Когда начало темнеть, махокрыл опять поднялся в воздух. Лететь низко было опасно из–за гор. Все они были разной высоты и за одну из них корзина могла легко зацепиться. Лететь высоко означало возможность проскочить мимо ущелья, так как оттуда ничего нельзя было бы рассмотреть.
Вот так, то подымаясь, то снижаясь, начали перелет. Споры по поводу высоты полета продолжались до тех пор, пока Жвачкин крикнул:
- Мы уже пролетели более половины ущелья и не заметили. Надо срочно снижаться!
- Есть снижаться, - продублировали остальные.
Аза выключила горелку, а Дормидонт с Альфом перестали работать крыльями.
К сожалению, Жвачкин чуть–чуть ошибся. К этому времени они пролетели не половину ущелья, а почти все. Поэтому резкое снижение махокрыла привело к тому, что он все–таки врезался в первую же гору под ними, совершенно не видимую в такой темноте.
Видеть они ее не увидели, а вот почувствовали сразу. Корзина зацепилась за камни и перевернулась. Ее пассажиры, как горох, покатились по склонам в разные стороны. Качение сопровождалось лязгом металла и возгласами "ой–ой". Потом возгласы затихли, а лязг продолжился где–то внизу.
Утренний рассвет, рано наступающий в горах, высветил следующую картину. На верхушке горы сидели нашедшие друг друга ночью Аза, Жвачкин и Альф. У подножия горы находился дальше всех скатившийся Дормидонт.
Но главной особенностью пейзажа было отсутствие одной вещи, к которой все привыкли за долгие месяцы последних путешествий. Нигде не было видно махокрыла.
- Доброе утро, Дормидонт! - крикнула вниз Аза.
- Good morning! Где же наш блин? "Блин–блин–блин" - повторило горное эхо ее крик. Дормидонт же молчал.
- Что ему говорить? - ответил за него Жвачкин, - если он опять свой рюкзак потерял.
При этих словах Дормидонт начал удивленно осматриваться и ощупывать себя руками. Затем огорченно пожал плечами. Рюкзака в самом деле нигде не было. Что–то не везло ему с ними. Интересно, что терял он их как–то незаметно. Ни он сам, ни кто-то другой не видели где и когда. Можно было только предполагать.
- Поднимайся к нам наверх. Может отсюда сможешь его рассмотреть?
- А заодно и наш шарик, - добавила Аза.
У Дормидонта прежние впечатления о скалолазании были весьма отрицательны. Теперь же, после ночного кувыркания к подножию горы, они явно не улучшились. Все это он довольно убедительно показал безмолвным качанием головы в разные стороны.
В самом деле, что ему там было делать? То, что рюкзака нигде нет, они видели сами. Более правильным было им спуститься вниз. Затем все понуро потопали к бывшему убежищу Альфа и Жвачкина.
Раскиснуть было от чего. Когда–то сюда они пробрались как победители для спасения единственного человека на Земле. А сейчас, вместе с этим же человеком, опять оказались в той же горной ловушке. Прежнего пути не существовало. Путь через горы уже был ранее отвергнут из–за их неприступности. Правда, на этот раз оставшиеся в городе знали, что они тут. Но много ли было от этого пользы?
Идя вдоль гор, они добрались до старой стоянки. Ложе из травы давно превратилось в труху. Зато другой памятник прежних дней сохранился намного лучше. Ровная куча камней посередине ущелья была хорошо видна с возвышения. И даже надпись, оставленная для Па и Ма. Такой опознавательный знак еще не скоро превратится в пыль, напоминая об их героическом прошлом.
Альф точно не помнил, где он нашел свой амулет. Где–то у подножия одной из гор. С них и решили начать. Хорошо еще, что Измеритель не находился в рюкзаке у Дормидонта и теперь целехонький стоял на полу пещеры. Решено было искать камни в разных местах, а потом проверять их Измерителем здесь на месте.
Первой принесла несколько камушков Аза. Они были не очень похожи на амулет, но красивые. При замере излучение вокруг них оказалось отсутствующим.
- Вот видите, - радовалась Аза, - чем красивее камни, тем меньше излучение. Мои камушки даже более нулевые, чем у Альфа.
Ну как ей докажешь, что ноль есть ноль и нолистее не бывает? Однако разубеждать ее не стали.
Как ни странно, но удачными оказались уловы и остальных рыбаков. Все найденные минералы обладали защитными свойствами и не имели вокруг себя излучающего поля. Но на эту странность никто не обратил внимания, радуясь находкам.
- Да в этом ущелье, похоже, все камни подходящие. Не зря Па назвал его особенным.
Так оно и было. И опять это не вызвало сомнений.
- Тогда надо набрать их побольше, чтобы в городе хватило материала для исследований, - предложил Дормидонт. - Я не знаю, как мы отсюда выберемся, но еще раз сюда меня калачом не заманишь.
- Каким калачом?
- Это древняя поговорка. Калач - что–то очень хорошее, например, смазка или оптическая линза высокой прозрачности.
- Дормидонт прав, - согласилась Аза, у которой опыт от штурма гор был такой же отрицательный, как и у него. - Наберем этих камней побольше и начнем думать, как отсюда выбираться.
К вечеру куча была довольно большой. Камни складывали около знака посередине ущелья. Потом начали набивать рюкзаки. Часть камней, которой как раз хватило бы на рюкзак Дормидонта, даже не поместилась.
Оставалось совсем ничего - выбраться из ущелья.
Глава 15
Огонь в ночи
Можно было попытаться найти еще один подземный ход. Если бы он нашелся, у них не было бы проблем с птицами. Переждать на выходе до темноты, а ночью перейти долину.
Но шансов на успешное завершение таких поисков почти не было. Наличие же ловушек делало переход даже по найденному ходу чрезвычайно рискованным. В прошлом году им просто повезло. Хотя за такое везение пришлось расплатиться потерей Марса.
Переход через горы был не менее опасен и сложен. Даже в случае подъема наверх, неразрешимой оставалась проблема спуска при нападении птиц. Спускаться же ночью в горах было равно самоубийству. Единственным преимуществом по сравнению с подземным переходом являлось то, что опасности здесь можно было смотреть прямо в глаза. Слабое утешение при равных шансах на успех.
Жвачкин и Альф стояли за второй вариант. Дормидонт и Аза склонялись больше к подземным поискам.
- А давайте все доверим случаю, - вдруг предложил Альф. - Тогда, если что и случится, во всем будет виновен он.
- Давайте, давайте, - подхватили остальные радостно, как будто Альф уже перевел их через горы, а не просто предложил выбирать между "орлом" и "решкой".
Альф взял маленький камушек и за спиной зажал его в один из кулаков. Затем выставил их вперед и предложил Азе:
- Если угадаешь камушек, идем через горы, если нет, ищем подземный ход.
- В правой, правой руке, - шепотом начал подсказывать ей Дормидонт, которому левый кулак показался толще.
- В правой, - послушалась его Аза.
Альф разжал указанный кулак с камушком внутри.
- Эх, Дормидонт, - накинулась на того Аза, - ты даже подсказывать не умеешь. Это тебе не рюкзаки терять!
- Значит, через горы! - резюмировал Альф. - Главное для нас сейчас - подняться на вершину ущелья. Вниз спускаться будет легче, так как в рюкзаках имеется большой запас веревок. Привязываем веревки к вершине и затем по ним вниз.
- А птицы?
- Пока Аза отгадывала руки, мне пришла в голову простая стратегия спуска.
- Простая, но гениальная, - как будто она знала о чем идет речь, уточнила Аза.
- Может и не гениальная, - скромно потупился Альф, - но должна сработать. Если пересказать ее в двух словах, то это - "не спешить".
- Да мы и так никуда не спешим, - удивился Дормидонт.
- Ну, тогда ты все понял. Находясь на вершине, мы находим ниже ее ближайшее подходящее укрытие. Поздно вечером или рано–рано утром, когда почти ничего не видно, делаем быстрый короткий спуск. И прячемся. Поэтому рассвет застает нас в укрытии. Дальше целый день никуда не двигаемся, даже если птиц и не будет видно. Затем, уже в темноте, повторяем этот маневр. И так далее. Здесь главное - выдержка. В таких условиях спуск может занять целый месяц, а то и больше. Ну и пусть. Лишь бы не рисковать. Ведь стоит птицам один раз заметить нас и нам не уйти.
- Как–то противно так долго прятаться, - уныло проблеял Жвачкин, который и пяти минут не мог простоять спокойно.
Но Аза с Дормидонтом поддержали Альфа. Одно дело выбрать заранее место и путь, а затем быстро съехать по веревке на 10–20 метров. И совсем другое, когда тебя клювами выковыривают из–под–камня, чтобы затем с неба сбросить вниз.
Переход приобретал какие–то стройные формы. Когда же Альф дополнительно предложил подыматься не по одиночке, а в связке, то план получил свое логическое завершение.
Подыматься в связке означало следующее. Вся группа связывалась в цепочку одной веревкой, причем расстояние между горновосходителями было не менее десяти метров. Впереди и сзади располагались самые опытные, а посередине - менее умелые и сильные.
В роли переднего вызвался идти Жвачкин, который чувствовал себя в горах, как Буль в воде. Когда–то Аза за это назвала его горным козлом. Поэтому Альфу автоматически досталось место замыкающего, Дормидонта и Азу разместили между ними. Азу вслед за Дормидонтом.
Первому приходилось тяжелее всех. Ему никто не помогал. А он сам подтягивал за собой остальных. К тому же в самых трудных местах Жвачкин мог забивать в скалы крючья, за которые крепилась веревка.
Но не это самое любопытное при подъеме связкой. Здесь пока все понятно. Более сильный впереди помогает более слабому сзади. Самое любопытное в хождении связкой то, что последние не являются в связке лишним и ненужным балластом. В критические моменты именно они оказываются самыми необходимыми в группе.
Это происходит когда передний альпинист, не в силах преодолеть подъем, срывается вниз с горы. В обычных условиях он должен разбиться. Не то в связке. Последний, видя такую ситуацию, закрепляет свою веревку на ближайшем крючке или сам покрепче цепляется за все возможное.
Бывший первый, падая, пролетает мимо заднего, но в последний момент останавливается веревкой, закрепленной за крюк или удерживаемой товарищем. Последний в этот критический момент становится первым! Теперь уже он помогает бывшему первому и вытягивает его наверх. Именно эта круговая взаимовыручка и является основой связки.
В такой вот связке и началось восхождение, следуя стратегии "не спешить". Понемногу все приноровились к этой манере восхождения и дело пошло довольно быстро. Правда, из–за своей ловкости и смелости Жвачкин ни разу не сорвался. Но смелость у него была именно потому, что его страховали.
Однако все предугадать в подъеме было не возможно. Поэтому, когда после очередного подъема перед ними открылась довольно ровная площадка, им пришлось остановиться. Площадка, куда хватало глаз, тянулась вправо и влево. Дальше опять шли горы, но при этом нависая над площадкой широким карнизом.
- На такой карниз просто теоретически невозможно забраться, - уверенно заявил Жвачкин.
- Смотря кому, - не согласился с ним Альф. - По теории муха или любой паук могут спокойно проползти эту стену с отрицательным склоном.
- Так то муха, - поддержала Жвачкина Аза, - а это козлик. Если уж он не может, то мы и подавно.
- Забросить кошку на такую верхотуру также не удастся, - продолжал задумчиво Альф.
- Так у нас нет кошки, - удивился Жвачкин. - А то можно было бы попробовать. Только что это нам даст? Кошка наверху, а мы внизу?
- Не живая кошка, - отмахнулся Альф.
- Мертвая? - испугалась Аза.
- Нет, так у альпинистов называется веревка с трехзубым крючком на конце. Она за все цепляется, поэтому и называется кошкой.
Все обескураженно стояли, не зная что делать. Один Дормидонт что–то напряженно пытался вспомнить.
- Катапульта! - наконец радостно расслабился он. - Римская катапульта для штурма крепостей. С ее помощью они перебрасывали через высокие стены огромные камни.
- Ну, ты не Дормидонт, а Дормидонтище! - восхитилась Аза, теперь полностью доверявшая ему во всяких исторических воспоминаниях.
- Если бы у нас была настоящая катапульта, - продолжал Дормидонт, - то с ее помощью мы бы легко забросили на карниз самих себя. Вместо камней. К сожалению, у нас такой катапульты нет. Но мы можем быстро сделать упрощенный вариант и забросить на карниз не себя, а кошку с веревкой. Для этого нам нужна доска, палка или труба длиной в несколько метров.
Нужной доски и палки у них не было, но зато вдоль площадки то там, то там росли чахлые маленькие сосенки, выросшие из заброшенных в горы шальным ветром семян. Цепляясь корнями за трещины в камнях, такие деревца встречаются в любых горах до высоты нескольких километров.
Сосенки были маленькие и кривенькие. Но им было достаточно и трех метров. Срубив одну и обрубив ветки, ствол передали Дормидонту
Тот топориком обработал концы, сделав их плоскими. После чего положил вновь испеченную катапульту поперек неширокого валуна.
- Все, готово, - отрапортовал он.
- Вот эти качельки и есть знаменитая римская катапульта, которой завоевали пол мира? - разочаровалась Аза.
- Только принцип действия тот же, - вынужден был признать Дормидонт. - Те были махины в несколько этажей, а главное бревно в толщину превосходило человека. Они перевозились на колесах и были разнообразнейшим образом украшены.
- Это меняет дело, - удовлетворилась Аза.
Кошку с привязанной к ней веревкой Дормидонт положил на один конец ствола, который был дальше от карниза. А на другой конец он просто–напросто запрыгнул сам. При этом противоположный конец резко поднялся вверх, таща за собой, веревку.
Кошка взлетела до уровня карниза, затем лениво перевернулась в воздухе и со свистом устремилась обратно вниз.
- Эй, берегись! - крикнул Дормидонт Жвачкину.
Тот засуетился, не зная куда убегать. Сзади - пропасть, впереди - скала, места мало. Если бы не Дормидонт, в последний момент отдернувший его в сторону, то последствия могли быть печальные.
- Чуть кошка не съела козлика, - довольная, что все кончилось хорошо, развеселилась Аза.
Оказалось, что стрелять кошкой из катапульты не такое простое дело. Казалось, что она вот– вот упадет на карниз. Дормидонт пробовал раз десять и каждый раз кошка летела в любую сторону кроме той, куда было нужно. Он менял угол наклона, по–разному укладывал бревно, даже запрыгивал на него с рюкзаком.
- Надо отдохнуть, - наконец не выдержал он. - Будем считать это первой тренировкой. На этот счет у древних даже соответствующая поговорка была: "И Рим не сразу строился".
После Дормидонта пробовал Альф. Его попытки закончились тем, что он чуть не потерял кошку, которая улетела в пропасть и ее еле вытащили.
- Вся надежда, Шоколадик, только на тебя, - вкрадчиво предложила Аза, хотя игры с кошкой тому категорически перестали нравиться.
Но от предложения, сделанного таким образом, трудно было отказаться.
То ли от большого мастерства, то ли от чего другого, но Жвачкин с первого раза забросил кошку на карниз. Дормидонт потом говорил, что такое вышло случайно, но оставим эти слова на совести Дормидонта.
Остальное было делом техники. Жвачкин по канату залез наверх, и поднял весь груз который ему подали снизу. Затем то же проделали и остальные.
Лазить по канату очень просто, если знаешь технику этого дела. Канат внизу переплетается между ступней, что позволяет в любой момент остановиться и передохнуть без всяких усилий. Труднейшей частью подъема является последняя, когда надо выбираться на поверхность. Но наверху им помогал Жвачкин.
Поднявшись на карниз, роботы с удовлетворением убедились, что самая трудная часть подъема для них позади. Хотя до вершины было еще не близко, оставшаяся часть представляла собой относительно ровный склон без каких–либо сюрпризов.
Следуя стратегии "не спешить", на последний отрезок затратили целый день. Зато все обошлось спокойно. На рассвете следующего дня они сделали первый короткий бросок по обратной стороне ущелья.
Птицы не появились. Но сидя под большим нависшим валуном, отступать от первоначального плана не собирался никто. Капризный нрав птичек был хорошо известен. Так же как и их свирепость.
Без особых проблем прошли и четыре следующих спуска. За день они внимательно, изучали предстоящий путь, чтобы как можно быстрее преодолеть его в сумерках.
Однако с шестым переходом вышла заминка. Перед ними лежал бездонный провал между скал. До противоположной стены его было метров шесть и сама она находилась на десять метров ниже того места, где расположились роботы.
Всего каких–то шесть метров! Бревно побольше и мост готов. Но где его взять? Мудрая поговорка другого, не римского народа, говорит, что "дорога ложка к обеду". Бревно нужно было именно здесь, а не в лесу. Очень нужно. Но его не было.
Перебраться по веревке на ту сторону? Но как зацепить кошку, если противоположный край провала ниже, чем место, где находятся они?
И все же эта задача была решена. Пока только теоретически. Что будет на практике, не знал никто. Основная трудность заключалась в коротком времени исполнения. От предрассвета до рассвета.
Еще в полной темноте выбрались они из–под укрытия и подошли к провалу. Едва начал проступать его противоположный край, как Жвачкин перебросил на него кошку. Ни за что не зацепившись, она мягко легла на грунт.
Это было только начало. Затем он опустил в провал свой конец веревки. Теперь она висела между двух краев, как висит скакалка в руках двух девочек, одна из которых много выше другой.
Закрепив свой конец, Жвачкин стал спускаться вниз. Достигнув перегиба спущенной веревки, он начал подниматься, но на этот раз по •другому ее концу. В этом и заключалась вся хитрость. Теперь он лез наверх, поэтому крючья крепко впились в грунт и хорошо его держали.
Поднявшись на другую сторону, Жвачкин замотал веревку с кошкой за ближайший большой валун. Получился веревочный мост.
Удовлетворенный проделанной работой Жвачкин повернулся к друзьям, чтобы начать помогать им осуществлять переход. И первое, что он увидел там, было испуганное лицо Азы с головой, запрокинутой вверх.
Инстинктивно Жвачкин сам обернулся в том же направлении. На небе ничего не было, кроме двух маленьких черных точек. Но они–то знали, что это обозначает. Как знали и остроту зрения железных орлов.
- Быстро прятаться! - одновременно выкрикнули Жвачкин и Альф.
На том берегу укрытие было совсем рядом. На этом же краю местность Жвачкину была незнакомой. Времени перебираться по веревке на ту сторону не было. Двух поворотов головы туда–сюда в поисках укрытия было достаточно, чтобы за это время точки превратились в хорошо различимых птиц. Птиц, без сомнения, направлявшихся прямо к ним.
Больше не раздумывая и не выбирая, он бросился вперед к ближайшему нагромождению камней и чего–то еще. К этой же куче устремились и птицы.
Быстрота решала все. Жвачкин упал и куда–то пополз. Тут его сзади что–то пресильно ударило в одно место пониже спины. Это сразу показало, что укрытие у него пока что не совсем надежное.