"Эй, Алимджан, держись! - сказал себе юноша. - Кого не выручит конь, выручит голова!" - Он сделал прыжок в сторону и смело бросился в какую-то яму. Тотчас же над ним проскакали кони, и вскоре всё стихло. Юноша осмотрелся: он лежал на дне сухого колодца, а с неба на него смотрела луна. На равнине стало светло как днём. Теперь надо было быть особенно осторожным. Он снял с себя туфли и привязал их к ногам задом наперёд. Так бежать было куда труднее, зато никто уже не мог разыскать его по следу. Долго бежал Алимджан, наконец ноги его подкосились и он упал. Стражники были где-то совсем близко. Мастер прислушался - их голоса удалялись: обман удался, - следы уводили охотников от добычи.
- Хош! Хорошо! - сказал себе Алимджан и двинулся вперёд.
Неподалёку он заметил небольшую рощу над старинной могилой - мазаром. Там в тени деревьев он мог укрыться и подкрепить свои силы ячменной лепёшкой. Он полз и мечтал об отдыхе, но вдруг услыхал голоса: в роще тоже засели нукеры. Трое сидели у костра и варили шурпу - мясной суп с бараньим жиром, четвёртый стоял на страже, а в тени тополей звенели уздечками кони.
"Эх, достать бы коня, - подумал юноша. - С конем, как с крылом, - везде пролетишь!"
Он сунул руку в карман халата, нашёл там маленькую формочку для отливки золотых флаконов и приложил её к губам. Раздался тихий свист. Это обрадовало его, и он быстро пополз вперёд.
Нукеры уже расселись вокруг котла. Они разложили лепёшки и уже собирались обмакнуть их в жирную шурпу, как вдруг по равнине разнёсся пронзительный свист. Стражники выронили из рук лепёшки и застыли с открытыми ртами.
- Сова! - произнёс один.
- Дёв! - прохрипел другой.
- Джинн! - взвизгнул третий, бледнея от страха.
И вдруг совсем близко раздался нечеловеческий голос:.
- Презренные! Уходите сейчас же с моей могилы!
- Мертвец! - завопили нукеры и бросились врассыпную.
- Трусы! Куда? За мной! - заорал часовой. Он выхватил меч и побежал к коням. Но тут кто-то невидимый бросил ему в глаза полную горсть песку. Стражник завыл от боли и стал звать на помощь товарищей. Но, когда нукеры протёрли ему глаза, топот коня уже замирал вдали.
Не разбирая дороги, скакал Алимджан по равнине. Далеко впереди белела полоска рассвета и виднелись заросли саксаула. Там он мог спрятаться. Он принялся яростно нахлёстывать коня, он был уже близко от цели. Ещё скачок - и он спасён! Но вдруг в воздухе что-то свистнуло, и тугая петля аркана на всём скаку захлестнула коня. Конь захрипел, а юноша свалился на землю.
Чуть свет привели нукеры мастера во дворец и бросили к ногам грозного хана.
- Ты Алимджан, золотых дел мастер? - строго спросил владыка Хивы.
Мастер молчал.
- Это ты отлил серебряное зеркало для нашей ханши? - спросил хан ещё громче.
Но юноша и на этот раз не сказал ни слова. Он знал, что теперь никакие слова не спасут его.
Тогда хан подозвал знаком своего первого визиря Садр-Эддина и приказал:
- Выдать этому юноше тысячу золотых и почётную одежду!
Визирь хотел возразить, но хан крикнул:
- Этот мастер достоин большего, потому что в его зеркале я впервые увидел правду.
Этого никак не ждал Алимджан. Он поднял голову и увидел, что глаза хана смеются. Мастер понял, что злая ханша насолила не только своим безответным рабыням. Но недолго пришлось ему разглядывать хана. Нукеры снова схватили его, сорвали с него ветхую одежду и набросили на плечи вышитый золотом драгоценный халат. Визирь сунул ему за пазуху кошелёк с деньгами, а начальник стражи дал такого пинка, что юноша покатился с лестницы и, наверное, разбил бы себе голову, но внизу его подхватил второй визирь хана, воинственный Юсуп-бек.
- Юноша, я дам тебе триста золотых! - зашептал он мастеру. - Сделай такое зеркало, чтобы каждый увидел в нём глупость Садр-Эддина. - И, прежде чем Алимджан успел ответить, Юсуп-бек опустил ему в карман кошелёк и исчез.
Юноша выбежал во двор, но не ступил и пяти шагов, как кто-то схватил его за плечо. Он обернулся: перед ним стоял сам Садр-Эддин:
- Тысяча золотых - и ты сделаешь зеркало, в котором весь мир увидит болтливого хвастуна Юсупа! - Так сказал первый визирь и тоже исчез, оставив в кармане юноши ещё один кошелёк.
Алимджан поспешил к воротам, но к нему уже бежал ханский звездочёт, а за ним ханский лекарь. Звездочёт хотел свести счёты с лекарем, а лекарь тянул Алимджана к себе и требовал, чтобы мастер выставил на позор перед всем ханским дворцом обманщика-звездочёта. И оба совали юноше кошельки с деньгами.
Теперь Алимджан был так нагружён золотом, что еле передвигал ноги. Но вот он добрался до выхода, стражники распахнули перед ним ворота, и мастер облегчённо вздохнул: наконец-то он был на свободе! Но не тут-то было: из-за угла выскочили два чёрных раба-великана и, как волк ягнёнка, потащили его во дворцовый сад. Они бросили его перед нарядной беседкой: юноша поднял глаза и увидел разъярённую ханшу.
Он понял, что погиб, и на этот раз ему не будет пощады.
- Негодный! - как змея прошипела Зюлейма: - За твою дерзость ты будешь казнён. Сперва мы отрубим тебе голову, потом повесим и, наконец, четвертуем! Но прежде ты изготовишь нам чудесное зеркало, в котором наш грозный хан увидит себя безобразным, как старый ишак, и глупым, как индюк! Пусть знает, как смеяться над благородной женщиной. - И ханша злобно рассмеялась.
Юноша встал с земли, стряхнул пыль с колен и, низко склонив голову, смиренно ответил:
- Твоя воля для нас закон, жаба-ханум - госпожа жаба!
- Негодный! - взвизгнула оскорблённая ханша, задыхаясь от гнева. Она хотела уже приказать схватить мастера и казнить его немедля, но тотчас же спохватилась, - так сильно было в ней желание отомстить хану за насмешку. Она велела выдать мастеру две тысячи золотых теньга и выбросить его за ворота.
__________
В тот же вечер быстроногий верблюд уносил на своём горбе Алимджана, а за спиной у него, держась за кушак юноши, сидела черноглазая Халифа.
- Не бойся, джаным, - утешал мастер свою подругу: - ханское золото открыло нам ворота Хивы; оно доведёт нас и до Мерва, и до Мешхеда.
Халифа вздохнула:
- У хана длинные руки, и он найдёт тебя повсюду. Он объявит тебя вором, и ты поплатишься за проклятое золото.
Алимджан нахмурился.
- О джаным! Неужели ты думаешь, что я присвою себе золото, не выполнив обещания? Нет, я честный мастер; и заказчики получат своё сполна, но едва ли их порадуют мои зеркала. Они увидят в них себя жадными и жестокими, со всей своей глупостью и тщеславием; они увидят в них правду! - так ответил подруге юноша и рассмеялся, а быстроногий верблюд уносил их всё дальше и дальше от ханской Хивы.
Вот и вся сказка. Понравилась - хорошо, не понравилась - не я виноват: не сам я её сложил, от людей слышал.
* * *
- Ой, мои милые, тише! Стучат! - засуетилась Сона-Эдже.
Чайханщик остановил её:
- Это ветер стучит, жена! Кто может приехать в такую бурю? Верблюд не пройдёт, ишак и тот не пройдёт, как может пройти человек? - Он равнодушно пожал плечами и принялся хлопотать у самовара.
И вдруг сквозь бурю, сквозь завывания ветра раздались отчаянные удары. Кто-то громко и тяжело стучал в деревянные ворота.
Гости вскочили:
- Стучат!
- Ай, вах! И правда, стучат! - закричал чайханщик: - Говорил я тебе, жена, что кто-то приехал!
Он накинул на голову старую баранью шубу и выскочил во двор.
Гости столпились у раскрытой двери.
Снежная буря ещё бушевала. Во дворе намело столько снега, что толстый чайханщик провалился по щиколотку, а там, где, сгрудившись в кучу, стояли ишаки, возвышался высокий сугроб, из которого струйками поднимался белый пар.
- Эй, Сона! - раздался со двора голос чайханщика: - Беги скорей, помоги! Тут столько снега, что и ворот не откроешь!
Надев на ноги резиновые калоши, закутавшись в тёплый платок, чайханщица поспешила на помощь мужу.
Вскоре заскрипели ворота, зазвенели, задребезжали чайники на стойке: с глухим ворчанием, треща и гудя, в тесный дворик въезжала грузовая машина.
- Правее! Левее! - перекрикивая вой бурана, командовал толстый чайханщик, как мячик прыгая вокруг машины.
Чайханщица кричала шофёру:
- Ай-ай, ишаков задавите! Конуру не сбейте, ведь тут собака!
Неугомонный кокандец высунулся во двор и всплеснул руками:
- Смотрите! Глядите! Учёные к нам приехали! Кто кто, а уж я-то знаю эту машину под серым брезентом!
- Это геологи, - высказал предположение узбек.
- Нет, землемеры, - поправил узбека Бавам-ата.
Оружейник Сафар пристально посмотрел на машину. Он улыбнулся и тихо, внушительно произнёс:
- Разве вы не видите, аксакалы, что это не геологи и не землекопы: археологов занесла к нам в гости снежная буря.
А в чайхану вместе с хозяином и хозяйкой уже входили приезжие. Их было трое. Задержавшись в дверях, они стряхивали снег со своих синих промасленных комбинезонов и громко топали, сбивая снег с высоких сапог. Старший, человек с седыми висками, вошёл в чайхану первым. По русскому обычаю он снял шапку, приветствовал стариков поклоном и громко сказал:
- Салям алейкум! Здравствуйте!
Его спутники молча поклонились.
- Проходите! Садитесь к огню поближе! - суетился чайханщик. - Сейчас я подам вам горячий чай! Чурек принесу! Сыр достану! Хотите, плов приготовлю?!
- Спасибо, хозяин, мы сыты, озябли только, - отказался русский, подходя к очагу. Но тут глаза его встретились с оружейником:
- Сафар-ага, вы ли это, яшули? - воскликнул он. - Сколько лет, сколько зим!
Оружейник двумя руками пожал руку вновь прибывшему.
- Пять зим минуло со дня нашей последней встречи, товарищ профессор.
- Да, да, мой друг, время уходит, но память многое сохраняет: пять лет прошло с тех пор, как вы помогали нам обрабатывать коллекции в ашхабадском музее…
- Да пейте же, кушайте! - гостеприимно настаивала Сона-Эдже. Она усадила гостей на целую груду подушек и одеял и прибавила шёпотом: - А потом поспите с дороги. Я приготовила вам постели в соседней комнате.
Приезжие с жадностью, обжигаясь и торопясь, глотали горячий чай.
- Ну и погода! Не столько ехали, сколько на себе машину тащили! - раскрасневшись от чая и отдуваясь при каждом глотке, пробасил один из путников, должно быть шофёр.
- Хорошо, что до чайханы добрались! - поддакнул другой.
- До чая с сахаром! - засмеялся профессор и добавил, обращаясь к спутникам: - Вы бы, ребята, отдохнули, пока буря утихнет: вам труднее было, чем мне.
Спутники поднялись, а любопытный кокандец подсел к учёному и, положив ему на плечо руку, спросил:
- В Адам-Кала работаете, товарищ?
- Нет, поближе, - улыбаясь, отвечал русский.
- А я слыхал, Николай Николаевич, что вы в прошлом году большое открытие сделали - замок Пери нашли! - вмешался в разговор оружейник.
- Да, посчастливилось, - отвечал профессор.
- Ай, ловко! - прищёлкнул языком кокандец: - Был бы я помоложе, пришёл бы к вам землю копать!
- А вы в гости к нам приезжайте, товарищ, - радушно улыбнулся профессор: - К нам многие приезжают.
Оружейник задумался:
- У нас о Пери-Кала только старики сказки рассказывают, а вы его разыскали.
- Да, - ответил профессор, - вот там-то мы и работаем, откапываем Пери-Кала.
- Ай, замок Пери! Ай-ай-ай! - Кокандец от возбуждения даже замахал руками: - Такое и во сне никому не снилось!
- Простите, товарищ профессор, - обратился к приезжему путешественник из Хивы. - Вы очень устали?
- Как вам сказать? Чай выпил, согрелся - и словно бы ничего. Вот мой бедный шофёр заснул - это понятно: через все Кара-Кумы, можно сказать, пронёс на спине нашу машину.
Хивинец хитро улыбнулся и, наполнив - по-русски, до самых краев - зелёную пиалу, протянул её учёному:
- Раз так, товарищ, то просим вас - выпейте всё до дна.
- С удовольствием, - отвечал археолог и с аппетитом выпил чай.
Все засмеялись.
- А не хотите ли вы ещё? - любезно предложил хивинец.
- Не прочь! - ничего не подозревая, ответил русский и залпом выпил вторую чашку.
- Выпил, выпил. Два раза выпил! - пронеслось по чайхане.
Кокандец весело засмеялся:
- Кто выпил дважды из зелёной пиалы, тот должен дважды нам рассказать!
- Ай да хивинец! - захлопали старики в ладоши. - Верно народ говорит: "За молчаливым остаётся последнее слово!"
- Позвольте! Товарищи аксакалы! - развёл руками учёный: - Я не понимаю, в чём дело, но мне кажется, надо мной подшутили.
- Что вы, что вы! - замахал руками чайханщик: - Кто бы из нас посмел шутить над уважаемым человеком!
Но казах-чабан поспешил перебить чайханщика:
- Простите нас, дорогой товарищ, но у нас сегодня такой уговор: кто выпьет из этой зелёной пиалы, тот должен что-нибудь рассказать.
- Вот как! - рассмеялся профессор. - Уговор хороший, и я его не нарушу.
- Хорошо! Хош! Ладно! - закричали старики.
Сона-Эдже поставила перед рассказчиком большую чашку-касу со сметаною - каймаком, подала на расписном глиняном блюдце целую горку румяных сдобных чуреков и сказала:
- Кого и послушать нам, как не вас. Не часто приходится беседовать нам с учёными людьми.
- Не захваливайте меня, хозяйка, - ответил профессор: - или я от гордости лишусь языка! А вы, друзья, подвиньтесь поближе и слушайте. Я охотно вам расскажу о раскопках в замке Пери и о том, что пришлось мне услышать от одного уважаемого старого зодчего, такого же знаменитого человека, как сидящий здесь, среди нас, оружейник.
- А второй рассказ? - подскочил неугомонный кокандец.
- За первым последует и второй. Не могу же я рассказать второй рассказ раньше первого. Тогда уж он не будет вторым, - отшутился профессор, и все засмеялись.