Юхан Салу прыгает в длину
Юхан Салу и Пауль Таммекянд живут теперь спортивной жизнью. Отряд Криймвярта вызвал их отряд на товарищеский матч по лёгкой атлетике. В программе товарищеского матча десять видов. Кроме того, условлено, что каждый член отряда должен участвовать в соревнованиях.
- Этим мы высоко поднимем знамя массовости спорта, - сказал, передавая вызов, Криймвярт и мельком глянул в сторону: все ли заметили, как сознательно он говорит.
Теперь Юхан Салу и его друзья живут под знаком спорта. Юхан Салу и Пауль Таммекянд даже настолько серьёзно отнеслись к делу, что устроили каждый у себя яму для прыжков в длину. Именно в этом виде им двоим придётся защищать честь отряда.
Прыжковую яму Юхан Салу устроил за домом на пастбище. Юхан срезал дёрн и вскопал почву. Теперь при прыжке ноги по колено погружаются во взрыхлённый торфяник. В такой яме приземляешься совсем мягко, только ноги жутко пачкаются. Но это ерунда. В ручье за пастбищем воды пока хватает.
Возле дома Таммекянда почва твёрдая. Таммекянду пришлось натаскать мешком опилок с колхозной лесопилки. Но зато у Таммекянда дорожка для разбега куда ровнее.
Вернувшись из школы, Юхан Салу теперь каждый день пропадает на пастбище. В первые дни он тренировался просто: разбегался и прыгал. Если Юхан Салу разбежится что есть силы, он прыгает на четыре метра семьдесят сантиметров. Больше не получается, делай что хочешь. Зато меньше - пожалуйста, и даже очень легко.
При таких результатах тягаться с прыгунами Криймвярта, конечно, нельзя. Они приземляются возле пятиметровой отметки, таковы данные проведённой разведки. Поэтому Юхан Салу, чтобы повысить свой результат, решил предпринять чрезвычайные меры.
В качестве первой меры Юхан Салу прикрепил над своим столом плакат - для поднятия морального духа. Юхан Салу где-то вычитал, что моральный дух очень важен при соревновании.
"Калекой или пять метров!" - вывел Юхан Салу плакатным пером. Теперь этот плакат всё время у него перед глазами.
В качестве второй чрезвычайной меры Юхан Салу принимается за разработку теоретических основ прыжка. В наши дни без науки не обойдёшься даже в хлеву, а уж о прыжках в длину и говорить не приходится. Юхан Салу откладывает домашние задания, освежает в памяти пройденное по физике и принимается рассуждать, что же всё-таки ведёт прыгуна к успеху.
Очень важное дело - скорость разбега. В этом нет никакого сомнения. Но Юхан Салу никак не может бежать ещё скорее. Он и так бежит, что есть силы. Значит, надо придумать что-то другое.
Поразмыслив, Юхан Салу придумывает-таки что-то другое. Высота прыжка также очень важное дело. Чем выше ты подпрыгнешь, тем дольше ты находишься в воздухе и тем дальше ты пролетаешь по инерции. Ведь именно инерция разбега и несёт прыгуна вперёд.
Юхан Салу размышляет ещё и делает великое открытие: надо одновременно прыгать в высоту и в длину!
На следующей же тренировке Юхан Салу и прыгает разом в длину и в высоту. Вернее, он пытается сделать, это.
- Выше, выше, братья... - говорит Юхан Салу, подбадривая себя, и затем повторяет: - Выше, выше, выше... - Он бормочет это до тех пор, пока до бруска, отталкивания не остаётся лишь метр-другой. И тут Юхану Салу кажется - а вдруг нога не попадёт точно на брусок. Он быстро делает три семенящих шажка и, конечно, забывает при этом о необходимости прыгать вверх.
Хлоп! - торфянистая почва разлетается в стороны. Следы Юхана Салу опять где-то возле отметки четырёх с половиной метров.
В следующей попытке Юхан не думает ни о чём другом, кроме того, что должен прыгнуть не столько в длину, сколько в высоту. Но это только мешает разбегу. Правда, он взмывает довольно высоко, но тут же плюхается на землю. Теперь новоявленный легкоатлет не знает больше, что и предпринять. Одно ясно. От размышлений в момент прыжка пользы мало. Вернее, никакой пользы нет. Как говорится, двух мух разом ему не поймать. Да и кто это может думать обо всём сразу: что нужно бежать как можно быстрее, что нужно точно попасть на брус и одновременно о том, что необходимо как можно сильнее выталкиваться вверх.
Юхан Салу садится на валун и "шевелит клетками серого вещества", как сказано в кое-каких книгах. На сей раз они шевелятся у него весьма усердно. Немного погодя Юхан Салу поднимает палец и многозначительно наклоняет голову.
- Рефлекс! Ясное дело! Условный рефлекс!
Юхан Салу припомнил, что однажды в журнале "Кехакультуур" было написано о мастерах спорта. Что у них движения становятся рефлекторными. Что барьеристам не требуется думать, мол, вот сейчас будет барьер, подниму-ка ногу. Нога поднимается без размышлений, сама собой. Юхан Салу знает и то, что такие действия вполне научно обоснованы учением Павлова об условном рефлексе. Хороший условный рефлекс может даже спасти от смерти. С колхозным шофёром так ведь и было. Неожиданно дорогу ему перекрыл трелёвочный трактор. Если бы шофёру потребовалось ещё раздумывать, мол, теперь, пожалуй, надо бы затормозить, он бы нипочём не успел. Но его нога сама, автоматически, нажала на тормоз.
Вот такой же автоматизм нужен и Юхану Салу. Во время разбега раздумывать некогда. Просто условный рефлекс должен заставить Юхана Салу подпрыгивать как можно выше.
К следующей тренировке Юхан Салу придумывает, как выработать условный рефлекс. Он ставит восьмилетнего соседского Волли возле бруска отталкивания. Как только левая нога Юхана Салу коснётся бруска, Волли должен крикнуть и выстрелить из игрушечного пистолета. Это - внешний раздражитель, который необходим для выработки условного рефлекса. Испуг, если называть вещи своими именами.
- Краух! - орёт Волли и стреляет при этом из пистолета. Юхан Салу, вздрогнув, взлетает в воздух, словно его ужалила оса. Затем они вдвоём с Волли замеряют длину прыжка. Четыре метра восемьдесят! Юхан Салу улыбается во весь рот. На десять сантиметров больше, чем обычно. Наконец-то он на верном пути.
- Мяух! - ещё сильнее орёт маленький Волли во время следующей попытки. Снова взлетает Юхан Салу ввысь, и опять рулетка заставляет его довольно усмехнуться. Но затем празднику приходит конец. Хотя помощник и орёт во всё горло, дальше четырёх метров девяноста сантиметров Юхану Салу прыгнуть не удаётся.
Из маленького Волли и его игрушечного пистолета выжато всё, что можно, понимает Юхан Салу. Теперь, может быть, помогли бы более громкий выстрел и более сильный испуг, да где же их взять.
Юхану Салу приходится снова шевелить серым веществом. Он шевелит и делает открытие, которое кажется ему почти гениальным. Если это не наилучший способ для быстрой выработки условного рефлекса, то Юхан Салу ни черта не смыслит в теории Павлова.
Неожиданно умолкший Юхан Салу и изнемогающий от любопытства Волли, который следует за ним по пятам, бегут на вырубку и приносят оттуда два ольховых кола. Их Юхан Салу вбивает в дёрн между толчковым бруском и ямой. Затем он совершает ещё одну пробежку и возвращается с куском колючей проволоки. Колючую проволоку он натягивает между кольями примерно в метре от земли.
Итак, всё готово.
Сделав это, Юхан Салу отступает и с кривой усмешкой оглядывает дело рук своих. Нет никакого сомнения, что он не забудет о необходимости прыгать повыше. Где уж тут забудешь, если... Юхан Салу усмехается ещё презрительнее, но всё же опускает проволоку чуть пониже. Ведь это его собственные ноги, а не "костыли" Туртса или Таммекянда должны преодолеть колючий барьер.
- Не страшны нам ни холод, ни жара... - произносит Юхан Салу, чтобы придать себе смелости, и снова выходит на дорожку для разбега.
- Эй, парень, отойди в сторону! - командует он Волли. И помощник послушно отходит. Волли, уже было решивший тоже заняться прыжками в длину, увидев новый метод тренировки Юхана Салу, передумал. Но это совсем не означает, будто он потерял всякий интерес к судьбе своего старшего друга.
- Будешь прыгать? - спрашивает Волли из-за своей кочки.
- Сейчас, сейчас, - отвечает Юхан Салу. Он уже дважды готов был начать разбег. Теперь он снова собирается принять старт. Но и на сей раз дело до прыжка не доходит.
- Н-да... - Юхан Салу выпрямляется. - Разве всё это непременно должно быть именно так?
После недолгого раздумья прыгун решает, что не должно. Вместо колючей проволоки между кольями вполне можно натянуть простую верёвку.
И Юхан Салу приносит из конюшни кусок верёвки и заменяет им проволоку. Чтобы барьер был лучше виден, он вешает на верёвку свитер, носки и носовой платок.
Теперь Юхан Салу более спокоен. Он полон решимости и готовится к разбегу. И Волли может подойти теперь поближе. Смертельной опасности больше нет.
Топ-топ-топ-топ... - мчится Юхан Салу по дорожке. Затем раздаётся звонкий удар ноги о брусок, прыгун поджимает ноги к животу, как реактивный самолёт шасси, и, опустившись в яму, поднимает целую тучу торфяной пыли.
- Теперь уж точно тазовая кость сместилась, - говорит Юхан Салу себе под нос и проводит рукой по месту, где положено находиться названной кости. - Честное слово, ещё бы чуть-чуть и крышка!
И тут его взгляд падает на край прыжковой ямы. Юхан Салу не может поверить собственным глазам! Колышек, обозначающий пять метров, остался позади его следов. Сантиметров на двадцать, может быть, даже больше.
Юхан Салу установил рекорд отряда, в этом нет никаких сомнений.
- Вот так и рождаются блестящие результаты, - обращается вдруг ставший разговорчивым Юхан Салу к Волли. - Чисто плод труда и мучений.
У Юхана Салу вертится на кончике языка не одна пословица. Смелость - залог успеха! Смелое начало - половина победы! И так далее. Но учитывая юный возраст слушателя, он всё же оставляет их про себя.
Вместо этого он предупреждает:
- Только никому не говори, что ты тут видел!
Радостный и успокоенный, укладывается Юхан Салу вечером спать. Он ещё раз пять прыгал одновременно в высоту и в длину. И всякий раз приземлялся за пятиметровой отметкой. Да, прыгать в длину, прыгать повыше, в этом всё искусство!
Дни, оставшиеся до товарищеского матча, Юхан Салу по-прежнему использует для тренировок. По-прежнему он взмывает с толчкового бруска, как камень из катапульты. И однажды прыгает даже без верёвочного барьера на пять метров тридцать сантиметров! Тренировки выработали в ногах рефлекс, вот и всё.
Все эти дни Юхан Салу держится подальше от Таммекянда. Конечно, они не противники, так-то оно так, но ведь на соревнованиях все они соперники, и Юхану Салу хочется прыгнуть вообще дальше всех, так что... Да, да, да. Лучше проявить осторожность, чем потом сожалеть.
И наконец наступает тот день, когда Эймар Ринд и Криймвярт выводят свои отряды на школьную спортплощадку. Прыжки в длину начинаются сразу же после бега на сто метров. Юхан Салу прыгает первым.
Видя мысленным взором верёвочный барьер на родном пастбище, Юхан Салу несётся по дорожке для разбега. И когда он затем взлетает высоко-высоко в воздух, восьмой "А" разражается победным криком. Это красивый прыжок. Очень красивый. За пять метров.
Но затем Пайкре прыгает ещё дальше, и приходит очередь кричать восьмому "Б". А когда сам Криймвярт приземляется в прыжковой яме, ликованию нет конца. Пять с половиной метров - новый рекорд школы. И как ни стараются Юхан Салу и Таммекянд, но противники сильнее. Разбег у Юхана Салу медленнее, это видит каждый. Таммекянд хотя и разбегается быстро, но у него нет такого полёта. Вот если бы из Таммекянда и Юхана Салу сделать одного прыгуна, то он мог бы хорошо выступить.
- Где вы тренировались? - интересуется Криймвярт после первой попытки у Юхана Салу и Таммекянда. - На школьной спортплощадке вас не было видно.
- Знаете, как мы поднимали высоту полёта? - начинает рассказывать после второго прыжка Криймвярт, и Юхан Салу слышит, что вместо верёвки можно вполне поставить между прыжковой ямой и бруском отталкивания планку для прыжков в высоту. Снова случилась история, какие обычно случаются в мире. В двух местах одновременно совершили одно и то же открытие.
А во время передышки после третьего прыжка ребята из другого отряда поделились ещё одной новостью. Ишь, что вычитал Пайкре в журнале "Кехакультуур". Что можно развить скорость, если бежать на буксире за моторизованным транспортным средством. Толстяк Тидрик с помощью своего мопеда научил их шевелить ногами гораздо быстрее.
Юхан Салу и Таммекянд лишь сопят, слыша подобные новости.
Со счётом 32 : 30 в товарищеском матче побеждает отряд Криймвярта. Если бы Юхан Салу и Таммекянд выступили бы лучше, чаша весов склонилась бы в другую сторону.
После долгого перерыва Юхан Салу и Пауль Таммекянд опять возвращаются домой вместе. На сей раз оба они пешеходы.
- Если б знать, что скорость можно развить за несколько дней, - говорит Юхан Салу и глядит всё время вправо, на придорожную канаву. Так он говорит, а думает совсем о другом. Юхан Салу думает, что, возможно, Таммекянд и мог бы победить Криймвярта, если бы он, Юхан Салу, рассказал ему, как нарастить высоту прыжка. Ничего не поделаешь, Юхан Салу чувствует себя предателем отряда.
- Задним умом кто не крепок, - Таммекянд вздыхает и думает, что Юхан Салу при своих высоких прыжках, может быть, и выиграл бы у Криймвярта, если бы он, Таммекянд, не держал в секрете свои тренировки на скорость. Ведь Таммекянд вычитал в спортивной литературе, что хорошие результаты в спринте даёт тренировка в беге вниз с горы. Это заставляет ноги двигаться быстрее.
Сопя, шагают по дороге домой два друга, оба глядят в придорожные канавы по обеим сторонам дороги и чувствуют себя предателями.
1962
В пределах нормы
Стало быть, мы опять перед трибуной. Ничего не скажешь, полдистанции отмахали. Первую половину. Теперь каждый шаг будет сокращать вторую половину. Я едва ли не вижу длиннющую коричневую рейку, колоссальную мерку, от которой откромсываю кусок за куском. Каждый кусок длиной в мой шаг. Так примерно с метр сорок.
Шлёп, шлёп, шлёп, стучат подошвы. Сзади кто-то приближается, тяжело дыша. Неужели обойдёт? Не обходит. По крайней мере пока.
Наверху, под самой крышей что-то кричат два каких-то охламона. Они там, видно, считают это своим долгом. Хотя, как знать, может быть, просто чувствуют необходимость поорать. Где в наши дни вообще можно поорать? Только на спортивных соревнованиях. Оттого на них и ходит столько народу. Чем дороже билеты, тем громче орут. Надо же за свои деньги получить удовольствие. В мире ведь всё взаимосвязано. У баскетболистов наверняка в ушах ватные затычки, иначе они давно уже оглохли бы.
- Давай! Скорее! Жми!
Заслуженные болельщики навалились грудью на барьер перед трибуной. Чтобы видеть и быть на виду! Кирм достал из портфика тетрадку и свернул её рупором. Ишь, что-то он всё-таки запомнил про распространение направленных звуков. Но, конечно, не исключено, что физика тут совершенно ни при чём, просто видел, что кто-то делал так на каких-нибудь соревнованиях.
- Жми-и-и!
Чего они с собой трубы не взяли? В школе пионерских фанфар навалом. На баскетбольных матчах трубы пускают в ход. И трещотки. И разные свистки. Ну да, там без них не обойдёшься, если хочешь, чтобы тебя тоже заметили. Голосовые связки сорок минут не выдержат. Ну а на соревнованиях по лёгкой атлетике кричат лишь тогда, когда участники бегут мимо трибуны.
Ничего не скажешь, болельщиков больше, чем можно было бы ожидать. Рауль даже сумел пробраться к самому старту. Стоял, словно какой-то деятель, рядом с очкариком-фотографом, на котором висели три камеры: "Пентафлекс" с длиннофокусным объективом, новый "Киев" и какая-то широкоплёночная зеркалка. Рауль подмигнул мне и поднял два кулака над головой.
- Жми-и-и!
Это, значит, и есть поддержка родных стен, которая должна творить чудеса? Что-то я не чувствую, чтоб ноги стали подниматься легче. И чтоб сил прибавилось, тоже не скажешь. Прибавилось! Убавилось, вот это я могу утверждать с уверенностью.
Невозможно поверить, что всего минуту назад ноги у меня были такие, какие и должны быть у человека: послушные, мягко касающиеся земли, чувствительные, упругие. О нет, это было в далёком прошлом. Не могли же они настолько измениться за одну минуту. За минуту никто бы не успел вывинтить у меня мои ходули и ввинтить вместо них новые. Но, видно, это случилось. Чувствую это всё яснее. Теперь у меня ноги какого-то пенсионера. Такого седого дядечки, который держится рукой за стенку, когда идёт открывать дверь.
Ах, стало быть жми! Где же силы взять?
Честно говоря, я ожидал большего от этой новой тартановой дорожки. Или это не тартан, а рекортан? Если он содержит столько резины, как говорили ребята, то ноги должны вроде сами собой от него отскакивать. Когда бежишь по резиновой дорожке, должно казаться, будто ты стал легче. Конечно, не настолько, как на Луне. Но всё же настолько, чтобы это ощущалось. Легче стал! Как же! Сейчас кажется, что на меня навесили дополнительный груз - пуда два!
Метрах в трёх впереди маячит лохматый блондин. Он впереди с самого старта. Видно, ему удалось предугадать момент выстрела. Попробуй теперь догони его.
Ну-нуу... всё-таки попробуем. Я тебя достану... достану... достану... достану...
Ни черта не выходит.
А вдруг удастся на него повлиять? Вдруг наш мозг излучает волны одной длины? Телекинез или как там это называется? Если он - медиум, я... Концентрированный заряд мыслей прямо ему в затылок.
Пропусти меня... пропусти... пропусти...
Не пускает обалдуй. У него бронированный затылок.
Ещё четыреста метров.
Никакая это не тартановая дорожка. Мало ли, что глаза видят. Глаза смотрят с расстояния. А у ног непосредственный контакт, если быть точным. Ноги ничего не говорят о резиновом покрытии. Вязкая трясина, мягкое замшелое болото, говорят они. А может, сыпучий песок или липкая глина. Что же это ещё может быть, если так трудно отрывать ноги от земли.
Ещё триста метров.
Одно теперь железно ясно. Тысяча метров - мерзкая дистанция. Надо издать закон, чтобы запретили её бегать. Абсолютно неудачная дистанция. Слишком длинная, чтобы бежать быстро. Но именно скорость и требуется. Часы тикают, а уж от них сочувствия не жди. Как и от судей, которые держат большой палец на кнопке секундомера.
Как это Рауль сказал? Не думай ни о чём, только беги. Лошадь никогда не думает, а вишь, как быстро бегает.
Ну как там лошадь - не знаю. А что касается человека... Хорошо говорить. Как будто мысли спрашивают, могут они прийти или нет. Просто они вдруг возникают и попробуй их тогда отогнать.
Страшно хочется лечь. Так бы взял и лёг. И никакого тебе стадиона. Я птица, уставшая махать крыльями, птица среди стаи. Мы летим из дальней дали. С вечно мёрзлого берега Ледовитого океана. Я упорно летел вперёд, крыло в крыло с другими. Но больше нет мочи. Ещё взмах-другой, ещё. Воздух наполняется свистом, когда я камнем падаю вниз. Все и не могут долететь до конца. Как же иначе долетевшие поняли бы величие достигнутого? Те, кто сложил крылья, остаются на полпути. Только шаг в сторону, шаг на зелёную травку, и я уже вне игры.
Но я не ступлю этого шага. По крайней мере пока.
Ещё двести метров.