5
Лёня вышел из укрытия.
- Ты зачем меня разбудил? - накинулся на него младший брат. - Мне во сне как даст один по носу! Я развернулся, чтоб сдачи дать, а ты - будишь!
- Женя! - прошептал Лёня. - Женя! Тут такие чудеса!
И он рассказал о том, что видел.
- Врёшь ты всё! - не поверил младший брат.
- Смотри! - Лёня показал голубую горошину.
- Это вон та, что ли, трещина, за радиатором? - спросил Женя. - Ох и врежу я Серому. Будет знать, как лягаться!
Он достал из-под подушки электрический фонарик, взял у Лёни горошину, разломил надвое, одну половину вернул, а другую положил в рот и проглотил.
- Что ты делаешь! - закричал Лёня, но было поздно: вместо Женьки в лужице лунного света стоял воздушный Женя.
Он прошёл за радиатор и стал протискиваться в трещину.
- Подожди! - закричал Лёня: он боялся, что брат попадёт в какую-нибудь новую беду. - Подожди! Я с тобой. Я всё-таки старший! Я за тебя отвечаю!
Но Женька исчез.
- Что же будет? Его надо спасать. Но вдруг вернутся мама с папой, а нас нет?
Лёня быстро написал записку:
"Мы поехали к бабушке. Не волнуйтесь".
Положил записку на стол, возле вазы с вареньем, подошёл к радиатору и проглотил половину голубой горошины.
6
- Женечка, где ты? - Лёня зажмурился и шагнул в застенье.
Больше всего на свете он боялся, что попадёт в квартиру соседки тёти Вари или провалится в тёмный сырой погреб, полный сороконожек и мокриц.
И что же!
Тихий голубой свет наполнял уютную каморку. Под светящимся берёзовым поленом сидел на чурбачке дядюшка Шорох в кожаном фартуке. Во рту он держал гвозди, а на колодке перед ним торчал удивительный, с фигурным каблуком, сапог. Напротив дядюшки Шороха на другом чурбачке сидел Женька. У него тоже был гнутый молоток, и гвозди он держал, как заправский сапожник, во рту.
- Женька, проглотишь! - испугался Лёня.
Младший брат собрал гвозди в ладонь и показал Лёне большой палец:
- Во какой заказик получили! Нечаянные Звоны срочно просит сшить ему музыкальные сапоги.
Ох уж этот проныра Женька! Лёне стало завидно, ему тоже хотелось забивать гвозди в каблук музыкального сапога, но попросить он не смел, а Женька не позвал, не догадался. Он разве думает о старшем брате?
Дверь каморки распахнулась, и вбежала Шуршава.
- Что вы наделали?! - бросилась она к мальчикам. - Зачем вы разделили горошину на двоих? У вас теперь нет пути назад!
- Но я не мог оставить младшего брата одного! - всхлипнул Лёня, а Шуршава закрыла лицо ладонями и расплакалась.
- Это я во всём виновата!
- Ну, чего ты ревёшь? - сказал Женька. - Найдём перстень, а там чего-нибудь придумаем.
- Да! Да! - закивала бантиками Шуршава. - Я отведу вас к Золотоголовой Птице. Она мудрая. Она поможет.
- Ты сначала отведи нас к бабке Подберихе, - сказал Женька.
"Он уже всё тут знает!" - удивился Лёня.
7
Бабка Подбериха жила среди чуланов, ларей, мешков, сундуков, корзин, кошёлок. Она даже спала на узлах.
Косматенькая, носатенькая, бабка Подбериха была до того старая, что ветром её не только покачивало, но развеивало, как дым.
- Перстенёк? С янтарём? - Глазки у бабки Подберихи загорелись, корявые пальцы зашевелились. - Неужто проглядела? В тенётах побегу порыскаю. В паутинке!
Бабка Подбериха достала связку ключей, отомкнула замок на одном из чуланов и нырнула в темноту. Женя - за ней.
- Идите сюда! - позвал он. - У меня фонарик.
Он осветил Лёне и Шуршаве лестницу, ведущую вниз.
- Где мы? - спросил Лёня.
- Это - подполье! - прошептала Шуршава.
Женя повёл лучом фонарика. Сверху до самого пола свешивались грязные полотнища старой паутины. Бабка Подбериха лазила среди тенёт, напевая песенку:
Ходит-бродит тихо
Бабка Подбериха.
Там иголка, там пушок -
И полнёхонек мешок.
- Пойдёмте отсюда! - взмолилась Шуршава. - Я вся дрожу. Здесь начинается царство Короля Летучих Мышей.
- А бабка перстень не зажилит? - спросил Женька.
- Как ты смеешь так говорить! - Шуршава даже задохнулась от возмущения. - Золотоголовая Птица за бескорыстие удостоила бабку Подбериху титулом Самой-Самой Доброй.
- Я же не знал этого! - пробурчал Женька, выбираясь вслед за Шуршавой и Лёней из подполья.
Скоро явилась и бабка Подбериха. Она вытряхнула из мешка свою добычу: огрызок жёлтого карандаша, две кнопки, винтик от "Конструктора", серебряную монетку, резинку от Женькиных трусов, дюжину пуговиц…
- Мой кинжальчик! - закричал Лёня.
Это был давно утерянный подарок. Папа привёз кинжал с Кавказа. Величиной он был со спичку, но с клинком, с ножнами, на рукоятке насечка, на ножнах - чернь. Где его только не искали! Сколько было пролито слёз!
- Забирай, да поскорее! - проворчала бабка Подбериха.
- Спасибо! - сказал Лёня. - Вы очень добры, но где же нам теперь искать мамин перстень?
Бабка Подбериха от огорчения так и развеялась по воздуху.
- Уж и не знаю, кто меня опередил. К Золотоголовой Птице ступайте.
- Но мальчики в пижамах! - всплеснула руками Шуршава.
- Эй, портняжки! - позвала бабка Подбериха, кое-как принимая прежний вид. - Оденьте гостей по-королевски.
Тотчас прибежали пауки, принесли тончайшие ткани, сняли с братьев мерку. Мальчики глазом не успели моргнуть, а уже были одеты с ног до головы и ничуть не хуже, чем Нечаянные Звоны.
- Теперь скорее! - торопила Шуршава. - Нам нужно успеть к Золотоголовой Птице до начала праздника Полнолуния.
8
Открывались одна за одной золочёные двери.
- Алая комната! - объясняла Шуршава. - Голубая. Зелёная. Зеркальная. Мраморная.
- А на страже-то стоят мои солдаты! - сказал Женька. - Это я их рисовал. Они, наверное, в щели в полу проваливались.
- Скорее, скорее! - торопила Шуршава. - Это - Золотая палата, а это - Лунная зала. Здесь будет бал.
В зале много окон, а посредине - огромное, круглое. В окна лился лунный свет. Хрустальные люстры мерцали синими ликующими огоньками и вспыхивали зелёными и красными. Так горят на небе самые красивые звёзды.
- Как в музее! - сказал Женя, останавливаясь.
- Как в настоящем дворце! - поправил его Лёня.
- Да скорее же! - торопила Шуршава. - Вы слышите?
В дальних комнатах что-то шуршало, шевелилось.
- Гости идут! - Шуршава перебежала залу и отворила высокую с вензелями дверь. - Заветная комната! Я здесь никогда ещё не была.
Вдоль стен навытяжку стояли Женькины солдатики. Тут были русские витязи в кольчугах, рыцари в латах, испанские гранды с пышными перьями на шляпах. Могучие воины-негры с копьями и воины-индейцы с тамагавками.
- Это бабка Подбериха натащила их сюда! - с уверенностью сказал Женя. - Лёня! Смотри! Мои четыре принца. Я их с карточных валетов срисовал.
Принцы стояли у двери, но эта дверь была совсем не дворцовая. Её сбили из неструганых досок, и закрывалась она деревянной вертушкой.
- Нам к Золотоголовой Птице! - сказала Шуршава принцам. - На одну минуточку.
Принцы галантно раскланялись перед Шуршавой, но сказали строго:
- Только на одну минуту! - и перевернули песочные часы, висевшие на стене.
Мальчики думали, что попадут в царские покои, сверкающие драгоценными камнями, золотом, парчой, а попали - в птичник. На полу - солома, посредине птичника - гнездо из соломы, а в гнезде сидел… гусёнок.
- Гуська! Мой милый Гуська! - закричал Лёня, и радостные слезы покатились по его щекам.
Резиновый, хорошо надутый гусёнок, в золотой шапочке набекрень, взмахнул крыльями и сел Лёне на плечо.
- Милый мой Гуська! Я думал, ты потерялся навсегда. Тебя все искали: и папа, и мама, а Женя был тогда совсем маленький. - Лёня взял Гуську на руки и нянчил, как младенца. - Я тебя иногда во сне вижу.
- Меня утащил Серый Озорник! - вздохнул Гуська. - А нашла меня бабка Подбериха. За это я присвоил ей титул Самой-Самой Доброй.
Дверь в гусятник распахнулась, и принцы хором сказали:
- Минута истекла!
- Это мои лучшие друзья! - сказал им Гуська.
- Гости ждут, когда Золотоголовая Птица откроет бал Полнолуния, - сказали принцы.
- Хорошо. Я сделаю это, сидя на твоём плече, мой хороший мальчик Лёня. А ты, Женя, можешь погладить меня по перьям.
- Без Гуськи я никогда не ложился спать, - объяснил Лёня младшему брату.
- О высокочтимая Золотоголовая Птица! - вскричала Шуршава. - Мальчики от радости забыли, зачем пришли к твоему величеству. Они потеряли янтарный перстень. Никто из наших его не видал, даже Самая-Самая Добрая.
- Но у меня его нет! - развёл крыльями Гуська.
- Ах, значит, он у Короля Летучих Мышей! - Шуршава покачнулась, но её поддержал за руку один из принцев.
А по лунной зале уже летел, звал хрустальный звон.
9
Они вошли в залу.
Полная луна сверкала в большом круглом окне. Все были в сборе. Шуршавы стояли, поднявшись на цыпочки, дрожа от восторга и нетерпения. Бабка Подбериха и дядюшка Шорох были нарядны и торжественны. Принцы замерли, глядя влюблёнными глазами на шуршав.
- Смотри! - шепнул Женя. - Наше кресло! Но почему-то оно в твоём ботинке.
Бедное кресло пряталось за спинами гостей. Оно дёргало ногой, но ботинок, напяленный Серым Озорником, не снимался.
Тик-так! Тик-так!.. - на всю залу раздались шаги Весёлого Пешехода.
Гуська захлопал крыльями, шуршавы взмахнули голубыми лентами.
Дилли-дилли-дон! - в залу вбежал Нечаянные Звоны.
Его сапоги могли заменить самый изысканный оркестр и вполне заменили.
Бравые принцы подошли к шуршавам, поклонились.
- Ах! - сказали шуршавы и пошли танцевать.
- Гуська! - Лёня вдруг вспомнил, что он старший брат. - Гуська, милый, но как мы выберемся отсюда? Голубая горошина была одна…
Ответить Гуська не успел. На луну словно бы набросили сеть. В зале потемнело.
- Летучие мыши! - в ужасе закричали гости.
Дилли-дилли-дон! - звенели сапоги неустрашимого рыцаря Нечаянные Звоны, но на всё царство Золотоголовой Птицы засипела, захрипела, заулюлюкала свистопляска кухонных труб.
Расшвыривая гостей, в залу ворвался Серый Озорник.
- Громче, Хулиганы Сипы-Хрипы! Громче! - крикнул он своим музыкантам.
Сипы-Хрипы задудели во всю мочь. Гуськино царство заходило ходуном.
- А теперь на колени! - завопил Серый Озорник, и кое-кто из гостей не посмел его ослушаться. - Ваше Мышиное величество! Мы ждём Вас коленопреклонёнными.
За окном, заслоняя свет луны, носились стаи летучих мышей, а в залу, гремя когтями, вошёл их Король. На его голове вместо короны сверкал янтарный перстень.
- Я пришёл забрать себе в жёны всех четырёх шуршав! - пропищал Король Летучих Мышей.
- Кто же защитит нас?! - воскликнули шуршавы и упали в обморок.
Принцы выхватили шпаги, но Король Летучих Мышей взмахнул крыльями, и за его спиной появились полчища летучих мышей, серые всадники, синие всадники, чёрные всадники, драконы и страшилища, которых когда-то рисовали Женя и Лёня.
- Сопротивленьице бесполезно! - захихикал Серый Озорник.
Он смеялся один в этой зале.
Принцы бросили шпаги под ноги Королю.
- Отныне царство Золотоголовой Птицы - моё царство! - отвратительно пропищал Король Летучих Мышей. - Мне надоели ваши праздники Полнолуния. Теперь вы будете жить в царстве тьмы. Тьма приятна моему величеству и моим подданным, летучим мышам.
- Эй ты, не зверь, не птица! Отдай мамин перстень!
Женька вышел вперёд и встал перед Королём и его несметным войском.
- Прочь! Или мои воины загрызут тебя! - замахал крыльями Король Летучих Мышей.
- Женя, я с тобой! - Лёня схватился за рукоятку игрушечного кинжальчика и встал рядом с младшим братом.
- Закусать их! - заверещал от ярости Король Летучих Мышей.
Полчища двинулись, Женя поднял руку и включил фонарик. Серые, синие, чёрные всадники бесследно растворились в ярком луче света, а летучие мыши с писком взлетели на потолок и повисли вниз головами.
Дин-н-нь!.. - раздался весёлый звон: это свалился с королевской головы янтарный перстень.
- Слава победителям! - шуршавы очнулись и подбросили вверх свои голубые ленты.
- Га-га-га! - захлопал крыльями Гуська.
Серый Озорник поднял перстень и принёс Жене.
- Пощади меня! Я постараюсь исправиться.
Он снял с головы шляпу, и все увидели, что Серый Озорник совершенно лысый.
- А кто меня по носу съездил? - спросил Женя.
- Ненароком!
- А кто носки расшвыривает? Кто обул в мой ботинок кресло? - спросил Лёня.
- Все вещи отныне будут на своих местах. Клянусь!
- Ладно, - сказал Женя. - Прощаем.
Дилли-дилли-дон!.. - пробежался по Лунной зале в своих музыкальных сапогах Нечаянные Звоны.
- Бал продолжается!
- Гуська, нам с Женей домой нужно! - сказал старший брат Лёня. - Скоро папа с мамой вернутся из гостей.
- Попрощайтесь со своими друзьями, и я отведу вас к моим соседям. Они помогут вам! - сказал Гуська.
- Давайте потихоньку уйдём, - предложил Женя. - Все такие весёлые! Вон как Серый Озорник отплясывает.
Они незаметно пробрались в птичник.
- Лёня, отодвинь доску в задней стене, - сказал Гуська. - За стеной живут Румяные Братья Дворники. Они помогут вам вернуться домой.
- Милый мой Гуська, а ты не хочешь пойти с нами? - спросил Лёня.
- Мальчик мой! Ты ведь уже вырос. Я останусь здесь, в твоём детстве, где шуршавы, дядюшка Шорох, Нечаянные Звоны, Серый Озорник…
- Прощай, Гуська! - Лёня принялся тереть глаза.
- Прощай, Золотоголовая Птица! - сказал Женя. - Оставляю тебе фонарик! Если кто сунется, свети врагам в глаза!
Женя положил фонарик возле Гуськиного гнезда, подошёл к стене, налёг на доску. Доска заскрипела и отодвинулась.
10
За длинным столом сидели, вздрёмывая, Румяные Братья Дворники. На столе горела одна свеча.
- Садитесь с нами! - подвинулись Братья, освобождая место на лавке.
Женя недолго думая сел. За Женей - Лёня.
Тик-так! Тик-так! - загремели башмаки Весёлого Пешехода.
Румяные Братья Дворники встрепенулись, налили из большого кувшина в большие глиняные кружки какого-то напитка, а Жене и Лёне налили в чашки.
- Пейте, это - утренняя свежесть.
Румяные Братья Дворники залпом выпили свои кружки, улыбнулись, распрямили плечи, встали из-за стола и взяли метлы.
Лёня с Женей выпили свои чашки и тоже улыбнулись, распрямили плечи, встали из-за стола.
- А вам веники! Из углов будете выметать! - сказали им Румяные Братья Дворники, задули свечу, распахнули двери и принялись мести серую улицу. Серая пыль улетала прочь, улица становилась розовой, утренней.
Лёня и Женя старались не подкачать, махали вениками, как саблями, пыль над ними стояла облаком.
- Апчхи! - чихнул Женя и исчез.
- Апчхи! - чихнул Лёня…
И увидал, что он - в постели. Уже утро. На улице дворник шуршит метлой.
Женя заворочался во сне, что-то забормотал, зачмокал губами, пальцы, сжатые в кулак, раскрылись. На ладони у него горел солнечным светом янтарный перстень.
Тик-так! Тик-так! - едва слышно стучали в соседней комнате ходики. Весёлый Пешеход, видно, шёл на носках. Не хотелось ему будить людей спозаранок.
"А всё-таки Женька у нас молодец!" - подумал Лёня, повернулся на правый бок и заснул крепким утренним сном.
