Александр Дюма: Сказки - Александр Дюма 2 стр.


Парень так увлекся игрой, что стал вести счет, как в настоящей партии.

За девять заходов он набрал уже девяносто одно очко, и оставалось набрать последние девять. Но тут, возвратясь на место, с которого метал шар, удивленный Готтлиб увидел вчерашнего худого человека. Тот стоял у кеглей, скрестив руки на груди.

На лбу у Готтлиба выступил холодный пот.

Как незнакомец проник в сад? Неужели калитка все-таки оказалась незапертой?

Непрошеный гость, похоже, удивления Готтлиба не заметил.

- Итак, - произнес он, как будто вел счет с самого начала партии, - девяносто одно очко! А теперь недурно было бы набрать еще девять за один раз!

- Это невозможно, - вздохнул парень.

- "Невозможно"! - воскликнул незнакомец. - Невозможно оттого, что вы неправильно бросаете шар! Дайте-ка мне. Я покажу, как это делается.

Надеясь перенять секрет, Готтлиб протянул шар. Совершенно не целясь, тощий человек катнул его и сбил все девять кеглей.

- Вот так… Нет ничего проще…

Парень сунул пятерню в свою густую шевелюру и с досады чуть не выдрал клок волос.

Незнакомец засмеялся.

Смех его прозвучал резко, с каким-то металлическим скрежетом, отчего токаря даже передернуло.

Как уже было однажды на площади, Готтлиб снова захотел наброситься на чужака и отдубасить его.

Но, видя сухую и нервную фигуру того, он понял, что победа будет нелегкой, а битва - опасной.

В этот самый миг незнакомец положил руку ему на плечо.

Готтлиб вздрогнул. Ему показалось, что в его тело впились пять острых когтей и какая-то сверхъестественная сила сковала его.

- По правде говоря, Готтлиб, - сказал незнакомец, - я думал, что ты умный парень, но, к моему большому стыду, я ошибся.

- Почему это? - спросил токарь.

- Да потому, что ты желаешь узнать мой секрет, но вместо того, чтобы подружиться со мной, думаешь только о том, как отомстить человеку, единственным недостатком которого является умение играть в кегли лучше тебя.

Готтлиб удивленно взглянул на говорившего, который явно читал его мысли.

Но, избегая чересчур затруднительного прямого ответа, он спросил:

- Значит, секрет все-таки есть?

- Конечно.

- И ты можешь мне его открыть?

- Не только могу, но и очень этого хочу.

В глазах у парня засветилась радость, и это не ускользнуло от чужака.

- Но, как тебе известно, - продолжил тот, - в этом мире ничего не делается даром.

- Само собой! - ответил парень.

- Но не бойся, я не потребую от тебя большой платы.

- И все же?

- Дай подумать, - незнакомец почесал себе ухо. - Что ты скажешь, к примеру, если я попрошу больше никогда не пить светлого пива?

- Ну нет! - воскликнул токарь. - На это я никогда не соглашусь. Я берлинец, и жить без светлого пива не могу… Попроси что-нибудь другое. Или оставь свой секрет при себе.

- Ну, хорошо, хорошо… Оставим пиво в покое. В таком случае обещай мне, что всю оставшуюся жизнь будешь играть в кегли не реже трех раз в неделю.

- Вот это - другое дело! - обрадовался парень. - Такое обещание я дать готов!.. Кто же откажется получать удовольствие каждые два-три дня?

С этими словами Готтлиб по-приятельски хлопнул неизвестного по ладони, и в момент прикосновения почувствовал, как в жилах вскипела кровь, и необычайная веселость охватила его. От радости парень даже запрыгал на месте.

- Вот теперь ты мне нравишься, - сказал высокий и худой человек. - Давай закрепим наш уговор. Итак, я даю тебе способность сбивать девять кеглей одним шаром, что тебе гарантирует победу над всеми игроками в Германии и даже Франции, а взамен ты обязуешься играть в кегли три раза в неделю. Договорились?

- Договорились! - согласился Готтлиб.

- Но если не сдержишь слова, - угрожающе произнес чужак, - то берегись!..

- Сдержу! Могу поклясться чем угодно! - воскликнул токарь.

- Клянись вечным спасением.

- Клянусь! - сказал Готтлиб и протянул руку.

- Э, нет! Так дело не делается. Тебе, я думаю, известна латинская поговорка: "Сказанное улетает, написанное остается". Так что давай заключим письменный договор.

Сунув руку в карман, тощий человек достал лист бумаги, перо и чернильницу. Составив контракт, он протянул его Готтлибу.

Тот прочитал и, поскольку на бумаге было записано только то, о чем они договорились, поставил свою подпись.

Незнакомец взглянул на нижний край листа, и, сложив бумагу вчетверо, спрятал ее за пазухой. И тут он разразился тем самым смехом, от которого Готтлибу и раньше делалось не по себе, а на этот раз даже мурашки побежали по его спине.

- Теперь, - заявил чужак, - все в порядке. Отныне ты самый лучший игрок в кегли. Но помни, что играть ты обязан три раза в неделю. Если же пропустишь хоть один раз - тебе несдобровать. Ты поклялся своим вечным спасением, и теперь находишься в моей власти. Полагаю, тебе не надо объяснять, что я Сатана… Тем не менее, - добавил Дух Зла, как бы подталкиваемый высшей силой, - я должен тебе сообщить, что наш договор будет считаться расторгнутым, если ты встретишь игрока, лучшего, чем ты… Но, - добавил он смеясь, - на этот счет я спокоен! Такого ты не найдешь никогда!

Сказав это, Сатана исчез так же внезапно, как и появился.

Пораженный Готтлиб стоял в своем саду один.

Теперь он знал, с каким игроком имел дело.

Однако, ощущение беспокойства вскоре исчезло из тщеславного сердца нашего героя. Мысль о ценном приобретении вытеснила из него все прочие чувства.

- Ну, теперь они пооткрывают рты от изумления, - радостно воскликнул он, - когда я стану сбивать девять кеглей за раз! Все взбесятся от зависти! И никто не посмеет даже пикнуть!.. Девять штук - одним махом! Это не шутка! Меня назовут кегельным королем! Чтобы полюбоваться моей игрой, народ будет съезжаться отовсюду! Меня станут приглашать во все кегельбаны! В мою честь будут даваться обеды!.. И как, в сущности, мало стоило мне приобретение такого дара! Что я ему обещал? Играть три раза в неделю - и все! А мое превосходство кончится только тогда, когда я встречу игрока сильнее меня, то есть оно не прекратится никогда! Я самый лучший игрок в мире, так как кеглей всего девять штук и больше, чем девять сбить одним ударом невозможно!.. Ура!.. Я самый счастливый человек на земле!..

Вдруг лицо Готтлиба помрачнело. Сомнение охватило парня: а вдруг этот тощий надул его?

Он быстро поставил сбитые кегли, отбежал на нужное расстояние и дрожащей рукой пустил шар.

Девять кеглей рухнули, как одна!

- Ровно девять! - воскликнул Готтлиб.

Он снова расставил кегли и снова одним шаром сбил все девять.

Так он играл до ночи, испытывая неописуемую радость всякий раз, когда видел, как все девять кеглей падают, будто подкошенные. И если бы ночь была лунной, он играл бы до утра.

Наконец стало так темно, что уже в четырех шагах ничего не было видно. Игру пришлось прекратить. Готтлиб успокаивал себя рассуждениями о необходимости отдыха.

Однако, невзирая ни на какие доводы, он часа три проворочался в постели, прежде чем уснул. Но сны его были странными и беспокойными. Готтлиб вскакивал каждые десять минут, радуясь, что увиденное было лишь сновидением. Как вы понимаете, дорогие дети, главным действующим лицом в его сновидениях был тот высокий и тощий человек.

Проснувшись на заре, Готтлиб почувствовал себя совершенно разбитым и решил отдохнуть за игрой. Он встал, надел воскресный костюм, пошел к хозяину и, сказавшись больным, попросил суточный отдых, пообещав отработать в ближайшее время.

Тот поморщился, но просьбу удовлетворил, не желая ссориться с хорошим работником.

Получив отпуск, Готтлиб пустился бродить по городу, не обращая внимания ни на прохожих, ни на дома, а думая лишь об одном: о своем новом таланте, позволяющем ему сбивать одним шаром девять кеглей!

Так добрел он до площади развлечений.

Она еще была пуста.

Парень взглянул на часы. Стрелки показывали девять часов утра. Народ же начинал собираться лишь после обеда.

Готтлиб сел у дверей пивной и, попросив принести кружку того самого светлого пива, отказаться от которого он не захотел, предался размышлениям.

Но все его мысли сводились к следующим словам: "Девять кеглей за раз!"

Он выпил одну кружку, затем вторую, а потом и третью. Из-за вчерашней усталости и бессонной ночи он уснул, бормоча: "Девять кеглей за раз!"

Проснулся он в два часа дня, когда площадь начала заполняться народом, а игроки стали устанавливать кегли. Именно стук деревянных фигур и разбудил его!

В два прыжка он оказался на площадке кегельбана и весело крикнул:

- Привет, друзья! С кем сразимся?

Некоторые игроки были на площади накануне, и хорошо помнили, как Готтлиб с треском проиграл неизвестному, а потому стали подшучивать над ним, заранее радуясь собственному выигрышу.

Но они просчитались.

Чудо, показанное вчера незнакомцем, сегодня повторил Готтлиб. Одним шаром он сбивал все девять кеглей, и не прошло и получаса, как в его кармане скопилось немалое количество выигранных талеров!

Токарь играл даже лучше того тощего человека, иногда оставлявшего две-три кегли.

Игроки стали шептаться и, видя, как он продолжал сбивать по девяти фигур за раз, самый задиристый из них свалил ногой кегли и заявил, что Готтлиб играет нечисто.

В ответ наш герой лишь рассмеялся и добавил, что накануне, когда он сказал то же самое чужаку, его подняли на смех, а затем объяснил, что, присмотревшись к игре того человека, он понял, в чем состоял секрет и весь вчерашний вечер тренировался.

Это объяснение многим показалось убедительным, и они набросились на задиру. Но Готтлиб продолжал сбивать девять кеглей одним махом и нахально загребать деньги.

Тот, кто назвал токаря нечестным игроком, снова накинулся на него. И на этот раз товарищи его поддержали. Так что, вместо всеобщего восхищения, своей чересчур хорошей игрой токарь вызвал лишь раздражение. Наименее злые из его соперников стали обзывать его мошенником, применяющим только ему известный прием. Другие шли дальше, утверждая, что Готтлиб продался дьяволу и что теперь, даже если бы он и захотел сбить меньше девяти кеглей, это ему все равно бы не удалось!.. И все сошлись на том, что ни за что на свете не следует играть с человеком, заранее уверенным в выигрыше.

Игра остановилась. Но, поскольку Готтлиб продолжал высмеивать товарищей, называя их трусами, то вскоре от перебранки перешли к потасовке. Кончилось тем, что разгонявшая драчунов стража доставила нашего героя домой едва живого.

Однако, несмотря на побои, на следующий день Готтлиб снова явился на площадь. Ему необходимо было держать данное слово. Увы! - во второй раз произошло то же, что и в первый, а в третий - то же, что и во второй. Разве что ссора была более злая, а последствия ее столь печальными, что Готтлиб решил на эту площадь больше не ходить.

Пришлось ему отправиться на другой край Берлина, где его еще не знали. Но и там все повторилось. Уже на второй день кегельный король был изгнан.

Готтлиб отправился на поиски нового места, благо кегельбанов в Берлине имелось немало. Но дурная слава о нем распространялась так быстро, что повсюду, где он появлялся, его встречали бранью и угрозами расправиться силой.

А как вы помните, наш герой поклялся Сатане играть в кегли не меньше трех раз в неделю. И теперь, не имея возможности играть в Берлине, он вынужден был искать партнеров в других городах.

К этому времени уже ничто не удерживало Готтлиба в столице Пруссии. Прежний хозяин прогнал его за уклонение от работы. Новый уволил за то же самое ровно через две недели. Третий - через два дня. А когда его невероятная удачливость в игре стала известна всем владельцам мастерских, уже никто не хотел нанимать Готтлиба, обвиняя его в связи с дьяволом.

Парень побросал пожитки в чемодан, взвалил его на спину и, полный надежд, зашагал прочь из Берлина.

Готтлиб едва не попадает в лапы дьявола

В другое время подобное путешествие показалось бы Готтлибу весьма приятным. Как всякий мечтательный немец, он не забыл бы полюбоваться природой увиденных им новых пейзажей. Увы! - в том состоянии духа, в каком он теперь находился, все эти красоты не вызывали у него никакого интереса. Думая лишь о проклятых кеглях, он едва взглянул на горы и долины и не задержался даже в тени густого леса, чьи зеленые заросли переливались на солнце самыми разнообразными оттенками.

Другой на его месте непременно остановился бы послушать лепет листвы, журчание ручья и пение птиц. Но Готтлиб не находил в этом ровно ничего, а в голове его стоял сплошной грохот падающих кеглей.

Когда же в туманной дали он замечал город или село, он не обращал внимания на красоту местности и не думал, найдет ли он здесь работу, но лишь спрашивал себя:

- Удастся ли мне здесь сыграть в кегли?

Так что путешествие не принесло Готтлибу ни удовольствия, ни знаний. Обманутый в надеждах на счастье, он постоянно был озабочен и хмур. Вместо почестей и уважения, вместо славы, которая, как он когда-то мечтал, должна была сопутствовать ему, юноша встречал лишь зависть и брань.

Удержаться на одном месте более недели ему не удавалось. Хорошо еще, если выпадала удача убраться подобру-поздорову.

Постепенно из-за оскорблений и стычек в повадках Готтлиба появилось что-то подозрительное, и его стали принимать за бродягу, а полиция установила за ним слежку.

Но не утрата доброго имени беспокоила юношу. Единственное, чего он боялся - это не суметь отыграть положенные три партии в неделю. Каждый раз при мысли об этом он вздрагивал всем телом.

Попав в какой-либо город или поселок, Готтлиб бежал, как одержимый, туда, где местные жители играли в кегли.

Видя его блуждающий взгляд и перепуганное лицо, прохожие принимали парня за преступника, мучимого угрызениями совести, а уж никак не за отменного токаря, ни даже за отличного игрока в кегли, способного сбить девять фигур одним шаром!

Наступило время, когда Готтлиб стал проклинать свой необычайный дар. Особенно, когда не находилось возможности поиграть в кегли.

Он доходил до того, что умолял первого встречного - а то и просто ребенка! - сыграть с ним. Так велик был страх попасть в лапы дьявола…

Прошло полгода.

Однажды Готтлиб забрел в один городок на границе с Силезией.

Был уже четверг, а ему пока что удалось сыграть всего пару раз. И он страшно обрадовался, когда, подойдя к трактиру, услышал стук шаров и кеглей.

Готтлиб бросил свой дорожный чемодан на лавку и поспешил к игрокам, рассчитывая, что ему и на этот раз удастся ускользнуть от когтей Сатаны.

Но, вопреки ожиданиям, этот день принес ему только беды.

Готтлиб приступил к игре, не испытывая, впрочем, никакого удовольствия, поскольку играл по необходимости.

Когда в первые три захода он сбил девять кеглей одним шаром, никто из противников на это особого внимания не обратил; но, увидев, что и дальше он играет так же удачно, все стали выражать недовольство. Вскоре в адрес Готтлиба полетели оскорбления. Затем от оскорблений соперники перешли к кулакам. Кулаков оказалось недостаточно, и в ход пошли стулья. В пылу драки наш герой схватил бутылку и ударил ею по голове одного молодого ткача. Бутылка разбилась, а парень рухнул наземь, обливаясь кровью.

Наступила мертвая тишина. Всех ужасом уставились на жертву. А Готтлиб, опасаясь возможных последствий, воспользовался всеобщим замешательством, подхватил вещички и бросился к дверям. Но на пороге неожиданно наткнулся на привлеченных шумом жандармов, которые и схватили его. Парень заявил было, что виновен не он, но все показали на него, как на зачинщика и пособника дьявола или, уж по меньшей мере, как на бродягу и злодея.

Оборванного, окровавленного и умирающего от усталости, его отвели к бургомистру.

Не имея времени выслушивать стороны, бургомистр для начала ограничился задержанием Готтлиба до новых распоряжений.

Так наш несчастный токарь, молодой человек, стремившийся во всем быть первым, очутился за решеткой в мрачной тюрьме, в ожидании каторги, а может быть, и эшафота.

Но не боязнь каторги или эшафота занимала его мысли, а страх, вызванный тем, что теперь он совершенно лишен возможности играть в кегли и, следовательно, рискует попасть в лапы дьявола, с которым подписал договор.

Чувствуя себя пропавшим как в этом, так и в том мирах, Готтлиб в отчаянии упал на солому, брошенную на пол его камеры.

Готтлиб встречает угольщика и что из этого получается

Оказавшись в тюрьме, Готтлиб быстро понял, в какое положение он попал. Первым его желанием было разбить себе голову о решетку. Но он сообразил, что смерть не только не положит его мукам конец, но лишь приблизит тот ужасный миг, когда проданная Сатане душа попадет в его когти. Страдания, испытываемые в этом мире - как бы жестоки они не были! - ничто в сравнении с теми, что приходится терпеть в мире ином.

Эта спасительная мысль вернула Готтлиба к Богу, к первоисточнику Добра и Милосердия.

Раздавленный телесными и душевными страданиями, отчаянием и страхом, он смиренно встал на колени и начал молиться. Парень покаялся в грехе, признав, что тщеславие было его причиной. Он чистосердечно попросил у Господа прощения и, проливая горькие слезы, умолял помочь ему. Готтлиб поклялся стать другим человеком и употребить все силы своей души, чтобы заслужить милость Всевышнего. Чистосердечная молитва возрождает душу молящегося. В этом посчастливилось убедиться и Готтлибу. Он успокоился и почувствовал, как в душе его зародилась надежда. И в тот же день, как если бы молитва юноши уже дошла до Господа, двери тюрьмы открылись и двое жандармов снова отвели его к бургомистру.

- Молодой человек, - заявил тот, - благодарите Бога, что событие, приведшее вас в тюрьму, получило счастливое завершение. Еще немного, и ваш удар оказался бы смертельным, но, к счастью, этого не произошло и ткач не только поправился, но даже просит меня простить вас… Итак, поскольку, помимо всего прочего, у меня сегодня именины, я поступлю более снисходительно, чем вы заслуживаете… Я возвращаю вам паспорт и даю эти четыре талера… Ступайте себе с Богом… А еще я посоветовал бы вам бросить игру, особенно в кегли.

Готтлиб от всего сердца поблагодарил бургомистра за совет и деньги и, раздираемый противоречивыми чувствами, покинул город, повторяя в душе своей клятву никогда больше не играть.

Следующий день был субботой.

Итак, заканчивалась неделя, в течение которой токарь ни разу не сыграл в кегли. А вы, дорогие дети, помните, что он обещал сатане играть не реже трех дней из семи.

Всякий раз, когда Готтлиб вспоминал об этом обещании, сердце его сжималось, а из груди вырывался тяжкий стон.

Назад Дальше