Болезные сказки

Содержание:

Дебют 1
Любовь Орлова: Цирк! 1
Симтом Эди 1
Сон, да не в руку 1
Пунктуальность 2
Матрешка 2
Факсимиле 2
Закат Европы 2
О диалектике головоногих и круглоротых 3
Добре! 3
Валенки для джихада 3
Вспомнить Всё - 2 3
Памяти Зощенко 4
Памяти Куприна 4
Это был не мой чемоданчик 4
Сеанс для клуба свиней-шовинистов 4
Экспресс-диагностика 4
Ассорти-МЕНТ и АнГАЖЕ-МЕНТ 5
Неприхотливое вместилище 5
Фантомас угомонился 5
Гадание в Кафе-Шайтане 5
Плюс-Ткань 5
Реклама 5
После бала (этюд на тему неврастении) 6
Клуб ипохондриков-рукосуев (этюд на тему невротического переноса) 6
Крокодил гена 7
Свинья под Дубом 7
Смерть микробиолога 7
Траффик и график 7
УУУУУУУУУУУ!!!!!....... 7
Акклиматизация 8
Чудозвон 8
Белка в колесе 8
Герои нашего времени 8
За того парня 9
Необыкновенное чудо 9

Мадам по имени N. N. - та что промышляла медсестрой, иглу вонзая в пациента, сама же восклицала "ой!", сама же, мучима одышкой, с переживанием в груди, с ватрушкой в сумке или пышкой, чуть не теряя бигуди, влекома мыслями о муже, (которого - увы и ах!) шла на свидание - к тому же, с кем говорила о делах и год, и два, и три, с которым уху варила из сома ушла... - И вот, со взором, опущенным (в окрестностях Орла). кольнув очередную попу, сама собою умерла...
Алексей Сычев

Это название мне подсказали. Я к сожалению забыл, кто. (Нет, напомнили: коллега по бывшей профессии, по прозвищу Сирин. Что же делать? Не раскрывается. Хорошо, если птица. Так еще ведь скажут, что я вижусь с Набоковым, свяжут, внушат: "Это тебе птица Гамаюн надежду подает...")

И, спустя какое-то время, задумался: а почему же так мало сказок о врачах? Айболит - и все. Ну, раскопается где-нибудь и когда-нибудь какая-то проходная мелочь. Это же несправедливо. Надо исправить положение.

Дебют

Жил да был один доктор, участковый терапевт. Довольно заурядный, затравленный. Любил компьютерные игры и чтобы никто не висел над ним. Однако в душе у этого врача кипели такие страсти с талантами, о которых никто и догадаться не мог.

Однажды ему поручили написать стихотворение в поликлиническую стенгазету. С медицинским уклоном, конечно. Предложили так, что он не смог отказаться, хотя ему не сделали никакого предложения.

И он сочинил стихотворение:

Женщины, голову выше!
Мало ли, что менопауза?
Если у вас нет браузера -
Тогда остается маузер!

Его сразу повысили и назначили заведующим отделением. Вот как здорово вышло, хотя он немедленно разложился морально и вообще сильно переменился к худшему.

Любовь Орлова: Цирк!

Орлов явился в роддом, где рожала его единственная Любовь.

У Орлова случилась Любовь, и воспоследовали роды.

Вполне арийскому Орлову предложили младенца: кулек, перепоясанный не розовой и не голубой, но черной ленточкой.

Видя, как пятится и бледнеет Орлов, нянечка затянула:

- Мало ли, что негритенок -

Ты посмотри, какой ребенок!...

"...В Орловские конюшни," - приговаривал взбешенный Орлов, улетая над городом в послеродовом состоянии и налетая на плавающие кепки и черные цилиндры с красными бантами передовиков.

Симтом Эди

Сия вещь была начата с подачи одной такой г-жи Желновой, однако соавторство прервалось, но синдром сидел у меня в голове. Деинсталлирую.

Наступил вечер, а в поликлинике было неожиданно пусто.

Окулист сидел и скучал. Он думал, как закончится его смена, и он выглотает стакан.

Распахнулась дверь, и вошла немолодая женщина, очень полная, а карточка у нее была намного толще. Без номерка.

- Здравствуйте, - сказал окулист. - Что вам нужно?

- Здравствуйте, - ответила та и равнодушно хрюкнула: немножко срыгнула. Абсолютно бесстрастно. - Вот. Меня прислал невропатолог. Между прочим, ему нужна помощь, вызовите скорую. Он лежит, и ему плохо.

- С этим-то мы разберемся. А с вами - это еще вопрос.

- У меня симптом Эди.

"Что еще за симптом".

Окулист взял карточку и увидел, что гостья, по поводу хронического похрюкивания и недополучения оргазма, лечилась во всех городах и тамошних центральных клиниках. Последняя выписка занимала восемь листов, исписанных мелким почерком. Диагноз занял полстраницы и говорил об отсутствии сифилиса, но зато о наличии множества других, редких, малоизвестных мозговых симптомов и синдромов. Неизвестного происхождения. Последним значился симптом Эди. Просто так и заканчивалось: "Симптом Эди". Точка. Общие санаторные рекомендации. Наблюдение.

- Обождите.

Проклиная неведомого профессора или там академика Эди, окулист не постеснялся заглянуть в справочник. Так и есть. Бывает при сифилисе и многом, многом другом, непонятном. Измененная зрачковая реакция. Может измениться форма зрачка. Жить не мешает.

- Так чего же вы хотите?

- Я хочу, чтобы вы лечили мне симптом Эди.

- Вас не вылечили в Москве. Как же вас вылечат здесь?

Молчание.

Потом больная доверительно подалась к окулисту и шепнула:

- Вы знаете, что у меня в глазу? Там Эди.

- Хорошо, я посмотрю вам глазное дно, - тот вооружился лампой и заглянул. Действительно, зрачок деформирован. Прямо на глазном дне, рядом со "слепым пятном", стоял благообразный доктор Эди и грозил окулисту пальцем.

Окулист решил не пить стакана.

- Он постоянно дает мне издевательские советы, - пожаловалась больная, все чаще срыгивая. - Прямо из глаза.

Окулист решил, что все-таки выпьет стакан. Потому что Эди займется другим специалистом. И потянулся за направлением.

Сон, да не в руку

Вот однажды одному доктору, заведующему-расстриге, приснился волшебный сон. Будто бы дом у него полная чаша, а над домом - крутая крыша. А сам он - Фокусник. Стоит на эстраде и выбалтывает врачебные тайны, обещая показать аттракцион "Пестрая Лента".

Полнейший аншлаг. Публика надрывает животы, чета Петросян-Степаненко дерется в очереди из-за мыла и веревки. А Фокусник прохаживается и самозабвенно рассказывает:

- Была, значит, у одного, ФИО, здоровая гуля под ухом...

Зал прямо валится.

Тому не уняться, он ходит и гнет свое:

- А вот у одного бомжа, ФИО, при вскрытии нашли поросячий хвост на заду, финский ножик и женскую грудь. Он из нее молоко доил и кашу себе варил, от каши и загнулся...

Визг и судороги. Потолок дрожит, люстра подрагивает.

- А еще к одной ФИО, у которой муж ФИО в командировке, явился этот... ну, вы его знаете, в первом ряду... мистер Мускул! с Проппером... и Триппером....

Дрожательный паралич.

- И теперь, под конец... знаменитый номер: "Пестрая Лента"!

Выводит доктор бабушку, распиливает в ящике пилой и вынимает из нее кроликов, голубей, воздушные шары и розовые букеты. Под песню "Летите, голуби, летите". А потом подныривает рукой и с проктологической сноровкой тянет, тянет, тянет из бабки бесконечную пеструю ленту....

Сон прервался, доктор явился на службу. Входит начальник и спрашивает:

- Вам никогда не снятся вещие сны? Мне вот сегодня приснилось, как вы на сцене фокусничали... вскрывали престарелую женщину и вынимали из нее ленту...

Доктор просто оторопел.

- Вот! - начмед метнул в него лист. - Жалоба на вас! Вы оперировали пожилую особу, которая в годы войны проглотила знамя полка, чтобы оно не досталось врагу. И с тех пор оно так и лежало внутри для чувства объемного насыщения. Вы знамя вынули, и без реликвии она теперь жрет в три горла. Она пишет здесь, что отныне это уже - переходящее знамя, и она передает его вам... в пожизненное пользование тем же макаром... Извольте войти в коленно-локтевое положение!

Начмед сунул руку в карман и начал разматывать бесконечную пеструю ленту, которая складывалась у его ног в кишечные петли.

Пунктуальность

Здесь это слово употребляется не в обычном его значении.

Был однажды один санитар, который умел делать пункцию. Один раз поприсутствовал в процедурной, глянул через плечо - и все ему стало ясно. Больше-то он ничего не знал.

Это некоторым иным непонятно, зачем у них "берут функцию и спинной мозг на анализ", а санитар понимал, что просто выпускают водичку, ничего не затрагивая.

И дело это ему страшно понравилось. Какое-то, видимо, существовало внутреннее сродство. Он даже на себе тренировался, без всяких зеркал. Стащил иглу, обмазался йодом, хлопнул стопочку - и вперед! Без всяких зеркал, на табуретке. Оно и лучше ему делалось, потому что санитар этот много кем был: и сапером, и хоккеистом, и милиционером, и охранником, и вообще ничего не делал, так что ему здорово по голове доставалось - особенно в последнем случае.

Спаечки образовались в голове, болела часто. А тут присел, водичку выпустил - и хорошо! Иной раз еще надуется воздухом: спайки порвутся - оно еще лучше! Улучшается круговорот жидкости в индивиде. Начинает отличать клизму от градусника, а то бывали забавные прецеденты.

И вечно наш санитар норовил кому-нибудь сделать пункцию, в приемном покое, но всякий раз его застигали не вовремя, не разрешали. Он уж и стопочку успевал хлопнуть, а все никак.

Зато ему крупно повезло на открытии нового корпуса с приездом губернатора.

- Ты уж не оплошай, - сказали ему. - Прибери тут говно всякое, бомжей...

Потому что даже в новом корпусе всего перечисленного уже накопилось изрядно. Санитар козырнул и пошел разбираться. Поупражнялся, конечно, на бомжах, да на себе. Подмел, помыл, надраил. Натянул ленточку. А сразу над полом - маленькую растяжку.

И вот приезжает торжественный губернатор. Под музыку режет ленточку, вдруг спотыкается, падает, ударяется головой. И санитар, как коршун, разбрасывая охрану, наваливается на губернатора с уже приготовленной иглой. Ррраз! - и пункция. И как же тому полегчало! Голова моментально прошла.

- Это что же у вас за Авиценна? - спрашивает.

А ему отвечают не в лад:

- Через букву "О". Овца заблудшая.

Губернатор от ярости затопал ногами и немедленно назначил санитара начальником горздрава. Мало ли, что диплома нет? Может, у всех остальных они купленные, в переходе метро?

Так что санитар, пока его не уволили через месяц, когда он все-таки натворил дел, успел поработать. И губернатор с особенным удовольствием визировал его приказы об обязательной пункции при поступлении на работу, в институт, в армию, в милицию, при покупке квартиры, да и просто любому, у кого голова не на месте. Таких же полно. За неправильную парковку, например. За проезд по ученическому билету для второго класса. За неявку на выборы, где голосуют уже не сердцем, а спинным мозгом.

Матрешка

Один доктор придумал остроумный выход из тяжелого положения, в которое он попадал очень часто. Приходит к нему, например, больная из палаты номер восемь, и доктор спрашивает:

- Что случилось?

Та, как обычно, отвечает:

- Очень болит голова.

- Ну, хорошо, - доктор даже рад. - Сейчас мы пригласим нейрохирургов, голову вашу вскроем и посмотрим...

- Нет-нет, - пугалась больная, - она уже прошла.

Так и вылечивалась.

Но вот однажды явилась маленькая, пухленькая бабулька с такой же жалобой. Доктор сделал ей стандартное встречное предложение, от которого та, как ни странно, не смогла отказаться. Как же быть? Она так возжелала этой процедуры, что все забегали. Пришел нейрохирург, посмотрел на снимки и сказал, что да, вон там, под лобной костью, наверняка что-то есть. А потому желание бабушки можно удовлетворить.

Голову вскрыли и вынули еще одну бабушку, точно такую же, с тем же недугом. В платке и пальтишке.

Вскрыли башку и этой, достали третью. Стоит, маленькая, на операционном столе, топчется и гундосит: болит голова!

Здесь уже обошлись без пилы, хватило скальпеля. О трех углах изба не строится: стоит четвертая старушка, что-то пищит и за висок держится одной рукой. А другой - придерживает сумку на колесиках.

Пятую бабульку доставали с величайшими предосторожностями. Эта уже не говорила, а только подавала знаки, которые можно было истолковать и так, и сяк. Истолковали сяк: операция не показана.

Вручили доктору его бабулек и велели идти с ними, куда ему будет приятно.

Доктор выставил их возле Катькиного садика, на площади Островского. Нарядил матрешками и начал продавать иностранцам. Но ни одной не продал, потому что подошел милиционер и сказал, что посадит доктора за работорговлю.

Тогда доктор свалил бабулек в коробку, как котят, и написал большими буквами: "На прокорм. Подайте, пожалуйста".

Одна из бабулек нацепила очки и прочла.

- Это мы и сами могем! - обматерила доктора и зашагала прочь.

И остальные из коробки разбрелись в разные стороны, по станциям метро. Стоят там у схода с эскалатора, и просят пропитать. А самая крошечная попросту подворовывала.

Факсимиле

Жил да поживал на белом свете один доктор, без памяти влюбленный в собственную врачебную Печать.

Он, когда ее выдали после института, едва не рехнулся и принялся ставить ее, где ни попадя. Дома, где только недавно сделали ремонт, покрыл своими оттисками все обои и потолки. На книжки ставил, сзади и спереди, но это еще простительно: ex libris.

Везде носил с собой эту печать в футлярчике и еще - чернильную подушечку. На приеме, бывало, вскидывался и спохватывался: ах, плохо пропечаталось! надо заново! И тискал заново, точнехонько поверху.

Но и другие документы не забывал скрепить печатью: паспорт, диплом и свидетельство о браке; квитанции в сберкассе и на почте, где вечно орали, ее же ставил. Из окошечка кричат: - Распишитесь!

Ну, тут он сиял: двойная удача.

Даже те части тела, что прикрыты одеждой - их тоже проштамповал, себе и жене, другие жена не позволила. В общем, сунь ему любую бумажку - припечатает обязательно.

Однако явился к нему на прием патлатый, мерзкий, завшивленный хмырь в свитере до щиколоток. Беззубый и почти безносый, лет двадцати четырех. Протягивает некое подобие самодельного рецепта, а там коряво прописано: "Марфину мне нумером сто коробок, плюс эфедрону квантум сатис" (quantum satis - сколько нужно, сколько достаточно, то есть - до полного удовлетворения, латынь). Доктор, не читая, поставил печать, больной выбежал вон. А через полчаса приезжает из аптеки обратно, уже в милицейской машине.

Милиционер тычет в рецепт:

- Ваша печать?

Ну, а чья же? Здсь доктор сообразил, что дело плохо. Сейчас у него печать отнимут. Схватил ее и проглотил.

Но милиция, как ни странно, подвернулась не вполне бесноватая и даже с выдумкой. Послали за касторкой главного врача, лично, и сели ждать, а попутно составили протокол.

Скоро печать и выпрыгнула. Милиционер протягивает доктору бумагу, протокол свой: подписывай! Ну, тот и шлепнул туда оттиск, какой получился на тот момент, без чернильной подушечки. Милиция махнула рукой; взяла печать двумя пальцами - и не такое приходилось брать, вымыла под краном в раковине.

- Давайте, - говорят, - мы ее изуродуем, чтоб ему стало неинтересно.

Долго решали, что исковеркать ножиком - "врач" или ФИО. Решили, что лучше ФИО. И все ФИО покалечили.

Конечно, доктор сразу потерял интерес к печати. Подумаешь, "врач", а прочее, самое главное - неразборчиво. Поэтому он стал взамен носить значок о высшем образовании, пока не умаялся цеплять его туда-сюда и не продел себе в нос. На этом этапе он уволился по собственному желанию и пошел в косметологи. И там уже научился оставлять такие факсимиле, что всем сделалось не до смеха.

Закат Европы

Наполовину сказка, болезная

Завелся в одной больнице новый доктор-хирург, который обожал играть в компьютерную игру "Цивилизация" - в ее самую первую версию. Там надо победить все сопредельные государства и улететь на Альфу Центавра.

Сперва, пока доктор не разобрался в анамнезе, его ставили на колени даже варвары, и враг не единожды добивался, чтоб склонилась его голова. Но вот дело сдвинулось вместе с доктором, и хирург взял за правило запираться в кабинете, когда дежурил. Колотят ему в дверь - куда там! Явился ведь сам Чингисхан, предлагает вслепую меняться секретами науки. Черта с два, твое место возле параши! Хирург уже знает про Колесо, а басурман - только про Лошадь.

По четыре часа - что там, ночами напролет просиживал.

Его дожидались битые, колотые, рвано-резаные и обиженные. Но он упорно гноил и гнобил бесконечных врагов, а однажды завалил самого Сталина.

Прихлебывая дареный коньячок.

Наконец, взломали замок.

Хирург сидит; раскраснелся. На мониторе - атомные вспышки и отметки мест, зараженных радиоактивными осадками. Авианосец плывет, переполненный бомбами.

- Я, - объясняет хирург, дыша коньячком, - Наполеон, и только-только овладел ядерным оружием...

Сняли его с дежурства, свезли к содружественным, но отнюдь не восторженным, специалистам, где он пролежал месяц.

Вышел оттуда не очень-то.

Будучи спрашиваем, не есть ли он, часом, Наполеон Бонапарт - расплывался в улыбке и качал головой: что за глупости, за кого вы меня принимаете - за психа?

Зато наотрез отказался от ядерного разоружения. Даже не согласился на нулевой вариант.

- Ноль - он и есть ноль, - приговаривал хитро.

Болезные сказки - Алексей Смирнов