Стоик Обширный озверел. Возникла недостойная потасовка, и Значимусу пришлось закинуть устрицу Себе в рот, чтобы не дать её съесть Стоику.
- АХ, ТАК! - пришёл в неописуемую ярость Стоик Обширный, и как ни странно, даже ощутив некоторое облегчением: теперь-то у него появился весомый повод уволить раздражающе безупречного Значимуса.
- ТЫ УВОЛЕН!
Значимус проглотил-таки устрицу.
- Плохая устрица… очень плохая устрица… - сглотнул он. - Я с первого взгляда понял это…
- НИЧЕГО СЕБЕ! - восхитился Иккинг. - Он только что спас ТВОЮ жизнь, Папа. Он съел плохую устрицу, которую Ты собирался съесть! Какой Герой!
- О да, очень хорошо… - угрюмо пробормотал Стоик, а мысленно пробурчал: "с первого взгляда… кто же ты такой на самом деле, доводящий до бешенства супермен?"
- Так он не уволен, да, Папа? - обеспокоенно спросил Иккинг.
- Нет, полагаю, нет, - процедил сквозь зубы Стоик, думая: "Вот чёрт!"
- Возможно, тебе даже следует вручить ему МЕДАЛЬ или что-то в этом роде. Вы хорошо себя чувствуете, Значимус? Вы ужасно позеленели.
- Пожалуй, я прилягу ненадолго… на минутку, - выдавил из себя Значимус и нетвёрдой походкой пошёл из комнаты, опираясь на плечо не переставающего болтать Иккинга:
- Это было ТАК СМЕЛО, Значимус, а как Вы определили, что она плохая, это как с грибами или как? Я очень надеюсь, что Вам станет лучше…
Стоик мрачно отодвинул устрицы: аппетит полностью пропал.
Два дня Значимусу было очень плохо.
Что было просто замечательно с точки зрения Стоика.
А тем временем начали прибывать Племена на Встречу, которую Викинги называли Сборище, чтобы отпраздновать Праздник летнего солнцестояния, известный как Солнечное Воскресенье.
Бой-бабы, Остолопы, Миролюбивцы, Злохмуры, Раздолбаи, Молчуны и Угрюмы, Стахолюды и Драчуны.
Фактически, все, кроме Отбросов Общества, Негодяев и Лава-Мужланов, но их и так никто не жаждал видеть.
Вскоре Хулиганская Гавань была забита кораблями Викингов, а крошечный остров Олух пестрел палатками всех цветов радуги. Торговцы понастроили лавки, торгуя всем, что только можно себе вообразить: от леденцов-осьминогов до охотничьих рогов, от сандалий с открытым носом до пинеток из кожи дракона для младенцев-Викингов.
В ночь перед Солнечным Воскресеньем Иккинг, казалось, вечность лежал с открытыми глазами не в силах заснуть в удушающей жаре, а через окно доносились звуки празднования Раздолбаев и Бой-баб, визг и скрежет драконьих поединков.
В ногах у Иккинга лежал и тоже не мог заснуть Беззубик: он заткнул уши коготками, вертелся и жаловался, и из-под простыни доносилось приглушённое: "Этттттттти н-н-нелепые, Н-Н-НЕЛЕПЫЕ… в-в-варвары… Л-л-люди… т-т-такие шумные… такие эг-г-г-гоистичные…"
Но через некоторое время простыня затихла, и единственным признаком присутствия Беззубика был тёплый небольшой холмик в ногах Иккинга, который мягко поднимался и опадал, и странное тихое сонное бормотание "Эттти н-н-нелепые", сопровождаемое небольшим негодующим кольцом дыма, которое выползало из-под простыни.
Иккинг наблюдал, как кольца дыма поднимались до потолка или медленно выплывали из окна в душную переполненную звёздами ночь, и наконец он тоже заснул.
Ему снились тяжёлые сны: огонь, и предзнаменования, и драконы с когтями как мечи, которые преследовали его сквозь жаркую тревожную ночь.
В середине ночи, тихо вскрикнув, Иккинг проснулся.
Там, около кровати, стояла ужасная фигура Значимуса Исключительного, его голова была скрыта в темноте. Он возвышался над Иккингом, как приготовившийся наброситься Убийца: два меча уже занесены для удара.
Он громко бормотал себе под нос таким голосом, от которого пробирала дрожь:
- Должен ли я Сделать это? Или НЕ должен? Должен ли я Сделать это? Или НЕ должен?
- Что Вы делаете? - ужаснулся Иккинг. - ТелО’Хран… СТОЙТЕ! Что Вы делаете? Значимус! Значимус!
Казалось, Значимус не слышал его. Он продолжал говорить сам с собой тем же ужасным голосом, снова и снова, что-то об обещании, которое он должен был сдержать.
На нём была защитная маска Огне-Костюма, и нельзя было разглядеть его лицо или глаза, что казалось ещё более ужасным, а лунный свет отблёскивал на остром, как бритва, металле его мечей.
Это был жуткий момент.
Руки Значимуса задрожали.
Он опустил их.
Он остановился.
- Я НЕ должен, - решительно проговорил Значимус.
И тут что-то вылетело из-под простыни и с силой цапнуло Значимуса в бедро острыми сонными маленькими дёснами.
Значимус завопил от боли и уронил один из своих мечей себе на ногу.
- ЭТТТИ Н-Н-НЕЛЕПЫЕ! - пару минут возмущался Беззубик, сонно метаясь по комнате. - МОЖЕТ ЛИ Д-Д-ДРАКОН ЗДЕСЬ ПО-С-С-СПАТЬ? ВЫ ЛЮДИ ТАКИЕ Ш-Ш-ШУМНЫЕ! ТАКИЕ ЭГОИСТИЧНЫЕ! ВСЮ НОЧЬ НЕ ДАЁТЕ СПАТЬ БЕДНОМУ Б-Б-БЕЗЗУБИКУ…
Потом Беззубик заполз назад под покрывало и мгновенно провалился в сон.
Иккинг выпрыгнул из кровати, выхватывая сразу же свой меч из ножен.
Значимус прыгал по комнате, держась за ногу и бедро.
- Ой-ой-ой-ой-ой-ой-ой… - вопил Значимус.
Опасный момент прошёл.
Весь пыл вышел из Значимуса.
Он снял маску Огне-Костюма и теперь, в лунном свете, он больше не казался Иккингу страшным.
Он всё ещё был довольно зелёным из-за своей болезни и выглядел очень усталым.
- Я не могу это сделать, - сказал Значимус. - Я дал своё честное слово Героя, что я убью тебя, но я не могу это сделать. Это не правильно…
- Так Вы имеете в виду, - спросил поражённый Иккинг, - Вы - мой ТелО’Хран, и Вы пытались Убить меня?
- Да, так, - сказал Значимус. - Я дал обещание.
Иккинг истерично рассмеялся.
Почему-то это было очень похоже на Стоика, случайно нанять ТелО’Храна, который, как предполагалось, заботится о его сыне, но на самом деле пытается Убить его.
- Но КОМУ Вы обещали убить Меня? - прошептал Иккинг. - И зачем меня вообще убивать?
Значимус Исключительный вздохнул.
- Вижу, мне придётся рассказать тебе свою историю, - сказал он.
И в тихой душной темноте ночи (так как даже Бой-бабы и Раздолбаи к этому времени уже спали), Значимус ТелО’Хран начал рассказывать свою историю.
7. ИСТОРИЯ ЗНАЧИМУСА ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОГО ТЕЛО’ХРАНА
- Давным-давно, кажется, целую жизнь тому назад, - начал Значимус Исключительный, - я был счастлив. Я был молодым Героем, который Влюбился в красивую молодую женщину.
- Угу, - осторожно сказал Иккинг. Его не очень интересовали истории о Любви.
- Какая она была красивая! - вздохнул ТелО’Хран. - Её прекрасные толстые, белые, мускулистые ноги! Её предвещающие грозу бёдра! Её мягкая небольшая бородка! Её боевая сила!
- Да, да, - поспешно поддакнул Иккинг. - Продолжайте.
- Она тоже меня любила (по крайней мере, так я думал), но у её отца была нелепая идея, что она должна выйти замуж за кого-то УМНОГО (понятия не имею, почему ЭТО было так важно), поэтому он поставил передо мной Невозможную Задачу, и если бы я справился, наградой была бы её рука.
- Невозможная Задача, которую он загадал мне, - сказал Значимус Исключительный, - состояла в том, чтобы украсть Огне-Камень с Острова Лава-Мужланов, а невозможно это, потому что Лава-Мужланы уже много-много лет сами безрезультатно искали Огне-Камень.
- Перед тем, как я отправился выполнять Невозможную Задачу, у меня было тайное прощальное свидание с моей Любовью. У моей маленькой Возлюбленной с двойным подбородком был необычайно красивый рубин в форме сердца, который она всегда носила на шее. Она разрубила этот рубин пополам и дала одну половинку мне, а другую оставила себе.
- Иди в этот Поход, если должен, - прошептала моя Любимая. - Но сердце моё сжимается от плохого предчувствия, что ты попадёшь в беду. Если, случайно, тебя захватят в плен эти свиньи-в-пижамах, Лава-Мужланы, ты только пошли мне этот рубин во рту Совершенлы, твоего охотничьего дракона, и я приду и спасу тебя.
- Понимаешь, Моя Любовь сама была не промах в Походах.
- Я пообещал ей и отправился на своём белом драконе выполнять Невозможную Задачу, но по ужасному невезению меня поймали Лава-Мужланы, как и опасалась моя Любовь, и мой белый дракон, и я были закованы в цепи, и брошены в тюрьму на Острове Лава-Мужланов.
- К несчастью, мой преданный охотничий дракон, Совершенла, была убита во время Похода, и поэтому я не мог послать половинку рубинового сердечка, чтобы передать ей, что меня надо спасать.
- Несколько долгих месяцев в полном отчаянии я работал в Шахтах Лава-Тюрьмы. А затем я подружился с одним тюремным охранником. Его звали Ужасно-Потрясный Эл. Он был таким славным парнем, Иккинг. Такой улыбчивый и понимающий. Я рассказал ему свою историю и попросил его передать рубиновое сердечко моей возлюбленной, и объяснил, что она мне нужна, чтобы вытащить меня из тюрьмы, и что я с нетерпением жду её, что я сплю и вижу, как её милые, толстые маленькие ножки торопятся ко мне на выручку.
Голос Значимуса Исключительного стал глубоким и печальным, а его лицо отливало болезненной зеленью в лунном свете.
- Ужасно-Потрясный Эл сказал, что сделает это для меня, если я пообещаю оказать ему услугу как-нибудь потом, в будущем. Он взял рубиновое сердце, а я ждал в адском пекле шахт, Иккинг, с надеждой выглядывая из своего зарешёченного окна ночью, работая ради того, чтобы он пришла. Дни превращались в Месяцы. Месяцы складывались в Годы. Надежда превратилась в Отчаяние. Она так и не пришла. Пятнадцать лет я ждал, Иккинг. Пятнадцать лет. А несколько месяцев назад (представь моё удивление) Ужасно-Потрясный Эл снова появился на Острове Лава-Мужланов. Однажды ночью он разыскал меня и рассказал, что произошло с моим рубиновым сердцем.
Теперь голос Значимуса был настолько тих, что Иккинг едва слышал его.
- Ужасно-Потрясный Эл рассказал, что отнёс рубин к моей Любви, и сказал ей, что я захвачен в плен и нуждаюсь в спасении. И к его удивлению моя дражайшая Любимая, поклявшаяся священнейшей клятвой Настоящей Вечной Любви, взяла это рубиновое сердце и ВЫБРОСИЛА ЕГО ИЗ ОКНА В МОРЕ. И когда она сделала это, она произнесла вот такие бессердечные слова:
- Туда, - сказала она, - я уже выбросила свою половинку, когда узнала, что Значимус Исключительный ПРОВАЛИЛ свою Невозможную Задачу. Я встретила другого Возлюбленного, который уже принес мне Огне-Камень, и я собираюсь выйти замуж за НЕГО.
- Нет! - вскричал Иккинг. - Как жестоко!
Значимус печально кивнул.
- Да, я никогда не забывал слова, которые Ужасно-Потрясный Эл произнёс в тот день. Они останутся со мной, пока я жив. И в тот миг, Иккинг, я поклялся, что покончу с Любовью.
- Я Вас не виню! - сказал Иккинг.
А потом жуткая ужасная мысль пришла в голову Иккинга, мысль, от которой сердце Иккинга опустилось в груди, как половинка рубинового сердца опустилась на морское дно.
Внезапно у него возникло ужасное предчувствие того, что он знает, как эта история продолжается, чудовищный, извилистый поворот, Виток в Истории ТелО’Храна.
- Гм, - нервно спросил Иккинг, действительно, Действительно не уверенный, что он хочет знать ответ на этот вопрос, - а как ЗВАЛИ Вашу возлюбленную?
- Мою Экс-возлюбленную, - поправил Значимус. - Мою Вероломную Возлюбленную звали…
… Валгалларама.
Валгалларама была мамой Иккинга.
На рисунке Элвин Вероломный.
8. НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ В ИСТОРИИ ТЕЛО’ХРАНА
- Нет, - прошептал Иккинг. - Это не правда…
- Да, - вздохнул Значимус, - боюсь, что это так. И история становится ещё хуже.
- Куда же ещё хуже? - спросил Иккинг побелевшими губами.
- Твоему отцу в самом деле удалось украсть Камень. Он нашёл его ВНУТРИ Вулкана, вот почему Лава-Мужланы никогда не находили его прежде, несмотря на то, что перерыли весь остров. Но ещё Эл сказал мне, что Огне-Камень выделял определённые химические вещества, от которых Вулкан спал. Без этих химических веществ за последние пятнадцать лет Вулкан начал просыпаться, стал более активным, забурлил и КАК РАЗ СЕЙЧАС он готов взорваться.
Иккинг сидел, потерявшись в мыслях.
Пока они разговаривали чернота за окном превратилась в серость, а затем в бирюзу, и солнце быстро поднималось для ещё одного раскалённого дня.
- Этот Ваш Ужасно-Потрясный Эл, - спросил Иккинг, - что он делает Cейчас?
- Ну, он немного рехнулся, раз уж ты спрашиваешь об этом, - признал Значимус. - Но тогда у бедного парня были тяжёлые времена.
Значимус возвратился к своей Истории.
- Вскоре после того, как Ужасно-Потрясный Эл вернулся тюремным охранником, и когда ворчание Вулкана становилось всё громче и громче, начали вылупляться Истребители. Лава-Мужланы покинули остров и предоставили нас, заключённых, заботиться самим о себе, и мы тоже сделали ноги оттуда. Все, за исключением Ужасно-Потрясного Эла. У него была дикая идея: он собирался ВЫДРЕССИРОВАТЬ эти существа. Он построил по всему острову гигантские статуи, изображающие его лицо: кажется, он думает, что, когда Истребители вылупятся, они будут воспринимать его своим Вождём или Хозяином, кто там разбирается в их иерархии, и будут делать всё, что он скажет.
- И что он собирается делать с Истребителями, как только выдрессирует их? - поинтересовался Иккинг.
- Добрые Дела, говорил он, - восхищенно сказал Значимус. - Он думает, что удержит их от убийства всего, что попадётся им на глаза. Да, он отличный, отличный парень, этот Ужасно-Потрясный Эл, даже если он столь же свихнувшийся, как и мужлан. Ну, я попытался убедить его уехать со мной, но он не захотел. И тогда он попросил меня сделать одолжение, которое я обещал ему много лет назад.
- И что за одолжение? - напрягся Иккинг.
- Убить ТЕБЯ, - простодушно ответил Значимус Исключительный.
************************************************************
ИCТРЕБИТЕЛЬ
Драконы Истребители - Драконы Бродяжники, исключительно опасны. Стая Истребителей разрушает весь ландшафт, поджигая его. У них большие мече-подобные когти и Два сердца. Они Убивают Ради удовольствия.
СТАТИСТИКА
ЦВЕТА: Кожа слегка просвечивает, так что Вы можете видеть их внутренние органы.
ВООРУЖЕННИЕ: когти-мечи, ужасный огонь… 15
ОБОРОНОСПОСОБНОСТЬ: См. выше… 15
СПОСОБНОСТЬ К ОХОТЕ: Действительно ужасающие и Эффективные… 20
СКОРОСТЬ: Быстрые… 10
ФАКТОРЫ БОЯ И УСТРАШЕНИЯ:… 20
*************************************************************
- Он сказал, что ты - КНЯЗЬ ТЬМЫ, Ребёнок Дьявола, который вырастит, чтобы принести невыразимое зло на Архипелаг. Он сказал, что ты скормил его этому Зверскому Удушителю, от которого у него выпали все волосы… И сбросил его с воздушного шара в море, полное Прожорливых Акулогадов…
- Это всё была ЕГО вина! - запротестовал Иккинг, который уже начал складывать два и два.
- Но когда я узнал тебя получше, я постепенно начал думать, что он, должно быть, ошибается насчёт тебя, - продолжил Значимус. - Я Пытался убить тебя, но я в то же время спасал тебя в последнюю минуту. Сначала я думал, что это, должно быть, взбрыкиваются мои Героические Импульсы, но потом я осознал - ты мне Нравишься, Иккинг.
- Спасибо, - поблагодарил Иккинг.
- И я не сержусь на тебя за то, что произошло. Я даже не сержусь на Неё… ну, может быть, совсем немного… - признался Значимус, - и почему ей пришлось выйти замуж за того варвара, Стоика, я никогда не узнаю…
- Вы говорите о моём отце! - предостерёг Иккинг, - а у него есть много превосходных качеств, как только Вы узнаете его поближе.
- Мне бы не хотелось подводить доброго старину Эла, - рассуждал Значимус, - но ты кажешься мне славным малым, и я думаю, что у Эла просто сложилось о тебе неправильное впечатление.
- Как он выглядит, этот Ваш Ужасно-Потрясный Эл? - задал вопрос Иккинг, уже уверенный, что знает ответ.
- Пятнадцать лет назад, когда я впервые встретился с ним, он был чрезвычайно красив, - вспоминал Значимус. - Высокий, тёмный, очень заботился о своих усах, даже в тюремных условиях. И в то время у него были все его КОНЕЧНОСТИ, с ними всё-таки удобно. Теперь… он не столь симпатичен. Лысый, набрал немного веса, крюк вместо руки, обрубок вместо ноги, повязка вместо глаза…
- ЭЛВИН ВЕРОЛОМНЫЙ, ПОКА Я ЖИВУ И ДЫШУ! - перебил Иккинг. - Вы дали свой камень рубинового сердца ЭЛВИНУ Вероломному!!!
Элвин Вероломный был заклятым врагом Иккинга и самым безнравственным, самым опасным человеком на Архипелаге. Иккинг предполагал, что он погиб, когда упал в море к тем Акулогадами, но, похоже, Элвин был человеком, которого трудно убить.
Это означало, что Валгалларама не вероломная предательница, как Значимус думал о ней. Элвин НИКОГДА не приносил ей камень рубинового сердца. Он присвоил его, а потом состряпал всю эту злобную ложь, которую он рассказал Значимусу: о том, как она выбросила камень в океан.
- Элвин, Кто? - безучастно переспросил Значимус. - Не понимаю, о чём ты говоришь.
- Элвин Вероломный - самый злобный человек на Архипелаге, - чётко повторил Иккинг.
- Ну, тогда это несправедливо. Эл понял тебя неправильно, Иккинг, но ты должен признать, кто может обвинить его после случая с Акулогадами и всего остального, - сказал Значимус. - Мне кажется, что если бы вы, парни, встретились, вы бы наверняка поладили.
Иккинг сидел и напряжённо думал, что же ему теперь делать.
- Теперь я понимаю, почему Старый Сморчок сидит в той дыре, - пробормотал Иккинг.
- Кто это, Старый Сморчок? - оживился Значимус.
- Старый Сморчок - отец Валгалларамы, - пояснил Иккинг, - и мой дедушка. Должно быть он тот, кто поставил Вам Невозможную Задачу найти Огне-Камень.
- ХА! - с горечью сказал Значимус. - Весь этот бардак с самого начала из-за него!
- Он, очевидно, тоже это чувствует, - не стал возражать Иккинг. - Где-то около месяца тому назад он начал говорить о некоторой ГИБЕЛИ, надвигающейся на всех нас, и что всё это его вина, потому что он вмешался в Судьбу. А потом он сказал, что собирается принять Обет Молчания и сидеть в пещере, пока всё не закончится, хорошо или плохо, чтобы он снова не вмешался и не наделал худших бед.
- Ни один из нас не придал этому значения в то время, - продолжил Иккинг, - потому что Старый Сморчок немного чудаковат… Но теперь мне всё совершенно ясно. Я пойду и посоветуюсь с ним. Что будет довольно-таки мудрёно, при его Обете Молчания, но я должен попробовать.
Иккинг разбудил Беззубика, пристроил сонного дракончика на плечо и повернулся к Значимусу:
- Вы идёте? Вы Всё Ещё мой ТелО’Хран.
Значимус покраснел.