Наблюдавшие за битвой друзья удивлялись бойцовской ловкости маленького ежика. Передохнув и поправив свою спасительную шубку, Еж предложил:
– А не прогуляться ли нам до озера?.. Полюбуемся простором синих волн, походим по золотистому песочку пляжа.
– А что? Идея хорошая! – поддержали друзья.
Чтобы маленький друг не отставал, Енот взял его за лапку. Ежик вприпрыжку шагал, не отставая, и, чтобы дорога была приятной, они запели:
Греет солнце бор и луг,
Реки и озера.
Зеленеет все вокруг,
Радуют просторы.Голубеет небосвод,
Озорует ветер.
Хорошо, когда цветет
Мир на белом свете.
Глава 6
Над таежным озером бездонная синь неба, теплая вода бесшумно ласкает прибрежный песок. Касаясь друг друга, шепчутся камыши, озорной ветерок шалит в колючих вековых елях, пытаясь угомонить расшумевшихся белок. Сосновый бор греется на солнце; в старину такие сосны называли корабельными, из их высоких стройных стволов вытесывали мачты для парусных каравелл. Хвоя бора дышит целебным духом. У самого края, свесив над водой зелень кружевных платков, стоят в белых ситцах березоньки.
– Ну что, купаться будем? – предложил Енот.
– Я буду, – согласился Еж, – здесь врагов нет.
– И я буду, – после некоторых раздумий решил Барсук.
– А я не буду, – отказался Косой, – я лучше в песочке полежу, ко мне клещи присосались, выводить буду.
– А ты их в воде утопи, они в ней дышать не могут, – подсказал Барсук.
– Ладно-ладно, попробую и водой, – согласился Косой.
Зверята весело плескались в воде, хрустальные брызги летели во все стороны. И вдруг в прибрежных камышах послышалось чье-то задорное пение.
Друзья присмирели, им любопытно. "Ишь, как бойко наяривают", – качает головой Енот. "Теперешняя молодежь – она такая", – улыбается Барсук. Пение приближалось:
Чтоб скорее подрасти,
Силу взрослых обрести,
Слушая советы мамы,
Надо лапками грести.Мы плывем, плывем туда,
Где богатая вода
Напоит нас и накормит.
Нет удачи без труда.И осеннею порой
Мы над рощей золотой
Полетим за облаками
С нашей мамой дорогой.Не страшны нам океаны,
Полетим в чужие страны
С нашей мамой-капитаном
Посмотреть нам мир другой.
На общее обозрение из камышей выплыла дюжина утят. Утята, увидев незнакомцев, замерли. Барсук, не выдержавший молчания, приветственно вытянув лапку, выкрикнул:
– Привет перелетным!
Утята молчали, как воды в рот набрали.
– Я говорю, мы вас приветствуем, перелетные! – повторил Барсук.
Один утенок, что побойчее, пробормотал:
– Мы еще не летаем, мы еще маленькие.
– Вообще-то я имел в виду не возраст, – попытался объясниться с птенцами Барсук. Но его опередил другой утенок:
– Мама, где ты?
– Тут я! – отозвалась утка, бесшумно выплывая из камышей.
И вот на чистую воду выплыла мама утка, скромно одетая в светло-коричневое оперение кряквы.
– Что тут происходит, дети мои? – солидным голосом многодетной мамаши спросила она.
– Здравствуйте, – поклонился Енот, – все нормально тут. Мы спросили маленьких-то: "Вы перелетные?" А они, видно, еще не понимают, о чем речь идет.
Косой вылез из песка, с волнением всматриваясь в утку, наконец радостно крикнул:
– Серая Шейка? Какая встреча!..
– Заяц! Косой! – крякнула утка. – Я так рада тебя видеть! Знать, не поймала тебя у полыньи лиса, сама утонула.
– Да, Серая Шейка, жив я пока, а как твое больное крыло, зажило? Ведь его повредила та самая хищница.
– Все хорошо. Я теперь многодетная мать, осенью полетим в теплые страны. А почему ты, друг мой, сказал, что пока еще жив?
Заяц не хотел говорить о плохом, но шило в мешке не утаишь. И рассказал ей правду.
– У той лисы, что за нами охотилась, сын вырос – такой же хищник, меня преследует.
Утка привстала, вытянула шею, огляделась по сторонам, опасаясь за утят. Но, не обнаружив опасности, успокоилась, продолжая диалог:
– Я очень беспокоюсь за тебя, Косой, ты уж будь поосторожнее, опасайся этого хищника, держись друзей, они помогут победить врага.
Встреча старых друзей, когда-то на себе испытавших беду, взволновала всех. Даже кто-то уронил слезу.
А хитрый Лис слез не роняет, его жестокое сердце не знает жалости. Спрятавшись за деревьями в траве, он размечтался: "Ого-го! Сколько мне еды-то привалило. Ну, с Барсуком я связываться не буду – он сильный, с собаками дерется, Енот тоже – "хорошая собака". А вот на Зайца и Ежика у меня планы реальные – пусть до осени больше жиру нагуляют. Утками надо заняться не откладывая. А маманька-то у меня покойная, оказывается, ушлая была, а с крякушей Серой Шейкой дело до живота не довела. Ну, ничего, эта вкуснятина от меня не скроется".
С этого дня Лис стал ежедневно ходить на озеро, он усиленно следил за утятами, ожидая, когда те выйдут на берег поискать в траве еду. Но Серая Шейка, наученная горьким опытом, утят на берег не выводила, а ограничивалась выходом на какой-нибудь островок или зеленую кочку. Так ей было спокойнее.
Время, оставляя позади дни и недели, двигалось вперед к осени.
Глава 7
По утрам тихо ползут туманы, холодеют росы. Днем еще ласково греет солнце, еще и день как будто бы и не укоротился, и не похолодел, а уже желтеют травы, листья осыпаются на землю. Уже кружатся над родными местами стаи черных грачей. Недавно они на крыльях весну принесли, а теперь лето уносят. Щемит сердце слышное высоко в небе курлыканье пролетных журавлей. Они не сразу тронулись в дальние края. Готовясь к отлету, выбирали настоящие учебные площадки и прилетали на них не вразброд, а отрядами. Молодые учились летать треугольником: так легче на дальнем перелете. Впереди летит старый опытный журавль, устанет – уходит в конец, его сменяет другой. Путь у них далекий, через моря: в Африку.
Дикие утки тоже к дальнему путешествию готовятся: долго в воздухе кружат, а утром и вечером на болота, речные мелководья летят кормиться, сил набирают, крылья тренируют.
У Серой Шейки детишки подросли, взматерели, уж не отличишь от взрослых. В часы отдыха мама утка рассказывает им о дальних странах, морях и океанах, о предстоящей нелегкой дороге. Жалко покидать родину. Пора прощаться с друзьями – Серая Шейка ждет встречи с Зайцем, чтобы пожелать ему удачи.
Певчие пичуги уже собрались в стайки, молодые и старые – все вместе. Им в стайке удобнее. Они полетят не строем, а как попало, точно куча камешков, брошенная сильной рукой.
Соловьи уже в Африке, уже клюют там африканских насекомых.
Тих месяц сентябрь. Ни птичьих песен, ни жадных требовательных голосов птенцов. Воздух так прозрачен, что кажется, будто небо поднялось выше, а даль, видимая глазом, еще дальше отодвинулась. Тишина…
По лесной тропинке, озираясь по сторонам в поисках грибов, не спеша топает короткими ножками Еж. Он рассуждает: "Не так вкусен гриб, как вкусны на них слизняки – это настоящий деликатес, а грибы, пока тепло, буду сушить на зиму. Ведь говорят: осень – запасиха, а зима – подбериха".
В одном месте Еж заметил под кустом какой-то шум и возню. Он подкрался ближе и увидел спящего Зайца, который во сне кричал и дергал лапами. Еж разбудил Косого:
– Ты чего кричишь на весь лес?
Косой, открыв глаза, пробормотал:
– А, это ты, Ежик?..
– Ну, я. а чего кричал-то?..
– Да с Лисом дрался, напал на меня, понимаешь. вот зря ты меня разбудил рановато. Я бы ему зубы-то пересчитал, я бы ему показал, где раки зимуют!
– Так-то оно так, – покачал головой Ежик, – мечтать не вредно. Айда со мной грибы собирать? Это дело реальное.
Остановились они возле стайки белых, как булки, грибов. И тут с неба к грибникам спустился Лесной жаворонок.
– Здравствуйте! Вот ты где, смелый Еж. Я хочу с тобой попрощаться. Сегодня ночью с собратьями мы улетаем на Юг, меня уже дети ждут. Спасибо тебе, друг, за спасение. Если бы не ты, съела бы меня гадюка.
Не успела птаха договорить, как к ним подошли Барсук и Енот с грустными глазами.
– Почему вы все такие невеселые? – заметил жаворонок.
– Отчего нам веселиться, мы скоро ляжем в зимнюю спячку, а наш друг Косой останется один, без друзей. За ним охотится рыжий Лис. Надо бы проучить этого хищника, но не знаем как и где?
– Я знаю, как вам помочь, – обрадовался Лесной жаворонок, – всякий раз, поднимаясь на высоту эстрады, я вижу на опушке леса раздвоенную березу, заманите Лиса к ней; та береза с юмором…
Сказав это, жаворонок, попрощавшись, улетел.
Как-то вечером друзья проходили возле вековой ели и вдруг услышали стук костей и скрипучий голос:
– Привет четвероногим!..
Зверушки, подняв головы вверх, спросили:
– Это кто нас пугает, кто в елке прячется?..
– Это сова, но я не прячусь, здесь мой дом, – отвечала сова, склонив круглую кошачью голову. – Давно за вами наблюдаю, вы такие разные.
– Почему это – разные? – заспорил Енот.
– Разные, разные, эх вы, аборигены лесные, не знаете своей истории. Когда-то очень давно Великий волшебник создал Землю, создал нас – птиц и зверей, и каждому дал свое предназначение, определив по отрядам. Вот, например, я, Ушастая сова, из отряда птиц; Заяц – из отряда грызунов; Барсук – из отряда куньих; Енот – из семейства собачьих; Лис – из отряда хищников; Еж – из отряда насекомоядных.
– Э-хе-хе! – засокрушался Еж. – Так вот почему я такой маленький?..
Енот, усмехнувшись, успокоил друга:
– Не переживай, букашка, ты и при такой величине – герой, вон какую гадину победил. Иной бы и большой с такой гадюкой не управился.
– Сова, откуда ты все знаешь? – прищурив глаз, спросил Барсук.
– Я не просто обыкновенная сова, в отряде меня именуют "Ушастая сова". Я единственная из всех видов летаю за границу и, общаясь в свете, много чего знаю. Слышала, вас преследует Лис, но чего вы боитесь? Вас четверо, и хотя вы из разных отрядов, вас объединяет дружба. А дружба – это великая сила. Давно известна мудрость: сломать веник очень непросто, а вот по прутику очень легко. Вам по плечу справиться с Лисом…
Все же Лис сдержал свое слово; выследил Зайца и бросился за ним. Косой что есть духу бежит меж кустов знакомого леса, не выпуская из поля зрения заклятого врага. Длинноухий помнит песню, которую Лис громко распевал на всю лесную аудиторию, чтобы слышали все.
Недолго зайцу веселиться,
Я лопоухого хитрей,
Не сможет в чаще затаиться:
Я половчее и быстрей.
Заяц бежит и бежит, уже ноги отяжелели, дыхание сбилось. А Лис все ближе и ближе, вот-вот схватит, еще чуть-чуть, и зайцу конец. Лис сильный и выносливый, но и он подустал. Однако, чувствуя скорую победу, охоту не бросает. Он так увлекся погоней, что по сторонам не смотрит, а смотрит на мелькающие перед носом пятки Косого.
Ну, вот и береза, о которой поведал Лесной жаворонок. Заяц с размаху перелетел через развилку и дал стрекача. А Лис, видя перед собой препятствие, хотел свернуть влево, но на него с собачьим лаем бросился Енот. Лис хотел вильнуть вправо, но на него устрашающе огрызнулся Барсук. Лис неловко прыгнул через расщелину и основательно в ней застрял. Застрял, словно в капкан попал, только не лапой: головой вниз, а попой кверху. Кричит от страха и беспомощности на весь лес, царапается, но все глубже оседает в расщелине.
У березы собрался лесной народ. Все довольны, хохочут над позой Лиса. Кто-то имеет желание "за все хорошее" отхлопать хищника по его жирному заду. А рыжий только и может хвостом шевелить, он у него только по сторонам двигается, как ствол у пушки. Барсук, хихикая, шутит:
– Эй, зеваки, отойдите в сторону, а то пушка бабахнет и содержимое посыплется на вас!
В этот день в лесу состоялся праздник свободы – хищник был побежден. Только через несколько дней его, облезлого, едва живого, из березового капкана освободил медведь – Михайло Потапыч.
Лис такого позора не перенес и от стыда навсегда покинул лес, ушел в далекие поля – где березы не растут.
Заяц, Еж, Енот и Барсук пришли на берег озера, где их поджидала кряква Серая Шейка.
Осеннее озеро насупилось, уж не такое притягательное, как летом. Бирюзовый цвет воды сменился на холодносвинцовый. Камыш, почувствовав северный ветер, всполошился, беспокойно шумит, раскачиваясь на волнах.
Серая Шейка прощалась с друзьями, она с волнением сказала:
– Желаю вам длинной, спокойной ночи, желаю хорошо переждать зиму и радостно встретиться весной на этом озере. Теперь, когда враг опозорен и неопасен, я спокойна за нашего друга Косого.
Стая уток шумно поднялась в воздух, унося на память о родном озере капельки воды на крыльях. И, несколько позже четверо друзей услышали в вышине едва различимый знакомый голос мамы утки:
– До следующих волнующих встреч!..
А друзья прощально махали лапами вслед улетающим птицам…
В ожидании новогоднего праздника
В некотором лесном государстве, в деревне Медведино, названной в честь местного губернатора тайги Михайлы Потапыча, в конце декабря на площади возле колодца собрались жители на итоговое собрание.
В ожидании речи председателя, лесной народ – звери и зверушки, а также птицы, оставшиеся в зимнюю пору в деревне, – ежась от холода, крахмально поскрипывают по снегу кто копытами, кто лапами. Представители пернатых – снегири, синицы, воробьи и дятлы – устроились на колодезном журавле. Прилетевшие из глубинки леса глухари, тетерева, рябчики, шумно махая крыльями и при этом сшибая с веток холодный серебристый иней, расселись на уснувших крепким сном березах, соснах, елях.
А внизу в толпе о чем-то спорят Енот с лисой Алисой. Всеми уважаемый кабан по имени Секач громко хрюкает на своих расшумевшихся поросят, а десятка три взрослых кабанов, равнодушно моргая маленькими глазами из-под мохнатых бровей, наблюдают скучную картину воспитания подрастающего поколения.
Пришедшие на сходку еноты-полоскуны, близоруко щурясь, разглядывают друг на друге шкуры на предмет их чистоты и качества меха.
Белки в серебристо-пепельных шубках, подняв пушистые хвосты, словно трубы, тесной стайкой, прижавшись друг к другу, устроились на колодезном срубе, щелкая кедровыми орешками и наблюдая за хитрой куницей. Мимо прошли маленькие ростом Горностай и Ласка.
Наконец из толпы вышел великан лось по имени Сохатый. Его горбоносую голову украшает корона лопатообразных рогов. Звери и зверушки замерли в ожидании громогласной речи великана. Сохатый, утробно кашлянув для солидности, начал говорить:
– Уважаемые жители деревни Медведино, поскольку наш хозяин Михайло Потапыч в силу природных катаклизмов спит в своем доме и просил не будить его до весны, то вести собрание поручено мне.
Звери зашумели:
– Знаем мы про то, Потапыч на дверях и окнах таблички повесил: "Прошу беспричинно не будить!"
Сохатый продолжал:
– По итогам прошедшего года слово предоставляется вожаку кабаньей диаспоры уважаемому Секачу. Прошу его поприветствовать…
Когда хлопки крыльев и топот лап и ног поутихли, Секач стал говорить, а слушатели разглядывали его устрашающую фигуру. На длинной клинообразной морде его, покрытой густой бурой шерстью, белеют длинные трехгранные клыки, ими он, как кинжалами, обороняется от врагов. Вожак, хрюкнув, продолжал:
– Лето нынче было хорошее, урожайное на грибы и желуди, в болотах кореньев для еды много было и грязи для ванн хватало. Моя хозяйка родила дюжину поросят, так что жизнью я доволен. И мои соплеменники довольны.
– Про урожай брусники и клюквы скажи, – шептали Секачу с берез тетерева.
– Сами скажите, – прячась в толпе, хрюкнул кабан.
– Есть еще выступающие, или у кого возникли вопросы? – интересовался Сохатый, глядя на публику большими лиловыми глазами.
– У меня есть вопросы, я хочу говорить! – едва различимо послышалось откуда-то снизу.
– Кто это пропищал? – спросил Сохатый, глядя по сторонам.
– Это к вам обращается Ласка, – пояснил лосю заяц Степашка.
– Но где она? – вопрошал великан.
– Она у вас под ногами, – показал лапкой Степашка.
Сохатый склонил голову так низко, что даже самые мелкие зверушки могли увидеть, как красива его шоколадного цвета корона на голове. Но великан крохотную белую ласку на белом снегу все же не узрел.
– Ласка, – протрубил Сохатый, – ну-ка полезай мне на спину да скажи свой вопрос в ухо.
Вытянутое тельце с острыми коготками на лапках вмиг оказалось на хребте великана. Лось даже вздрогнул от щекотки. И вот Ласка объяснила лосю суть своего вопроса. Выслушав крошечного зверька, великан, по-доброму улыбнувшись, огласил сей вопрос многочисленной аудитории.
– Уважаемая Ласка сказала, что ей надоело быть маленькой, и спрашивает, когда же она вырастет, как все большие?..
Лесной народ, услышав неисполнимое пожелание крошки – быть большой, – грохнул смехом. Зайцы, дергая лапками, попадали на спины, держась за животы. Кабаны хрюкали до слюней. Секач, вдоволь насмеявшись, в шутку, для положительного результата, предложил Ласке съесть желудей столько, сколько он употребил в пищу за целый год. И снова все хохотали до слез. С тех пор Ласку на собраниях не видели.
– Ну, повеселились и ладненько, давайте рассмотрим следующий вопрос, – предложил Сохатый. – Это касается встречи Нового года. В ночь на 31 декабря к нам на праздник пожалует Дед Мороз со Снегурочкой. Они приедут на северных оленях с подарками. Поэтому каждый житель деревни должен приготовить концертный номер художественной самодеятельности. Обязательно. Вероятно, Дедушка объявит конкурс на лучшее исполнение.
Сохатый, глянув на березы, где в черных фраках сидели краснобровые тетерева и бородатые глухари, спросил:
– Ну что, пернатые, чем порадуете гостей?
И лесные птицы дружно отвечали:
– Мы покажем сцену весенней свадьбы на току.
И, развесив крылья, как перед дракой, они заиграли танцы, припевая: "Ур-р-р-р, ур-р-р-р. Чуф-ши, чуф-ши!" Глухари тоже, опустив головы, как бы припоминая древние мотивы предков со времен каменного века, вдруг защелкали, заскиркали песенный вокализ.
Капелла белочек решила спеть про елочку. Одна из них, по имени Заводила, ударила по сосульке, она хрустально зазвенела тональностью "ля минор". Заводила взмахнула лапками, и белочки тонкими голосочками запели:
В лесу родилась елочка, в лесу она росла,
Зимой и летом стройная, зеленая была.
Метель ей пела песенку: "Спи елочка, бай, бай".
Мороз снежком укутывал: "Смотри не замерзай…"
У кабанов в декабре ответственное время – время продолжения рода. Они Деду покажут кабанью свадьбу, но перед этим у них состоится турнир боевых схваток – кто из женихов сильней.
Лиса в своей огненно-рыжей шубке с шикарным пушистым хвостом представляет собой изящество и грацию. Она театрально кокетлива. Поговаривают, эта плутовка Алиса соблазняет самого олигарха Волка.
На верхушке старой ели сидит, распушившись, Филин, своей кошачьей головой крутит по сторонам, иногда кричит от удовольствия на всю округу: