– У нас, голубчик, у нас! – смеётся Эдуард. – Теперь ты – тоже житель Подземелья! Откуда же нам знать, кто наверху? Нам приходят факсы с указами, а кто на другом конце провода – неизвестно.
– А как же президент? Вы же говорили, что президент у вас есть!
– А что президент? Он сам только на факсе сидит! Отпетым хулиганом, между прочим, был на поверхности!
Тут они подошли к трёхэтажному серому зданию, смахивающему на административное. Эдуард распахнул перед мальчиком широкую дверь и говорит: "Милости просим!"
– Что, новенького привёл, свежесвалившегося? – спрашивает бородатый вахтёр.
– Его са́мого, – говорит Эдуард. – Покажу ему пока наше ведомство, а там будем ждать указа!
Они пошли вдоль рядов письменных столов, заваленных бумагами. Люди, сидящие за столами, весело приветствовали Серёжу. Некоторые были почти его ровесники, другие – постарше, третьи – взрослые люди, но все – мужского пола. За одним столом сидел дед лет восьмидесяти на вид.
У Серёжи назрело сразу два вопроса.
– А женщины у вас есть? – спрашивает он.
– С женщинами туго, – грустно отвечает Эдуард. – Отсутствуют напрочь. А то бы я давно женился. Ребята шутят, будто они живут в другом Подземелье, да как туда попасть?
– А вот этот дедушка, которого мы прошли, ну, он… – Серёжа замялся.
– Говори, говори, не стесняйся! – подбадривает Эдуард. – Здесь, в Подземелье, секретов не бывает. Обо всём можно говорить!
– Ну, он умрёт?
Тут Эдуард начал так громко смеяться, что из-за столов встали несколько человек и подошли узнать, в чём дело.
– Этого я не знаю, – наконец говорит Эдуард. – Но провалится под землю, это уж точно! – И он опять принялся гоготать, держась за бока.
Остальные, разобравшись, в чём дело, тоже начали смеяться. А один молодой человек завалился на спину и задрыгал ногами от хохота. Серёжа никак не мог понять, что тут смешного. А когда ему объяснили, стало не смешно, а страшно. Оказывается, когда время человека в этом мире подходило к концу, он проваливался под землю точно так же, как Серёжа провалился под воду, и никто о нём больше ничего не слышал. Некоторые проваливались через месяц после того, как сюда попали, другие – через годы, десятилетия, а кое-кто доживал в Подземелье до глубокой старости, но потом всё равно проваливался. В общем, смерти в обычном, земном понимании тут не было…
Отсмеявшись, Эдуард препоручил мальчика своим коллегам и отправился на своё рабочее место. Серёжу проводили в столовую, накормили и напоили. А в это время начальнику ведомства пришёл "сверху" факс о том, что новичок будет работать у него в конторе "младшим канцеляром" и должен немедленно приступать к своим обязанностям. Начальник выдал Серёже оранжевый комбинезон, посадил за письменный стол, на котором лежала огромная стопка каких-то документов, и поручил раскладывать бумаги на несколько стопок по номерам.
Когда рабочее время закончилось, Серёжу отвели в общежитие, расположенное в двух кварталах от конторы. Там ему выделили личную комнату, показали, где столовая и санузел, и велели через двенадцать часов снова явиться на работу.
И потекли скучные трудовые будни. Учиться в Подземелье не надо. Развлечений никаких нет, кроме как вспоминать свою жизнь наверху да общаться с соседями по общежитию и коллегами по работе. Все старались шутить и смеяться, но получалось это у них как-то ненатурально. Везде царило чувство обречённости.
Подземелье было похоже на город, в нём жило несколько тысяч человек. Одежда, еда, питьё и всё необходимое для жизни поставлялось неизвестно откуда на гигантском конвейере. Рядом с конвейером из земли выходил огромный кабель, и весь город питался через него электричеством.
От центрального Подземелья шли ходы в разные стороны – вроде того, в который свалился Серёжа. Но все они заканчивались тупиками или выводили назад в основное помещение. Жители надевали каски с фонариками и прогуливались после работы по тоннелям, болтая о том о сём.
Серёжа узнал, что периодически кто-нибудь из жителей брал инструменты и пытался выкопаться на поверхность, но порода была такой твёрдой, что её ничто не могло взять.
Мальчик всё время думал о солнце, небе, траве, деревьях, вспоминал маму с папой и горько плакал перед сном, когда его никто не видел. Он надеялся, что однажды проснётся у себя дома и увидит лучи солнца, пробивающиеся сквозь занавеску. Но просыпался опять в своей постели в общежитии, и в окно его бил жёлтый свет фонаря. В Подземелье царила вечная ночь.
Так прошло несколько месяцев. Однажды, когда Серёжа шёл на работу, он почувствовал, будто за ним кто-то идёт. Он оглянулся, но никого не увидел.
После работы, когда он прогуливался с одним из сослуживцев – мальчиком всего на год старше его, – ему опять почудилось, что за ними следом кто-то идёт. Серёжа рассказал об этом своему товарищу.
– Не дури! – сказал сослуживец. – Ты выдумываешь всё это от скуки. Первое время со всеми так. А потом привыкаешь, и ничего. Жить можно! Главное, что много еды.
Когда Серёжа пришёл с прогулки и лёг в постель, ему стало так тоскливо и одиноко, как не было ещё ни разу в жизни. Он уже давно перестал считать всё происходящее сном, а теперь вдруг явственно осознал, что ему никогда не выбраться из этого ужасного места.
Тут мальчик опять почувствовал чьё-то присутствие. Кто-то невидимый – тот, кто весь день ходил за ним по пятам, – был в его комнате. "Покажись, кто бы ты ни был! – зашептал Серёжа как заклинание. – Если ты можешь помочь мне, покажи себя!"
И сразу, как только он произнёс эти слова, он увидел какой-то тёмный силуэт на фоне окна. Это был силуэт человека, но лица́ разглядеть было нельзя – видно было лишь его глаза, светящиеся ярким голубым огнём. Этот свет не походил ни на что из того, что Серёжа когда-либо видел. Мальчик мгновенно сел на постели, чувствуя одновременно радость и страх.
– Кто вы? – спросил он незнакомца.
– Я тот, кто ответственен за всё в этом мире, – тихо сказал человек. Его голос показался Серёже удивительно знакомым и родным.
– Значит, вы можете меня спасти?
– Могу, – сказал незнакомец.
– Я имею в виду, отправить обратно на Землю?
– Только ты сам можешь отправить себя обратно!
– Но ведь вы же сказали…
– Я могу тебя спасти, только если ты сам захочешь вернуться.
– Я хочу, очень хочу! – закричал Серёжа так громко, что сосед по общежитию застучал кулаком в стену.
– Одного желания недостаточно, – сказал человек.
– Тогда скажите, что́ я должен сделать!
– Покаяться.
– Я каюсь! – сказал Серёжа. Он вдруг почувствовал, что человек сейчас исчезнет, и задал вопрос, не дающий ему покоя: – Скажите, это ведь ад, да?
– Никакого ада снаружи нас нет. Когда мы не слушаемся тех, кого должны слушаться, когда мы злимся или ненавидим кого-то, когда забываем о том, зачем пришли в мир, – мы оказываемся в аду. Ад внутри нас!
И тут человек исчез.
Серёжа проплакал почти всё время, отведённое для сна. Он просил прощения у папы и мамы, у всех, кого обижал в своей жизни. Он обещал быть послушным, всех любить и никогда не злиться. Наконец он устал от слёз и забылся тяжёлым сном.
Когда Серёжа проснулся от дребезжанья будильника, он обнаружил себя всё в той же комнате. А в окно всё так же бил жёлтый свет фонаря. "Неужели человек со светящимися голубым светом глазами мог меня обмануть? – подумал Серёжа. – Я ведь искренне покаялся!" Он оделся и, даже не позавтракав, поплёлся на работу.
У входа в ведомство стоял Эдуард и болтал с несколькими сослуживцами. Серёжу, как обычно, бурно поприветствовали. Но в тот момент, когда он жал руку Эдуарду, Серёжа почувствовал, что начал проваливаться под землю. Все отпрыгнули от него в стороны, как от чумного, и затихли.
– Во дела! Ещё полгода не проработал и до свидания! – сказал Эдуард. – За что ж его так?
Тут Серёжа почувствовал, что проваливается не вниз, а вверх, и выныривает из той самой лужи, куда прыгнул в тот злополучный день.
Мама бросается к нему со слезами и причитает:
– Сынок, зачем ты меня опять напугал? Ты что, задержал дыхание и целую минуту сидел под водой? Мокрый весь! Я вот и гражданина побеспокоила!
– Ничего-ничего, бывает, – говорит мужчина с палкой и улыбается. – У меня у самого такой же сорванец растёт!
– Мамочка, прости меня за всё! – обнимает маму Серёжа.
Тут мама насторожилась и говорит:
– Это – не мой сын! От своего я таких слов никогда не слышала!
– Да, не твой, – отвечает Серёжа. – Знаешь такого человека – с ярко-голубым светом из глаз?
Как Терра перестала вращаться
Жила-была одна хорошая планета. Звали её красивым латинским именем – Терра.
На её поверхности жило много злых людей. Они убивали друг друга, истребляли милых животных, губили мудрые деревья, отравляли почву, водоёмы и сам голубой воздух Планеты.
Терпела-терпела Терра их безобразия, да и не выдержала – взяла и перестала вращаться вокруг собственной оси. А знаете, что бывает, когда планета перестаёт вращаться вокруг оси? На одной её половине всё время стоит день и нестерпимая жара, а на другой – всё время ночь и антарктический холод.
Испугались люди, стали просить Планету снова начать вращаться.
Собрались самые известные политики – лидеры богатых и влиятельных государств. И говорят:
– Мы, сильные мира сего, смиренно просим тебя начать вращаться!
– Это вы развязывали братоубийственные войны! – говорит Планета. – С вашего позволения отравляли мои реки, озёра, моря и океаны, загрязняли мой чудесный воздух, убивали беззащитных животных, вырубали девственные леса! И теперь вы просите меня начать вращаться, чтобы продолжить творить своё зло?!
И не стала вращаться.
Посовещались политики. Они привыкли всеми манипулировать, вот и решили: "Раз Планета такая жалостливая, мы будем давить на жалость, чтобы добиться нашей цели!"
Собрали они самых умных и красивых детей со всего мира и велели им просить Терру начать вращаться.
– Милая Планета! – говорят дети. – Нам так плохо! Мы изнываем от жары и холода! Мы ни в чём не виноваты. Пожалуйста, начни снова вращаться!
Подумала Терра и говорит:
– Вы у́читесь в престижных школах и с ранних лет жизни любите всеми командовать. Разве не из вас вырастают злые политики, которые развязывают войны, уничтожают животных, отравляют мой голубой воздух? Мне очень жаль, что вам приходится страдать, но внутри вы такие же, как и те, кто вас послал.
И не стала вращаться.
Собрали политики паралимпийских чемпионов. (Это такие люди с ограниченными возможностями, которые на олимпийских играх для инвалидов победили других людей с ограниченными возможностями.) И требуют от чемпионов, чтобы они разжалобили Планету.
– Посмотри на нас! – говорят чемпионы Терре. – У нас ограничены возможности, но мы преодолели себя и смогли доказать, что чего-то сто́им. Неужели ты не сжалишься над такими людьми, как мы?
Подумала Планета и говорит:
– Да, у вас ограничены физические возможности. Но душа, ум и сердце у вас на месте. Вместо того, чтобы доказывать другим людям, что вы не хуже их, вы могли учить детей добру, спасать животных от истребления, бороться за сохранение окружающей среды! Мне очень жаль, что вам приходится страдать, но вы ничем не лучше тех, кто вас послал.
И не стала вращаться.
Собрали политики десять тысяч йоркширских терьеров. И приказывают пёсикам разжалобить Планету.
Пёсики как начали все дружно скулить! Такой жалобный вой к небесам несётся, что у всех людей на свете сердце кровью обливается! Но и йоркширчики не смогли разжалобить Терру.
А политики думают: кого же ещё послать? Кто сможет уговорить Планету начать вращаться?
Тут один старенький политик из Восточной Европы говорит:
– А давайте пошлём афонских монахов! Они скажут, что всё оставили ради любви к Богу и никому никогда не делали зла. Тут, глядишь, Терра и разжалобится!
– Нет, – возражает лидер одного государства из Западной Европы, – эти ни за что не согласятся делать, что им скажут. Хоть их режь!
– Так надо им не приказывать, а попросить! – говорит старенький политик. – Вот все вместе отправимся на Афон и вежливо попросим! Монахи утверждают, что на всё готовы ради спасения ближних. Так пускай докажут, что это не пустые слова!
Отправились политики на Афон, заглядывают в один монастырь, в другой – никого нет. Чудеса! Вдруг видят: стоит под ливанским кедром келейка, а на пороге сидит старый-престарый монах с длинной-предлинной бородой, как у Карабаса-Барабаса.
– А где все остальные монахи? – спрашивают его политики.
– Как где? Маслины собирают! – отвечает монах.
– У нас тут катастрофа планетарного масштаба, – говорят ему политики, – а вы маслины собираете!
– А какая катастрофа-то? – интересуется монах.
– Терра перестала вращаться!
– Надо же, а мы и не заметили! – говорит монах.
– Короче, дедушка, – говорят политики, – собери всех монахов. Мы вас ОЧЕНЬ ПРОСИМ пойти на поклон к нашей планете и уговорить её возобновить своё вращение. Иначе всем труба!
– Зачем же людей от дела отрывать? – удивляется монах. – Я и сам могу её попросить!
Встаёт дедушка с табуреточки, ложится на землю и говорит тихим голосом:
– Терра, лапушка, ты чего же это разбезобразничалась? Зачем добрых людей напужала?
– Как зачем? – улыбается Планета. – Чтобы вспомнили, чьими молитвами мир держится! Не будь вас, афонских монахов, я давным-давно бы уже перестала вращаться!
– Ты вот что, милая, – говорит дедушка, – запускай свой двигатель и больше не хулигань без спросу!
– Сию минуту! – отвечает Терра. – Прости, отче, за своеволие!
Закрутилась Планета, завертелась пуще прежнего.
Как тут все обрадовались! И известные политики, и умные дети, и паралимпийские чемпионы, и йоркширские терьеры!
А больше всех радовались афонские монахи! Ведь когда всем людям хорошо, и у тебя на сердце праздник!
Золотая мышь
В норке на краю поля жил чудесный мышонок с бархатной серой шкуркой. Имя у него было – Пищип, но все звали его просто Пип. Он родился осенью, в ноябре, а в начале весны родители уже выставили его из дома вместе с братишками и сестрёнками. Так у мышей принято, ничего не поделаешь! Ведь у его мамы с папой родились новые мышата, а никто не хочет кормить лишних нахлебников.
Пищип вырыл себе миленькую двухместную норку и зажил припищаючи. Почему двухместную? Да потому что мыш надеялся скоро найти себе супругу: в мае ему исполнялось полгода, а этот возраст считается у мышей совершеннолетием. Всё вокруг цвело и благоухало, но Пипу было не до красот природы. Из головы у него не шли два десятка прелестных молоденьких мышек, живших неподалёку. Природа брала своё!
Однажды рано утром к нему зашёл кузен, живший по соседству, и рассказал историю о золотой мыши. Он сказал, что на другом конце света, в городе, живёт молодая белая мышь с золотой шкуркой. Белая она – по наследству от родителей, а золотая – из-за проводившихся над ней химических опытов. В детстве она жила в лаборатории, из которой потом сбежала. Давным-давно было предсказано, что появится такая мышь и что она выйдет замуж за самого достойного из фермеров и станет королевой мышей. И тогда для всего мышиного племени наступит рай на Земле. Кошки больше не будут преследовать мышей и потреблять в пищу, а, наоборот, будут кланяться им до земли. Великаны больше не будут мышей травить и ставить мышеловки. Даже лисы и совы оставят их в покое! Одним словом, мыши будут в большом уважении и почёте – так гласит легенда. А пока что золотая мышь ищет себе супруга, и не может найти. Она уже отвергла не одну сотню великолепных породистых деревенских мы́шей, а на городских она и смотреть не хочет, ведь она верит в предсказание.
– А как же её зовут? – спросил Пип, который тут же влюбился в прекрасную незнакомку.
– Златошкурка, конечно! – ответил кузен. – Хотя, наверное, это – псевдоним…
Тут его позвала невеста, и кузен убежал. А Пип сразу же забыл всех соседских красавиц и начал мечтать о золотой мыши. И до того размечтался, что собрал себе котомку и отправился в город искать своё счастье.
Путь ему предстоял огромный – несколько десятков километров. Для мышей это – всё равно что слетать на Марс. А сколько опасностей ждало его на этом пути! Но Пищип не унывал, бодро вышагивал по тропинке и насвистывал песенку "Тише, мыши, кот на крыше". Друзья посоветовали ему воспользоваться современным общественным транспортом, чтобы быстрее добраться до цели. И Пип направлялся к автобусной остановке. Вдруг он увидел старого облезлого кота, который шёл в ту же сторону. Недалеко от остановки был продуктовый магазин, где окормлялся этот дедок. Видел старик очень плохо, слышал тоже. Только обоняние у него пока что работало, но оно у кошек не очень хорошее. "Если кошке с мышкой по пути, отчего ж тогда не подвезти?" – подумал Пищип и уцепился за кошачий хвост. Тот всю дорогу болтался из стороны в сторону, но мышонок держался крепко. А кот несколько раз останавливался и принюхивался, но повернуть голову ему было лень.
Наконец они добрались до магазина. Пищип спрыгнул на землю и со всех ног побежал к остановке, до которой было уже рукой подать.
На остановке сидел большой голодный пёс неизвестной породы. По морде было видно, что он не брезгует мышами. Обоняние у него было хорошее, на зрение и слух он тоже не жаловался. Увидев мышонка, пёс демонстративно отвернулся, делая вид, что такая мелюзга его не интересует. Но Пищип почуял неладное и полез на тополь, одиноко стоявший рядом с остановкой, – к счастью, он хорошо лазил. Пёс сделал рывок в его сторону, но опоздал – Пип был уже высоко. Тогда блохастый встал на задние лапы, передние упёр в дерево и давай скалить зубы. Думал, наверное, что со страху добыча сама свалится ему в пасть. А мыш уселся на ветке и не ведётся на провокации. Тут как раз подъехал автобус. "Вот кстати!" – подумал Пищип и прыгнул прямо ему на крышу. Так и началось его путешествие.