- Ты знаешь кого-нибудь по имени Лагуна Мунн?
- Лично нет, - ответил Шалопуто. - Но в одной из книг Захолуста о ней был стишок.
- Помнишь его?
Шалопуто помедлил, а затем произнес:
- У Лагуны Мунн был сын - просто идеал.
Загляденье, как работал, и еще лучше играл!
Но как она с ним обошлась, я не осмелюсь рассказать.
- Это все?
- Да. Судя по всему, один из ее сыновей был создан из всего хорошего, что в ней было, но оказался занудой. Таким занудой, что она не хотела иметь с ним ничего общего. И она родила другого сына…
- Дай догадаюсь. Он был создан из всего плохого.
- Кто бы ни написал этот стишок, об этом он рассказать не осмелился. Наверное, именно так нам и следует думать.
Она очень могущественная женщина, сказала Боа, и использует свою силу, чтобы помогать людям, если в настроении.
Кэнди сообщила об этом Шалопуто. Боа добавила: Конечно, она сумасшедшая.
- Почему всегда есть подвох? - спросила Кэнди.
- Что?
- Боа говорит, что Лагуна Мунн - сумасшедшая.
- И что? А ты, Кэнди, нормальная? Почему-то мне так не кажется.
- Хорошо.
- Пусть безумцы найдут мудрость в своем безумии ради нормальных, и пусть нормальные будут благодарны.
- Это какая-то известная поговорка?
- Если я буду часто ее использовать…
Тылкрыс говорит довольно разумно… для тылкрыса.
- Что она сказала? - спросил Шалопуто у Кэнди.
- Откуда ты знаешь, что она что-то сказала?
- Вижу по твоему лицу.
- Она сказала, что ты очень умный.
На лице Шалопуто отразилось сомнение.
- Ну да, конечно… - проговорил он.
Дорога, пролегавшая по множеству улочек куда более мелких, чем те, по которым они поднимались к залу Совета, вывела их на пристань. Узкие улицы и крошечные дворы были наполнены беспокойством. Люди занимались своими делами, нервничая и суетясь. Такое впечатление, думала Кэнди, что все они ожидают чего-то очень плохого. В темных комнатах за приоткрытыми дверями она замечала, как жители собирают вещи, готовясь к поспешному бегству. Шалопуто воспринял это точно так же, как Кэнди, и спросил:
- Совет что-нибудь говорил об эвакуации Гигантской Головы?
- Нет.
- Тогда почему люди собираются?
- Понятия не имею. Если где и безопасно, то на Веббе Гаснущий День. Это же одна из самых старых существующих построек!
- Вероятно, старый возраст - уже не то, чем он был раньше.
Они молча шли к гавани. Здесь была дюжина рыбацких лодок, и еще больше пыталось найти место у причала, чтобы разгрузить собранный мусор.
- Остатки Цыптауна, - мрачно заметила Кэнди.
- Не тревожься. Все эти годы люди слышали о вас столько разного. Теперь у них есть что-то, что можно подержать в руках.
- Большая часть этих вещей выглядит как мусор.
- Да.
- И что они подумают о Цыптауне? - грустно спросила Кэнди.
Шалопуто не ответил. Он пропустил ее вперед, и она подошла взглянуть на вещи, что рыбаки достали из вод Изабеллы. Неужели жителям Абарата кажется, что это может представлять какую-то ценность? Два пластиковых фламинго из чьего-то сада, множество старых журналов и баночек с таблетками, куски сломанной мебели, большой знак с глупой лупоглазой курицей. И еще один, объявлявший о воскресной службе в лютеранской церкви на Уитмер-стрит: "Много дверей у дома Господнего".
Золотоглазый тип с зеленой бородой, принявший несколько бутылок Лучшего эля Малыша, решил воспользоваться возможностью и заявить о том, как опасно человечество и его дикие технологии. У него оказалось множество последователей и друзей: они нашли ему пару ящиков от рыбы, он встал на них и разразился ядовитой тирадой.
- Если прилив принес сюда их сокровища, - говорил он, - то может принести и их обладателей. Мы должны подготовиться. Все мы знаем, что сделают люди из Иноземья, если вернутся. Они снова начнут грабить Абарат.
Когда он это говорил, Кэнди услышала, как кто-то поблизости произнес ее имя.
Оглядевшись, она встретила дружелюбный взгляд Изарис, женщины, которая позаботилась о Кэнди, когда та впервые попала в хаотическую конструкцию Гигантской Головы. Она накормила Кэнди, обогрела и даже подарила ей первую абаратскую одежду. Изарис была скизмутом - ее народ вышел из глубоких вод, которые называл мамой Изабеллой. Теперь она направлялась сквозь толпу к Кэнди. На голове у нее была самодельная шляпа, сшитая из разнообразных водорослей, одной рукой она укачивала малютку Назаре, а другой держала дочку Майзу.
Она разволновалась, вновь встретив Кэнди, и ее глаза наполнились серебристо-зелеными слезами.
- Я столько о тебе слышала после того, как ты покинула мой дом. Обо всем, что ты сделала, - она посмотрела на Шалопуто. - И о тебе я тоже слышала, - добавила она. - Ты тот, кто работал на волшебника, верно? На Острове Простофиль.
Шалопуто слегка улыбнулся.
- Это Изарис, Шалопуто, - представила ее Кэнди. - Она была очень добра ко мне, когда я попала сюда впервые.
- Я просто сделала то, что сделал бы на моем месте любой, - ответила Изарис. - Может, зайдете ко мне и расскажете, правда ли то, что о вас говорят? По-моему, вы проголодались.
- Да, немного, - сказал Шалопуто.
Но за это краткое время настроение толпы изменилось: она заразилась гневом оратора с зеленой бородой, направленным против человечества.
- Мы должны отыскать их всех до одного и повесить, - продолжал он. - Если мы этого не сделаем, скоро они вернутся, чтобы вновь похитить нашу магию.
- Знаете, у нас, кажется, нет времени на еду, хотя мы бы очень хотели остаться.
- Ты беспокоишься из-за Китомини?
- Это тот, кто говорит, что меня надо повесить?
- Он всех ненавидит. Сейчас это ваш народ, Кэнди. А через пять минут могут быть тылкрысы.
- С ним многие согласны, - сказала Кэнди.
- Люди любят кого-то ненавидеть. Но лично я слишком занята своими детьми.
- А ваш муж?
- Руфус сейчас занимается лодкой. Латает ее для продажи. Мы собираемся уехать с Веббы Гаснущий День, как только получим деньги. Здесь становится слишком опасно.
- У него хорошая лодка? - спросил Шалопуто.
- Руфус говорит, что да.
- Тогда, может, он согласится отвезти нас на Остров Частного Случая - за деньги, разумеется.
- Остров Частного Случая? - переспросила Изарис. - Зачем вам туда?
- У нас там друзья, - сказала Кэнди. Она сунула руку в карман и вытащила оттуда все патерземы, какие у нее были. Шалопуто сделал то же самое. - Вот все, что у нас есть, - сказала она Изарис. - Этого хватит для путешествия?
- Уверена, этого более чем достаточно, - ответила Изарис. - Идемте, я отведу вас к Руфусу. Лодка вполне обыкновенная… просто чтобы вы знали.
- Нам не нужно ничего особенного, - сказала Кэнди. - Мы просто хотим отсюда убраться.
Изарис протянула Кэнди свою широкополую шляпу, чтобы никто в возбужденной толпе не понял, что среди них находится представитель человечества, и повела Кэнди и Шалопуто вдоль причала мимо больших и малых судов к одному из самых маленьких.
На его борту был человек, который заканчивал какую-то работу, орудуя кистью и краской. Изарис позвала мужа и кратко объяснила ситуацию. Кэнди краем глаза следила за слушателями Китомини. У нее было неприятное чувство, что они с Шалопуто не прошли сквозь толпу незамеченными, и это ощущение подтвердилось, когда несколько человек повернулись к ней и через секунду уже шли по причалу в их направлении.
- Изарис, у нас неприятности, - сказала Кэнди. - По крайней мере, у меня. Думаю, будет лучше, если вас со мной не увидят.
- Кто, они? - спросила Изарис, с презрением глядя на приближающихся хулиганов. - Я их не боюсь.
- Кэнди права, любимая, - сказал Руфус. - Скорее бери детей и иди через задний двор рыбной лавки. Поторопись.
- Спасибо, - сказала Кэнди. - В следующий раз мы постараемся обойтись без спешки.
- Напомни моему мужу сразу возвращаться домой.
- Он вернется, не беспокойтесь, - ответила Кэнди.
Человек с зеленой бородой, который разжег своими речами гнев толпы, прорывался теперь сквозь небольшую кучку идущих к ним агрессивно настроенных граждан.
- Отправляемся? - крикнул Руфус.
- Разумеется, - сказала Кэнди.
- Тогда давай!
Кэнди прыгнула в лодку. Доски заскрипели.
- Если ты проломишь дно и утонешь, меня не вини, - ухмыльнулся Руфус.
- Мы не утонем, - сказал Шалопуто, последовав за Кэнди. - У этой девушки полно дел. Великих дел!
Кэнди улыбнулась. (Так оно и было. Что, как или когда - она не знала. Но это была правда).
Руфус побежал к штурвалу, крича Шалопуто:
- Режь веревку, тылкрыс! Да побыстрее!
Док дрожал от шагов растущей толпы, которую вел зеленобородый мужчина.
- Я тебя вижу, девчонка! - заорал он. - И я знаю, кто ты такая!
- Готово, Руфус!
- Ну, держитесь! И молитесь!
- Вперед! - крикнула Кэнди Руфусу.
- За свои преступления против Абарата ты будешь наказана…
Сотня полных ненависти глоток повторила его последнее слово:
- Наказана! Наказана! Нака…
В третий раз угроза потонула в яростном реве маленькой лодки Руфуса, который завел мотор. Облако желтого выхлопного дыма вырвалось из кормы и скрыло за собой толпу, а шум двигателя заглушил ее крики.
Но работа Руфуса была еще не закончена. Они отчалили от пристани, но не покинули гавань, в которой было много рыбаков, что привезли сюда собранный в море мусор. Будь лодка Руфуса побольше, она бы застряла среди множества суденышек. Но она была совсем крошечная и проворная, особенно если у штурвала стоял ее владелец. Когда дым рассеялся, лодка уже вышла из гавани и направлялась в Сумеречный пролив.
Глава 4
Малыш
Побег Кэнди от толпы на острове Вебба Гаснущий День не остался незамеченным. Больше всего глаз, следивших за ней, находилось на острове трех часов ночи. В самом сердце невероятного города стоял большой круглый особняк, а в центре особняка расположилась круглая наблюдательная комната, куда бесчисленные механические шпионы, разосланные по Абарату, хитроумные идеальные имитации флоры и фауны, сконструированные так, чтобы их невозможно было отличить от живых существ, и обладающие к тому же крошечной видеокамерой, сообщали о том, что видят. В Круглой комнате были тысячи экранов, скрывающих ее внутренние и внешние стены, а среди них обычно находился Роджо Пикслер, наблюдающий за миром, который он породил - за маленькими трагедиями, маленькими фарсами, маленькими спектаклями любви и смерти. Но сегодня он не ездил по комнате на своем левитирующем диске, изучая архипелаг. Ныне командой наблюдателей за островами руководил его доверенный коллега доктор Щипцоверн в своих любимых очках, создававших иллюзию, будто два его глаза слились в один. Это он замечал любые важные появления и исчезновения, одним из которых стало бегство Кэнди Квокенбуш. Щипцоверн наказал трем своим помощникам напоминать друг другу о необходимости напомнить самому Щипцоверну, чтобы тот сообщил великому архитектору о девушке из Иноземья, когда Пикслер, наконец, вернется.
Хотя фраза "когда вернется" обычно была не слишком значима, сегодня она несла важный смысл. Сегодня великий архитектор обследовал место своего грядущего великого творения - подводного города в самых глубоких трещинах моря Изабеллы. Зачем? Щипцоверн не раз задавал Пикслеру этот вопрос, на что тот отвечал всегда одно и то же: чтобы дать имена всем безымянным и созерцать чудеса, которые непременно существуют в черных глубинах. Когда эти невинные стремления будут достигнуты, а подводные создания - занесены в каталог, он сможет начать воплощение своей истинной цели (которой поделился только с Щипцоверном): основать в скрытых обиталищах доселе неизвестных жизненных форм глубоководный город, столь амбициозный по масштабам и виду, что блестящая невероятность Коммексо будет подобна грубому наброску по сравнению с работой мастера.
Даже сейчас, когда Щипцоверн наблюдал, как Кэнди Квокенбуш покидает Веббу Гаснущий День, Пикслер присутствовал на соседнем экране; он забирался в свой батискаф и уверенно махал рукой перед камерой. Внутри его ожидал только искусственный разум, но именно его холодная компания устраивала Пикслера больше всего.
Его лицо появилось в линзе "рыбий глаз", передававшей его присутствие на пульт управления батискафа. Когда Пикслер заговорил, в его голосе слышались металлические интонации.
- Не надо так волноваться, Щипцоверн. Я знаю, что делаю.
- Конечно, сэр, - ответил доктор. - Но я бы не был человеком, если б слегка не беспокоился.
- Хвастаешься? - спросил Пикслер.
- Чем, сэр?
- Своей человечностью. Из служащих компании мало кто может такое заявить. - Пикслер опустил руки на панель управления и начал включать функции батискафа. - Улыбнись, Щипцоверн, - сказал он. - Мы творим историю. Ты и я.
- Хотелось бы мне, чтоб мы творили ее не сегодня, - заметил Щипцоверн.
- Почему?
- Просто… плохие сны, сэр. Каждому рациональному человеку позволено иметь несколько иррациональных снов. Вам так не кажется?
- И что ты видел? - спросил Пикслер. Дверь батискафа с шипением захлопнулась. Искусственный голос объявил, что подъемники полностью готовы.
- Ничего особенного.
- Тогда расскажи, о чем был сон.
Единственный глаз Щипцоверна метнулся вправо, влево, стараясь не встречаться с вопросительным выражением лица архитектора. Но взгляд Пикслера всегда сбивал его с толку.
- Ладно, - ответил он. - Я расскажу. Мне снилось, что все прошло хорошо, за исключением…
- За исключением?
- Когда вы оказались в самом глубоком месте…
- И?
- Там уже был город.
- Ага. Вместе с жителями?
- Они исчезли за тысячи лет до нас. У них были большие чешуйчатые плавники и очень красивые лица. На стенах там мозаика. Яркие, выразительные глаза.
- Что же с ними случилось?
Щипцоверн покачал головой.
- Они не оставили никаких намеков. Если только их великолепный город сам им не является.
- Что же за намек может крыться в совершенстве?
- Вы сами это узнаете, сэр.
Убедить Пикслера было нелегко.
- Почему тебе приснился этот глупый сон? Ты можешь проклясть все мое предприятие.
- Мы ученые, сэр. Мы не верим в проклятия.
- Не говори мне, во что я верю. Найди Малыша.
- Его ищут.
- Нашли?
- Пока нет.
- Ладно, не беспокойся. Я просто подумал, что ему захочется увидеть, как я отправлюсь.
Автоматические двери батискафа закрывались. На лице великого архитектора мелькнула тревога, однако он ей не поддался. Три массивные катушки, одна из которых поставляла в батискаф энергию, вторая - чистый воздух, а третья, самая большая, несла вес огромного судна, сейчас равномерно разматывались. Щипцоверн смотрел на данные экранов вокруг кабины. Сотни крошечных камер, словно косяки одноглазых рыб, образовывали нисходящую колонну, внутри которой находился батискаф; их движение и мерцание предназначалось для привлечения из тьмы любых таинственных существ, населявших эти суровые глубины.
- Что если он никогда не вернется? - спросил печальный голос.
Щипцоверн отвернулся от экранов.
За его спиной стоял Малыш. На этот раз его лицо было лишено улыбки. Он наблюдал за спуском батискафа с выражением брошенного ребенка.
- Мы должны молиться, чтобы он вернулся, - ответил Щипцоверн.
- Я всегда за него молюсь, - сказал Малыш.
- Тогда, дитя мое, советую тебе подумать о другом Боге, и как можно скорее.
- Почему? - спросил Малыш с нотками истерики в голосе. - Думаешь, папа там умрет?
- Разве я это сказал? - спросил Щипцоверн, но его слова прозвучали неубедительно.
- Я слышал, вы говорили о чем-то, что живет глубоко во тьме. Они называются рекоки?
- Нет, мальчик. Они называются реквии.
- Ха! - сказал Малыш, словно поймал Щипцоверна на лжи. - Значит, они существуют.
- Именно это твой отец и собирается выяснить. Существуют они или нет.
- Так нечестно. Он мой. Если он спустится во тьму и не вернется, что я буду делать? Я себя убью. Именно так и сделаю!
- Не сделаешь.
- Сделаю! Вот увидишь!
- Твой отец - особенный человек. Гений. Он всегда будет стремиться исследовать новые места и строить здания.
- Тогда я его ненавижу! - крикнул Малыш. Он вытащил рогатку, зарядил камень и прицелился в самый большой экран. Не попасть в него было невозможно. Экран разлетелся, взорвавшись водопадом белых искр и мелких фрагментов Патентованного стекла Коммексо.
- А ну прекрати немедленно! - рявкнул Щипцоверн.
Но Малыш снова зарядил рогатку, выстрелил, и вот уже второй экран разлетелся на мелкие осколки.
- Я вызову охрану, если ты не прекратишь…
Заканчивать предложение ему не пришлось. На одном из экранов Малыш увидел нечто, заставившее его позабыть о рогатке. Одна из камер-шпионов наблюдала за девочкой, которую Малыш знал - по крайней мере, зрительно, поскольку отец вызвал для него ее образ в ночь, когда вернулся с Острова Простофиль.
- Это Кэнди Квокенбуш, мой мальчик, - сказал Малыш, в точности подражая голосу своего Создателя.
При виде Кэнди вся его злость на Пикслера испарилась. Малыша охватило любопытство.
- Куда ты отправляешься, Кэнди Квокенбуш? - сказал он так тихо, что Щипцоверн не услышал. - Почему не придешь в Город и не станешь моим другом? Мне нужен друг.
Он подошел к нижним экранам и, протянув руку, мягко положил ладонь на ее лицо.
- Пожалуйста, приходи, - прошептал он. - Я могу подождать. Я буду здесь. Просто приди. Прошу.
Глава 5
Следы преступления
Спустя три недели после того, как воды Изабеллы пересекли границу Абарата, заполнив многочисленные улицы Цыптауна и разрушив в своей ярости лучшие старые дома города вместе с муниципалитетом, церковью и публичной библиотекой Генри Мракитта, отец Кэнди, Билл Квокенбуш, начал гулять по ночами.
Прежде у него никогда не возникало желания для подобных прогулок. Он был счастлив вести сидячий образ жизни, сгорбившись перед телевизором на троне из искусственной кожи, с пивом, холодной пиццей и теплым пультом под рукой. Но больше он не смотрел телевизор. Ранними вечерами он сидел в своем кресле, выпивая дюжину банок пива, выкуривая столько сигарет, что пепельница становилась полной до краев, и иногда съедая куски белого хлеба. Когда наступала ночь, члены семьи ложились спать, но даже его жена Мелисса не утруждала себя пожеланием Биллу спокойной ночи.
Когда, наконец, в доме становилось тихо и спокойно - обычно после полуночи, - Билл выходил на кухню, заваривал себе крепкий кофе, чтобы проснуться, и готовился к путешествию, надевая старые рабочие ботинки, все еще покрытые засохшей куриной кровью, и темно-синюю штормовку. По мере того, как наступала осень, погода становилась непредсказуемой. Иногда по ночам шел дождь с порывами северного ветра, и даже пару раз выпадал снег. Но температура не могла повлиять на его ритуалы.