Пейзаж вокруг был действительно безрадостным. Старые и молодые деревья были спилены без разбора и отброшены в сторону, чтобы рабочие и машины могли добраться до следующих стволов. До слез трогали все еще отчаянно зеленевшие листья на ветвях рухнувших деревьев. На самых молодых жертвах листья уже начали увядать: никакое упорство, никакая тяга к жизни не могли заменить отсутствие корней и питания. Листья желтели и сохли, словно осень уже наступила - почти на полгода раньше срока. У поваленных деревьев было много сломанных веток: одни сломались под собственной тяжестью, другие - под грузом навалившихся на них стволов. И на каждом изломе, на каждом спиле выступил сок, блестевший на солнце, как слезы умирающего леса.
Барсуку не хватало слов на то, чтобы выразить всю горечь и глубину постигшего его несчастья. Он, знавший Дремучий Лес как никто другой, проживший в нем всю свою долгую жизнь, оказался свидетелем смерти того, чья жизнь была для него не менее важна, чем его собственная.
- Мы, живущие у Реки, сопереживали в основном ей, но ведь Река - это единое целое с той землей, по которой она течет. Частью этой земли был и наш Дремучий Лес.
Крот молча слушал Барсука, не в силах как-то ободрить или поддержать его. Он не мог представить для Барсука пытки страшнее, чем входная дверь дома, от порога которой начинается смерть и запустение.
Барсук оказался прав: этот день Крот не забыл бы никогда, даже если бы очень захотел.
Но ни он, ни Барсук не знали, что самое худшее еще впереди. Еще должно было случиться что-то страшное, чудовищное в своей неотвратимости и коварной внезапности.
Неожиданно затихли лесопильные машины, ушли из леса рабочие. Никто не приходил на работу на следующий день и еще день спустя. Словно смерч пронесся над Дремучим Лесом, поразив его в самое сердце, а затем улетел, оставив после себя страшные разрушения и никаких объяснений.
Прошла неделя, затем еще одна, а вырубка так и не возобновлялась. Питая какую-то слабую надежду, Барсук отправил в Город письмо, потом, не получив ответа, второе.
Лишь на третье послание ему ответили коротко и невразумительно.
Наступил июль, и там, где лежали останки Дремучего Леса, начала пробиваться новая жизнь. Тут и там сверкали свежей зеленью не задетые пилами рабочих тонкие, совсем молодые деревца. Еще ярче заявили о себе кусты, сохранившие в целости корни. Теперь, когда ничто не закрывало от них солнце, они разрастались прямо на глазах, а шиповник, раньше едва заметный на опушке и лесных полянах, даже зацвел, распустив множество розовых хрупких бутонов. И повсюду на каждом шагу из-под поваленных стволов и обломанных веток тянулась к свету трава, кое-где - вперемежку со жгучей крапивой.
Как-то раз, прогуливаясь с Барсуком среди этой странной смеси мертвой жизни и ожившей надежды, Крот вдруг увидел, как сильно постарел Барсук за последние месяцы. Его зрение изрядно ослабло, слух, и раньше не блиставший остротой, почти отказал ему; Барсуку даже пришлось приучиться носить с собой слуховую трубку. Более того, Барсук начал частенько говорить сам с собой, порой часами бурча что-то под нос.
- Барсук! Барсук! - Крот был вынужден кричать, чтобы его услышали.
- А? Да, Крот, тебе чего?
- Из Города нет новостей? Что они еще задумали?
- Пока ясно, что они передумали, и Дремучий Лес… он начинает… начинает опять…
Он оглянулся вокруг, словно ища поддержки, но так и не смог сказать: "Лес возрождается". Барсуку было ясно, что за оставшееся ему время лес не станет таким, каким был раньше. Жизнь Барсука заканчивалась среди разорения и мертвых деревьев. Как бы ни старались, как бы ни торопились малина с ежевикой и другие кусты, они никогда не смогут заменить ему могучей тенистой чащобы древнего леса.
С того дня Крот еще больше стал беспокоиться о здоровье Барсука, так как стало ясно, что, несмотря на явное торжество молодой жизни на вырубленных участках, Барсук был сломлен, подавлен и начинал на глазах сдавать.
- Барсук?
Но Барсук не отвечал; развернувшись, он медленно пробирался по узкой, едва заметной новой тропинке к своему дому, не услышав или не захотев услышать голос друга.
Несколько дней спустя, уже ближе к началу августа, до берегов Реки докатились новости из Города. Привез их Мастер Тоуд, который, закончив обучение, занял весьма перспективное место в финансовом центре Города. Оказалось, что человек, оплачивавший работу лесорубов и строителей, обанкротился и кредиторам пришлось подавать на него в суд. Работы остановились, потому что денег на их оплату не осталось, и никто не мог сказать, когда удастся, и удастся ли вообще, возобновить строительство.
Внимательно выслушав новость, а затем перечитав все, что было написано по этому поводу в привезенных Тоудом-младшим газетах, Барсук со вздохом заявил:
- Ну уж наши знакомые - судья, епископ и комиссар - внакладе не останутся. Эти-то сумеют найти другого подрядчика и закончить начатое дело.
Предчувствия не обманули старого Барсука. Не прошло и двух недель, как новые трактора с новыми рабочими пришли из Города, окончательно похоронив едва забрезжившую надежду на возрождение Дремучего Леса.
В час отчаяния, когда внук Барсука, каждый день встречаясь с Кротом, докладывал тому о все ухудшающемся состоянии деда, Крот вдруг примчался к Барсуку - взволнованный и нетерпеливый:
- Пойдем в Тоуд-Холл, Барсук. Пойдем сейчас же! Тоуд получил самое выгодное, на его взгляд, предложение по продаже усадьбы.
- Я полагаю, он его принял? - буркнул Барсук, не считая эту новость достойной такой суеты.
- В том-то и дело, что нет, то есть пока нет. Просто Мастер Тоуд подыскал ему отличное имение, как нельзя лучше подходящее под план Тоуда уехать отсюда. В общем, Тоуд посадил Выдру за штурвал своего катера и отчалил, сказав, что надеется не опоздать, но…
- Что "но"?
- Это твой сын Брок взбаламутил его, да еще Мастер Тоуд прислал подтверждающую телеграмму. Помнишь те места, которые я впервые увидел из окна дома, когда первый раз познакомился с твоим внуком? Помнишь это огромное пространство?..
- Ты еще назвал это место Дальними Краями…
- Для меня они всегда останутся дальними, - негромко сказал Крот, по щеке которого прокатилась одинокая слеза.
- …Далекое, дикое, неизведанное место, которое, как ты говорил, твой племянник, мой внук и остальная молодежь должны когда-нибудь исследовать.
- Точно-точно, - улыбнулся ему Крот. - Так вот, выяснилось, что место это называется Латберийским Лесом, часть которого выставлена на продажу. Тоуд помчался договариваться, и если он успеет…
- Какая часть леса продается? - спросил Барсук.
- Думаю, лишь маленький кусочек, но, видимо, этого вполне хватит при наших-то скромных запросах.
- Когда Тоуд должен вернуться?
- Наверное, сегодня, а может быть, завтра. Ты же знаешь нашего Тоуда.
- Сегодня вряд ли, - заметил Барсук. - Там по дороге - "Шляпа и Башмак", и я думаю, что не зайти туда наш приятель не сможет. Но завтра, Крот, как бы плохо я себя ни чувствовал, пусть это даже будет последним, что я сделаю в своей жизни, - завтра мы подкараулим почтенного мистера Тоуда и, если понадобится, вобьем ему в башку хоть какую-то толику здравого смысла. Одно дело - наш общий план, но куда это годится - отдавать Тоуд-Холл в обмен на клочок бросового леса, ни на что не годного ни людям, ни животным.
Барсук сдержал слово, и на следующий день, когда Тоуд как раз к обеду вернулся домой, они с Кротом уже поджидали его в оранжерее.
- Хорошо выглядишь, Барсук. Рад, что зашел. Привет, Крот, как дела?
Тут Тоуд замолчал и как-то сник.
- Вы пришли, чтобы отругать меня? - спросил он, поймав на себе взгляды друзей, - так они смотрели на него, только когда он делал большие глупости и причинял им большие неприятности.
- Ну? И что ты натворил? - грозно спросил Барсук.
- Натворил? Да так, самую малость. - Тоуд выудил из кармана кусок изрядно потертого, сложенного в несколько раз пергамента. -
Кое-что, что вы, насколько я могу судить, вряд ли одобрите. В общем, в течение месяца мне предстоит покинуть Тоуд-Холл, а вам - уехать из Дремучего Леса (вернее, того, что от него осталось). При заключении сделки я потребовал этих гарантий. Разумеется, Кротовый тупик остается за Кротом и мы все можем остаться у него.
Крот беспокойно поежился, но Тоуд лишь рассмеялся в ответ.
- Ты продал Тоуд-Холл? - спросил Барсук.
- Не то чтобы продал. Не совсем так. В общем, в конце концов агент церковных комиссионеров, предложивший лучшую цену за мою усадьбу, согласился на обмен.
- Обмен? - поразился Барсук. - Но на что?
- Ну… - Тоуд явно засмущался. - Я не смог рассмотреть все досконально. Был туман, а времени оставалось мало…
- Ты обменял фамильное имение на участок земли, который даже не был ясно виден?
- Слушай, Барсук, откуда ты все знаешь? Вот и епископ говорил именно такими словами: "участок земли", "не ясно виден…"
- Епископ?
- Ну да, это он подписал контракт от имени церковных комиссионеров. Не доверят же они такую сделку какому-то агенту. Я бы и сам не осмелился на такое дело, если бы не мой партнер…
- Какой еще партнер?
- Какой-какой! Мастер Тоуд, конечно же. Он сегодня с раннего утра мотается но всему Городу, выполняя формальности и собирая все необходимые бумаги. Говорит, что хочет успеть все до того, как туман рассеется и они передумают. Ничего, он молодой, но свое дело знает. И потом, сами понимаете, как сейчас дела делают: все бегом, бегом - иначе не успеешь. В общем, Мастер Тоуд, который, как я говорил, изучал право, а именно вопросы права собственности на недвижимость и документов, необходимых для проведения сделок с такой собственностью, - так вот, он полагает, что нам следует…
- Следует - что?
- Следует обменять Тоуд-Холл на эту вот бумажку…
Крот и Барсук были готовы взорваться.
- …которая представляет собой лишь копию списка многочисленных документов, которые мне - и нам всем - предстоит подписать. Я же не могу оставить за бортом тебя, Барсук, видя, как уничтожают твой дом и дома остальных прибрежных обитателей, будь они молодыми или старыми.
- А эти многочисленные документы - предположим, что они существуют, - что они удостоверяют? - настойчиво спросил Барсук.
Тоуд уткнулся носом в бумагу и, поводив по ней пальцем, зачитал:
- "Кроме вышеупомянутого участка земли мистер Тоуд (бывший владелец Тоуд-Холла), его родственники, подопечные или названные им близкие… - это все Мастер Тоуд надоумил меня написать так витиевато, - из числа обитателей Берегов Реки (имена которых указаны ниже) данным документом получают во владение участки территории, не используемые в хозяйстве и известные под названием Латберийской Заводи, а также Латберийских угодий… - так, там перечисляется еще много чего, а вот пункт, который, как сказал Мастер Тоуд, имеет большое значение: - А также тот, что обыкновенно именуется и именовался со времен начала летописания этих мест как Латберийский Лес". Вот так-то!
- Подожди, Тоуд, - не унимался Барсук, чувствуя какой-то подвох. - Значит, ты обменял Тоуд-Холл на какие-то три-четыре деревца, даже не разглядев их как следует в тумане?
- Туман или не туман - какая разница? - отмахнулся Тоуд. - Да будь погода ясной и солнечной, я все равно не смог бы оглядеть эту территорию за такое короткое время.
- Это почему же? Неужели участок такой большой?
- Примерно двести пятьдесят тысяч акров, насколько мне известно. Это крупнейшее землевладение во всем графстве, не считая самого крупного из имений, принадлежащих короне. Говорят, отличная территория для пеших прогулок и дальних походов. Единственная проблема, - как бы невзначай обронил Тоуд, - это то, что туда нет права свободного доступа.
- Нет доступа?! - зарычал Барсук.
- Извините меня, ребята, что я вас перебиваю, - вступил в разговор Крот, видя, что Барсук и Тоуд готовы вцепиться друг в друга. - Но я хотел бы выяснить, что конкретно обозначает отсутствие этого самого "права свободного доступа".
- Это обозначает, - замогильным голосом ответил Барсук, недобро сверкая глазами, - что наш болван Тоуд обменял усадьбу с особняком и прочими постройками на кусок заболоченного, неухоженного пустыря, куда он не сможет попасть по той причине, что для этого ему пришлось бы пересечь территорию, находящуюся в частной собственности кого-то другого, и скорее всего этот кто-то никогда, ни под каким видом не даст разрешения на проход по своей земле. Вот что это значит!
- Ну и дела! - ошарашенно сказал Крот и даже присвистнул.
- Ты хоть побеспокоился узнать, кому принадлежит земля, по которой ты не можешь не пройти, чтобы попасть к своему приобретению? - с последней надеждой в голосе, почти ласково спросил Тоуда Барсук.
- Ну разумеется, - невозмутимо ответствовал Тоуд. - Это собственность его чести господина судьи…
- Судья! - в отчаянии взвыл Барсук. Он прекрасно понимал, что нет во всем графстве человека, который не даст Тоуду (бывшему владельцу Тоуд-Холла) права прохода по своей земле с большей радостью, чем его честь господин судья, столько раз сталкивавшийся с Тоудом в зале судебных заседаний и неизменно находивший его виновным, а его поступки - неимоверно опасными для общества деяниями.
- Слушай, Тоуд! - рычал Барсук, грозно наступая на него. - Как, скажи мне, как ты сумел сотворить такую глупость?
- Не беспокойтесь, ребята. У меня есть план!
- Еще один план! Учти, плохо тебе будет, если он не окажется хорош.
- Хорош, хорош, вот увидишь. Итак, изрядную часть вчерашнего вечера я провел в "Шляпе и Башмаке" по приглашению и за счет некоторых жителей Латбери, среди которых я числюсь кем-то вроде героя.
- И что дальше?
- А то, что многочисленная группа достойных джентльменов, увидев во мне прирожденного лидера, не только умеющего вести за собой народ, но и самоотверженно сражающегося с любым проявлением несправедливости, попросила меня возглавить акцию по массовому проникновению в Латберийские угодья - как раз те самые земли, через которые я пока что не могу добраться до своих новых владений.
Крот с Барсуком застыли в изумлении, раздираемые сомнениями в осуществимости этой идеи, с одной стороны, и восхищением перед отчаянной дерзостью такого плана - с другой. Тем временем Тоуд встал в позу, наиболее соответствующую, по его мнению, образу прирожденного лидера. Физиономия Крота вновь выразила уважение к неунывающему удальцу, смело идущему навстречу любым трудностям и опасностям. Мало-помалу, глядя на уверенного в себе Тоуда, Крот и сам стал подумывать о реальности воплощения в жизнь этой идеи.
- Я с тобой, Тоуд! - воскликнул он. - Уверен, будь Рэт с нами, он тоже присоединился бы к тебе!
Барсук, склонный все обдумывать тщательно и подробно, медленно ходил взад-вперед по оранжерее. Выждав момент, когда он отвернется, Тоуд подмигнул Кроту, словно говоря: "Подожди, вот увидишь, и он согласится".
Вслух же он сказал:
- Разумеется, если у Барсука есть более реальный план выбраться из этой заварухи, в которую мы попали, я с удовольствием присоединюсь к нему, оставив всякие авантюры.
Барсук остановился и, глядя Тоуду в глаза, сказал:
- Лучшего плана у меня действительно нет, да и просто другого тоже нет. Мне остается лишь присоединиться к твоим планам и добавить вот что: как бы стар и немощен я ни был, как бы сильно ни коснулась эта напасть и тебя, Тоуд, как бы заметно ни поседел наш старина Крот, я полагаю, что если уж нам суждено проститься навеки с Дремучим Лесом и Берегами Реки - а в том, что это прощание будет, я нисколько не сомневаюсь, - то Рэтти первым бы согласился с тем, что уйти мы должны сражаясь!
- Ура! - воскликнул Крот, а Тоуд сделал несколько яростных выпадов и нанес серию неотразимых уколов воображаемому противнику.
- Тем временем, - остановил его Барсук, - прежде чем мы займемся осуществлением нашего нового плана, думаю, я имею полное право сказать последнее прости Дремучему Лесу?
Времени для этого у Барсука оказалось предостаточно, ибо процедура переоформления Латберийского Леса на имя Тоуда заняла у Тоуда-младшего почти месяц, к концу которого все формальности были исполнены и оставалось лишь зарегистрировать передачу Тоуд-Холла и прилегающей земли судье и его компаньонам.
За это время Барсуку довелось увидеть, как падали последние деревья еще недавно могучего леса, как бульдозеры сначала вскрыли, а затем беспощадно засыпали и заровняли все те бесчисленные подземные ходы, которые он вслед за своим отцом выкапывал под корнями деревьев Дремучего Леса. Впрочем, недюжинный ум и сила воли не позволили мудрому Барсуку впасть в истерику и депрессию. Наоборот, усилием воли он заставил себя сосредоточиться сначала на переезде в Тоуд-Холл; где ему вместе с Внуком предстояло пожить некоторое время, а затем - на обдумывании того, как пойдет его жизнь, если план Тоуда увенчается успехом.
Он нашел неожиданную поддержку в лице Выдры. Тот, оказывается, уже давно решил уходить с обжитых берегов, но все стеснялся сказать об этом Барсуку, не желая расстраивать его. Узнав о том, что замышляет Барсук в компании с Тоудом и Кротом, Выдра решил, что настало время открыть секрет.
- Знаешь, Барсук, я часто говорил с Рэтом о том, как было бы хорошо попутешествовать по Реке дальше, чем мы привыкли, например вниз по течению, к самому морю.
- Понятия не имел, честное слово. А теперь, когда Рэт уехал, ты снова задумываешься об этом?