- Нет, честное слово, в газете правда написана! - возмутился Толик. - Верно, Мишка?
- Правда, Анна Гавриловна, - подтвердил Мишка. - Я сам видел.
- Ну, тогда не отвлекайся, - сказала Анна Гавриловна.
- Тогда я сразу про льва буду, - согласился Толик. - А про преступника потом расскажу. Сначала лев один в клетке сидел. Там народу много было. Но никто близко не подходил. Все боялись. Лев на всех рычал. Мне сторож по секрету сказал, что его давно не кормили. Вот он и злился. Не сторож, конечно, а лев злился. А потом один человек взял и к нему в клетку заскочил. Мне директор зоопарка говорил, что этот человек с товарищем поспорил: кто в клетку войдет. А лев на него как бросится! И схватил его когтями…
На этом месте рассказа Мишка снова дернул Толика за штанину и прошептал:
- Чего ты врешь!
Но Толик видел, что ребята слушают его затаив дыхание и верят каждому его слову. И он продолжал, не обращая внимания на Мишку:
- Тогда все испугались и бросились от клетки. А я не испугался. Мне ни капельки страшно не было. Мне было очень жалко этого человека. Я вообще не люблю, когда львы на людей бросаются. Ну, я и решил его спасти. Взял да как бросился в клетку! А лев на меня как бросится! И схватил меня когтями…
- Оцарапал! - ахнула Лена Щеглова.
- Конечно, - сказал Толик. - У меня вся спина когтями изодрана. Мне потом доктор всю спину йодом смазал. Но я не испугался и тоже на него как брошусь! И тоже его ногтями оцарапал. Тогда он разбежался и опять как бросится! А я отпрыгнул. Он головой в стенку - бемс! А я на него как прыгну и ногой - бемс! Он так и покатился. Тогда я схватил песку и ему в глаза - бемс!..
- Откуда же ты песок взял? - не выдержала Анна Гавриловна.
- А львам в клетку специально песок насыпают - зубы чистить, - не растерялся Толик.
Анна Гавриловна покачала головой, но ничего не сказала.
- А лев стал глаза тереть лапами, - продолжал Толик. - Тогда я опять ему ногой - бемс! Он испугался и убежал в зимнее помещение. Тогда прибежал сторож и открыл дверцу. А я вышел.
- Как же ты попал в клетку, если она была закрыта? - спросила Анна Гавриловна.
- Я не говорил "закрыта".
- Ты сказал: "Сторож открыл". Но для того чтобы открыть дверцу, нужно, чтобы она сначала была закрыта.
- Ну, может, она сама захлопнулась. Я на дверцу не смотрел. На меня ведь лев бросался, - ответил Толик и сел.
Анна Гавриловна внимательно посмотрела на Толика и улыбнулась. По лицу ее было видно, что она очень сомневается в правдивости рассказа. Но зато ребята, кроме Мишки, ни в чем не сомневались. Им ведь никогда не приходилось драться со львами. Они не знали, как это делается. Они поверили каждому слову Толика. Тем более что фотография в газете была настоящая.
На первой же перемене вся школа знала о подвиге Анатолия Рыжкова из четвертого класса. Малыши смотрели на него с восторгом. Старшеклассники здоровались за руку. И даже учителя, как бы нечаянно, заходили на третий этаж, прогуливались по коридору, и Толик ловил на себе их любопытные взгляды.
Это был день великой славы!
В киоске около школы были мгновенно раскуплены все газеты. Вырезанные фотографии Толика весь день ходили по рукам и к концу уроков истрепались до дыр. Если Толик заходил в столовую, то перед ним расступалась очередь. В пионерской комнате срочно писали заметку под заголовком: "В нашей школе есть герой". А председатель совета дружины ходил к директору и предлагал переименовать школу в школу имени А. Рыжкова.
В этот день Толик пожал столько рук и выслушал столько поздравлений, что, придя домой, даже не стал ужинать, а повалился на диван и сразу уснул. Он не слышал, как мама осторожно сняла с него ботинки, одежду и перенесла его на постель. Мама укрыла Толика одеялом, и долго еще стояла около постели, и смотрела, как ее сын улыбается во сне, и радовалась. Она знала, что улыбаться во сне могут только очень хорошие люди.
13
На катке дела у Толика шли блестяще. По правилам, ему еще не разрешалось играть за взрослых и даже за юношей. Толик играл за детскую команду. Но это была не игра, а избиение младенцев. Ребята, прозанимавшиеся уже два-три года, казались грудными детьми по сравнению с Толиком. Он один мог обыграть любую детскую команду.
А тренировался Толик со взрослыми. Это тоже не разрешалось, но тренер сделал для Толика исключение. Во взрослой команде Толик тоже играл лучше всех. Мастера спорта разводили руками и говорили, что такого чуда они не видели никогда в жизни. Они-то знали, что прежде чем стать хорошим хоккеистом, нужно не один год тренироваться, учиться водить шайбу, тысячи раз повторять броски по воротам и специальные упражнения. Звания мастеров они завоевали тяжелым трудом. Они никак не могли понять, откуда у мальчишки такое великолепное умение. Но мастера не завидовали Толику. Они видели, что он играет лучше всех, и старались у него чему-нибудь научиться. Они приняли Толика как равного и вместе с тренером сокрушались, что он еще слишком мал, чтобы играть за сборную СССР.
Слава Толика разнеслась среди всех спортсменов города. На него приезжали смотреть даже из других городов. И все, кто видел игру Толика, в первый раз удивлялись ужасно и качали головами, но не могли не верить своим глазам.
Мишка тоже приходил на каток. Тренировался он, конечно, отдельно от Толика, вместе с остальными ребятами. Поиграть им давали редко, они все больше занимались физической подготовкой. И очень часто Толик замечал, что Мишка с завистью поглядывает на него, когда он мчится на коньках, умело ведя шайбу. Мишку тренер тоже иногда похваливал. Но не за хорошую игру, а за смелость. Мишка не боялся лезть в самую жестокую свалку. Его часто сбивали с ног, и он грохался на лед, но поднимался и, не обращая внимания на синяки, снова бросался в атаку. Если, конечно, это можно было назвать атакой. Играл Мишка еще неважно. И хотя тренер говорил, что со временем из него может получиться неплохой игрок, никакого сравнения с Толиком даже и быть не могло.
На каток ребята приходили вместе. Но до конца занятий они уже не встречались. Мишка отправлялся в спортзал заниматься физической подготовкой, а Толик надевал хоккейную форму и носился по льду, показывая чудеса. И получалась странная вещь. Чем больше разрасталась слава Толика, тем меньше становилась его дружба с Мишкой. Мишка как будто и не особенно завидовал. Наоборот, он смотрел на Толика с уважением. Но уважения было, пожалуй, слишком много. Уж очень знаменитым становился Толик, чтобы с ним можно было разговаривать запросто.
Толику хотелось, чтобы Мишка восхищался им, как и все остальные. А Мишка держался немного в сторонке, будто ему было неловко заговаривать с таким знаменитым человеком.
Однажды Толик совсем было решил истратить одну спичку и сделать так, чтобы и Мишка играл не хуже его. Но тут же он подумал, что тогда славу тоже придется делить поровну. Это было уже совершенно не обязательно. И Толик не стал тратить спичку.
Наконец во время тренировки тренер Алтынов вызвал Толика с поля, повел его в медицинский кабинет.
- Я хлопотал, чтобы тебе разрешили играть за взрослых, - сказал он. - Приехала специальная комиссия. Они хотят тебя осмотреть. Ты там держись как следует, понятно?
- Чего тут не понять? - ответил Толик. - Пускай они лучше посмотрят, как я играю.
- Они уже смотрели. Только ты их не видел, они потихоньку смотрели.
За столом в медицинском кабинете сидели четыре человека. Один из них был врач стадиона. Остальных Толик не знал, но было сразу видно, что это профессора или даже еще почище, потому что все были в очках.
Когда Толик вошел, он увидел, что профессора смотрят на него с нескрываемым удивлением.
- Здравствуйте, - сказал Толик.
Профессора закивали головами.
- Разрешите мне? - спросил один из профессоров, у которого были очки с двойными стеклами. Он показался Толику самым главным.
- Пожалуйста, коллега, - ответил профессор, у которого были очки с простыми стеклами.
- Прежде всего, молодой человек, - сказал главный профессор, - ответь мне: где ты научился так хорошо играть?
- Я во дворе играл, - ответил Толик.
- Ты хочешь сказать, что, играя во дворе с мальчиками твоего возраста, ты научился играть в силу мастера спорта?
- Еще и получше, - сказал Толик. - Я лучше всех в мире играю.
- Гм, - сказал главный профессор. - Отсутствием скромности молодой спортсмен не страдает. Теперь слушай меня внимательно. Я буду говорить тебе разные слова, а ты отвечай первое слово, которое придет тебе в голову. Это игра такая. Понял?
- Чего тут не понять? - сказал Толик.
- Я начинаю. Слушай внимательно. Груша!
- Яблоко.
- Петух!
- Курица.
- Ложка!
- Вилка!
- Кошка!
- Собака.
- Коробок!
- Волшебный!
- Как ты сказал? - удивился главный профессор. - Почему волшебный? Что значит волшебный?
Толик испугался. Он понял, что нечаянно проговорился. Он подумал: сейчас профессор отнимет у него волшебный коробок и выгонит вон. И тогда все поймут, что Толик не такой уж замечательный человек, каким кажется с первого взгляда.
Толик попятился к двери, прижимая руку к карману, в котором лежал коробок.
- Ты меня боишься? - спросил профессор.
- Нет, - сказал Толик. - Я просто так… Мне уже в школу пора.
Профессор наклонился к остальным профессорам, и они зашептались. Толик тоскливо поглядывал на дверь, соображая, как бы получше удрать. Он думал, что неплохо было бы всех профессоров превратить в червяков, чтобы они не задавали неудобных вопросов.
- В общем, психика в норме, - сказал наконец главный профессор. - Хотя и не понимаю, при чем тут волшебный коробок. Пойдем дальше.
Теперь Толик перешел в распоряжение профессора с простыми стеклами. Ему послушали сердце и легкие. Заставили подуть в резиновый шланг, чтобы узнать, какой у него объем легких. Затем ему здорово намяли живот, так, что больно стало. Проверили слух и зрение. Засунули в рот ложку и заставили сказать "а-а-а". Толик чуть не подавился этой ложкой. Но он видел, что профессора одобрительно покачивают головами, и терпел, хотя мог превратить их в червяков вместе с ложкой.
- Ну что ж, - сказал главный профессор. - Все прекрасно. Нормально развитый мальчик.
- Спасибо, доктор, - обрадовался тренер Алтынов. - Теперь мы включаем его в тренировочный состав сборной СССР.
- К сожалению, это невозможно, - покачал головой профессор. - Я сказал: "Нормально развитый мальчик". Это вовсе не значит, что ему можно играть со взрослыми. Он не выдержит напряжения. Для взрослых команд он недостаточно физически развит.
- Он играет лучше любого взрослого! - сказал тренер.
- Да, - отозвался профессор, - это, конечно, чудо. Это просто необъяснимо. И все же придется несколько лет обождать. Я не имею права. Мне самому очень жалко, но ничего не поделаешь.
- Что такое "недостаточно физически развит"? - спросил Толик, когда они вместе с тренером вышли из кабинета.
- Это значит, у тебя силы мало, - сказал тренер и вздохнул. - Не разрешают тебе играть за взрослых.
- А чего мне с малышами делать?!
- Это верно, - согласился тренер Алтынов. - Но раз комиссия решила… Вот если бы у тебя силенки побольше было…
- Я, может быть, сильнее всех в мире! - рассердился Толик.
- Не хвастайся. Побольше скромности.
- А чего мне скромность, - сказал Толик, - я вот им сейчас докажу.
И Толик побежал назад к лестнице. У двери кабинета он на минуточку задержался. Что он там делал, тренер не видел. Но вот отворилась дверь и на лестницу вышла комиссия.
Впереди важно шел главный профессор. За ним гуськом шли остальные профессора. Толик остановился у них на пути.
- Дяденька, - сказал он главному профессору, - вы не верите, что я очень сильный?
- Верю, верю, - улыбнулся профессор. - Разреши пройти, мальчик.
И тут тренер Алтынов увидел, что его ученик легко поднял одной рукой главного профессора, а другой рукой поднял профессора с простыми стеклами и понес их вниз по лестнице. От удивления профессора даже не сопротивлялись. Лишь в самом низу лестницы главный профессор опомнился и лягнул Толика ногой. Но Толик даже не почувствовал удара. А у профессора на пятке появился синяк.
Внизу Толик поставил их на землю. Затем он взял железную балку, которую привезли для починки трибуны, размахнулся и швырнул ее вверх. Со свистом, как ракета, балка взвилась в синее небо и исчезла. Она упала далеко за городом, но этого никто не видел. Зато профессора видели, как Толик поднял кирпич, сжал его в кулаке и раскрошил на кусочки. Потом он взял трехметровую статую хоккеиста, стоявшую у входа на лестницу, покидал ее с ладошки на ладошку и аккуратно поставил обратно. В завершение всего Толик выбрал из кучи бревен одно, самое толстое, и без усилия, словно щепку, переломил его об колено. Затем он подошел к профессорам и спросил:
- Видали, какой я сильный?
Главный профессор растерянно смотрел то на сломанное бревно, то на тяжеленную статую, которая мирно стояла на своем месте.
- Вы что-нибудь видели, коллега? - спросил он.
- А вы что-нибудь видели, коллега? - ответил профессор с простыми стеклами.
- Мне что-то показалось.
- И мне что-то показалось.
- Возможно, нам только показалось? - неуверенно сказал главный профессор.
- Да, это нам только показалось, - вздохнул профессор с простыми стеклами. - Ведь этого не может быть.
- Не может, - согласился главный профессор.
Профессора, испуганно поглядывая на Толика, сели в свою машину и уехали, так и не разрешив Толику играть за взрослых. Толик вздохнул и побрел в раздевалку переодеваться.
- Рыжков! - окликнули его сзади.
Толик остановился. Вытирая вспотевший лоб, к нему быстро подходил тренер.
- Что это значит, Рыжков? - спросил тренер, кивая на сломанное бревно.
- Я нечаянно, - скромно ответил Толик.
- Нечаянно?! - закричал тренер Алтынов. - Ты говоришь "нечаянно"?! Хотел бы я видеть человека, который может сделать это нарочно!
- Я же не виноват, что я такой сильный родился.
- Слушай, Рыжков, - тихо спросил тренер. - Объясни мне, пожалуйста, кто ты. Ты человек? Или ты бог? Или ты сумасшедший? Я слово даю - никому не скажу. Как ты это сделал?
- Это очень просто, - усмехаясь сказал Толик. Он взял еще бревно и так же легко переломил его о другое колено. - Нужно только нажать посильнее - и все.
- Иди домой, Рыжков, - устало сказал тренер. - Я ничего не понимаю. Приходи послезавтра. Мы с тобой поговорим. А сегодня я очень устал.
Схватившись за голову, тренер побрел обратно в медицинский кабинет, чтобы спросить у доктора, нет ли каких-нибудь порошков от сумасшествия. Тренер думал, что у него начинаются галлюцинации. Хорошо еще, что он не видел, как Толик, рассерженный тем, что ему все-таки не разрешили играть за взрослых, подошел к груде бревен, пнул ее, и она рассыпалась, как будто была из спичек.
Тренер не знал, что он только что разговаривал с самым сильным человеком в мире.
14
После собрания, на котором Толик уже в десятый раз рассказывал о своей победе над львом, к нему подошла Лена Щеглова. Теперь она разговаривала с Толиком очень уважительно.
- Рыжков, - сказала Лена, - у нас к тебе есть просьба. Мы хотим выставить твою кандидатуру в старосты класса. Ты как на это смотришь?
- Валяйте, - согласился Толик. - Могу и старостой.
- Кроме того, - сказала Лена, - к Первому мая мы готовим концерт для родителей. Ты обязательно должен выступить.
- А чего я буду делать?
- Ничего. Просто расскажешь про свой мужественный поступок. Ну, про льва.
- Я уже сто раз рассказывал.
- Ну и что же, - сказала Лена. - Каждый будет делать что умеет. Леня Травин, например, будет играть на скрипке.
- Я и сам могу на скрипке, - небрежно сказал Толик. - Даже почище твоего Травина.
- Ты?!
- Я. Могу еще танцевать. Могу петь. Все что угодно могу.
- И на пианино играть?
- Хоть на двух пианино.
Лена с сомнением посмотрела на Толика. Но спорить с героем ей не хотелось. Еще обидится и выступать не будет.
- Тогда приходи на репетицию, - сказала Лена.
- Я и без репетиции могу.
- А как тебя объявлять?
- Объявите, что выступает Рыжков - и все.
- Спасибо, - сказала Лена. Она протянула Толику руку. Толик взял ее ладонь в свою, и вдруг Лена закрутилась на месте и завизжала. Толик сначала не понял. А Лена, чуть не плача, трясла рукой и дула на побелевшие, слипшиеся пальцы.
- Сумасшедший! - кричала она. - Что я тебе, лев, что ли! Чуть руку не раздавил!
Толик совсем забыл, что он был теперь самым сильным человеком в мире.
До конца дня Толик неплохо повеселился. Он ходил по школе и пожимал руки. Это было очень интересно. Особенно если пожимать руки старшеклассникам. Встретит какого-нибудь десятиклассника. Тот скажет: "А-а-а, победитель львов…" Толик скажет: "Да, это я" - и протянет руку. Десятиклассник небрежно протягивает ему ладошку, а в следующую секунду начинает корчиться и плясать на месте.
После третьей перемены все уже знали, что у Толика Рыжкова стальное рукопожатие, и никто не рисковал протягивать ему руку. Бороться с ним тоже никто не хотел, потому что любого Толик швырял на землю одним мизинцем. Слава Толика росла с каждой минутой. Из незаметного четырехклассного человечка он превратился в знаменитость. Это было ужасно приятно.
Правда, были тут и некоторые неудобства. Играя на большой перемене в пятнашки с мячом, Толик чуть не насквозь пробил мячом Сашу Арзуханяна. Не то чтобы очень насквозь, но синяк под лопаткой получился здоровенный. После этого никто не захотел играть с Толиком. Все боялись. И Толик ходил по двору один со своей славой. А ребята поглядывали на него с почтением, но близко не подходили.
Лишь один Мишка, которому жалко стало, что Толик ходит один, подошел к нему и сказал:
- Ну, давай поиграем во что-нибудь.
- Чего с вами играть! - ответил обиженный Толик. - Трусы вы все, вот что.
- Никто не трусит, - сказал Мишка. - Просто ты очень сильный. С тобой неинтересно. Тебе же вот со мной в хоккей неинтересно играть. И с Ботвинником тебе в шахматы тоже было бы неинтересно играть. Он тебя в два счета обыграет.
- Я сам могу хоть трех Ботвинников обыграть, - сказал Толик, - да мне не хочется.
По старой привычке Мишка постучал пальцем по Лбу, но вышло это у него как-то невесело.
- Ладно, - сказал он, - ты сначала со мной сыграй.