Бог приказал своим слугам заковать Абрскила в цепи и заточить в самую неприступную пещеру. Старуха-колдунья указала им на Члоускую пещеру. В нее и были заточены прикованный к цепи Абрскил и его араш. А цепи прикрепили к железному столбу, глубоко вбитому в землю. Бог поручил колдунье следить за пещерой, чтобы никто туда не проник. Абрскил должен был умереть от голода.
Но старуха, утолив свою жажду мести, все же пожалела Абрскила - дала ему молоко и вареную тыкву,а арашу - молотую сталь.
Проведал об этом бог, - разгневался; он превратил колдунью в собаку и наложил на нее заклятие - вечно сторожить Абрскила и его араша. Тоща собака стала лизать цепь, которой был прикован Абрскил. Скоро цепь истончилась - стала как шелковая нитка. Но едва собака присела отдохнуть, - цепь стала прежней. Снова бросалась собака лизать, истончая цепь, и снова цепь восстанавливалась, как только уставала собака. Так повторялось бесконечно.
Не спал и Абрскил; он с еще большей яростью расшатывал железный столб. Вот столб уже шатается, еще толчок, и сейчас, кажется, Абрскил обрушит его и освободится. Но вдруг какая-то черная птичка садится на верхушку столба, и узник замечает, что столб перестал поддаваться его усилиям. Абрскил сгоняет птичку, пробует опять расшатать столб, но снова садится она на верхушку столба... В досаде герой ударяет молотом по тому месту, где уселась птичка, но только вбивает столб все глубже в землю.
Снова трудится герой - день за днем, ночь за ночью. Но напрасны его усилия: едва расшатается столб, как прилетает неведомая птичка...
Однажды отважные люди с зажженными факелами проникли в глубь пещеры; они громко звали Абрскила, хотели его освободить. Долго шли они по пояс в воде, изнемогая от холода. Нелегко было им идти в низкой пещере с неровным сводом. В это время Абрскил, стиснув зубы, расшатывал столб. Вот услышал он людские голоса, радостно заржал'и прикованный араш. Во тьме блеснул луч света.
Из мрака пещеры раздался голос Абрскила:
- Не добраться вам, добрые люди, ко мне, по мере вашего приближения злые силы удаляют меня от вас, вернитесь обратно! Только скажите: растут ли еще на земле папоротники и сорные травы? Есть ли еще колючки и терн? Угнетают ли злые люди слабых?
- Да, растет, - со скорбью ответили почитатели Абрскила, проникшие в пещеру. - Да, есть колючки... Да, угнетают!
Абрскил с новой силой рванул столб, и цепи зазвенели. Герой простонал:
- Эх, нет еще счастья в родной стране, нет еще покоя человеку на земле!
С тем умолкла пещера и века была немой.
Порою люди рассказывают о пленении Абрскила иначе. Говорят, что его всегда выручал горный посох - алабаша - с острым железным наконечником, В минуту опасности Абрскил втыкал алабашу в землю, и, опираясь на нее, делал такой прыжок, что исчезал из глаз врагов.
А божьи слуги обратились к черному дятлу, чтобы он повредил адабашу Абрскила, и за это обещали ему красную шапочку. Пятел разыскал Абрскила и, пока тот спал, стал долбить алабашу. Продолбил он её до половины, а загем известил об этом божьих слуг Те кинулись к Абрскилу. Герой вовремя проснулся, увидел врагов вскочил и, опершись на алабашу, хотел перепрыгнуть через ущелье. Но алабаша подломилась, и он упал. Тут-то подоспевшие враги и схватили его...
Так или иначе, но Абрскил остался плененным в пещере. Но память о нем жива в народе. Его подвиги остались примером для смелых, благородных людей, воодушевляют их в борьбе с врагами и необузданными силами природы.
АЦАНЫ
По преданию, когда-то Абхазию населял исчезнувший ныне народ - ацаны. Жили ацаны в горах и, говорят, были настолько малорослы, что лазили на папоротники, чтобы рубить их вотки.
Тогда на горах не бывало ни снега, ни дождя, даже ветер не дул, погода стояла всегда хорошая.
Ацаны жили беззаботно, никого не боялись, ни с кем не считались, даже бога у них не было.
"Кто же, кроме нас, владеет жизнью?" - говорили они, и ничего, кроме своей головы, не ценили.
Однажды в полдень, когда ацаны находились внутри ацангвара - за каменной оградой, сверху незаметио для всех опустилась золотая корзина. В ней была золотая люлька, а в люльке лежал новорожденный ребенок.
Увидали ацаны младенца - обрадовались. Они приняли его к себе и воспитали. Он рос, как день, и вырос так быстро, что все удивились.
Однажды, когда ребенок стал уже взрослым, он спросил своих воспитателей:
- Вот вы, ацаны, ничего не боитесь, а есть ли такая сила, которая смогла бы вас победить? Кто одолеет вас?
Дедушка ацанов, которому было триста лет, сказал:
- Что может нас победить? Если выпадет ватный снег и если он загорится, тогда, может быть, мы тоже сгорим. Больше нет на земле силы, которая смогла бы нас победить!
Вдруг юноша бесследно исчез.
- Куда ушел наш ребенок? - спрашивали друг друга ацаны. Искали они его повсюду, но нигде не нашли.
Прошло немного времени. Однажды дедушка ацанов заметил, что у козла, который вместе со стадом был за каменной оградой, от ветра развевается длинная борода.
- Хай* (*Хай! - восклицание, означающее сожаление или озабоченность.), теперь конец нам! Мы вырастили не ахупха* (*Ахупха - воспитанник (аталык).), мы воспитали своего разорителя, он погубит нас! - закричал старший и указал всем ацанам на козла.
- Что такое? - спросили они. Старик ответил:
- У нас, вы сами знаете, никогда не было ветра, а вот теперь появился ветер и развевает бороду козла. Нас ждет гибель, пришел наш конец!
А ветер дул все сильнее. Наконец пошел ватный снег. Снег шел, шел и выпал до двух саженей. Вдруг вата загорелась, и все выгорело дотла.
Так погибли ацаны. Но в горах остались до сих пор каменные ограды ацанов - "ацангвара". И теперь еще есть в горах подъем, называемый "Ачагылара", т. е. Олений косогор. Он назван так потому, что когда-то один из ацанов-охотников, быстроногий и смелый, как все ацаны, гнался за оленем. В этом месте усталый олень остановился, и охотник поймал его за хвост.
ЛЕКАРЬ ЛУКМАН
Едва человек появился на свет, он стал думать как бы не умереть с голоду, как согреться в студеный день и найти лекарства от хвори.
Чем больше становилось людей, тем больше появлялось болезней.
Вот в эту-то пору и появился лекарь по имени Лукман. Он задумал облегчить страдания людей, найти средство от болезней. Лукман искал разные целебные травы и коренья в полях, ущельях, по берегам рек и ручейков, по горным пастбищам. Для заживления ран он нашел ахурбгиц* (*Ахурбгиц - подорожник.), для лечения сибирской, язвы - ашхардац* (*Ашхардац - горец кровяно-красный.), для лечения малярии - аджаква* (*Аджаква - зимовник многоцветный.) и открыл целебные свойства множества других трав. Цветами, листьями, кореньями он лечил людей от всяких недугов. Только одного он не знал - как лечить зубную боль.
Как-то раз к нему приползла змея и стала умолять:
- У меня бывают страшные головные боли, вылечи меня!
Лукман согласился ей помочь, при этом спросил: не знает ли она средства от зубной боли.
- Если нельзя успокоить зуб лекарством, то надо его вырвать, так как нет ничего хуже этого страдания,-ответила змея.
- Да, я понимаю, - сказал Лукман, - но беда в том, что я не знаю, чем и как нужно рвать зубы.
- Ты можешь рвать зуб таким, похожим на мою голову, приспособлением, которое могло бы открываться и закрываться.
- Это прекрасный совет. И в благодарность за него я сообщу тебе самое верное средство от головной боли. Как только у тебя заболит голова, ложись, свернувшись клубком, на большой дороге, прижав голову к земле и закрыв глаза. Так и лежи неподвижно, стараясь заснуть, ни на что не обращая внимания. Примерно через час головная боль пройдет бесследно.
- Спасибо друг, - сказала змея и уползла в кусты, чтобы сообщить всем змеям средство от головной боли.
Вот почему змеи и ныне, свернувшись клубком, устраиваются посреди дороги, а люди, подкравшись к ним, их уничтожают.
Как-то раз Лукман, после проливного дождя, хотел переправиться через реку, которая сильно разлилась. Узенький мостик, переброшенный через нее, был скользким, так как вода проступала снизу через щели. Лукман поскользнулся и упал в реку. С трудом ему удалось выкарабкаться на сушу. Большая часть лекарств, которые он нес с собою, утонула, и только кое-что течение вынесло на берег. Лукман собрал уцелевшие снадобья, ими он лечит народ и до сих пор.
АЧАРПЫН
Ты, конечно, знаешь, дад* (*Дад - ласковое обращение старшего к младшему.), то растение, из которого делают свирели - ачарпын.
Большой раскидистый куст ачарпына красовался в горах. Стоять бы ему да цвести на радость себе и другим. Но вот какой-то прожорливый козел подошел к кусту и начал объедать листья.
Ачарпын стал просить козла:
- Послушай, козел! Оставь ты меня в покое. Неужели тебе мало хорошей травы? Я вырос вовсе не для того, чтобы ты съел мои листья.
Но упрямый козел в ответ насмешливо заблеял и продолжал объедать листву.
Ачарпын опять взмолился:
- Эх, козел, козел! И не жалко тебе уродовать меня? Бородатый обидчик обозлился и заблеял:
- Молчи, ты своими жалобами мешаешь мне насладиться едой.
Тут козел стал на задние ноги и оторвал ачарпьшу макушку, а копытами поломал ветки.
Ачарпын протяжно и громко застонал, и жалоба его донеслась до пастуха, который неподалеку пас коз.
- Кто это так жалобно плачет и о чем? - спросил пастух, оглядываясь, но вокруг никого не было. Стоял только куст ачарпына.
- Это я горюю, - сказал ачарпын.
- Ты же видишь - глупый козел меня совсем изувечил.
- Не могу ли я чем-нибудь помочь тебе? - спросил пастух.
- Постарайся, и я отплачу тебе, - отвечал ачарпын. - Я умею петь не только печальные, но и радостные песни. Только дай мне для этого новую жизнь: срежь меня и заполни мою сердцевину человеческим дыханием. Тогда я стану твоим другом и спутником - звонкою свирелью. Под мою песню твои козы и овцы будут лучше пастись, будут давать много молока, хороших козлят и ягнят.
Пастух сделал так, как сказал ему ачарпын. Он срезал его и сделал себе свирель. И первая песня, которую он сыграл на свирели из ачарпына, была песня благоденствия стада.
Сказания о нартах
РОЖДЕНИЕ НАРТА САСРЫКВЫ
Нарт Сасрыква был самым младшим, сотым сыном Сатаней Гуаши. Необычным было его рождение.
Однажды Сатаней Гуаша белила холсты на берегу Кубани. К полудню, устав от работы, она разделась донага и улеглась в тени кустарника, Дул приятный ветерок, а ее тело белело подобно только что снятому сыру. Отдохнув, она вошла в прохладную воду.
На другом берегу паслось стадо коров, а у самой реки спал Зартыжв - нартский пастух. Его лохматые брови касались травы, и ветер их шевелил.
Сатаней Гуаша сразу узнала его и крикнула:
- Это ты, Зартыжв? Взгляни сюда!
Этот оклик разбудил его. Подняв густые брови, он стал прислушиваться. Голос его очаровал. Присмотревшись, он увидел, что у дальнего берега, лежа на спине, плавает Сатаней Гуаша. У пастуха вскипела кровь в жилах, он был словно охвачен огнем. Зартыжв вскрикнул:
- Сатаней Гуаша, наша госпожа, не ты ли звала меня? Услышав голос Зартыжва, которого Сатаней Гуаша давно приметила и к которому стремилось ее сердце, она ответила:
- Да, это я позвала тебя. Переправься ко мне, я скажу, что хотела.
После ливней Кубань сильно разлилась. Зартыжв бросился в реку, но ее быстрое течение отбросило его назад. Он опять ринулся в воду, но бурлящая река снова отнесла его к берегу. Третий раз бросился он в воду, опираясь на шест, но вода вырвала у него шест.
После этого пастух убедился, что ему не сладить с бурным течением. Он крикнул:
- Сил больше у меня нет, если попытаюсь снова плыть, - утону. А ты вот что сделай: надень платье, повяжи платком голову, покажи весь свой облик.
Она исполнила желание Зартыжва.
Пастух долго глядел на нее и, напрягши все силы, крикнул:
- Сатаней, встань у большого камня. Я в него пущу стрелу. И он натянул тетиву. Стрела сверкнула, как молния. Испуганная Гуаша укрылась за камнем.
Стрела впилась в камень, и на нем возник человеческий образ. Увидев его, Гуаша догадалась, что здесь проявилась волшебная сила.
И снова крикнул ей пастух:
- Высечь этот образ на камне тебе поможет лишь искусный кузнец Айнар. У него клещи вместо левой руки, правая служит молотком, а нога - наковальней.
Гуаша привела кузнеца. Он трудился над камнем три дня. И, наконец, камень принял человеческий облик.
И тогда он сказал ей:
- При рождении этого витязя у соседа ожеребится кобыла и вырастет из жеребенка араш необыкновенной силы и красоты. Сатаней, постарайся раздобыть этого жеребенка для своего сына, рожденного из камня. Этот конь будет под стать ему.
Сатаней спрятала под мышку каменное изображение и пошла домой. Она держала его в тепле целый год, скрывая от людей.
Накануне перевоплощения каменного облика Сатаней Гуаша соткала добротный холст из конопли, отбелила его на солнце, разложив на берегу, а из белоснежной шерсти наткала сукна.
Затем Сатаней Гуаша начала шить черкеску, архалук и башлык. С утра она трудилась и не заметила, как наступил вечер. К вечеру одежда была готова.
Люлька, в которой раньше лежали ее девяносто девять сыновей, стояла у нее в горнице, но ей захотелось иметь особую колыбель. Она пошла к кузнецу Айнару и сказала ему:
- Тебе одному известно, что случилось со мной. Я опять нуждаюсь в твоей помощи.
- Что тебя тревожит, Сатаней Гуаша? Если тебе что-нибудь надо, Айнар-кузнец не пожалеет своих рук, своего молота, наковальня у него всегда готова, и огонь никогда не гаснет.
- Я хочу иметь колыбель! Но она не должна походить на
обычную. Ты знаешь, что тот, который в нее ляжет, не будет похож на других детей. Для него колыбель должна быть выкована из стали, она должна сама качаться и не должна скрипеть.
- Хорошо, такую колыбель я могу приготовить, - сказал Айнар-кузнец.
- Я надеюсь на твои золотые руки. Но, Айнар-кузнец, вот что я еще хотела сказать тебе. Ты начнешь ковать колыбель. Твой огонь днем и ночью будет гореть, твой молот будет греметь, как гром. Мои сыновья, которые сейчас в походе, могут вернуться и спросить тебя, чем ты занят? А что ты ответишь? Неужели ты скажешь им о том, что делаешь колыбель для их брата, который должен родиться? Тогда они пристанут ко мне и станут расспрашивать. Что я им отвечу?..
- Не беспокойся, Сатаней Гуаша, Айнар-кузнец не только умеет мастерить, но и мастер хранить тайны. Работать буду бесшумно, и дым не будет подыматься над кузней. А сталь в моих руках, как мягкий воск.
Сатаней Гуаша вернулась домой. Всю ночь не утихал ураган, хлестал град, гремел гром.
Но в нартском селении люди спали спокойно. Только два человека не спали: Сатаней Гуаша и Айнар-кузнец.
Могла ли Сатаней Гуаша спокойно почивать? Она трепетно ожидала воплощения каменного образа. Всю ночь она ходила по горнице взад и вперед. Долго обдумывала, какое имя дать новорожденному. Много имен она перебрала и, наконец, остановилась на имени Сасрыква.
Айнар-кузнец тоже не сомкнул глаз в эту ночь. Он трудился у своей наковальни. От удара его молота, как звезды, сыпались искры. Он ковал колыбель.
Стало рассветать. Небо прояснилось. Как только солнечные лучи коснулись снежного хребта, в доме засуетились женщины. Все обрадовались. Родился мальчик.
Но никто не мог дотронуться до младенца - он был огненно-красный. Что было делать? Как кормить? Женщины не смели его коснуться. Они стояли вокруг новорожденного, не веря своим глазам.
В ту ночь у соседа ожеребилась кобыла, но жеребенок не походил на обычных жеребят. Никого к себе не подпускал, ударом копыт отбрасывал того, кто пробовал к нему подойти. Прослышав об этом, Сатаней Гуаша обрадовалась:
- Жеребеночек, жеребеночек, ровесник моего сына, только ты под стать ему!
В ту же ночь младшему дали имя Сасрыква - человек из камня, а жеребенка назвали Бзоу.
Что же было делать дальше с младенцем? Решили вызвать Айнара-кузнеца. Войдя в горницу, он начал его осматривать.
- Пусть растет и множится род великих нартов! - сказал он, протянул свои огромные клещи, захватил ребенка и понес в кузницу, Затем он опустил его в расплавленную сталь, чтобы закалить тело. Ребенок барахтался в огненной жидкости, словно купаясь в теплой воде.
Кузнец теми же клещами снова захватил его. При этом правая нога мальчика, которой касались клещи, осталась не закаленной. Едва ребенок оказался дома, он закричал:
- Мать, я очень голоден, накорми меня!
Айнар-кузнец взял железную миску, наполнил ее расплавленной сталью и поднес к губам ребенка. Тот с жадностью проглотил сталь. Трижды Айнар наполнял миску и три раза ребенок осушал её.
Утолив голод, он обратился к матери:
- Мама, мама! Я спать хочу.
Сатаней Гуаша обняла ребенка и понесла в спальню. К её удивлению и радости теперь от ребенка шло человеческое тепло.
Тут мальчик спросил её:
- Мама, куда ты уложишь меня, где моя колыбель?
- Она была готова до твоего рождения. Её сейчас принесут.
Сатаней Гуаша послала к Айнару за колыбелью. Но посланец
тут же вернулся и сказал, что колыбель никто не может сдвинуть с места. Пошел другой человек, но и тот повторил то же самое. Ни с чем вернулся и третий посланец. Сатаней Гуаша стала стыдить их за то, что они не в силах поднять детскую колыбель.
В это время раздался голос Сасрыквы:
- Мама, оставь их в покое, не брани. Я сам принесу колыбель, мне хочется немного размять ноги.
Сатаней Гуаша обернулась и увидела, что двери дома открыты настежь и на пороге стоит маленький Сасрыква. Он был одет в черкеску, на ногах были ноговицы, а на плечах красовался башлык.
- Нан* (*Нан - форма ласкового обращения.), что ты выдумал! Твое ли дело её таскать? Ты можешь опозорить род нартов. Люди скажут: когда у них родился сын, ему даже не принесли колыбели.
Едва она успела это сказать, как Сасрыква уже вышел из нартского двора.
Напрасно пыталась его догнать Сатаней Гуаша. Она бежала за ним, а Сасрыква шагал не спеша. Дойдя до колыбели, он поднял её, отнес в горницу нартов и лег в неё. Едва он успел растянуться, как колыбель сама начала качаться. А мать села рядом и запела колыбельную:
Качается колыбель, качается...
Спокойно засыпает ребенок, чудом рожденный,
Направо - дыгу-дыгу, налево - дыгу-дыгу!* (*Дыгу-дыгу - звукоподражание в такт покачивания колыбели.)
Расти, как вешний день,
Расти, как зимняя ночь,
Луна роняет свои лучи в колыбель.
Направо - дыгу-дыгу, налево - дыгу-дыгу!
САСРЫКВА В КОЛЫБЕЛИ. ПРИРУЧЕНИЕ АРАША
Возвращение из похода нартов, братьев Сасрыквы, совпало с днем его рождения. Братья вернулись с большой добычей.
Подходя к дому, братья запели песню, извещавшую мать об их возвращении.
Сатаней Гуаша, услышав песню, воскликнула:
- Унан, какая радость, невредимыми вернулись мои сыновья!