- Вся затея этого тупого громилы обречена на провал, - горячо зашептал Пампкин. - Я ведь тебе уже говорил: насекомые, которых создали мои родители, подчинялись радиосигналам не более двух суток. Как раз поэтому они ускользнули из-под их контроля и принялись рыть свои ходы во всех направлениях. Нет, с этой стороны бояться нечего. Наша судьба будет зависеть от тебя. Пока я буду торчать в лаборатории, изображая из себя ученого-волшебника, тебе придется самой разработать план побега. Наблюдай, ищи, разузнавай. Но делай это без промедления. Можешь не сомневаться, терпение Базорака истощится очень быстро.
- Ты действительно думаешь, что если он начнет свою завоевательную войну, ему придется противостоять силам Директории?
- Нет, не думаю. Люди давно отвыкли сражаться и не смогут оказать сопротивление вторжению, каким бы слабым ни оказалось войско врага. При виде варваров Базорака они тут же обратятся в бегство, даже не пытаясь защищаться. Проявление жестокости парализует их. Что же касается службы охраны Директории, то она слишком малочисленна и годится лишь на то, чтобы заниматься всякими гнусностями вроде арестов и казней без суда и следствия. Нет. Если похитители железа захватят весь этаж, власти ничего не станут предпринимать. Одним этажом больше, одним меньше, какая разница? Зараза войны не распространится, пока варвары под страхом смерти не могут ни подняться, ни опуститься на другие уровни. А для правительства это самое главное. Они запрограммируют лифты так, чтобы они не останавливались на этом этаже, вот и все! Когда горизонтальный уровень перестает функционировать, его роль берет на себя один из вертикальных уровней. Как видишь, все очень просто.
- И не слишком весело. Значит, в общем и целом, ничто не помешает Базораку стать хозяином всего этажа.
- Действительно, ничто.
Пампкин переоделся в чистую одежду, которую только что принес ему один из рабов. Теперь он вновь стал похож на Питера Пэна. Зигрид встряхнулась, возвращаясь к действительности.
- Я должен идти, - пробормотал мальчик. - Возможно, нам с тобой не дадут видеться. Не знаю, когда мы теперь встретимся. Поторопись. Я не смогу особенно долго притворяться маленьким гениальным биологом. Теперь все зависит от тебя.
Он исчез за дверью. Зигрид напряженно выпрямилась. Внезапно ей стало холодно. Очень холодно.
Глава 18
РАБЫ
- А ну подъем! - рявкнула Джувия, как следует пнув ногой в поясницу Зигрид, которая спала на полу.
Девушка с трудом стряхнула с себя сон. Великанша нависала над ней всей своей массой. Еще довольно молодая, она была бы привлекательной, если бы ее тело не уродовали непомерно вздутые, бугристые мышцы. Росту в ней было около двух метров, и Зигрид рядом с ней чувствовала себя почти лилипутом.
- Подъем! - снова проревела Джувия.
Зигрид поспешно вскочила, прежде чем "хозяйка" не дернула ее за шейное кольцо, безжалостно обдирая кожу на горле.
- Помоги мне надеть сапоги! - приказала Джувия.
Девушка с синими волосами встала на колени. Сапоги были с деревянными подошвами и очень грохотали при ходьбе, но кожа предназначалась исключительно для тех, кто участвовал в военных операциях, требовавших тишины и ловкости.
Видимо, Зигрид оказалась недостаточно проворна, потому что Джувия тут же ударом ноги швырнула ее на пол.
- Нет, ты и впрямь ни на что не годна! - буркнула она. - Пожалуй, мне стоило обменять тебя на пару коз! Да уж, сунув тебя сюда, Базорак меня надул. Ты просто неряха и готовить ни черта не умеешь! Наверное, лучше было бы срезать тебе волосы и продать их на рыночной площади. Некоторым женщинам нравится их цвет, и они охотно сделали бы себе из них парик.
Зигрид вздрогнула.
- Не забудь инструменты! - бросила великанша. - И вернись пораньше, чтобы приготовить мне ужин. Я уже проголодалась.
О Джувии поговаривали, что она не чуждалась замашек людоедов и иногда поедала рабов, которые вызывали ее недовольство. Зигрид не была уверена, что ее не разыгрывают, и на всякий случай все время держалась настороже.
Она нагнулась, поднимая свою сумку с пилами и рубанками. Начинался очередной рабочий день. Теперь ей предстояло отправиться на лесопильный завод, где Джувия была управляющей.
Вот уже три недели, как ее существование превратилось в непрекращающуюся пытку. Как она и предполагала, Пампкин больше ни разу не показался из обиталища предводителя варваров. Ходили слухи, что он превратился в маленького колдуна, который целыми днями бормочет заклинания. В глубине "дворца" постоянно кипела какая-то лихорадочная деятельность, и Зигрид не стоило труда догадаться, что в нем полным ходом шло создание столь желанной Базораку лаборатории. Всякий раз, когда она видела, что туда таскают награбленные где-то ящики со стеклом или банки с химикатами, ее сердце сжималось. Сколько еще времени удастся Пампкину морочить варварам голову? Если мальчик не добьется в скором времени никаких результатов, Базорак убьет его без малейших колебаний.
Как только Пампкин оказался заточен в жилище короля разбойников, Зигрид бросили в общий загон для рабов. Охранники тут же отдали ее в руки Джувии, которая обладала неограниченной властью над пленниками, захваченными в ходе грабительских экспедиций клана.
Заботясь только о том, чтобы лишний раз не вызвать гнева у своей жестокой хозяйки, Зигрид пока не успела хотя бы даже задуматься о каком-нибудь плане, да к тому же Джувия не спускала с нее глаз.
Ночью Зигрид спала на пороге ее дома, как сторожевая собака.
- Сначала пойдем на лесопилку! - решила Джувия, потянув за цепь, которая была пристегнута к шее Зигрид.
Перейдя натертый паркет широкой улицы, рабыня и хозяйка вошли в строение вроде большого ангара, откуда доносились ритмичные глухие удары и треск. В воздухе висел туман из опилок, поэтому все входящие завязывали себе нижнюю часть лица тряпицами, если не хотели надорвать легкие мучительным кашлем.
С десяток рабов трудились, склонившись над баками с искусственной средой для выращивания дерева. Этот метод мало чем отличался от выращивания мяса. Несколько частиц, взятых с замороженного образца дерева или кустарника, помещали в питательную среду, после чего растительные клетки начинали быстро делиться и разрастаться, омываемые растительным соком. Постепенно отдельные клетки слипались друг с другом, наполняя бак странной массой - жидкой древесиной, которая затвердевала при высыхании.
Такой способ производства давал возможность получать один кубометр древесины примерно за два часа. Затем следовало извлечь один за другим дубовые блоки из баков и поместить их на просушку. Это было опасное дело, потому что липкий сок делал их очень скользкими и всячески затруднял работу. Нередко случалось, что пирамида сохнущих блоков обрушивалась, погребая под собой занятых укладкой рабов.
- Смотри! - буркнула Джувия в первый день, подтолкнув Зигрид к баку со средой для умножения клеток. - Ты должна постоянно следить за индикатором плотности. Иногда взятые с образца клетки оказываются неполноценными, и тогда частое деление ослабляет их еще больше. В этом случае древесина получается недоброкачественная. И еще, никогда не пытайся получить больше одного кубометра. При превышении этого объема волокна теряют плотность, и получается не дерево, а вата. Повышая количество, ты теряешь в качестве - вот правило, о котором ты никогда не должна забывать. Наша продукция - это дуб, а не сердцевинка бузины!
С тех пор Зигрид ежедневно по десять часов вкалывала в полумраке лесопильного ангара, в удушливом пару горячего растительного сока, который клубился над баками. Именно в этом душном сарае похитители железа получали все материалы, необходимые для строительства и поддержания своего жилого блока в порядке. Чистая древесина. Уже полтора столетия машины, которыми их снабдила Директория, не вырабатывали ничего, кроме древесины, упрямо отказываясь выдавать любые более прочные вещества.
- А уж перепробовано было много, не сомневайся! - пояснила однажды Джувия, когда у нее случилось настроение поболтать. - Не одному из нас приходила в голову идея поместить в множительные баки кусочки металлов, но машины всегда отказывались их воспроизводить. Потом мы поняли, что таким способом можно выращивать только живые ткани: мясо, овощи, зелень, но только не минералы. Самые ученые из нас тогда попытались скрестить разные породы дерева, чтобы получить особую древесину, крепче стали. Но все, чего они добились, - это разные диковины: самовозгорающееся дерево, дерево-губка, эластичный дуб и еще всякая всячина! Что бы мы ни делали, мы все равно были обречены на одну только древесину. Пока наконец не пришли термиты, а вместе с ними и свобода…
Зигрид стояла у самого подножия сохнущей пирамиды. Джувия сняла с нее цепь, чтобы поболтать в сторонке с одним из охранников, так что у девушки появился часок передышки. Несмотря на опасность возможного обвала, погрузочные работы она считала менее тяжкими, чем все остальные. По сути, это было единственное место, где она могла перекинуться словечком со своими товарищами по рабству без угрозы получить нагоняй от надсмотрщиков. Те, опасаясь обвала, из осторожности держались подальше от пирамиды, предоставляя своим пленникам редкую возможность нарушить закон молчания.
Вооружившись большим крюком, Зигрид поволокла один из свежеприготовленных блоков к основанию пирамиды. Обветшалая система деревянных цилиндров, уложенных на полу друг за другом, выполняла функцию ленточного конвейера. Остальное оборудование здесь было столь же архаичным. Отсутствие металла вынуждало рабочих пользоваться исключительно роликами и шкивами из древесины дуба и веревками из растительного волокна вместо тросов. Здесь больше, чем где-либо еще, все зависело от крепости мускулов. Малейшее неверное движение или просто судорога могли вызвать смертоносную лавину.
- Привет! - раздался низкий голос слева от нее. - Как делишки?
Зигрид приветственно подняла руку. Макмо с его черной кожей и курчавыми волосами с самого начала произвел на нее сильное впечатление. Несмотря на небольшой рост, он мог похвастаться мускулатурой римского гладиатора. Говорили, что Базорак предлагал ему сражаться в рядах похитителей железа, но он отказался, хотя рисковал положить из-за этого голову на плаху. Тогда главарь разбойников приговорил его к каторжным работам в надежде, что однажды он передумает.
- Дерево становится все более липким, - процедил юный геркулес сквозь зубы. - Блоки уже не сохнут, а гниют. Чувствуешь этот запах?
В основании пирамиды уже натекла целая лужа сочащегося из дерева сока, и его запах сделал бы честь любому болоту.
- Только не дотрагивайся! - торопливо добавил Макмо. - Сок уже начал бродить и вот-вот превратится в клей - очень опасный, склеивает что угодно практически намертво. Иногда надсмотрщики так развлекаются: намажут руки и ноги какого-нибудь пленника, и бедолага так и торчит, прилипнув к земле, пока кто-нибудь не сжалится и не срежет ему кожу с ладоней и стоп бритвой!
Для Зигрид такое преобразование сока было еще одним свидетельством того, что с деревом произошла какая-то необратимая мутация. Наверное, машина каким-то образом разладилась, и теперь искусственному умножению подвергались только аномальные клетки. Обрабатывая какую-нибудь доску рубанком, она всякий раз разглядывала занозистую поверхность дерева с тревогой. "Оно все еще живое! - думала она, поглаживая рукой детали мебели или плашки паркета. - Оно готово проснуться!"
Она работала уже два часа, когда Джувия вернулась и забрала ее для ежедневного обхода с разнообразными починками. До самого вечера девушка и великанша ходили от порога к порогу, предлагая свои услуги без всякой платы. Это хождение по домам быстро заставило Зигрид убедиться в том, что ее теория обоснованна. Каждый день она натыкалась на все новые и новые свидетельства своей правоты: после сушки, распиливания, обработки и сборки дерево по-прежнему оставалось живым. Ножки стульев продолжали расти, приподнимая сиденья так высоко, что скоро ими уже невозможно было пользоваться. Смолистый сок, который обладал редкостной способностью заживлять любые раны на дереве, то и дело сращивал дверцы шкафов, ящики комодов и крышки сундуков, так что открыть их можно было только пилой. Тщательно отделанная мебель постепенно теряла форму, покрывалась корой или пускала корни, а иногда выбрасывала покрытые зелеными листьями побеги.
Обязанности Зигрид состояли в том, чтобы исправлять эти неполадки - подрезать ножки стульев, возвращая им нормальную высоту, или укрощать одичавшие столы, при том что она прекрасно понимала - это лишь временное средство, и назавтра все придется начинать снова. Люди относились к ней как к безмолвному домашнему животному, и она пользовалась этим, чтобы подслушивать разговоры и собирать полезные сведения.
Варварами постепенно овладевал неясный страх. Ежедневные нарушения обыденного хода вещей уже были заметны всем, хотя говорилось об этом все больше намеками. Большинство, сталкиваясь с разрушением привычного им мира, начинали мечтать, чтобы завоевательная кампания началась как можно скорее; никто не хотел упустить шанс, подаренный им термитами. Все думали только об одном - пора уходить. Новые места, новые горизонты.
В тот же вечер Джувия, на которую вдруг накатило мрачное настроение, крепко выпила. С регулярностью метронома она высаживала стакан за стаканом, пока не прикончила третью бутылку, после чего свалилась со стула и уснула прямо под столом. Поначалу Зигрид не решалась покинуть свой тощий тюфячок, опасаясь какой-нибудь очередной уловки, на которые была так изобретательна ее хозяйка, но при виде ее багрового оплывшего лица все-таки отбросила осторожность. Распластавшись навзничь посреди лужи спиртного, великанша бормотала какие-то бессвязные слова. Когда Зигрид опасливо приподняла ей веко, она никак не отреагировала. Тогда девушка ухватила в кладовке бутылку вина, краюху хлеба, несколько ломтей вяленого мяса и завернула все это в кусок чистого полотна.
Разумеется, о том, чтобы выбраться из лагеря, не могло быть и речи: вокруг всей ограды, да и перед домом Джувии дежурили часовые. Зато, отодвинув две неприметные доски, можно было легко проскользнуть в общую спальню, где ночевали остальные рабы, и найти там Макмо. Зигрид уже три недели безуспешно пыталась с ним подружиться, рассчитывая, что такой человек непременно окажется полезен ей в ближайшем будущем.
Прижав сверток с едой к груди, она беззвучно сняла с гвоздей две доски в глубине подсобки и тихонько прокралась по натертому паркету. За двадцать дней это была ее вторая ночная вылазка. Никто не обращал на нее внимания; все здешнее рабское сословие состояло преимущественно из подростков или запуганных женщин, которые едва не теряли сознания от одного вида Джувии. Единственный из них, кто мог представлять какую-то опасность, был Макмо, которого охранники на ночь заковывали в цепи. Он даже гордился этой необычной привилегией, повторяя по десять раз на дню: "Железо! Можешь себе представить? Они тратят драгоценное железо ради того, чтобы держать меня в плену! Когда на меня надевают оковы, я чувствую себя принцем!"
Прокравшись до сарая, где держали рабов, Зигрид принялась ощупывать стену в поисках входа. Часовые за ее спиной перекидывались обычными тупыми шутками. Паркет, к счастью, был сработан неплохо и ни скрипом, ни шорохом не выдавал ее шагов. Наконец она нащупала какой-то узкий лаз среди досок и благодаря своей худобе протиснулась в него. Внутри царила влажная, как в парнике, удушливая жара, пропитанная испарениями пота и мочи. Люди спали вповалку прямо на полу, и на мгновение ей показалось, что она стоит на поле сражения, где каждый убитый рухнул в том положении, в каком его настигла пуля. Дети во сне всхлипывали, женщины стонали. Иногда звучало чье-то имя, замирая тоскливой вибрирующей нотой. Зигрид прислонилась к стене, ожидая, пока ее зрачки привыкнут к темноте. Пробираться дальше вслепую было нельзя - вдруг наступишь на руку кому-нибудь из спящих, и он своим криком тут же спровоцирует появление охраны.
Прислушавшись, она повернулась туда, откуда доносился особенно раскатистый храп. За ним последовало звяканье цепей, и девушка без труда определила местоположение Макмо.
- Это ты? - спросил крепыш, тут же проснувшись при ее приближении.
Зигрид кивнула и протянула ему сверток. Парень без промедления принялся за еду.
- Странная ты девчонка, - заметил он, не переставая жевать. - Почему ты не съела все это сама? Ты что, влюбилась в меня, что ли?
- А может быть, я просто такая же, как ты? - прошептала в ответ девушка. - И недолюбливаю похитителей железа…
Макмо издал странный горловой смешок.
- Не сегодня завтра Джувия тебя слопает, - пробурчал он. - Таков конец всех рабов, которых она держит при себе. В один прекрасный день они вдруг исчезают, и никто не может сказать, куда они могли подеваться. Она по правде людоедка. Поэтому она такая сильная. Поедая человечину, она становится неуязвимой. С тобой случится то же, что и со всеми твоими предшественниками, и она еще свяжет себе симпатичную шапочку из твоих синих волос.
Он отхлебнул еще глоток вина и заключил:
- Значит, ты решила, что для побега тебе нужен подходящий напарник… Так? Именно поэтому ты вертишься вокруг меня уже две недели?
- Возможно, - отозвалась Зигрид.
- Чем ты занималась раньше? - поинтересовался крепыш.
- Разбирала всякие механизмы в центре утилизации андроидов. А ты?
- А я был диспетчером продовольственных поставок. Распределял в своем блоке продукты, которые поступали из разных производственных блоков, а потом мне это надоело. Когда у нас побывали термиты, решил слазить в их тоннели. Мне хотелось посмотреть, как живут люди в других местах. Знаешь, последнее время по тоннелям бродит не так уж мало людей! Я посетил целую кучу жилых блоков, насмотрелся всякого… ну а потом меня поймали похитители железа. Вот и все…
- Ты правда видел другие блоки?
- Ага. И скучать мне не пришлось, можешь поверить. Некоторые до сих пор живут, как в Средневековье, знаешь, всякие парни в латах… Другие скачут верхом на доисторических животных, одеваются в звериные шкуры и ютятся по бетонным пещерам. Я даже пересек один блок, наполненный водой. Что-то вроде озера, все население которого живет на плотах. В общем, то еще было путешествие. Ну а ты, что тебя связывает с маленьким колдуном?
- Мы встретились случайно, - пробормотала Зигрид. - До этого ни разу не виделись. Думаешь, у нас есть шанс сбежать отсюда?
Макмо пожал плечами, так что его цепи загремели.
- Дело рискованное. Отсюда есть только один выход - тоннель, прорытый термитами, и его охраняют вооруженные солдаты. - Поколебавшись, он добавил, понизив голос: - И все же, если хочешь знать мое мнение, здесь лучше не задерживаться. Я тут кое-что видел, и ничего хорошего это не сулит.
- О чем это ты?
Мрачное лицо юноши на мгновение исказилось болезненной гримасой.
- Не знаю, стоит ли тебе говорить. Тебе придется держать язык за зубами!