"Кто выпьет чай из зелёной пиалы, - тот должен что-нибудь рассказать" - таков уговор. И вот путники, застигнутые в дороге снежной бурей, в гостеприимной чайхане рассказывают то, что слышали от своих отцов и дедов.
С глубокой древности идёт слава об искусных мастерах Средней Азии - оружейниках, ювелирах, ковровщицах, резчиках, гончарах и строителях. Это о них - искусных и трудолюбивых людях - созданы в народе сказки и легенды.
Содержание:
-
ЧАЙХАНА СТАРИКОВ 1
-
ЗМЕЯ И ФАЗАН 2
-
ТАЙНА РАЗБИТОЙ ЧАШИ 5
-
КИНЖАЛ 7
-
КОВЕР ЖИЗНИ 10
-
ДАРОВЫЕ ЛЕПЁШКИ 12
-
ПРАВДИВЫЕ ЗЕРКАЛА 14
-
ЗАГАДКА 17
-
ЗАМОК ПЕРИ 18
-
ЧУДЕСНОЕ ЛЕКАРСТВО 21
-
ЗОЛОТОЙ ГОРОДОК 22
-
ТРИ БРАТА 24
-
ПРАВНУКИ МАСТЕРОВ 25
-
СЛОВАРЬ 26
А. Александрова, М. Туберовский
ЗЕЛЁНАЯ ПИАЛА
Здравствуй, мой друг, зелёная пиала.
Мы неразлучны с тобой, пиала.
Лучшие мастера создали тебя, пиала.
Дальние караваны везли тебя, пиала.
Ты прозрачна, как капля росы,
Ты легка, как пушинка хлопка,
Ты звенишь, как вода весной,
Зелёная пиала.
На ближних и дальних путях, пиала,
Мы многое видели с тобой, пиала,
О многом мы передумали, пиала,
О многом можем мы рассказать, пиала.
Прозрачная, как роса,
Лёгкая, как пушинка хлопка.
Глубокая, как мысль,
Зелёная пиала.
ЧАЙХАНА СТАРИКОВ
День выдался не по-зимнему тёплый.
Под ярким солнцем пустыня катила вдаль свои песчаные волны, и её жёлтая грива переливалась тысячами оттенков - то ярких и золотистых, то тёмных, коричнево-серых, как цвет политого водой камня.
По пескам шли трое ребят.
Первой шла шустрая девочка в стареньком сером жакете и длинном, ниже колен, платье из красного шёлка. Из-под её расшитой тюбетейки падали на спину толстые косы, а чёрные, словно бусинки, глаза жадно всматривались в просторы песков.
Вторым шёл большеголовый коренастый мальчик в полосатом халате, подпоясанном широким платком.
Старший из трёх, стройный подросток в щегольской шапочке серого каракуля, замыкал шествие.
Ребята шли торопливой походкой. Вдруг девочка оглянулась.
- Как тихо сегодня! - сказала она.
Мальчики остановились, прислушались. Глубокая тишина царила в Каракумской пустыне. Ни один вздох ветра не проносился среди барханов. Казалось, пустыня спит, убаюканная теплом и светом.
- Песчанки и те не свистят! - улыбнулся мальчик в халате. - Даже ящерицы попрятались - на солнце не греются!
- Скорее, скорее, ребята! - заторопил товарищей старший. - Идти нам ещё далеко, а вы стойте!
И снова все трое зашагали вперёд той же торопливой походкой - девочка впереди, мальчики позади. Наконец, в небольшой лощине между двух, песчаных холмов, ребята остановились. Старший нагнулся и стал шарить в песке руками.
- Эй, весна пришла! - радостно воскликнул он, осторожно разгребая песок и вытаскивая из-под нижнего тёплого слоя побеги тонкой, как волосы, весенней травы.
- Аман, Аман, погляди, целы ли корни акаций? - заторопила девочка.
- Целы! Ой, целы, Гюль! Потрогай сама, как набухли! Они скоро дадут ростки! - отвечал старший, вместе с девочкой погружая руки в песок и обнажая корни стелющейся акации.
Мальчик в халате весело засмеялся:
- Эй, хорошо! Не успеет Гюль расплести косы, как всё зазеленеет кругом. Маки и те зацветут!
- А ветер сюда не прорвётся? - с тревогой спросила Гюль.
- Ну, нет! - отвечал Аман, вставая и стряхивая с колен песок. - В этой лощине наш золотой городок будет защищен и от ветра, и от зноя.
Ребята пристально вглядывались в пески, угадывая по первым росткам приближение долгожданной весны. Белозубый Бяшим откинул полу халата и, достав из кармана свёрнутую в трубку тетрадь, принялся что-то записывать.
Они так увлеклись своей работой, что не заметили, как под первым порывом налетевшего откуда-то ветра закурились песчаной дымкой вершины барханов, а у края земли протянулась зловещая полоса тумана.
- Ой, как холодно стало! - сказала Гюль, поёживаясь в своём стареньком жакете.
Бяшим дёрнул её за косичку и засмеялся:
- Молодой ягнёнок и на солнце дрожит!
Гюль шутя оттолкнула его и подбежала к Аману:
- А сюда долетит запах урюка? Они это любят! - затормошила она мальчика.
- Ну что ты! До колхозного сада не близко, да и урюк зацветет там гораздо позже, чем распустятся травы в пустыне.
Не успел он ответить, как новый порыв ветра со свистом пронёсся по пустыне и, вздымая облака песчаной пыли, загудел в узком проходе между холмами.
Ребята взбежали на песчаный пригорок. С севера ползла тяжёлая чёрная туча, пески потемнели, заволновались. Приближалась холодная зимняя буря.
- Ой, ребята, идёмте скорей домой! - испугалась Гюль.
- Успеешь! - засмеялся Аман. - Десять раз домой добежишь. Сперва надо дело кончить! - и снова заговорил о цветах, о тёплых весенних днях, о чудесном золотом городке.
Ребята повеселели.
- Пусть вырастут у меня ослиные уши, если в этом году мы не выйдем на первое место! - кричал Бяшим, приплясывая на месте от холода.
- Не хвастай! Сглазишь! - смеялась в ответ Гюль, потирая озябшие руки.
- Не ссорьтесь, ладно! - останавливал их Аман, продолжая рыться в песке. - На той неделе мы перевезём сюда наш городок, начнём подкормку, а о первом месте ещё рано кричать.
- Почему рано? Ну почему? - не унимался Бяшим.
- Держи халат - унесёт ветром! - кричала ему Гюль, ловя на лету свою тюбетейку. - Аман, ты скоро?
Рёв налетевшего урагана заглушил голоса ребят. Солнце погасло. Ледяной холод упал на землю. Крупными хлопьями повалил снег.
- Беда, ребята! Зима вернулась! - крикнул Аман и, схватив за руку Гюль, бросился бежать.
Задыхаясь и путаясь в полах халата, Бяшим старался не отставать от товарищей, но упрямый ветер валил его с ног и свистел в ушах, а снег залеплял глаза.
Гюль поскользнулась и села на землю:
- Ой, не могу больше бежать!
- Вставай, замёрзнешь! - закричал на неё Аман и с силой потянул девочку за руку. - Эй, Бяшим! Ты что тащишься, как старый верблюд? Не отставай - пропадёшь!
Держась друг за друга, ребята продолжали двигаться вперёд, не замечая, что давно уже сбились с дороги.
На мгновение ветер утих, и вдруг до слуха ребят донёсся такой знакомый, такой домашний крик осла.
Бяшим обрадовался.
"Ребята, слышите?" - хотел он крикнуть товарищам, но вместо крика из его горла вырвался только жалкий писк.
- Да идите же вы! Не время стоять! - торопил Аман. Он тоже слышал крик ишака, но знал, что в бурю путники погибали даже у самых стен аула.
Собрав последние силы, ребята пробежали ещё несколько шагов и упёрлись в высокий глинобитный дувал - ограду какого-то дома. Здесь было тише. Оглушённые и измученные, ребята перевели дыхание, потом медленно пошли вперёд, цепляясь за шершавую стену. Они обогнули угол и оказались перед калиткой. Она была заперта на засов.
- Эй, ребята! Это не наш аул! У нас нет такого высокого дувала! - испугалась Гюль.
Бяшим вытер полой халата мокрое лицо и глянул вокруг:
- Куда же мы забежали?
- Далеко забежали, - сказал Аман, указывая на плоскую крышу, видневшуюся из-за дувала. - Не узнаёте?
- Нет!
Ребята переглянулись.
- Так это же знаменитая чайхана стариков!
- Чайхана стариков? - не понял Бяшим.
- Ну да, здесь собираются все старики, - оживилась Гюль. - Это та самая чайхана, где живёт тётушка Сона-Эдже. Её муж - чайханщик!
- И сюда от нас километров десять! - закончил Аман.
Он протянул руку к калитке, но Гюль тотчас же остановила его:
- Куда? Ты же сам сказал, что это чайхана стариков . Нас сюда не пустят!
- Ну да, не пустят! - запыхтел Бяшим. - Понюхаешь перцу - в тарелку чихнёшь! Не оставаться же нам под снегом! - И он решительно взялся за щеколду.
Во дворе было тесно. У самых ворот, прижавшись друг к другу, лежали два верблюда, и крупные хлопья снега медленно таяли на их коричневых спинах. Маленькие ишаки сбились кучей на середине двора и, подставив непогоде хвосты, громко дышали, пережёвывая сухое сено. Большая собака с обрезанными ушами выглянула из конуры и нехотя залаяла на ребят. Но вот дверь чайханы стукнула, и на террасу, увитую сухими ветками винограда, выбежал сам чайханщик - круглолицый толстяк в белом переднике и таких же нарукавниках. Увидев промокших и посиневших ребятишек, он хлопнул себя ладонями по коленям и закричал:
- Ой, беда на мою голову! Откуда вы взялись в такую бурю? У меня в чайхане полно стариков, а непогода принесла молодых! - Он схватил всех троих в охапку и решительно потащил в дом.
Удивительная тишина и чудесное тепло охватили ребят, как только захлопнулась за ними дверь чайханы. Даже не верилось, что на дворе бушует снежная буря, - так надёжно укрылись здесь люди, застигнутые в песках непогодой.
Ребята осмотрелись. Мягкий свет очага освещал большую комнату, а в воздухе носился тонкий аромат кок-чая - зелёного чая - любимого напитка туркмен. Действительно, тут были одни старики! В стёганых ватных халатах, в халатах из верблюжьей шерсти, в шёлковых домотканых халатах, они сидели на чистых кошмах, разостланных по гладкому глиняному полу чайханы. Некоторые играли в шашки, другие прихлёбывали чай из маленьких чашечек, и целые башни пузатых чайников высились перед ними на цветистых подносах.
Но больше всего народа собралось возле седобородого гостя-узбека, старика в большой белой чалме. Узбек держал в руках необыкновенно красивую зелёную пиалу и, улыбаясь, рассказывал что-то своим соседям. Ребята не знали этого человека, как не знали многих, застигнутых в чайхане снежной бурей. Должно быть, пришли они с караванами издалека. Но ребята хорошо знали тётушку Сона-Эдже, хлопотавшую возле пузатого медного самовара. Частенько эта говорливая женщина приезжала к ним в аул за продуктами, шутила с ребятами, наделяла их сладостями.
Приложив руку к груди, Гюль первая почтительно поклонилась гостям, а за ней поклонились и мальчики. Аксакалы закивали в ответ, пряча под седыми усами улыбки. Такая вежливость им понравилась.
- Аю, милые! Где же были глаза ваших матерей, что они пустили вас гулять в такую непогоду! - зашептала Сона-Эдже, подбегая к ребятам. Она потащила их в дальний угол чайханы, поближе к стойке, и усадила на мягкой белой кошме.
- Только вы не шалите, ягнята мои. Седобородые достойны уважения. Это отцы ваших отцов, а некоторые приходятся вам прадедами! - наставляла она нежданных гостей, накладывая им сладостей на тарелку.
Но ребята и не собирались шуметь. Обласканные теплом и покоем, они степенно, как взрослые, налили в маленькие, разрисованные розами, чашечки горячий кок-чай, взяли по леденцу и принялись уплетать лепёшки.
- Ой, ребята! Что-то дома у мамы чай не такой вкусный! - шептал Бяшим, набивая рот халвой.
- А ты побегай ещё под снегом, - тебе и кипяток покажется сладким! - засмеялся в ответ Аман.
Гюль притихла и молча разглядывала чайхану. Здесь всё её занимало - и пёстрые халаты гостей, и маленький радиоприёмник на полочке, но больше всего ей хотелось послушать, о чём говорят старики. Отец говорил ей как-то, что рассказы старых людей, их шутки и чудесные песни славятся далеко за пределами края. Однажды приехали учёные-этнографы из самого Ашхабада, чтобы записать из уст стариков легенды и поговорки. Но старики-аксакалы так расшутились и перебрасывались такими меткими поговорками, что перья выпали из рук учёных. Они смеялись до слёз и до утра не могли расстаться с шутниками-рассказчиками.
Гюль прислушалась к словам старика-узбека.
- Эту старинную пиалу подарил мне мой верный друг и знаменитый рассказчик, - продолжал узбек свою беседу. - Но подарок был сделан с одним условием, - прибавил он и хитро улыбнулся: - Кто будет пить из зелёной пиалы, тот должен рассказать гостям забавную и поучительную историю. Поэтому в нашей семье мою пиалу так и прозвали - "чаша рассказов"! Эй, аксакалы! Кто из вас хочет отведать чая из зелёной пиалы? Ей не мало лет, и расписана она искусным мастером, а чай в ней будет вкуснее втрое!
Старики засмеялись в ответ, но никто не протянул руки к прозрачной чашке, наполненной душистым напитком. Тогда узбек медленно обвёл взглядом чайхану и с поклоном протянул пиалу высокому длиннобородому старику, сидевшему за шахматной доской.
И Гюль, и Аман, и Бяшим хорошо знали этого человека.
Бавам-ата был одним из самых уважаемых людей в их ауле. Замечательный плотник, он, несмотря на свои восемьдесят лет, никогда не отказывался от работы. Недаром говорили в народе, что во всём районе никто не может так прочно и так красиво построить айван-террасу, как старый Бавам-ата. Молодые плотники приезжали даже из далёких аулов, чтобы полюбоваться на работу искусного мастера.
Но Бавам-ата не сразу взял зелёную пиалу. Долго смотрел он на тонкий пар, поднимавшийся над чашкой, и молчал. Только лёгкая улыбка мелькала под его седыми усами.
Тогда все посетители чайханы стали кланяться и просить старика отхлебнуть хотя бы глоток чая из заветной "чаши рассказов".
Проворный чайханщик подал поднос с печеньем, а услужливая Сона-Эдже поставила перед стариком блюдце с мелко наколотым сахаром.
Чайханщик сказал:
- Яшули, уважаемый! Мудрая беседа дороже золота и слаще мёда! А ты у нас - первый рассказчик! Порадуй же дорогих гостей, - прими зелёную пиалу!
- Ай, ай! - засмеялся узбек. - Я обжёг себе все руки, держа так долго горячую чашку в своих ладонях! Пожалей меня, почтенный Бавам-ата, и выпей скорее.
- Да, да! - закричали все старики. - Пей чай, ага, за тобой и мы выпьем, если нас попросят!
Тогда Бавам-ата осторожно, концами пальцев, подхватил хрупкую пиалу, поднёс к лицу, вдохнул аромат чая и не спеша выпил.
Все захлопали в ладоши и засмеялись. А потом в чайхане наступила такая тишина, что стало слышно, как тянул свою однообразную песенку пузатый самовар да завывала за окном снежная буря.
- Ладно, - сказал старый плотник. - Хороший конь от табуна не отстанет. Я не привык отказывать соседу в просьбе. Но, почтенные, на себя пеняйте, если мой рассказ вам покажется скучным.
ЗМЕЯ И ФАЗАН
Эту историю слышал я от отца, а отец мой узнал её от отца своего отца.
В давние времена жил среди туркмен знаменитый резчик Чепер-ага. Не зря его так прозвали: чепер - это художник, ага - человек почтенный.
Искусство Чепера славилось далеко за пределами наших степей и гор. По всем дорогам увозили от нас караваны драгоценные ковры, вытканные пальцами искусных туркменских ковровщиц, и вместе с коврами увозили деревянные двери, сундуки и решётки, украшенные резьбой Чепера.
Вот как было. Во все концы земли шла слава о мастере. А теперь слушай дальше.
Слава - это цветок. Чем пышнее он распускается, тем чаще его навещают пчёлы. Многие юноши приходили к Чеперу и просили принять их в ученье. Но старый мастер не открывал перед ними двери дома и никого не посвящал в тайну своего искусства.
Но вот однажды, когда Чепер сидел за работой, кто-то постучал в калитку. Чепер поднял голову и увидел, что во двор входит незнакомая женщина. Голова её была покрыта старым халатом, из-под которого выглядывало морщинистое лицо.
Женщина вела за руку черноглазого мальчишку, шустрого, словно жеребёнок. Мальчику было лет двенадцать - не больше.
Чепер спросил гостью:
- За чем пожаловала, матушка?
Женщина поклонилась и отвечала:
- О мастер! Я привела к тебе моего внука Мемеда. Он не даёт мне покоя ни днём, ни ночью - так хочется ему стать искусным резчиком.
Но мы знаем, что старый Чепер не в первый раз слышал такую просьбу, поэтому он нахмурил свои седые брови и отвернулся. Сколько ни кланялась женщина, сколько ни умоляла резчика хотя бы испытать её внука, Чепер-ага не поднял глаз от работы.
Но, услышав шум, из дома вышла жена мастера, Джерен-Эдже. Она взглянула на мальчика, и сердце её прильнуло к ребёнку. Много лет прожили они с Чепером, но детей у них не было.
Джерен улыбнулась.
- Верно говорят старые люди: мёд сладок, а дитя ещё слаще, - сказала она и сунула в рот Мемеду кусок сушёной дыни, а потом села рядом с мужем и стала ему нашёптывать:
- Дом с детьми - весёлый базар, а без детей - мазар, могила! Без ребёнка наша жизнь была пустыней. Разве ты не хочешь, чтобы пустыня стала цветущим садом?
Чепер очень любил свою умную и красивую жену и ни в чём не мог ей отказать. Он отложил в сторону резец и подозвал мальчишку:
- Если ты хочешь стать моим учеником, ответь мне на три вопроса.
- Спрашивай, учитель! - ответил Мемед и в знак уважения заложил руки за спину. Он уже знал, что юноша должен быть скромен и почтителен к старшим.
Чепер спросил:
- Какую дорогу следует избрать путнику, отправляясь в далёкие страны, - по горам или по пескам?
Мальчик сверкнул глазами и бойко ответил:
- Ту, которая скорей приведёт его к концу пути.
Чепер спрятал под усами улыбку, и задал второй вопрос:
- Скажи мне, мальчик, встречал ли ты птицу, у которой нет голоса?
На этот раз Мемед задумался. Он склонил голову набок и нерешительно ответил:
- Учитель, каждую зиму на крыше нашего дома живёт аист, но я никогда не слышал, чтобы он кричал или пел.
Старик рассмеялся.