Неожиданно Хомо увидел площадку, на которой были выставлены спортивные и горные велосипеды. Хомо подошёл поближе. Всё сверкало. Разинув рот, забыв про сетку и про всё на свете, восхищённо ухая и ахая, он начал хвататься за ручки велосипедов, нажимать на педали и тормоза, сам при этом приседая и подскакивая. В голове у него замелькали воображаемые радужные картинки: как он мчится на велике по тротуару, перескакивая через все препятствия, всё дальше и дальше от этого дурацкого магазина, и никакой Сержант ему не указчик, и никакая тюрьма ему не грозит…
Вот за этим-то приятным занятием и застал его Сержант, до этого незаметно пробиравшийся от отдела к отделу с умильно озабоченной мордой.
- Хозяина ищет, - сочувственно говорили покупатели. Лишь один мальчонка попытался было ухватить его за хвостик, но Сержант вежливо уклонился и так глянул на него, что мальчонка тут же предпочёл ухватиться за подол матери.
- Ты долго тут будешь торчать? - тихо прорычал подошедший к Хомо Сержант и чувствительно щипнул его за ляжку. Хомо подскочил.
- Хватит тут ахать и ухать, - недолго заработать и в ухо. Быстро чеши в колбасный отдел, - да, смотри, не экономь там.
Хомо очнулся от грёз. Суровая проза жизни в лице неумолимого Сержанта мигом их развеяла. Хомо подскочил ещё раз, почесал ляжку, поперхнулся, но вдруг вспомнил любимую присказку Цыпы: "Не надо вводить людей в ненужные расходы", - которую он тут же с целью самооправдания выдал Сержанту. Но успеха она не имела.
- Нет доходов - нет расходов! - хмуро прорычал Сержант и больно подтолкнул Хомо носом.
Получив необходимое ускорение, Хомо шустро потащил уже почти полную сетку дальше.
Под бдительным оком Сержанта Хомо щедро набрал в сетку различных колбас. При этом он намеренно не обращал никакого внимания на Сержанта, который попеременно строил ему какие-то, не то одобрительные, не то неодобрительные гримасы, по-видимому, пытаясь подсказать, что же ему, недотёпе, надо выбрать. Хомо сердито ухнул и со злорадством положил в сетку целый круг чесночной колбасы. Эх! Не знал он вкусов Сержанта, - тот её просто обожал.
С чувством исполненного долга Хомо потащился к кассе. Вдруг он вспомнил, что позабыл где-то трость.
- Чёрт бы тебя побрал! - рыкнул Сержант, но быстро побежал назад по следу Хомо. Уже через минуту он вернулся, держа в пасти трость.
- А может, ты ещё и мозги из-под своей шляпы где-нибудь порастерял? - совершенно уж некстати усугубил Сержант. В этой напряжённой обстановке Хомо и без того лишился всей своей расторопности.
- Ты ещё сигару закури, - добил его Сержант, который, скорее всего, и сам нервничал.
Хомо поставил сетку неподалёку от прохода к кассе и, сделав равнодушно независимый вид, прошёл мимо кассира, с облегчением миновал контролёра-охранника и вышел наружу.
Сержант ждал своего часа. Когда у ближайшей кассы образовалась небольшая очередь, он подхватил сетку и в возникшей суете бочком-бочком проволок её мимо ног покупателей.
Оставался охранник, который пока что не замечал Сержанта. Сбоку показалась мамаша, катившая к выходу доверху набитую тележку и тащившая за собой слишком упитанного, по мнению Сержанта, карапуза, с упоением поглощавшего мороженое. Ну, вы сами знаете, что мнение мамаш и, особенно, бабушек по вопросам упитанности их дражайших чад, часто расходится с мнением окружающих. Ещё один малыш сидел прямо в тележке. Сержант мигом пристроился сбоку, изображая преданного помощника. Охранник покосился было на неупакованные продукты в его сетке, но вся эта компания произвела на него умиротворяющее впечатление. Всё-таки и Сержант, когда хотел, мог быть весьма обаятельным, да и каждому из нас, даже охранникам, не хочется постоянно видеть в окружающих одно только плохое.
Уже внизу, на улице, Сержант, крепко сжимая в зубах ручки сетки, быстро понёсся куда-то в сторону, не испытывая никакой дальнейшей привязанности к неожиданно обретённым хозяевам. Более того, в последний момент он умудрился, - ну, это уж просто от зависти, - молниеносно слямзить остатки мороженого из ручонки малыша, облизнуться, снова подхватить сетку, - и пока карапуз набирал воздуха, чтобы издать протестующий вопль, - Сержант уж был таков!
В оживлённой толпе никто не обращал внимания и на колченогого коротышку в шляпе и с тростью, торопливо ковыляющего в сторону, подальше от супермаркета.
- Карр-аул! Карр-аул! - послышалось сверху. Это Ворон, отвлекая внимание возможных преследователей, совсем низко над землёй полетел в боковой проезд.
Тем временем Сержант мчался вдоль улицы, по которой они пришли. Вот и крайний дом. Из-под калитки выкуркнул перепуганный Крыс:
- А я думал, что вы уже в тюрьме и всё пытался, как наша Цыпа, представить себе, прилично ли вы там выглядите.
Сержант, пыхтя пролез под калитку, пропихивая носом здоровенную пластмассовую сетку.
- Быс-стро с-сюда, быс-стро с-сюда, - засвистел Крыс.
За то время, пока Сержант и Хомо были в магазине, Крыс выкопал в углу дворика здоровенную яму позади ржавой автомашины.
- Ты что же? Рассчитывал, что мы сюда целый контейнер припрём? - рыкнул Сержант.
- Не надо ссориться, - успокаивающе проговорил появившийся из-под калитки Хомо. - Ух, и запыхался же я.
Друзья скинули в яму добычу и прикрыли её сверху всяким хламом, решив, что будет лучше забрать её под покровом темноты.
- Ох, с-свистнут! Ох, с-свистнут! - беспокоился Крыс. По-видимому, он знал о чём говорит, и это "хай-ноу-хау" было ему хорошо известно.
- Теперь всё. Бежим домой, - с облегчением торопливо добавил явно потрухивавший Крыс.
Сержант выглянул из-под калитки и огляделся. Всё было тихо. Хомо сначала пропихнул под калитку свой цилиндр, который от этого приобрёл ещё более оригинальную форму, а затем с трудом пролез сам. Выбравшись из дворика, друзья на всех парах понеслись домой. Один только Ворон с философским спокойствием, не торопясь, парил в небе. Хомо на ходу радостно распевал какую-то песенку.
Ух! Воровать нехорошо,
Ведь это просто стыд!
Но что же делать, коль живот
От голода урчит.
Сержанта нам не прокормить,
Он ест, как крокодил,
А как работать, так, небось,
Давно уже забыл.
Вот Крыс - пройдоха, тот найдёт,
Чем свой набить живот,
А Кок без нас не проживёт,
Не дай бог, и помрёт.
Ну, ничего! Как добежим,
Порадуем народ,
Продукты Цыпе отдадим:
Пускай ведёт учёт!
Пересказать всё, что творилось дома по их возвращении, просто-таки невозможно.
Кок, от волнения перевернув часы вообще тыльной стороной вверх и забыв открыть крышку, поглядел на них и с солидным видом заметил:
- Вовремя! Вовремя!
В животе у него урчало от голода. Цыпа стала торопливо отряхивать Хомо, приговаривая:
- Ну, уж я не знаю! Как же ты там выглядел в таком виде?
Ворон тяжело плюхнулся на свою полку и зачем-то стал листать телефонный справочник, возможно, разыскивая номер управляющего супермаркетом, - не иначе как затем, чтобы поздравить его с наступлением хорошей погоды. Цыпа с подозрением всех допрашивала о местонахождении продуктов и их точном количестве. К тому же она всё время волновалась, не ввели ли они всех в лишние расходы.
Сержант, тем временем, невозмутимо рассказывал, как они бежали во весь дух от магазина.
- Не во весь дух, а во весь дых, - важно сказал Крыс с чувством исполненного долга и тяжко вздохнул.
Кстати, по версии Крыса, которому страшно хотелось покрасоваться перед Мурой, получалось так, что он один, самолично, прорыл подкоп в магазин, куда и провалились и охранник и кассир. А затем уже Ворон прикрывал отступавших, бомбя преследователей (которых было человек пятьдесят!) банками не то с кока-колой, не то с кака-колой. Эту версию Крыс рассказал, конечно, в отсутствие Сержанта и Хомо, которые после всех переживаний ненадолго вышли посмотреть на закат со стороны ближайших кустиков.
Оспорить этот рассказ было бы весьма трудно, поскольку Ворон, умудрённый опытом, во время кражи держался подальше, ну, в общем, витал где-то там в облаках. И к тому же, отведенная ему в рассказе героическая роль, а также недавнее совместное заимствование яичка у простодушной Цыпы, по-видимому, сильно сдружили его с Крысом. Поэтому Ворон непроницаемо молчал.
Ошеломлённая Цыпа только и нашлась сказать:
- Ну нельзя же было причинять всем такое беспокойство.
Но, в преддверии пиршества, замолкла. Всласть нахвалившись своими подвигами, друзья порешили откопать вечером добычу и устроить вечеринку.
Вся компания с нетерпением ждала наступления сумерек. Цыпа на радостях принесла всем по яичку, приговаривая:
- Нельзя же заставлять людей так долго ждать, - это дурной тон.
Кок нетерпеливо расхаживал взад-вперёд, поцокивая шпорами и иногда важно посматривая на часы. А Крыс, в свою очередь и тоже на радостях, угостил Кока и Цыпу остатками пшена из личных запасов.
Сержант дремал в углу, изредка озабоченно открывая глаза, искоса оглядывая присутствующих и всем своим видом говоря: "Полицейский - всегда полицейский". О своей неблаговидной роли в магазине он старался не вспоминать.
Хомо лежал на диване, беззаботно покуривая сигареты, утащенные в супермаркете. Ворон лениво листал справочник. Мура разместилась на облюбованном ею шкафу и изредка оглядывала присутствующих, то открывая, то снова закрывая глаза.
Солнце уже клонилось к горизонту, и фиолетовые сумерки начали проступать в затенённых местах. Постепенно стемнело.
Кок подцепил часы, крутанул их и объявил:
- Уже конец раннего вечера, - и нетерпеливо забормотал:
- Пор-ра, пор-ра, пор-ра!
Хомо, не торопясь, слез с дивана, бросил окурок и, подцепив старый рюкзак, поковылял к выходу. Цыпа хотела было заметить, что приличные люди не разбрасывают окурки в доме, - а кстати, и на улице тоже, и что ей надоело за всеми подметать, - но решила дождаться более подходящего момента.
Сержант сладко потянулся, припав на передние лапы и прогнув спину, потряс ушами, зевнул и тоже вышел следом за Хомо. Крыс уже давно был наготове.
Он трусил рядом с Хомо и Сержантом, иногда озабоченно посвистывая:
- Ох, наверное, всё с-спёрли! Ох, с-спёрли!
Достигнув знакомого крайнего дома, вся компания поочерёдно протиснулась под калитку.
Крыс и Сержант быстро расчистили яму. Хомо покидал в рюкзачок часть припасов из сетки, с любовной тщательностью укладывая банки с пивом и сигареты. Сержант на ходу отхватил кусок чесночной колбасы и подхватил сетку.
В целом, операция прошла на редкость спокойно, и уже через полчаса вся команда снова была дома. Радости встречавших не было границ, как это бывает по прибытии дорогих родственников или близких друзей, приезжающих, ну, конечно, не из Хрю-Урюпинска, а, скажем, из дальнего заграничного вояжа или с золотых приисков. Причём у приехавших имеется большое число объёмистых чемоданов.
Всеобщая раздача слонов началась. При этом друзья не забывали о предстоящей совместной вечеринке. Хомо забрал сигареты себе, а банки с пивом, - под строгим взглядом Сержанта, - отложил в сторону. Всю крупу, сухари, шоколад и печенье отдали Цыпе, которая, по замыслу, должна была выдавать их по мере надобности. Конечно, Цыпа не обошлась без нравоучительных сентенций:
- Всё должно лежать на своём месте.
- Подальше положишь - поближе найдёшь, - просопел Крыс, пытавшийся упереть пакет с гречкой под свою половицу.
Хомо попотел, открывая для Кока банку настоящей консервированной кукурузы. Кок был страшно счастлив.
И как-то само собой, без никакой официальной церемонии вечеринка и пиршество начались.
Почему-то наибольшим успехом пользовались колбасы. Все вдруг начисто позабыли о своей недавней вегетарианской жизни и вынужденной диете.
- Карр-к сейчас помню, карр-кие это были карр-басы лет этак сто назад… - начал свою извечную песню Ворон.
Но всех, по-видимому, больше устраивало, пусть и далёкое от совершенства, но зато живое и осязаемое настоящее.
Сержант, крайне озабоченный ускоренным исчезновением колбасы, усиленно пытался убедить присутствующих в пользе вегетарианской пищи, особенно, круп вообще, - и овсянки, в частности. С набитым ртом, едва успевая прожёвывать любимую чесночную колбасу, он напоминал всем о вреде колбасы для печени, повышении холестерина, ужасающих подскоках давления и даже подагре. Послушать его, так все немедленно могли скоропостижно помереть от множества болезней, вызванных чрезмерным потреблением колбасы. Но никто его шибко не слушал. Во-первых, всем было некогда; а, во-вторых, никто и понятия не имел, что такое, скажем, подагра. Один лишь Ворон, оторвавшись от куска копчёной грудинки, снисходительно решил проявить свою образованность.
- Всё это ер-рунда! Вот раньше, помню, были болезни, так болезни: то чума, то холера, - р-раз! - и пол-Европы нет. Моментум море - мгновенная смерть. Никаких тебе жилищных проблем - половина домов пустует. А подагрой, кстати говоря, страдали, в основном, дворяне-лежебоки, да и то от чрезмерного потребления красного вина.
Тут Ворон со значением глянул на Хомо.
Крыс озабоченно заинтересовался:
- Моментом в море? Но я, например, даже и плавать-то не умею!
- Ничего, - моментом научишься, - как я, - насмешливо заметил Кок с уверенным видом человека, который уж в этом-то деле знает толк, и сам является непревзойдённым профессионалом.
Хомо поперхнулся пивом, отставил банку, достал из пачки сигарету и под недовольным взглядом Цыпы закурил.
- Хватит тут каркать, - буркнул он и не без ехидства пропел отрывок из известной песни, лишь слегка её переиначив:
Чёрный ворон, чёрный ворон!
Что ты кружишь надо мной?
Колбасы ты не дождёшься,
Хватит каркать и не ной!
Остальные присутствующие, с уважением прослушав мудрёное разъяснение Ворона о подагре, с перепугу ещё пуще поднажали на колбасу. "Моментум море" им явно в этот момент не грозил. Не забывали они и про прочие вкусности, причём большой популярностью пользовался шоколад, особенно, с орехами. Цыпа даже заметила, что уж на орехах-то на фабрике могли бы и не экономить.
Хомо, крепко задумавшись о состоянии своего здоровья и грозящей ему из-за угла скрюченной подагре, торопливо открыл пару банок пива и хотел было спокойно, вполне самостоятельно их распить без всякой посторонней помощи, чтобы, на всякий случай, как-то повеселее подготовиться к переходу в иной, лучший мир. Ан нет! Клуб любителей пива стал катастрофически разрастаться. Напрасно Хомо, по примеру Сержанта, пытался всем проповедовать преимущества пепси-колы, лимонада, а особенно, чистой ключевой воды из-под проржавевшего крана, по сравнению с ужасным на вкус, горьким и противным пивом, которое приводит к ожирению сердца, циррозу печени, слабоумию и, опять-таки, не исключено, что и к "моментум море". Всё было тщетно!
Кок нахально выдернул одну банку из лапы Хомо и решительно поставил её на пол.
- Мы не можем бросить тебя одного перед лицом таких опасностей, - торжественно заявил Кок.
- Люди всегда должны помогать друг другу! - елейным голосом добавила Цыпа.
В отличие от хорошего примера, - дурной пример всегда заразителен.
Поэтому и Кок, и Ворон, и даже Цыпа стали поочерёдно торопливо засовывать свои клювы в банку с пивом, а затем, задирая головы, пробулькивать его в свои животы. Не иначе, как их разбирала жуткая жажда, как это нередко бывает в начале эпидемии холеры.
Крыс тоже выпросил у Хомо банку с остатками пива. Один лишь Сержант остался к пиву равнодушен. Он и так был словно опьяневший, - наверное, от дурманящего запаха съеденной им подчистую чесночной колбасы. Мура безразлично покосилась на банки с пивом, муркнула что-то про потомственных алкоголиков и, недовольно махнув хвостом, отошла в сторону.
Хомо тяжело вздохнул, сделал хороший глоток пива и вразвалочку пошёл в соседнюю комнату. Через пару минут он появился, раскачиваясь несколько больше обычного и таща с собой старинный граммофон с латунной блестящей трубой, который он тут же водрузил на столик и начал лихо крутить заводную ручку. Граммофон крякнул, поскрипел, словно суставы у древнего старца, и диск его начал медленно вращаться. Хомо тут же поставил первую попавшуюся ему под руку пластинку и опустил иглу. Сначала граммофон издал громкий протестующий вопль, похожий на боевой клич индейцев, и тут же зазвучали какие-то бодрые, способные поднять даже мёртвого, танцевальные ритмы. Возможно, что призывный вопль, - как сигнал к началу атаки, - издал сам исполнитель рок-громо-музыки, и присутствующие сначала лишь изумлённо застыли, но тут же спохватились и пошла плясать губерния!
- Карр-ха-ха! Карр-ха-ха! Пляшет старая карр-га! - громко захохотал Ворон и начал приплясывать, подскакивая то на одной, то на другой лапе, прихлопывая своими большущими иссиня-чёрными крыльями и бешено посверкивая белками глаз. Он подскакивал и бочком-бочком прыгал с места на место, чем-то сильно смахивая на подвыпившего цыгана.
Однако Крысу этого показалось явно недостаточным.
- Ну, что ты там топчешься, как пенсионер! - взвизгнул он и мелким бесом прошёлся мимо Муры, ещё пуще засеменил мимо Сержанта, - и, не зная, что бы ещё этакое изобразить, - вдруг ловко встал на голову, точнее, на нос и, дико вращая глазёнками, попытался сохранить равновесие. Но отсутствие хвоста ему явно помешало, и Крыс шлёпнулся на спину, отчаянно замахал всеми четырьмя лапками и, наконец, перекувыркнувшись, вернулся в исходное положение, и снова пустился в пляс.
С первыми же звуками музыки Цыпа почувствовала себя, как рыба в воде. Все эти постоянные хлопоты с несением яиц и заботами о самодовольном Коке, связанные с исключительно ненужными и лишними расходами, ей уже давно порядком поднадоели. Несбывшиеся девические мечты о совершенно другой беззаботной и красивой жизни заиграли в её хохлатой головке. Напевая:
Всему своё время, всему своё время,
И сделай меня ты счастливой! -
- Цыпа закружилась в медленном вальсе-бостоне. Её передничек плавно развевался, Правда, глядя на её слегка ощипанный жизнью вид, с печалью думалось, что время её уже изрядно ушло.
Кок важно выступал в самом центре, изображая вычурное танго с короткими перебежками, - причём в сторону, - подальше от Цыпы! Возможно, что он представлял себя на каком-то изысканном балу в паре, по меньшей мере, с герцогиней.
Наверное, танцы придумали для кошек, хотя они и редко танцуют. Их природная грация, гибкость и ловкость ставят их вне всякой конкуренции. Но танцы придумали двуногие, поэтому с изяществом восточной танцовщицы и с независимо гордым видом, грациозно переступая на задних лапках, Мура плавно кружилась в вальсе, не обращая внимания на резкий темп музыки, кокетливо подогнув передние лапки и обмахиваясь пушистым хвостом. Крыс всё пытался совершать свои замысловатые па, - особенно, кувырки, - под самым носом у Муры, но она плавно отворачивалась, недовольно пофыркивая.
Сержант, тем временем, встал на задние лапы и закрутился на месте, как собачонка, которой к хвосту привязали банку. А может быть, это Хомо рассказывал ему что-то про цирковых собачек. Как бы там ни было, - большим изяществом его танцевальные па не отличались.