Команда лайнера была почти целиком занята взлетом, и в главном пассажирском салоне с ребятами остался один мистер Скиннер. Он был начеку: руки за спиной, взгляд внимательный и настороженный.
Через, несколько секунд Букингемский дворец стал маленьким, почти игрушечным, во всю ширь под ними раскинулся ночной Лондон, словно покрытый живой паутиной из крошечных мерцающих огней. Заработали пропеллеры, и "Веселый король", недолго повисев на одном месте, развернулся и взял курс на юго-восток - на Париж.
Кит оглянулся и обнаружил, что ковра-самолета нигде нет (а он хорошо запомнил, что положил его на стул, когда спешил к иллюминатору). Где же ковер? Оказывается, Кит вовремя спохватился: мистер Скиннер с ковром на плече был уже одной ногой за дверью, при этом у телохранителя было такое суровое выражение лица, словно это не он прихватил чужое, а, наоборот, сам поймал воришку.
Кита разобрало.
- Эй, куда вы тащите мой ковер? - закричал он.
Мистер Скиннер оглянулся и смерил его холодным взглядом бесцветных глаз.
- В трюм, сэр, - отвечал он невозмутимо. - Прошу прощения, но ковер очень грязный, а вокруг нас ценные вещи.
Кит насупился. Ему совсем не нравился ни этот человек, ни его глупые речи. Он бы мог на это ответить, что ковру более трех сотен лет, что это трижды антиквариат и вообще вещь бесценная - любой уважающий себя чародей подтвердит это. Но что-то подсказывало Киту, что спорить с мистером Скиннером бесполезно: он не послушает.
- Ладно уж, только поосторожней с ним, - буркнул он и отвернулся.
Мистер Скиннер молча закрыл за собой дверь.
Когда он ушел, Кит надул щеки и пожаловался принцу:
- Кем он себя возомнил? Что он тут распоряжается? Как он схватил мой бедненький старенький коврик - как засохшую селедку! Конечно, говорить можно что угодно, но на самом деле ковер не грязнее меня.
Генри осторожно, двумя пальцами, вынул листик из спутанной шевелюры Кита.
- Ну, мне кажется, мистер Скиннер действовал из лучших побуждений, - с улыбкой ответил он.
Хотя на "Веселом короле" было пять спален и в каждой стояла широкая кровать с балдахином, Кит и Генри решили, что в такую душную ночь нет смысла прятаться под одеялом, а лучше всего подремать на диване. За ночь они два раза просыпались: один раз - чтобы поглядеть на звезды, второй раз их разбудил шум морского прибоя.
Каждый раз, когда они открывали глаза, они видели, что мистер Скиннер по-прежнему стоит у дверей - сторожит их сон. Шляпу он, по-видимому, никогда не снимал, даже в помещении. В спальне было жарко, и пот градом стекал у него со лба.
- Интересно, он спит когда-нибудь? - шепнул Генри на ухо Киту.
- Может, он умеет спать с открытыми глазами, как крокодил, - предположил Кит.
И мальчики захихикали.
Тут мистер Скиннер вежливо кашлянул и напомнил им, что он находится в этом же помещении и слух у него острее, чем они думают.
Проснувшись наутро и выглянув в иллюминатор, Кит в первый раз в жизни увидел Париж. Он узнал этот город по необычной башне с причалами для аэролетов. Больше ничего особо красивого Кит не заметил, но подумал, что все равно побывать за границей не так уж плохо.
"Веселый король" причалил к Эйфелевой башне. На открытой площадке собралась странная компания: несколько старичков, похожих друг на друга как две капли воды: с пышными седыми усами, в котелках и в красно-бело-голубых, под цвет французского флага, шарфах.
- Кто это? - спросил Кит.
Генри тихо застонал:
- Какие-то важные французские шишки решили устроить мне встречу. И знаешь, что они сейчас будут делать? - Генри вытянул губы трубочкой и зачмокал, изображая церемониальный поцелуй.
- Фу, какая гадость! Ты будешь целовать эти сизые бороды? - скривился Кит. - Это все равно что целоваться с веником.
- И даже хуже, - покачал головой Генри. - Веник, по крайней мере, не воняет табаком.
Пока аэролет причаливал, старички устроили настоящую потасовку за право стать первым у трапа. Угомонившись наконец, они стали приводить себя в порядок: один расчесывал бороду, другой вытирал губы платком, а третий даже вынул вставную челюсть, потер ее о рукав и сунул обратно.
Генри передернуло.
Киту стало жаль бедного принца, и он предложил дерзкий план - удрать.
- Как? - спросил Генри.
- Проще простого. Пойдем со мной. Главное, чтобы Скиннер Острый Глаз нас не засек.
С этими словами он повел Генри в грузовой отсек, где в дальнем углу за мотками канатов и тросов приткнулся старый ковер-самолет. Заслышав голос хозяина, он развернулся и зашевелил кистями от радости.
Ребята уселись на ковре, Кит ткнул пальцем в грузовой люк, и тот плавно отъехал в сторону.
- Вуаля, как говорят французы. Теперь, Генри, выбирай: или посмотрим город, или будешь обниматься со старыми мухоморами.
- Все, что угодно, только не мухоморы!
Через минуту ковер купался в солнечных лучах.
Французские бородачи заметили их побег и кинулись в погоню, крича "Принц! Принц!" и толкаясь у лифтов.
Генри притворился, что не слышит, и ковер продолжал кружить вокруг башни - он рад быт возможности снова полетать.
Кит лежал на спине, заложив руки за голову, и слушал "обзорную лекцию" принца.
Генри вещал как заправский экскурсовод:
- Вон на том месте королю Франции отрезали голову механической машиной под названием "гильотина"…
На площади перед башней шумела толпа нарядно одетых парижан.
- Виват королеве Виктории! - закричал вдруг кто-то, и все зааплодировали, запрокидывая головы вверх.
Ковер приземлился, и едва он коснулся тротуара, как откуда ни возьмись выскочил мистер Скиннер. Он кипел от негодования.
- Какая безответственность! - обрушился он на Кита, и вокруг сразу же стали собираться зеваки. - А если бы принц упал? А если бы принц разбился? Ты об этом подумал? Нет! Вот что я тебе скажу: если бы с принцем что-то случилось, ты один был бы в этом виноват - глупый, самонадеянный мальчишка!
- Сам глупый, - огрызнулся Кит. Он тоже рассердился не на шутку. - Генри - мой лучший друг, и пока он со мной, с ним ничего не случится. Потому что его защищает моя магия! И если хотите знать, до вас он летал на ковре сотни раз - и ничего.
Мистер Скиннер царапнул Кита взглядом и сказал колючим голосом:
- Позвольте напомнить, что моя работа - охранять принца. Каждый день, каждый час, каждую минуту. Я не потерплю, чтобы его жизнь подвергалась опасности по чьей-то прихоти. А что касается вашей магии, я бы на вашем месте помалкивал.
С этими словами он сунул Киту его сумку, резко развернулся, сгреб принца в охапку и увел прочь, приговаривая:
- Сюда, сюда, сэр, вас заждались.
Кит так и остался сидеть на ковре. Любопытные начали расходиться, толпа вокруг Кита поредела, но он ничего вокруг не замечал от злости. Он крепко сжимал кулаки, глаза его метали молнии.
Он пришел в себя, только когда почувствовал, что кто-то склонился над ним.
- А Перличка правду говорила, - раздался голос над самым ухом Кита. - Ух, какой ты вспыльчивый! Таким взглядом можно разогнать стаю диких гоблинов. Жаль только, что ни одного гоблина поблизости не видно.
У незнакомца было доброе круглое лицо, заросшее клочковатой бородой.
Он протянул Киту руку.
- Профессор Марк Муар, - представился он и подмигнул. - А ты, стало быть, Стиксби-младший.
Глава третья
- Так ты все еще сердишься? Какие волны магии я чую, какое напряжение волшебных сил - все аж трещит! Это другие не слышат, а я-то слышу, и не сказать, что это очень приятно. Но ты продолжай, продолжай, я не против. Кстати, мой транспорт стоит вон там.
Пока Кит с профессором рука об руку шли через площадь к метле, лежащей в тенечке у башни, мальчик краем глаза посматривал на профессора.
Тот заметил:
- Любопытствуешь? Я-то тебя давно разглядел: глаза черные, волосы нечесаны, ногти нечищены…
Кит покраснел, но профессор, кажется, не заметил его смущения и продолжал:
- …Короче, все как и должно быть у нормального юного волшебника.
Кит улыбнулся. Этот профессор Муар вовсе не дурак. И говорит он правильные вещи.
Пожалуй, стоит на него посмотреть внимательнее, раз сам попросил. И поскольку профессор не возражал, Кит остановился, поднял голову и стал откровенно разглядывать своего нового знакомого, хотя многие, в том числе и тетя Перл, сказали бы, что это неприлично.
Но профессор Муар не возражал и только улыбался, разводя руками:
- Перед тобой обыкновенный британский колдун. Конечно, на мне модный парижский костюм - но это дела не меняет.
- Да уж, - кивнул Кит.
- Хорошо, что мы понимаем друг друга.
Когда они подошли к тому месту, где предусмотрительный профессор оставил свое средство передвижения, Кит неожиданно услышал:
- Так ты все думаешь о том парне - как бишь его? Скиннер?
- Вообще-то да, - вынужден был согласиться Кит. - Мне кажется, он меня с самого начала невзлюбил. Как только понял, что я волшебник.
- Так-так… - Профессор явно заинтересовался. - Позволю себе заметить, что в мире, где мы живем, есть люди, которые ненавидят любое волшебство, в каких бы формах оно ни проявлялось. Такие люди были всегда и всегда находили себе оправдание. На самом же деле причины их ненависти другие. Их две: зависть и страх. Ты и сам, наверное, не раз имел возможность в этом убедиться: взять хотя бы Стаффорда Спаркса… Мне это тоже знакомо. Здесь во Франции, в академии, я занимаюсь изучением магоненавистничества, пишу диссертацию на эту тему. У меня богатая картотека.
- Правда? - оживился Кит.
Профессор Муар кивнул.
- Я мог бы рассказать тебе много интересного на эту тему. Но, может быть, лучше полетим в академию? Чего тебе больше хочется?
- Если честно - больше всего мне хочется наколдовать Скиннеру большой красный чирей под нос… или… туда, где он обнаружит его, когда сядет!
Профессор Муар хмыкнул.
- Да, понимаю. Но после драки кулаками не машут. У волшебников часто бывают такие мысли, но потом случается и пожалеть о том, что наколдовал сгоряча.
И они полетели к Академии Седобородых, которая находилась рядом с Сорбонной. Правда, по пути выяснилось, что над Парижем спокойно не полетаешь. Местные аэролюбители гоняли на предельной скорости и по любому поводу громко сигналили. На всякий случай Кит велел ковру соблюдать дистанцию.
Короткое, но опасное путешествие закончилось, когда они приземлились на внутреннем дворе академии. Сооружение это, по замыслу архитектора, должно было напоминать четыре скалы, смыкающиеся кольцом и образующие глубокий двор-колодец. Двери и окна в зданиях были оформлены в виде расщелин и пещер, а водосточные трубы были увенчаны гаргойлями, напоминающими химер собора Парижской Богоматери. На угловатых балкончиках Кит заметил фигуры преподавателей магии. Они расхаживали взад-вперед в своих элегантных кашемировых мантиях и дымили трубками, некоторые при этом бормотали непонятные слова и жестикулировали, словно споря с невидимым собеседником. Выражение их лиц было почти страдальческим.
Марк Муар посмотрел на них и заметил довольно язвительно:
- Эти французы - большие умники. Только и делают, что говорят о магии, спорят о магии, осмысляют, откуда она взялась и что с ней будет, только совсем не применяют ее на практике. Думаю, они даже яйца сварить по-волшебному не смогут. Давно забыли, как это де…
Тут он осекся. Рядом, на соседнем крыльце, украшенном поддельными сталактитами, вдруг с шумом хлопнула дверь. На верхней ступеньке стояла низенькая женщина с сердитым красным лицом, рядом с ней - чемодан. Она застегивала пальто, надетое впопыхах, прямо поверх передника.
- Уфф! - выдохнула она, справившись наконец с нижней пуговицей.
- Милейшая мадам Камелия, неужели чутье не подводит меня и действительно что-то случилось? - проворковал профессор Муар. - Надеюсь, ничего страшного?
- Страшного, вы говорить? Очень страшного случилось! Я, например, так страшно, что больше не может здесь оставайся!
Голос ее дрожал, а глаза метали молнии.
Она сбежала с крыльца, по пути задев Кита чемоданом, как будто он был пустое место, и протянула профессору большой медный ключ от входной двери.
- Я это не выносить! - крикнула она. - Я уезжай! Я больше не хозяйничай у вас, профессор. Эта жуть, этот злой маленький страшил, он снова сбежай. Он сделай разгром в мой кухня - все вдребезгах! - он бросай в меня тарелки и кусайся! Он оставайся - я ухожу. Оревуар!
С этими словами она подхватила чемодан и засеменила прочь, бормоча по-французски какие-то не очень приятные на слух слова.
- Так… - Профессор Муар приложил указательный палец к губам и задумался. - Из всего только что увиденного можно сделать лишь один вывод - Лудди опять удрал.
- Кто-кто? - не понял Кит.
- Гремлин, - ответил профессор. - Недели две назад мне понадобился один гремлин для научных экспериментов, вот я и скрестил мартышку и секстант. А получился хулиган какой-то! Если бы знать заранее… Переколдовать его обратно у меня, честно говоря, духу не хватило. И вот теперь он разбушевался. Бедная мадам Камелия!
За закрытой дверью послышался грохот и звон.
Профессор умоляюще посмотрел на Кита.
- Могу я попросить тебя об одном одолжении? Надо поймать его. Ты мне поможешь?
- С удовольствием!
Кит прокашлялся и стал быстро вспомнить все колдовские заклятия, необходимые для охоты на гремлинов.
Они приоткрыли дверь и тихо-тихо, на цыпочках, вошли в прихожую. Осторожно сложили в углу ковер и метлу. Поставив сумку на пол, Кит огляделся вокруг, пытаясь на глаз определить степень разрушений. На кафельном полу валялся разбитый вдребезги барометр.
- Боже мой, - только и мог сказать профессор.
Несколько искореженных деталей от предсказателя морских приливов поблескивали у нижней ступеньки лестницы.
- Ой, что же это такое?..
Старинный спиритофон - прибор для общения с привидениями - был сорван со стены и теперь лежал разбитый на мелкие кусочки и был так же безжизнен, как те, чьи голоса некогда слышались в его трубке.
- Ой-ой-ой, - вздыхал профессор. - Такого я не ожидал.
- У меня была когда-то ручная ящерица, - попытался успокоить его Кит. - Тоже безобразничала. Жевала все подряд. В конце концов я отдал ее Альфи, у них она погрызла отцовские ботинки. Что с ней потом стало, не знаю.
От мыслей о ящерице и о погрызенных ботинках его отвлек дробный стук и цокот когтистых лап.
- Он наверху, над нами, - тихо сказал Кит. - Можно, я пойду, профессор? Я справлюсь. Если не поймаю, я его к вам вниз пригоню.
И прежде чем профессор успел ответить, Кит рванул вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки.
Наверху была площадка, на которую выходили четыре двери, ничем не примечательные, кроме того, что дверные ручки заменяли живые человеческие руки. Все двери были закрыты, но когда Кит подошел ближе, три руки помахали ему и стали дружно указывать на четвертую дверь. У этой четвертой двери рука была сильно исцарапана и безвольно свисала, как неживая. Кит подошел к ней и осторожно пожал. Бедняжка в ответ только задрожала. Потом очнулась, крепко сжала руку мальчика, словно хотела сказать: "Удачи тебе!", а когда дверь приоткрылась, схватила Кита сзади за платье и потянула назад на лестницу.
- Понял, только не щипайся, - шепнул Кит.
Прячась за приоткрытой дверью, Кит стал внимательно, метр за метром, оглядывать комнату.
По другую сторону двери слышалось приглушенное ворчанье и чавканье, а в остальном комната выглядела как обычная лаборатория чародейства в Итоне, только обставлена лучше.
Приоткрыв дверь пошире, Кит наконец увидел его. Это был первый гремлин, которого он видел живьем, а не на картинке.
Как злой языческий божок, он сидел на сверкающем Солнце в самом центре модели Солнечной системы. В одной лапе он держал Марс, в другой - Сатурн, откусывал по очереди от каждой планеты и выплевывал откусанные части прямо на пол.
Это существо выглядело действительно странно. У него был густой щетинистый мех, сильно топорщившийся над ушами (и неудивительно, потому что это был не мех, а проволока, обыкновенная медная проволока, хотя на груди и на животе мех скорее напоминал железную стружку). Еще у него был длинный хвост, очень похожий на кабель, сильно обтрепанный на конце, а вместо коленей и локтей - зубчатые шестеренки. Зубы и когти у гремлина были металлические, глаза свинцовые, и смотрел он злобно, что вообще-то не свойственно маленьким существам.
Лудди оторвался от поедания планет, поднял мордочку и принюхался. Он, видимо, учуял Кита, потому что, едва мальчик высунулся из-за двери, гремлин высоко подпрыгнул. Обоюдоострый магический луч, пущенный рукой Кита, вместо того чтобы оглушить гремлина, вхолостую прошелся по модели Солнечной системы, оплавив и сбив на пол еще несколько планет. Испуганный Лудди заверещал и кинулся в другую комнату.
Кит бросился за ним.
Арочная дверь вела из лаборатории в профессорскую библиотеку. В этом помещении не было других дверей, не было даже окон. Не найдя выхода, Лудди в панике заметался по комнате, прыгая с полки на полку и сбрасывая на пол книги.
Едва Кит вбежал в библиотеку, как его стукнул по макушке метко нацеленный том "Астрономии".
- Ой, больно!
Лудди поднялся на задние лапы и стал бросаться в Кита книгами. Они с глухим стуком падали. Кит пытался увернуться, делал пассы, посылал магические лучи, но все безрезультатно.
Он снова протянул руку… и совершенно напрасно. Откуда ни возьмись увесистый черный трактат о природе невезения ударил его по руке. Рука дрогнула, и неуправляемый сполох магии, неожиданно вырвавшийся из нее, пошел гулять по комнате, как шаровая молния. Остававшиеся на полках книги взлетали в воздух, как бумажный фейерверк. С потолка сыпалась штукатурка. Затем стали падать висевшие на стенах полки. Кит, онемев, стоял как изваяние, а вокруг него кружили в воздухе скрученные обгоревшие страницы и хлопья серого пепла.
Лудди, улучив момент, перепрыгнул с полки на шкаф и пулей вылетел из библиотеки.
Через Несколько минут появился профессор Муар и с ужасом оглядел дымящиеся руины.
- Мои книги! - ахнул он.
- Про-простите…. - Кит почему-то стал заикаться от смущения. - Произошла ужасная ошибка - я не успел ничего сделать… не смог…
Профессор плюхнулся на стопку книг. Он теребил бороду и сокрушенно качал головой. Потом схватился за обугленную полку, и еще несколько томов с шумом упали на пол.
Кит зажмурился от стыда, но через минуту услышал голос профессора:
- Нет, Кит, ты тут ни при чем. Я один во всем виноват. - Голос у профессора был грустный.
- Но…
Профессор протянул руку, предупреждая возражения.