– А было это так. Дядя Ньютон был ученый, он изучал мир, в котором мы живем. И, конечно, он был хорошим математиком. Вот однажды он сидел под деревом, и в голове у него скопилось много разных математических уравнений, формул, рассуждений, с помощью которых он решал интересующие его задачи. Вдруг с дерева ему на голову упало большое яблоко. Яблоко было большое-большое, потому что оно созрело. Уравнения и формулы в голове у дяди Ньютона рассыпались в разные стороны.
– Это как это рассыпались?
– Ну, он их просто сразу забыл, потому что было больно.
– А дальше что было?
– А дальше дядя Ньютон сказал: "Ай!" И схватился за голову, на которой появилась шишка.
– Гы…ы, – засмеялся Вася, – формулы пропали, зато шишка появилась.
– Вот именно. "Что это, – подумал дядя Ньютон, – яблоко меня так треснуло? Оно что, живое, что ли?" Дядя Ньютон поднял яблоко и стал его рассматривать. "Да нет, яблоко как яблоко". Взял его да и съел. А поскольку голова у него в это время была свободная от формул и уравнений, он и решил обдумать это интересное явление. "Почему это, – подумал он, – яблоко летит не вверх от Земли, а вниз, прямо мне на голову, а если бы головы не было, то – на Землю? И почему это чем больше яблоко, тем сильнее оно бьет по голове?" И придумал. Оказывается, все предметы в природе притягиваются друг к другу. И под действием этой силы притяжения падают друг на друга. Вот эта сила притяжения и называется силой гравитации. А величина этой силы зависит от масс предметов. Чем больше масса у предметов, тем больше эта сила. Когда дядя Ньютон сидел под деревом, Земля, имеющая большую массу, притягивала к себе яблоко. И если бы яблоко было маленькое, то есть с маленькой массой, то и сила притяжения была бы маленькой, и шишка у дяди Ньютона тоже была бы маленькой.
– А может быть, ее, этой шишки, вообще бы не было, – сказал Вася.
– Правильно, – подтвердил ПИП, – но дяде Ньютону не повезло, потому что яблоко было большое и Земля сильно притягивала его к себе.
– Гы…ы, – засмеялся Вася, – зато ему повезло, когда он его ел.
– Совершенно верно. Ты, оказывается, все прекрасно понимаешь. Так вот, потом дядя Ньютон, который заинтересовался своим открытием, доказал, что сила притяжения сильно зависит от расстояния между предметами, а точнее, от расстояния между центрами тяжести предметов. Ну, пусть центрами тяжести предметов будут центры самих предметов. Так вот, чем дальше центры тяжести предметов друг от друга, тем меньше сила притяжения. Когда, например, мы были на Земле, она притягивала нас довольно сильно. Достаточно было споткнуться и упасть – нос разобьешь. Потом, когда мы от нее улетали, эта сила становилась все меньше и меньше, и сейчас она уже настолько малюсенькая, что мы ее совсем не замечаем. Зато теперь, когда мы приблизились к Марсу, теперь Марс притягивает нас к себе и не отпускает. Только Марс в десять раз легче, чем Земля. Значит, и притягивать он нас должен в десять раз меньше. Но, с другой стороны, Марс по размерам меньше нашей Земли. А раз он меньше, то и расстояние между нашими центрами тяжести меньше, а значит, притяжение усиливается. В результате получается так, что Марс притягивает нас не в десять раз меньше, чем Земля, а только в три. Ну, а раз притяжение на Марсе меньше, чем на Земле, то все на нем становится легче. Вот почему Марс не смог удержать около себя обычную атмосферу, она вся испарилась и улетела в бесконечное пространство. Давление оставшейся вокруг Марса атмосферы стало почти ноль. Жить на нем было нельзя. Пришлось создавать эту атмосферу заново и из более тяжелых компонентов, то есть из более тяжелых составных газов, чтобы эта более плотная атмосфера и притягивалась к Марсу сильнее, и создавала бы на Марсе давление, похожее на давление на Земле.
– Скажи, ПИП, а Барсик к Тузику тоже притягивается?
– Конечно. Только они очень легкие, много-много легче, чем Земля или Марс, и, следовательно, сила притяжения между ними ну самая-самая мизерная. В основном их притягивает друг к другу не сила притяжения, а дружба. А еще сильней – кухня.
– ПИП, а сила притяжения всегда внизу или бывает вверху?
– Сила притяжения, Вася, она сама по себе. А низа и верха, если уж говорить серьезно, нет.
– Ну, ты и шутник, ПИП. У тебя, наверно, твои электронные мозги набекрень съехали. Если бы низа не было, я бы не шлепался.
– Шлепаешься ты, Вася, не потому, что там низ, а потому, что там Земля, а теперь вот Марс, которые тебя притягивают. Представь себе, что Земли нет и Марса тоже нет и ты в космосе.
– А чего представлять, я там был.
– Ну и как насчет шлепнуться?
– А там шлепаться некуда.
– Правильно, Вася, нет силы притяжения, и ты болтаешься в воздухе, как сосиска. Есть сила притяжения, и тебе кажется, что есть низ и верх, и у тебя появляется приятная возможность шлепнуться, если рот разинешь и под ноги смотреть не будешь.
– Ага, значит, низ появляется, когда появляется сила притяжения, – заключил Вася.
– Ну, хорошо. Пусть будет по-твоему. Только низ и верх – это понятия относительные. Понял?
– Не. А что такое "относительные"?
– Сейчас поймешь. Ты, Вася, убедился, что Земля круглая?
– Да, убедился.
– Представь теперь себе, что ты вышагиваешь по Земле на одном из ее полушарий. А на другом полушарии, с другой стороны Земли, такие же шустрые папуасы, как ты, так же бодро вышагивают за своими папами и мамами.
– И ПИПами.
– Пусть будет так – и ПИПами. Только ПИПы там сзади вышагивают.
– Почему сзади?
– А они семейства папуасов от нападения страшных обезьян охраняют.
– Ладно. Пусть сзади. Ну и что?
– Как что? Они что, там, внизу, на другой стороне Земли, вверх тормашками, что ли, вышагивают? Нет, Вася. Им кажется, что это ты вверх тормашками вышагиваешь. И вышагиваешь ты относительно них где-то там, внизу. Низ относительно папуасов в той стороне, в которой у тебя верх, и наоборот. Значит, что? Низа и верха, как такового нет. Есть восприятие силы притяжения. Куда тебя притягивает, там и низ. Ясно?
– Теперь ясно.
– А хочешь, я тебе мозги взлохмачу?
– Попробуй.
– Знаешь, Вася, люди сами того не понимая, перепутали низ и верх местами.
Вася вытаращил глаза.
– Как так перепутали?
– Спокойно. Держи мысли. Иначе разлетятся, долго собирать придется.
– Хорошо, держу.
– А ну-ка, расскажи, как устроен глаз.
– Очень просто. Глаз круглый, – уверенно ответил Вася, – в него попадает свет, и мы видим.
– В основном верно. Есть только одно уточнение. В глаз попадает свет, отраженный от того предмета, который мы видим. Но есть одна тонкость. Стоит, например, дядя в шляпе и в башмаках, а между ними живот. В точку глазного дна попадает отраженный свет от шляпы, башмаков и живота. В другую точку – тоже. И в третью – тоже. И в любую другую – тоже. Что увидит глаз? Мешанину из шляпы, башмаков и живота он увидит. Конечно, если живот большой-большой, много больше шляпы и башмаков, то глаз увидит живот, в котором утонули шляпа и башмаки. Ясно!
– Ага. Живот без шляпы и без башмаков. Знаешь, что это такое, ПИП?
– Что?
– Это колобок.
– Почти правильно. А для того чтобы увидеть отдельно все части дяди в шляпе, надо чтобы лучи света, отраженные от шляпы попадали в одну точку глазного дна, от башмаков – в другую и от живота – в третью.
– А как? – заинтересовался Вася.
– А для этого природа придумала вот такое изобретение. Вот посмотри.
И ПИП показал Васе стеклышко в оправе диаметром около десяти сантиметров. Особенностью стеклышка было то, что оно оказалось выпуклым с обеих сторон.
– Это, Вася, двояковыпуклая линза. Такая же линза расположена у земных животных, в том числе и у людей, в зрачках на входе в глазное яблоко. Только там маленькая линзочка. Ее назвали хрусталиком. Пройдет время, ты будешь изучать разные науки, в том числе и оптику, откуда и узнаешь, что именно хрусталик и формирует на глазном дне изображение того предмета, который мы рассматриваем. А теперь я хочу показать тебе одну особенность, которой обладает линзочка. Возьми ее и направь мне в лицо. А я буду улыбаться.
Вася взял линзу и направил ее на ПИПа.
– Ой, какой нос большой! – удивился Вася, – а рот вообще не убирается.
– А теперь удали линзу на полшага от меня.
– Ничего не вижу. Все расплылось.
– А если еще чуть подальше? – предложил ПИП.
Вася сделал еще полшага назад.
– Эх, ай, ай! ПИП, у тебя нос и рот поменялись местами. Нос внизу, а рот вверху. Ты что, вверх ногами встал?
– А ты не смейся, Вася. Это линза перевернула изображение. Вот такая, только маленькая, линзочка и находится у тебя в зрачке.
– Ну и что?
– А то, что благодаря этой линзочке-хрусталику, которая у тебя в зрачке, ты видишь все вверх тормашками. И получается, что Земля на самом деле притягивает нас не вниз, а вверх. И ходим мы по Земле вниз головой.
Вася удивленно захлопал глазами.
– Это что же значит? Чтобы правильно увидеть дядю в шляпе, надо перевернуть его вместе с Землей?
– Есть более простой способ, Вася. Надо просто встать на уши.
Вася задумался. Видно было, что все, что сказал ПИП, никак не укладывалось у него в голове.
– А ты не врешь, ПИП?
– А зачем мне врать? Я просто хочу повторить, то, что только что говорил: низа и верха нет. А в природе есть сила притяжения. Направление этой силы мы и чувствуем, как низ. Кстати, когда наш межпланетный космолет разгонялся или тормозился, появлялась сила, преодолевающая наше движение по инерции. Эта сила или ускоряла нас или тормозила. Когда мы крутились на марсианском тренажере, на нас тоже действовала сила, изменяющая направление нашего движения. В первом случае нас прижимало к креслу, во втором – к внешней оболочке тренажера. И всегда мы эту силу чувствовали так же, как силу притяжения. Всегда низом для нас было то место, к которому нас прижимало. Значит, мы одинаково чувствуем как силу притяжения, так и силу, изменяющую наше движение по инерции, то есть разгоняющую нас, тормозящую нас или изменяющую траекторию нашего движения. Ясно?
– Не… не знаю.
– Ну вот, поломай голову. Только недолго. Иначе не у меня, а у тебя мозги набекрень съедут.
Вася хотел спросить ПИПа еще что-то, но ПИП строго сказал:
– На сегодня хватит, голова заболит. Давай-ка спатеньки.
Утомившийся от путешествия Вася быстро заснул. На этот раз он устал, и поэтому ему ничего не снилось.
Утром его разбудил ПИП.
– Умываться, завтракать и в дорогу. Сегодня вылетаем.
Наспех позавтракав экзотическими овощами, фруктами и еще чем-то непонятным, космонавты направились на выход. Вышли из лифта на поверхность Марса недалеко от космодрома.
Когда вагончик на магнитной подушке подрулил к космодрому, Вася увидел на стартовой площадке совсем другой космолет. Этот был больше того, на котором они прилетели на Марс. На площадке их встречала группа провожающих во главе с Николаем Петровичем. Традиционные рукопожатия, прощания, и вот они уже на специальном лифте поднимаются к входу в носовой части корабля. Прощальные взмахи рук, и дверка за ними закрылась. Теперь им предстояло преодолеть большой и опасный путь через пояс астероидов от Марса до спутника Юпитера, который называется Ганимед. На этом спутнике несколько лет собирался межзвездный корабль, на котором они и должны будут вырваться в открытый космос из Солнечной системы.
От Марса до Юпитера
(Через пояс астероидов)
И снова в полет. Командир приказал всем разместиться в креслах, пристегнуть ремни безопасности. ПИП укрепил Тузика около кресла, а Барсика сунул в корзину и прикрепил ее к стене ремнями, приказав не орать, когда космолет полетит в космос. Это, конечно, было бесполезно. Барсик все равно заорет. Но о том, чтобы он не орал, можно позаботиться и позже.
А сейчас все приготовились к старту, космолет загудел, задрожал, и командир дал команду:
– Приготовиться. Начинаем полет.
Вот в это время и заорал Барсик. ПИП знал, что делать. Он открыл корзину, треснул Барсику по лбу своей металлической рукой и приказал:
– Брысь!
Барсик зашипел и замолк. Двигатели заработали, и Васю вдавило в кресло.
– Внимание, – сказал командир, – ускорение пять метров в секунду за секунду до скорости сто восемьдесят километров в секунду, время разгона десять часов. Расстояние до Юпитера шестьсот миллионов километров. Время в полете полтора месяца.
Папа Афанасий включил экран, и он засверкал огромным количеством ярких точек.
– Это что за точки? – спросил Вася у ПИПа.
– Это астероиды. Вон смотри, один из них на экране справа. Это Деймос – спутник Марса.
– А где Фобос? – спросил Вася.
– А Фобос с другой стороны Марса. Мы его не видим.
Пока они разговаривали и рассматривали панораму на экране, спутник Марса Деймос стал увеличиваться в размерах и через несколько минут вырос до величины большой глыбы. Глыба пролетела мимо космолета и исчезла с правой стороны экрана. Впереди был длинный путь. Еще девять с лишним часов придется выходить из носовой части корабля вниз, в столовую и в спальню по лесенке, а через девять часов, когда двигатели перестанут разгонять корабль, верха и низа не будет. Надо будет снова надевать магнитные присоски и ползать по стенкам космолета.
Папа Афанасий приказал всем надеть какие-то страховочные пояса.
– ПИП, а что это за страховочные пояса?
– А это, Вася, вроде подушки безопасности на автомашине. Когда автомашина неожиданно останавливается, ты можешь по инерции клюнуть носом то, чего не надо. Так вот, подушка быстро надувается, и ты клюешь носом мягкую подушку, а не какой-нибудь двигатель встречной машины.
– Значит, этот пояс надувается, и я его клюю носом?
– Нет, это я тебе так, к примеру, рассказал. А космический пояс безопасности – это совсем другое устройство. Как только какой-нибудь небольшой метеорит на огромной скорости ударяется в обшивку космолета, он может пробить эту обшивку. Воздух из космолета начинает быстро-быстро вылетать через отверстие, пробитое метеоритом, в безвоздушное пространство, и человек может умереть. Избежать этого можно, если для страховки находиться в космолете в космических костюмах. Но тогда будет очень неудобно работать, кушать, играть и даже спать. Вот люди и придумали страховочные пояса. Как только давление воздуха в космолете начнет быстро уменьшаться, пояс взрывается и превращается в прозрачный пузырь, в центре которого и оказывается человек. В этом пузыре ему совсем не страшно. Хоть в космос его выкидывай.
– А как же в этом пузыре работать, кушать, играть?
– А это совсем ненадолго. Корпус корабля сделан из такого текучего материала, что дырка, проделанная метеоритом, очень быстро затекает, и давление в корабле восстанавливается.
– А пузырь?
– А пузырь при нормальном давлении выпускает воздух и снова становится поясом. Только теперь у этого пояса на один заряд расширяющегося воздуха становится меньше.
– А сколько в поясе этих зарядов?
– У одних десять, у других двадцать. Это зависит от типа пояса. У тебя, например, в поясе двадцать зарядов. А у меня этого пояса вообще нет, потому что мне все равно, какое давление воздуха вокруг.
Пока они разговаривали, ПИП надел пояса безопасности на Васю, на Тузика и на Барсика.
В это время Афанасий Николаевич переключил экран на ближайший грузовой космолет, экипаж которого был занят подготовкой к перемещению астероида Интерамния. На экране появился командир грузового космолета.
– Как ваши дела? – спросил он Афанасия Николаевича.
– Стартовали нормально, – ответил Афанасий, – у нас к вам просьба показать астероидную обстановку.
Экран погас, и через мгновение на нем появились сотни светящихся точек.
– Показываю, – прозвучал голос командира грузового космолета, – наиболее опасные астероиды.
На экране засветились красные точки в количестве двадцати-двадцати пяти штук.
– Это наиболее опасные астероиды, – продолжал командир космолета. – Орбиты их пересекаются с орбитой движения вашего космолета. Возьмите их на автоматический контроль и наблюдайте их траекторию движения. В секторе восемнадцать на двадцать два на тринадцать движется облако мелких метеоритов.
Чуть правее по курсу движения космолета засветилось розовое облако.
– Это облако, – продолжал командир грузового космолета, – с большой скоростью пересекает вашу траекторию. Постарайтесь просчитать динамику его движения, чтобы разойтись с ним. Пока это все. Через пятнадцать дней полета свяжитесь с группой нашего космического труженика, находящегося в наиболее опасном районе пояса астероидов. От них получите подробную информацию. Со своей стороны будем контролировать космическую обстановку вокруг вас и, в случае возникновения опасности, сообщим. Успехов вам.
Афанасий Николаевич постепенно выключил двигатели, чтобы не столкнуться с опасным облаком, и все повисли в воздухе.
Наступило время обеда. Пользуясь магнитными присосками, все, кроме Эдуарда, который заменил Афанасия у пульта управления, поползли в столовую. Опять умываться, залезая головой и руками в прозрачный шар, опять есть жареный картофель с фрикадельками в специальном закрытом пузыре, засунув туда голову и руки, опять пить чай из трубочек.
Тузика и Барсика тоже кормили в таких прозрачных пузырях.
Тузик никак не мог приноровиться есть в условиях невесомости. Он ловил кусок мяса, начинал его жевать, а кусок, уже наполовину пережеванный, вдруг вылетал у него изо рта, и Тузику приходилось жалобно тявкать и ловить плавающий по воздуху в пузыре кусок. Барсик приноровился сразу. Он ловил корм своей царапистой лапой и не отпускал его, пока не съедал.
После обеда команда космолета разошлась по своим рабочим местам, а Вася, ПИП, Тузик и Барсик расположились в детской комнате, где и предались своим занятиям. Афанасий Николаевич вдруг сообщил:
– Включаю главный двигатель.
Двигатели загудели, и в комнате снова появился низ и верх. Из гаража по полу поехали машинки, вдоль миниатюрной дороги выстроились маленькие ГАИшники, невпопад закукарекал взъерошенный петушок, в комнате зажужжал игрушечный вертолет. Тузик залез в свою конуру, а Барсик спрятался за этой конурой и стал сторожить, когда из нее появится хвост Тузика. Наконец, к вечеру папа Афанасий сообщил по радио:
– Скорость корабля достигла заданной величины. Прекращаю работу двигателя.
И снова низ и верх пропали. По воздуху поплыли незакрепленные предметы. Особенно смешно было наблюдать, как в воздухе беспомощно машут своими полосатыми палками инспектора ГАИ и, не зная, что делать, свистят в свои свистки. На помощь Васе пришел ПИП, который своими длинными руками уже не в первый раз быстро переловил летающие по воздуху игрушки и упрятал их в гараж.