ЧАСТЬ ВТОРАЯ
МЫЦИК И КЫЦИК
Ещё раз здравствуйте! Какая приятная встреча! А я уже думал - больше не увидимся… Что же вы опять не туда смотрите? Это же слон. А я - здесь внизу, возле мартышкиной клетки. Помните, мы с вами знакомились у тётушки Марины? Давно это было, много крупы с тех пор просыпалось. Вот уж действительно не знаешь, где встретишь старых друзей. Правду говорят, что все дороги ведут в цирк… А как вы узнали, что я теперь выступаю в цирке? Ах, вы просто пришли на экскурсию. Это правильно. К нам в цирковые конюшни каждый день приходят взрослые и дети. Звери любят смотреть на разные экскурсии. Это место по старинке называется "конюшнями", а живут здесь разные звери, все, которые выступают в цирке.
Вот это, например, учёный гусь. А это - медведь Косолапыч.
А это наш директор Кузьма Иванович. А это - дрессированный козёл Бодай; а это укротительница львов и тигров тётушка Кнутикова… Мы уже с ней один раз выступали. А это её львы…
Вам очень повезло, что мы снова встретились. Теперь по знакомству вы получите в цирке самые лучшие места - под стульями первого ряда…
Вы спрашиваете, как я сюда попал? О, это целая история, и притом непростая. Я теперь уже не тот Мыцик, что прежде, - другой. С тех пор разное случалось. Как говорится, не всё коту масленица, не всё мышке пышки…
Да, на мне теперь большие заботы. Я ведь здесь не один, со мной кое-кто ещё…
Хотите знать, как это случилось? Пожалуйста. До начала представления времени ещё много, успею вам рассказать. И прежде всего о том,
КАК Я ПОЗНАКОМИЛСЯ С ПОДАРКОМ ТЁТУШКИ МАРИНЫ
Вы, конечно, помните, чем кончилась прошлая история. Так вот, когда тётушка Марина принесла мне в подарок сибирского кота, я остался в своей норке: не хотел, чтобы меня считали жадным. Но тётушка Марина и Петя обо мне вдруг забыли.
Они стали носиться с этим подарком по комнате и говорить о нём разные приятные вещи.
- Ах, какие у нас бархатные ушки! - мурлыкала тётушка Марина.
А Петя добавлял:
- И усы.
- Ах, какие у нас беленькие зубки!
А Петя добавлял:
- И хвост!
- Ах, какие у нас чудесные коготочки!
А Петя добавлял:
- И глазищи!
Из этих разговоров я понял, что мне достался очень хороший экземпляр, с "зубками", "коготками", "глазищами", и я должен сам поскорее на него посмотреть.
Когда тётушка Марина и Петя ушли, я тихонечко высунулся из норки и сразу всё увидел. Мой миленький, хорошенький подарочек сидел под обеденным столом и светил своими зелёными глазищами. Он был очень сибирский, очень важный, и на шее у него висел шёлковый бант.
"Как же я в своём сером виде появлюсь перед таким франтом?" - подумал я и сразу вспомнил про тётушку Марину. Она всегда к приходу гостей делалась красивой: рисовала себе розовые щёки, белый нос и чёрные брови. Я решил тоже стать красивым и быстро забрался на туалетный столик тётушки Марины.
Оказывается, она и здесь обо мне позаботилась: выставила разные духи, помады, тушь, а пудреница даже была открыта, и в неё положена мягкая пуховочка. Но больше всего меня обрадовал мой собственный живой портрет. Он стоял прямо передо мной и делал то же, что и я: махал хвостом, умывался, обнюхивал всё вокруг. Я сперва подумал, что это другой мышонок, но, когда потрогал лапой, понял, что это стекло. Тут я ещё раз убедился, что тётушка Марина меня очень любит, потому что иначе она не стала бы выставлять мой портрет на самом видном месте.
Я минутку полюбовался собой и приступил к делу. Прежде всего я чёрной тушью покрасил усы, и они сразу заторчали как полагается. Потом я стал душиться духами под названием "Пиковая дама". Но случилась неприятность: вся "Пиковая дама" вылилась на меня и я чуть не задохнулся в её аромате. Тогда я поскорее стал пудриться. Сунул два раза нос в коробочку и посмотрел на свой живой портрет, - никакого впечатления, пудры даже не видно. "Эх, было бы красиво, если бы нос у меня был большим, как у тётушки Марины!" - помечтал я. Но вы же знаете, какой он у меня - меньше спичечной головки. Пришлось пудриться целиком. Я залез в пудреницу и выкупался. Получилось великолепно. Я даже тогда подумал: "Если бы коробочка от пудры была величиной с ванну, тётушка Марина тоже пудрилась бы целиком".
Теперь я был очень похож на не очень белого медведя. Я даже тихонько порычал для важности и пошёл знакомиться. По дороге я так размечтался о своей красоте, что не заметил, как подкатился под самый нос дорогого подарочка.
И тут стряслась беда.
Глаза у кота стали как две столовые ложки, он весь задрожал, зажал лапами нос и зашипел: "Ф-ф-ф, какой дух!" Потом стал на задние лапы, охнул и рухнул на спину. Упал - не дышит.
Я к нему:
- Ну, миленький! Ну, маленький! Ну, котик мой, не бойся, я тебя не съем! Я за тебя заступаться буду…
Поздно: усы уже не шевелились. Погиб! От страха погиб. "Эх, глупая моя голова! Глупый хвост! - стал проклинать я себя. - Как же я сразу не подумал, что такое может случиться?! Уж на что тётушка Марина большая, и то, видя меня, всегда в обморок падает… О горе, горе! Убийца я! Жестокий убийца!… Что теперь скажет тётушка Марина?! Она никогда мне этого не простит…"
Но только я произнёс имя тётушки Марины, как тут же воспрянул духом. Я вспомнил, что у неё есть волшебное средство на все случаи смерти, и решил немедленно этим воспользоваться.
ВОЛШЕБНОЕ СРЕДСТВО
Не успели ещё просохнуть слёзы на моих усах, как я уже сидел в домашней аптечке. Перебирая таблетки и пузырьки, я припомнил, что, когда тётушка Марина кричит "умираю!", она пьёт валерьянку.
Понадобилась одна минута, чтобы чудесная бутылочка очутилась перед погибшим котом. Я мигом выкусил пробку и капнул волшебным напитком на холодный сибирский нос.
Чудо произошло. Мой подарок широко раскрыл глаза и удивлённо посмотрел по сторонам. А через секунду он стал в сто раз живее, чем до своей смерти. Хвост и лапы его задрожали, глаза завертелись, нос стал шнырять из стороны в сторону. Наконец он догадался, откуда исходит волшебный запах. Он схватил дрожащими лапами бутылочку и давай лакать, примурлыкивать: "Мяу-мурляу! Лакау-мурляу!…" - И всю одним духом вымурлыкал.
Комната сразу пропахла валерьянкой. А кот стал на задние лапы, стукнул себя кулаком в пушистую грудь и заговорил так, будто у него в животе застрелял игрушечный пистолет: "Ик… Ик… Ик…"
- Ты знаешь, ик-то я такой? - спросил он меня.
- Не знаю, - притворился я.
- И я ик-не знаю, - сказал он. Потом покатал по полу пустой пузырёк и сказал: - А это ик-то такое?
- Валерьянка, - говорю.
- Эх, весёлая валянка! - сказал он, покатился колесом по полу и начал делать стойки на голове. А потом скосил глаза так, что один оказался между ушами, и спрашивает:
- Ты мне ик-друг?
- Друг, - говорю.
- А ты меня ик-уважаешь?
- Ик, - говорю, - очень. И если тебе нравится валерьянка, достану тебе ещё десять таких бутылочек.
Как бросится он ко мне - чуть не задушил от радости. А потом стал облизывать от хвоста до ушей. Тут я его спросил:
- А как тебя зовут?
- Кыц-ик, - говорит.
- А меня Мыц-ик, - отвечаю.
- Очень ик-приятно, - сказал он и протянул мне кончик своего хвоста.
Я с удовольствием пожал его и спросил:
- Ты меня теперь больше не боишься?
- Ик… не знаю, - сказал он, да как рявкнет: - Я теперь ик-никого не боюсь! - И пошёл на задних лапах по комнате.
"Удивительная вещь валерьянка! - подумал я. - Мёртвого оживила и на задние лапы подняла! Теперь я понимаю, почему тётушка Марина так свободно на задних ногах ходит…"
А котик мой разошёлся вовсю: завертел хвостом, как пропеллером, и хотел залететь на люстру. Потом стащил со стола скатерть, завернулся в неё, как в плащ, и запел какую-то кошачью арию.
Мне тоже захотелось иметь такой плащ, и я стал тащить скатерть с туалетного столика. Верный друг Кыцик тут же стал помогать мне, и на нас посыпались коробочки, помады, разные бутылочки, флаконы. Наша дружба сразу запахла всеми духами. Потом нас накрыла скатерть, и стало темно, как в моей норке.
В это чудное мгновение в комнату вошли тётушка Марина и Петя.
- Ага, попались! - радостно закричал Петя и бросился в нашу компанию. Тётушка Марина, конечно, тоже. И тут наша игра расстроилась, потому что в "кошки-мышки" лишние игроки не нужны. Кроме того, засиживаться в гостях, даже у соседей, не очень прилично, и я решил поспешить домой. Я заметил под скатертью щёлочку, крикнул Кыцику: "До завтра!" - и выскочил вон.
Уже из своей норки я услыхал, как тётушка Марина стала чем-то угощать Кыцика и приговаривать: "Вот тебе! На тебе! Вот тебе! На!"
И он сразу запел другую песню.
Больше я ничего не слыхал. Я так нанюхался валерьянки, что стал засыпать и в голову полезли разные весёлые сны. Например, в одном из них я чуть не съел своего Кыцика. Но наутро началась новая, не очень радостная история.
КЫЦИК НАЧИНАЕТ ОХОТУ НА МЫШЕЙ
На рассвете я застал Кыцика в слезах.
- В чём дело? - спрашиваю. - Кто тебя обидел?
И Кыцик, жалобно всхлипывая, сказал:
- Тётушка Марина тычет меня носом во все углы и требует, чтобы я ловил каких-то мышей. А как я могу ловить каких-то мышей, если я их в жизни не видел?… Дорогой Мыцик, ты же очень умный, ты же всё знаешь - расскажи хотя бы, какие они с виду. Я тебе этого вовек не забуду!
- Конечно, с охотой! - отозвался я. - Тебе просто повезло, что перед тобой стою именно я, а не кто-нибудь другой. Лучше меня никто не расскажет, какие бывают мыши…
Я уже хотел вытянуться перед ним во весь рост и сказать: "Смотри, это и есть тот, кого ты ищешь!", - но вдруг подумал: "А если он примет мои слова за шутку и не поверит? Слишком уж всё просто получится: только пожелал и - пожалуйста".
И я тут же нашёл самый чудесный и весёлый способ, как познакомить его с мышонком. Я вспомнил про свой живой портрет.
- Не поленись, - сказал я Кыцику, - залезь на туалетный столик тётушки Марины, там ты сразу увидишь мышонка и узнаешь, какими они бывают.
Кыцик не дослушал меня и бросился к туалетному столику. Он вскочил на него, и тут произошло самое неожиданное.
Я смотрел с пола на эту картину и удивлялся.
Сперва у Кыцика было такое выражение, словно он увидал там самого себя. А через мгновение шерсть на нём вздыбилась, хвост поднялся трубой, и он как зашипит: "Так вот какие мыши! Ну, берегись!"
И бросился вперёд.
Я от страха зажмурил глаза и открыл их только тогда, когда услыхал сильный удар, а затем звон разбитого стекла. Весь пол был усеян блестящими осколочками. Бедный Кыцик сидел на полу и жалобно пищал. На его лбу, точно третье ухо, торчала огромная шишка.
Мне стало очень жаль своего портрета, но ещё больше я переживал за беднягу Кыцика. И только я собрался его утешить, как в комнату влетел Петя. Он посмотрел на пол и затанцевал от восторга.
- Ура! - закричал он. - Теперь я богаче всех мальчишек! У меня сто зеркальных осколочков. Я каждый день буду пускать солнечных зайчиков.
Тётушка Марина тоже вбежала в комнату и набросилась на Петю. Она решила, что осколочки - это его работа. Но шишка на лбу Кыцика открыла ей, кто настоящий виновник.
Пете было приказано провести с Кыциком воспитательную работу и раз навсегда объяснить, чем он должен заниматься в доме.
Петя немедленно принялся за порученное дело.
КАК КЫЦИК ПОЙМАЛ ТЁТУШКЕ МАРИНЕ МЫШКУ
Не успел я утром вытянуть хвост из своей норки, как услыхал дрожащий голос Кыцика:
- Не подходи! Не подходи ко мне близко! Я уже всё знаю!
- Что знаешь? - спросил я.
- Я уже знаю, какие бывают мыши.
- Что же тут удивительного, - заметил я. - Мы с тобой знакомы не первый день, и потом, ты видал мой портрет.
Но Кыцик при упоминании о портрете только простонал и отвернулся.
- Как же ты всё-таки узнал об этом? - спросил я. - Объясни толком.
И Кыцик пропищал:
- Меня научил Петя. Он поймал меня, усадил за свой учебник и начал приговаривать: "Учись! Учись! Учись!…"
- Ну и что из этого?
- А то, что в учебнике был нарисован ты, а Петя без конца повторял: "Это мышь! Это мышь! Лови мышей!…" Теперь я знаю, кого мне надо ловить.
- Да, - согласился я, - если дело дошло до учебника, тогда всё понятно. Учебник - великая сила! Это я на себе проверил. Однажды тётушка Марина меня им по голове стукнула, так я до сих пор помню этот урок.
Тут Кыцик начал рыдать и, глотая слёзы, сказал:
- Теперь, если я тебя не поймаю и не уничтожу, мне в доме жизни не будет, меня выгонят на улицу. Что я, несчастный, там буду делать?
Бедный Кыцик рыдал, а я переживал и думал, как его выручить. Ведь, кроме меня, в этом деле никто ему не мог помочь.
"Ну что ж, - сказал я себе. - Раз ты друг, то раздумывать нечего - выручай!" Мне, конечно, стало себя немножечко жаль, потому что я всё-таки тоже живое существо. Но я набрался духу и сказал ему:
- Вот что, Кыцик, не плачь, я тебе помогу!
- Как? - простонал он.
- Очень просто. Ты должен меня поймать и немножечко уничтожить.
Кыцик весь задрожал, выпучил глаза и, заикаясь, спросил:
- Ты… ты так думаешь?
- Конечно, другого выхода у нас нет. Так что давай прощаться. - И я протянул ему обе лапы.
Кыцик нежно обнял меня, и мы зарыдали вместе. Потом он спросил:
- Ну а что я теперь должен делать?
- Известно что, должен меня съесть.
- Как, всего?! - ещё больше ужаснулся Кыцик.
- Да, всего.
- И твои ушки?
- И мои ушки.
- И твой носик?
- И мой носик.
- И твой хвостик?
- И мой хвостик…
- Ой, что же я, несчастный, буду делать?! - рыдал Кыцик и ещё крепче прижимал меня к своему сердцу.
- Ну, ладно, - сказал я, утирая слёзы. - Нечего тянуть, для меня это не очень большое удовольствие. Начинай!
- Не-е могу! - простонал Кыцик. - По-омоги мне!
Легко сказать "помоги"! А как? Не стану же я сам себя есть…
Тут я вспомнил, как тётушка Марина угощает Петю конфетами, и скомандовал:
- Открой рот и закрой глаза! И не открывай, пока я не сосчитаю до трёх.
Кыцик послушно исполнил приказание.
- Раз! - сказал я. - Два! Два с половиной…
- Стой, стой! - закричал вдруг Кыцик. - Подожди!…
- Чего ещё ждать?
- Послушай, - дрожащим голосом сказал он. - Может быть, у тебя есть другой мышонок. Такой же, как ты, только совсем другой…
- А что, я тебе не нравлюсь? - хотел было обидеться я, но тут же всё понял и побежал к свалке Петиных игрушек.
Кыцик бросился следом за мной. На ходу я ему сказал:
- Сейчас ты поймаешь тётушке Марине мышку, и тебе не надо будет страдать. Вперёд! Вперёд!
Мы разбросали все Петины игрушки по комнате и отыскали мышку, чудесную замшевую мышку с резиновым моторчиком, ну почти совсем, совсем как настоящую. Хвостик у неё был ручкой, с помощью которой заводился моторчик.
- Вот, получай! - сказал я Кыцику. - Думаю, тётушку Марину она вполне устроит. Уж на что Петя капризный ребёнок, и то очень любил с ней играть… Неси её тётушке Марине и миритесь…
А вечером произошло вот что. Кыцик хотел сделать как получше, приятно удивить тётушку Марину. Он накрутил мышке хвостик и положил её на постель, на белую подушку.
В этот день у тётушки Марины было много утомительных хлопот, и она решила пораньше уснуть. Но как только она легла на постель, послышалось жужжание мышиного моторчика, и тётушка Марина начала высоко подпрыгивать, как будто все пружины матраца сговорились и взялись дружно подбрасывать её к потолку. Когда же тётушка Марина стала двумя ногами на пол, то смогла произнести только пять слов: "Петя, ремень и Кыцика сюда!…"
Полночи я утешал своего доброго друга, уверял, что всё к лучшему, что теперь тётушка Марина больше не будет требовать от него мышей, потому что не любит спать с ними в одной постели. Так оно и вышло.
НОВАЯ ЗАБОТА ТЁТУШКИ МАРИНЫ
Утром у входа в свою норку я обнаружил одну странную вещь: подносик с разными проволочками и пружинками. Если бы на нём не было свежего ломтика колбасы, я принял бы его за Петину игрушку. Но скоро я понял, что это, должно быть, модная посуда. Тётушка Марина часто покупала новую посуду, потому что и она, и Петя любили делать из тарелок разные осколочки. Но посуда, которая стояла передо мной, была другого сорта: её нельзя разбить, она была из дерева.
"С чего бы это тётушка Марина стала проявлять обо мне такую заботу? - подумал я. - Слава Богу, я ни в чём не нуждаюсь, и незачем мне устраивать завтраки с доставкой на дом… Да, видно, доброта тётушки Марины не имеет границ".
Тут я разглядел на подносике буквы. Наши занятия с Петей не прошли даром. Не знаю, как он, а я научился немножко читать по складам. С той стороны, где я стоял, на подносике было написано: "Л, О = ЛO; В, К, А = ВКА". Вместе получается "ЛОВКА"… "Ну и тётушка Марина, - ещё раз удивился я. - Всегда что-нибудь ловкое придумает! Надо ещё с другой стороны прочитать". И я прочитал: "М, Ы = МЫ; Ш, Е = ШЕ…" Получается "МЫШЕ", то есть мне. Очень правильно, ведь это мне и поставлено. Ну а вместе, с двух сторон, получается - "МЫШЕЛО…" Что?! Мышеловка?! Ай! Что же это значит?! Кого-то хотят словить?! Нет, тётушка Марина здесь ни при чём. Тётушка Марина, наверное, об этом даже не знает и, не дай Бог, сама может словиться… И Кыцик не знает. А ведь он очень жадный, увидит колбаску, схватит и попадётся!… Надо немедленно их предупредить!
И я стал звать: "Кыцик! Кыцик!…" Но он как сквозь землю провалился.
И тётушки Марины не видно.
Обегал я всю квартиру - никого не нашёл. А когда вернулся в кухню, беда уже произошла. Кыцик сидел перед "ловкой", дул на свою распухшую лапу и орал:
- Мяу-у! Мяу-у! Ой, мяу!…
- Ах, беда моя! - всплеснул я лапами. - Да как же это с тобой произошло?!
- Не-е зна-аю, - сквозь слёзы простонал он. - Это меня колбаска ударила, ой, ой, ой…
- Колбаска?! - удивился я. - Да что она - взбесилась, что ли?! Нет, Кыцик, это всё твоя жадность, это потому, что ты не прочитал, что написано на подносике. Вот прочитай, ведь это же "Ловка". Она всех ловит. Поэтому ты и пострадал… Ну что мне с тобой, непутёвым, делать?!
- Ой, моя лапочка! Ой, я несчастный! - орал Кыцик. - Ой, что же я теперь буду делать!…
Мне стало жаль своего Кыцика, я даже заплакал.
- Ты из-за меня плачешь? - спросил Кыцик.