Когда Юрий вытащил руку из кармана, оказалось, что пальцы испачканы в чем-то розоватом и липком.
Тэн с недоумением и, как показалось Юрию, с усмешкой посмотрел на него.
Юрий поднял руку к лицу, внимательно, как нечто необыкновенное, рассмотрел свои пальцы, понюхал и… рассмеялся.
Ему сразу стало так легко и так весело, что все заботы и печали исчезли.
- Земляника! - выдохнул он, решительно сунул руку обратно в карман и зачерпнул полную горсть мокрой массы. - Понимаешь, это земляника!
Теперь Юрка радовался так откровенно и так весело, что Тэн немного растерялся.
- Ну и что? - неуверенно спросил он. - Что ж тут такого?
- Ничего такого! Ничего! Просто… просто…
Но что именно просто, Юрий сказать не мог. Он радовался. Даже сам не зная чему, он радовался. Радость была такая большая и в ней было столько торжества, что Юрий не мог не подчиниться ей.
- Вот, Тэн, это земляника. Понимаешь - земляника!
- Хорошо, тао… успокойся.
- Нет! Зачем успокаиваться? Ты скажи - вы действительно можете сделать любой… продукт?
- Ну, я же тебе сказал… - обиделся Тэн. - Только ты не нервничай.
- Так вот - сделай землянику.
- Но что это такое - земляника?
- Земляника… Земляника… - торжественно и мечтательно протянул Юрий, - это, понимаешь… Это самая лучшая ягода на земле. Лучшая потому, что она земляника.
- Но я не вижу ягод, - усомнился Тэн, рассматривая буровато-розовую кашицу на руке Юрия.
- Неважно. Это они у меня в кармане раздавились. Но они были ягодами.
- Как же неважно? Нужен плод, настоящая ягода.
Юрий немного поостыл и, перебирая земляничную размазню, уже не так торжественно спросил:
- Неужели обязательно целую?
- Конечно. Ведь анализаторы не узнают, какую форму нужно придать твоей землянике.
Юрий полез в карман, покопался в его промокших, липких углах, потом вывернул карман наизнанку. Ему повезло - маленькая спелая ягодка все-таки уцелела и, тронутая темными оспинками, доверчиво легла на стол космической кухни.
Юрка смотрел на нее с нежностью и любовью.
- Ты знаешь, почему земляника самая лучшая ягода? Нет, ты не знаешь этого! Она самая лучшая потому, что самая вкусная, самая душистая, самая красивая и самая скромная - она ведь живет у самой-самой земли и вбирает в себя все самое лучшее, что есть и в земле, и над землей. И земные запахи, и земную сладость, и солнечное красное тепло. Недаром у нас на Земле во всех сколько-нибудь знаменитых тропических фруктах люди обязательно узнают запах или вкус земляники. И ананас, и манго, и все-все обязательно пахнет земляникой либо отдает ее вкусом. Понимаешь, земляника самая земная ягода. Сделай мне ее, Тэн. Пожалуйста, сделай. Ведь должно же быть в космосе что-нибудь земное, настоящее. Такое, что вбирает в себя всю землю. Сделай, Тэн! Сделаешь?
Тэн с уважением смотрел на маленькую алую ягоду, потом понюхал ее и наконец осторожно взял ее двумя пальцами.
- Ну-с, попробуем.
Он положил ягоду на ладонь и с вытянутой рукой пошел в дальний угол кухни. Наверное, ему впервые предстояло сделать анализ неизвестного продукта, и потому он казался серьезным и солидным.
Осоловевший от еды, Шарик смотрел ему вслед и лениво облизывался. Он был таким смешным и странным, что Юрий снова подумал, что с собакой творится нечто необыкновенное.
Тэн медленно открыл задвижку аппарата, чем-то похожего на огромную мясорубку, положил в горловину ягоду и задумался, как ученик, который перед ответом учителю вспоминает все, что он выучил. Потом осторожно включил несколько тумблеров и облегченно вздохнул.
Юрий настороженно следил за Тэном и рассеянно ковырял пальцем левой руки в уголке левого кармана, пока неожиданно не нащупал несколько сухарных крошек. Он вытащил их, рассмотрел и, немного подумав, отложил в сторону: если на космическом корабле действительно умеют создавать любой продукт, так, может быть, удастся создать самый главный - хлеб? Или хотя бы сухарь?
Пока Юрий выискивал крошки, а Тэн выжидающе смотрел на тихонько пошумливающую машину-мясорубку, Шарик, покачиваясь от сытости, уныло бродил по кухне. Ему очень хотелось пить, а все жидкости по-прежнему поблескивали только в запаянных колбах. Шарик вздыхал и облизывался, но пока еще помалкивал.
Машина-мясорубка прекратила свою работу и вытолкнула пластмассовую карточку, а вслед за ней и ягоду.
- Ну вот, - облегченно вздохнул Тэн. - Теперь мы проверим твою землянику.
Он вставил пластмассовую карточку в отверстие космической кухни и приготовился ждать. Шарик подошел к нему и ткнулся мордой в ноги. Тэн рассеянно погладил собаку, и Шарик понял, что своего он не добьется. Тогда он ткнулся в Юркины колени. Юрий строго спросил:
- Ты чего?
Шарик смотрел на Юрия тем необыкновенным взглядом, который однажды уже поразил Юрия, и пытался издать какие-то странные, непонятные звуки. Но эти звуки не удовлетворили Шарика. Он сел, наклонился к полу и, высунув язык, стал щелкать им так, как он делал всегда, когда лакал воду там, на Земле…
- Пить хочешь? - все так же строго спросил Юрий.
Шарик вскочил, обрадованно покивал головой и с готовностью уставился на хозяина.
- Слушай, Тэн, он пить хочет.
- Еще бы, - рассеянно ответил Тэн, - столько слопать.
- А где у вас вода?
- Вон видишь кран? Налей ему, пусть пьет.
Юрий наливал несколько раз, и Шарик лакал с наслаждением. Но он не стал ждать, пока космическая кухня наконец изготовит землянику. Шарик тяжело вздохнул, опять издал какие-то странные звуки, покивал головой, словно благодарил за угощение или как будто он прощался с ребятами, смутился и улегся отдыхать.
Тэн проводил его взглядом и вздохнул:
- Что-то слишком долго не готовится эта… земляника.
- Что же этому мешает? - не без злорадства спросил Юрий.
- Наверное, в рецепте есть какие-то вещества, которых нет в готовом виде.
- Ну и что тогда? Ничего не выйдет?
- Нет, зачем же. Кухня дала команду на центральный химический пост, и эти вещества там сделают. - Тэн помолчал и торжественно закончил: - На центральном химическом посту сделают всё. Абсолютно всё.
Юрий не успел вымолвить слова, потому что из стены выскочила тарелочка с маленькой алой, с черными оспинками и тоненькими волосками, милой ягодкой земляникой.
- Ну вот! - облегченно вздохнул Тэн. - Проверяй. Пробуй. Такая или не такая.
Ягода оказалась настоящей земляникой. Только… Только и у нее был какой-то особый, еще непонятный не то привкус, не то запах космических просторов. Очень чистый, благородный, но… Но все-таки не очень вкусный. Но, видно, в этом были виноваты не космонавты и не их машины, а что-то другое, чего Юрий еще не знал. Может быть, сам космос. Потом они размножили карточку, и из стены вылетали целые тарелки ягод, и Тэн согласился, что земляника - великолепная штука.
- Может, у тебя есть еще что-нибудь? Давай создадим!
- Есть… Только я не знаю, сумеет ли ваша машина сделать и это…
- Сделает! - уверенно сказал Тэн. Теперь он был похож на ученика, который вспомнил все, чему его учили, и отлично ответил на вопрос. - Наши машины все сделают.
- Тогда нужно сделать хлеб. Вот крошка. Может, мало?
- Маловато… - сказал Тэн, рассматривая крошки сухарей или хлеба, которые Юрка выложил из кармана. - Но попробуем.
Он заложил крошки в анализатор, а сам начал наконец готовить обед.
Из стены вылетали тарелочки и стаканы с едой и питьем и целое блюдо красивой - одна в одну - земляники. Потом Тэн вырастил из стены тележку и погрузил на нее еду.
Можно было бы уходить в большое помещение корабля, но похожая на мясорубку машина-анализатор все еще тихонько гудела, а карточку-шифр на производство хлеба или сухарей не выдавала. Тэн недовольно посмотрел на нее и покосился на доску управления.
На ней летучими росчерками метались разноцветные огоньки. Такой пестрой, мгновенно меняющейся россыпи огней и огоньков Юрий еще не видел. Они походили на быстро вращающийся детский калейдоскоп. Уследить за их фигурами и положениями было просто невозможно - виделись только росчерки и отдельные вспышки.
Видно, такое поведение приборной доски озадачило и Тэна.
- Ого, - удивился он, - я такого не видел! Вот это старается!
- Может, ей не под силу?
- Не знаю… Наверное, у твоего хлеба очень сложная формула. Причем, может быть, такая, которая еще никогда не встречалась нашим машинам. Вот они и разгадывают.
Прошло еще несколько минут, а гудение машины и мелькание огоньков не прекращались. Тэн решил:
- Наши там, наверное, умирают от голода. Поехали. А результат машина сообщит и туда.
Земляника понравилась всем. Зет задумчиво, с легким упреком сказал:
- Ведь я говорил, что не нужно бояться такой красивой Голубой планеты. Я был уверен, что это замечательная планета.
Ему не успели ответить, потому что уже знакомый голос с металлическим оттенком произнес:
- В исследуемом материале обнаружены грибково-бактериальные образования…
Квач подобрался, как перед лицом серьезной опасности, и, коротко взглянув на Зета, бросил:
- Как видишь, не все замечательно на твоей Голубой планете.
- …Предварительные анализы показывают их безвредность для живого организма высшего типа. Возможно, что данные грибково-бактериальные образования будут очень полезны высшим организмам. Однако требуется большая работа по разведению и выращиванию этих образований, так как ни в электронной памяти нашей Розовой планеты, ни в справочном материале, полученном от других цивилизаций, подобных грибково-бактериальных образований не значится. Принимайте решение! Принимайте решение!
- Как видишь, Квач, на моей и Юркиной Голубой планете даже грибки и бактерии могут быть полезны. Так каково будет твое решение?
- Не знаю… - буркнул смущенный Квач. - Нужна ли эта возня… Еще неизвестно.
- Ну, вот потому, что неизвестно, - сказал Миро, - потому и интересно.
- А не будет ли это слишком сложно? - осторожно вмешался Тэн.
Они еще спорили, а Юрий молчал и думал. Просто удивительно: самый обыкновенный хлеб, оказывается, такое сложное химическое да еще грибково-бактериальное образование, что его даже и не разгадаешь сразу. Можно подумать, что на той планете, где был построен этот удивительный корабль, хлеба еще нет. Не изобрели и не научились выпекать. И даже в других цивилизациях, на других планетах, которые, может быть, еще похлеще, чем Розовая планета голубых космонавтов, оказывается, тоже нет хлеба!
Это было удивительно, как открытие!
Хлеб, самый обыкновенный хлеб теперь вызывал у Юрия настоящее и глубокое уважение. И ему даже стало немного стыдно, когда он вспомнил, как люди на его родной Земле иногда несерьезно относились к этому чуду, неизвестному на других планетах. Планетах, которые в других областях человеческих знаний обогнали землян.
"Как же не беречь и не любить хлеб - великое достижение землян!" - подумал Юрий и услышал резкий голос.
- Как знаете! - почему-то рассердился Квач. - Всегда получается так, что виноват я.
- Нив чем ты не виноват, - возразил Зет. - Мы все решаем вместе. Но хлеб нужно сделать.
На том и порешили. Теперь Юрий верил, что на космическом корабле в глубинах Вселенной будет настоящий земной хлеб. Верил потому, что уже знал - чудодейственный центральный химический пост корабля действительно может сделать все на свете, потому что, как говорили ему еще в школе, химия - это и в самом деле главная волшебница окружающего.
Юрий хотел поделиться своими мыслями и прежде всего посмотрел на Шарика. Но Шарик, развалившись, спал прямо на полу. Его туго набитые бока тяжело вздымались.
Тэн бросил в рот горсть земляники и утвердил решение:
- Если хлеб будет в десять раз хуже земляники, все равно его нужно делать.
- Точно! - сказал Миро и попросил: - А нельзя, товарищи дежурные, подкинуть землянички?
- Объешься! - все еще сердито сказал Квач и сам потянулся за земляникой. И, прихватывая ягоды, рассмеялся: - Нет, ребята, я тоже "за". Тэн, тащи-ка землянику. И нужно начинать разгон. Будем готовить постели.
Глава двенадцатая
ИСТОРИЯ ГОЛУБЫХ ЛЮДЕЙ
На этот раз из пола и стен выросли уже не кровати-диваны, а, скорее, кресла-диваны - не очень просторные, но мягкие, будто обволакивающие тело. Миро быстро приладил к ним систему проводов, наушников и переносных пультов управления. Поглядывая на Шарика, он на секунду задумался и спросил Юрия:
- Как ты думаешь, по какой программе следует обучать Шарика?
Миро говорил так, словно Юрий всю свою жизнь жил с голубыми людьми и все знал на их розовом свете.
- Миро, ты не ошибся? - тревожно спросил Юрий, уже догадываясь, что кое-что из того странного, что происходит с собакой, он начинает понимать. - Ты уверен, что Шарика нужно обучать?
- Нет, конечно, не ошибся. Ведь когда мы подсоединили вам обоим обучающие аппараты, он не брыкался и во сне прослушал, а значит, и запомнил всю программу первоначального обучения языка.
- Это выходит… выходит, что Шарик знает ваш язык? Язык голубых людей? - Глаза у Юрия были широко открыты, а руки он прижал к груди.
- Что с тобой? - немного растерялся Миро. - Почему ты так удивляешься?
- Понимаешь - ведь Шарик собака…
- Ну и что?…
- Ну… ну, как бы это объяснить…
- Подожди. Давай прежде всего выясним, что такое собака. Рассказывай.
- Ну-у, собака… собака - это… Это друг человека. Животное такое. Говорить оно, конечно, не умеет, но кое-что понимает.
- Но если она не умеет говорить, то как же она может быть другом? - строго спросил Миро. - Ты ничего не путаешь?
- Да нет! Конечно же, не путаю… Она действительно не умеет разговаривать. И все-таки собака - друг человека. Друг потому, что она постоянно живет вместе с человеком, помогает ему во всем. Например, она охраняет стада от волков. На собаках можно ездить и… Да вообще много чего делает собака.
- Та-ак. А что именно делала эта собака? - Миро кивнул в сторону Шарика. - В чем выражалась ее дружба?
И тут Юрка окончательно растерялся.
В самом деле, почему Шарик считался его другом? Стада или отары он не охранял, потому что, кроме Шарика, никакой живности в семье Бойцовых не было. Ездить на Шарике никто не ездил. Охотиться никому не приходилось, да и сам Шарик вряд ли был приспособлен к охоте. Хотя по временам в нем и просыпалось нечто древнее, жестокое.
Словом, выходило так, что Шарик хоть и считался другом, но доказывать свою дружбу не доказывал. Нельзя же было всерьез считать заслугой Шарика его тявканье из своей конуры, когда кто-нибудь стучал в калитку. Скорее, он только мешал людям своей показной бдительностью, чем помогал им.
Бойцов растерянно и сожалеюще посмотрел на безмятежно дрыхнущего Шарика, встретился с требовательным, ожидающим взглядом Миро и нерешительно кашлянул.
- Ну… это… Конечно, я не скажу… Но все-таки…
И тут он со всей очевидностью понял, что, несмотря на то что Шарик и в самом деле был не слишком полезен и без него семье Бойцовых не грозили никакие беды и невзгоды, он все-таки был настоящим другом. Почему так получилось - Юра еще не знал, но, перехватывая сердитый взгляд Миро, сам слегка рассердился.
- А что, ты разве считаешь, что друг может быть только тогда другом, когда он полезен? А если он просто… Просто такой, без которого скучно, с которым все делается легче и быстрее, которому веришь несмотря ни на что, который всегда и везде пойдет за тобой даже в самую страшную переделку и не упрекнет за это, - разве такой не может быть другом?
Миро перестал сердиться и задумался.
- Пожалуй, ты прав, - сказал наконец он. - Друг - это не только тот, кто полезен. Хотя, конечно, бесполезный друг тоже не находка. И все-таки ты прав - другом может стать не всякий. Но если кто-то стал другом - его нужно беречь.
- Точно! - воскликнул Юра. - Ведь может же быть так, что просто еще негде было проявить свою настоящую дружбу. Событий таких не оказалось - и все. Зачем же сомневаться в дружбе без причин?
- Ты думаешь?
- Конечно! Изменятся события - и "бесполезный" друг делается самым полезным, самым необходимым. Потому что он - друг.
- Ясно! Так будем учить Шарика дальше или не будем?
- Я даже не знаю… А как у вас на Розовой земле?…
- Гм… У нас?… У нас, понимаешь, с животными как-то не дружат. У нас дружат с морскими рыбами.
- Как так - с морскими рыбами? - удивился Юрий.
- Да вот так. Плавают с ними, играют, кормят иногда. А они достают со дна моря разные интересные или полезные вещи.
- И вы их тоже учите своему языку?
- Нет, зачем же… Мы просто обучаем их некоторым приемам, обучаем понимать некоторые наши звуки и движения, а сами учимся понимать их.
- Во-во! Точно так же и мы с собаками. Точно так же…
- Ну раз так, значит, обучать Шарика не будем.
Юрке почему-то стало не то что жаль Шарика, которого решили оставить недоучкой, скорее, жаль было себя: ведь это было бы очень здо?рово - вернуться на Землю с собакой, которая имеет законченное среднее образование.
Тут уж о цирке, конечно, и говорить нечего. В цирке такую собаку вместе с хозяином просто на руках будут носить. Но даже в обычной жизни это было бы очень и очень хорошо. Например, забыл какое-нибудь правило - Шарик, напомни. Пожалуйста! Гав-гав - ив дамках.
Шарик, сбегай в клуб и узнай, какая идет картина. Одна нога здесь, другая там! Гав-гав - ив дамках.
Или например…
Да вообще возможности с образованной собакой могут открыться совершенно необыкновенные. И если обучение идет во сне, когда и сам Шарик этого не подозревает, - так чего уж там… Пусть учится. Может пригодиться.
- А может, все-таки… Раз уж начали… Может, не помешает?
Но хотя Миро, возможно, и думал по-иному, но перечить не стал. Он не жадничал. Хочет Шарик учиться? Пускай учится: все равно обучением будет заниматься не сам Миро, а роботы. А тем безразлично, кого обучать - хоть человека, хоть собаку. А прикажут, и рыб начнут обучать. Поэтому Миро спросил только одно: