В конце концов после долгих размышлений и подсчетов (хотя считать-то особенно было и нечего: денег у меня осталось, прямо скажем, немного) я решил, что лучшее, что я могу сейчас сделать ради этого существа, ради надежды, с которой я мог бы спокойно отойти в мир иной, надежды на то, что кто-то поможет ему в самом начале самостоятельного жизненного пути, - это отослать его к тебе. А так как денег на пассажирский билет у меня хватило бы только до Сицилии (где его шансы выжить я не оцениваю слишком высоко), то я решил переслать его Королевской колониальной почтой, которая обязалась бы кормить его, поить и, главное, обеспечить ему такую же безопасность, как и фамильным драгоценностям Королевского Двора (чем, впрочем, он для меня и является).
Вот, в общем, и вся история. На почте меня заверили, что оплата доставки произведена с запасом и что даже скорее всего останется кое-какая мелочь. Если так - буду рад, располагай этими деньгами по своему усмотрению. Теперь пара слов о моем сыне: уверен, он в итоге вполне оправдает все доставленные тебе неудобства. Кстати, не удивляйся: вдалеке от воды парень не слишком разговорчив да и вообще чувствует себя не в своей тарелке, если поблизости нет достойного водоема. Теперь - прогцай, старый друг, присмотри за юнцом и попытайся втолковать ему, что не стоит начинать жизнь
морского бродяги, пока не научился обустраиваться на одном месте. Я думаю, это у тебя получится более убедительно, чем у меня, ибо я не лучший пример в этом отношении.
Да, "Правила" разрешают отправлять с "Живым Грузом" багаж, но мы, настоящие морские волки, путешествуем налегке. А на память о себе я повесил мальчишке на шею морскую свайку - старый палубный гвоздь. Этот талисман я хранил с первого своего рейса, с самого первого корабля. Пусть он поплавает еще, но уже не со мной.
Остаюсь твоим верным другом
Мореход".
Рэтти немного помолчал, а затем кивнул Кроту; вместе они вышли из клетки.
- И что мне теперь делать, Крот? Взять его домой я не могу. Но и оставлять его здесь тоже нельзя. Вдумайся: у меня с этим крысенком нет ничего общего, и со стороны старого морского волка было весьма бестактно отправлять его мне.
- Ага, значит, ты его все-таки не забыл?
- Забудешь его, как же. Не то чтобы я часто вспоминал о нем, но…
- Но теперь его нет на этом свете, как когда-нибудь не будет и нас. А он, между прочим, оставил тебе самое дорогое, что у него было.
- Так я и думал, что с тебя станется представить все в таком духе.
- И он доверил этот "груз" единственному зверю во всем мире, а уж за его-то жизнь, полную странствий и знакомств, друзей-приятелей у него наверняка было множество. Тем не менее положиться он смог только на тебя.
- Да, конечно… - Рэт явно смягчился; но, бросив взгляд в сторону неухоженного, одетого в грязное тряпье крысенка, он вдруг представил это чужеродное создание в собственном доме - таком чистеньком, маленьком, похожем на надраенную до блеска каюту.
- Нет, Крот, не уговаривай меня. Я не могу! - воскликнул Рэт. - Нет, ты только подумай: если я сейчас соглашусь с твоими увещеваниями, на мне, считай, можно будет ставить крест!
- А что ты мне сам советовал, когда на пороге моего дома появился мой племянник? - В таких случаях Кроту удавалось быть до жестокости логичным. - Что-то я не припомню, чтобы ты рекомендовал мне выставить его.
- Да и не было такого.
- Разве не ты уговорил меня смириться с этим вторжением в мою жизнь? Не ты ли убедил меня в том, что в будущем это соседство принесет мне много хорошего?
- Сдается мне, что я вполне мог наговорить тебе чего-нибудь в таком духе, - ворчливо признал Рэт.
- А как насчет того, что это поможет мне стать чуточку менее эгоистичным?
- Было дело, признаю. Да я и сейчас так думаю. Но пойми, одно дело - родной племянник и совсем другое - этот посторонний, чужой мне подросток, которого я знать не знаю… В общем - нет и еще раз нет. Вопрос закрыт!
Яростно сверкая глазами, Рэтти направился к клетке, чтобы объявить о своем суровом решении.
Крысенок со страхом ждал решения своей участи - дрожа всем телом и едва слышно повизгивая.
- Ну и как, сэр? - осведомился почтовый служащий, вновь подошедший к друзьям. - Теперь, когда вы ознакомились с поступившим на ваше имя Отправлением, я хотел бы получить ответ на вопрос: вы будете его принимать или нет? Разумеется, мне и моему ведомству ваше решение абсолютно безразлично: по недавнему соглашению с правительством Египта возврат невостребованных отправлений происходит на безвозмездной основе. Более того, лично я нахожу такой возврат абсолютно оправданным в сложившихся обстоятельствах.
Рэт пробурчал что-то неразборчивое.
- Если ты, Рэтти, не хочешь его получить, - воскликнул вконец обеспокоенный Крот, - то позволь мне принять его, и, каким бы маленьким ни был мой дом, я уж как-нибудь сумею найти место для бедного малыша!
- Нет, нет, нет, - вмешался почтовый служащий. - Так не получится - ни под каким видом. Только адресат собственной персоной может принять или не принять Почтовое Отправление. И поверьте мне: возврат подобного рода посылок - дело весьма частое и привычное. Вон те попугаи, которых вы видели по пути, - их на следующей неделе возвратят отправителю, потому что они, как выяснилось, не говорят по-английски. Не хотите получать - не надо. Заполните нужные бумаги - и все. Груз автоматически будет переадресован обратно в Египет, и, уверяю вас, не пройдет и года, как он снова окажется в Каире.
- Ну-ну, - явно помрачнев, заметил Рэт.
- Слушай, Рэтти, - обратился к нему Крот, - нельзя его отправлять обратно. Ты бы хоть спросил его, возможно, он умеет делать что-то такое, что может быть полезно тебе в твоих речных хлопотах.
Рэт Водяная Крыса подошел к "посылке" и, задумчиво-изучающе посмотрев на крысенка, осведомился:
- Грести-то хоть умеешь? С лодкой управишься?
"Живой Груз" кивнул.
- Снасти натягивать, паруса ставить? Еще один утвердительный кивок.
- Идти галсами, делать поворот через фордевинд, двигаясь при этом на плоскодонке и отталкиваясь шестом одной лапой против течения в пять узлов при шестибалльном ветре, - сможешь?
"Живой Груз" кивнул в третий раз.
- А чего же ты не умеешь? - язвительно осведомился Рэт.
"Живой Груз" задумался и, помолчав, ответил:
- Плавать.
Такой ответ просто ошеломил Рэта.
- Плавать он не умеет! - завопил он. - Нет, вы слышали? Да где это видано, чтобы крыса, выросшая, считай, на воде, не умела плавать? Нет, я на такое пойти не могу. Это невозможно - брать на себя ответственность за воспитание водяной крысы, не умеющей плавать. Это просто недостойно меня, это… это подмочит мою репутацию. Представь себе, Крот, семейку орлов и их позор, когда все вокруг вдруг узнают, что один из них не умеет летать. Что ты прикажешь делать с таким выродком?
- Ну, для начала я разрешил бы ему ходить по земле, - спокойно ответил Крот, незаметно подмигивая крысенку, чтобы ободрить его и дать понять, что, несмотря на все изрыгаемые громы и молнии, Рэт уже явно настраивался на мирный лад.
Нельзя сказать, чтобы "Живой Груз", чья судьба решалась в этом споре, изрядно приободрился: выражение физиономии Рэта, его гневные слова и суровые взгляды не внушали ему спокойствия и безмятежности в отношении собственного будущего.
Рэт же все не унимался и придумывал новые и новые образные сравнения:
- Или представь себе кролика, который не умеет копать норы, или, например…
- Понял, понял, - перебил его Крот. - Оставь кроликов кроликам, а сам подумай, что будем делать с этим, как ты выразился, позором?
- Пусть остается у меня, пока не научится плавать, - вздохнул Рэт.
- А там, глядишь, и еще задержится, - поддержал идею Крот. - Пусть поучится всему тому, чему не успел его научить отец. А там - там видно будет.
- Так вы принимаете Отправление или нет? - Почтовый служащий явно терял терпение.
Рэт кивнул и, не говоря ни слова, подписал протянутую ему карточку.
Рэт Водяная Крыса был не из тех, кто, приняв решение, продолжает сомневаться. Он решительно (хотя и с весьма мрачным видом) повел Крота, Племянника и Живой Груз обратно к причалу. По дороге он хотел было зайти в магазин одежды, чтобы избавиться от грязных лохмотьев их нового знакомого. Крот и здесь сумел проявить деликатную предупредительность, убедив Рэта в том, что не стоит лишать крысенка, прибывшего к ним без багажа, его единственных привычных вещей, пусть даже и столь непрезентабельных на вид.
- А когда он чуть освоится, Племянник, у которого, по-моему, почти тот же размер, или Мастер Тоуд, чей гардероб просто неисчерпаем, с удовольствием дадут ему что-нибудь поносить, пока он сам не выберет себе одежду по собственному вкусу, - рассудил Крот.
Рэт, до сих пор не удостоивший крысенка ни единым ободряющим взглядом, только пожал плечами в ответ.
Но вот за поворотом, в дальнем конце улицы, мелькнула река - довольно грязная и усталая в районе городской пристани, и тут с крысенком произошла разительная перемена.
До этой минуты он старался держаться поближе к Кроту. Во всей суете и шуме городских улиц, среди беспокойно грохочущих по мостовой повозок и телег, проезжающих автомобилей и спешащих куда-то пешеходов Крот казался ему единственным живым существом, настроенным к нему дружески.
Но вот влажный воздух коснулся его ноздрей - и крысенок остановился, завороженный видом реки. Остановился и Крот, испугавшийся, не случилось ли чего-нибудь с их новым знакомым. Оглянувшись и поискав глазами отставших спутников, Рэт тоже замер на месте, пораженный тем, как переменилась физиономия юной водяной крысы.
Страх, растерянность, смятение - все эти чувства исчезли, уступив место мечтательной безмятежности. Казалось, провались сейчас под землю все телеги и машины, даже весь город, - крысенок этого даже не заметил бы. Все его внимание было поглощено рекой. А когда Крот попытался поторопить его или хотя бы увести с достаточно оживленной проезжей части, настал черед Рэта проявить деликатность и терпение.
Он жестом остановил Крота, и друзья уже вместе наблюдали за тем, как крысенок медленно, словно в полусне, полагаясь не столько на зрение, сколько на осязание и какой-то внутренний компас, направился к реке. Его лапы коснулись металлического ограждения набережной, скользнули по борту пришвартованной у набережной баржи и наконец нащупали канат, шедший от ее кормы к швартовой свае.
Почти повиснув на канате, крысенок долго-долго смотрел вниз на воду. Тем, кто за ним наблюдал в тот момент, было без слов ясно, как же сильно истосковался он в клетке по тому, что составляло смысл его жизни. Страшно было даже представить себе, о чем он мог думать, чего ждать и бояться во время долгого, наверное почти бесконечного, путешествия багажом в качестве Живого Груза.
Отпустив канат, крысенок сделал еще несколько шагов и присел на краю пристани, свесил к воде лапки и замер. Лишь голова его медленно покачивалась из стороны в сторону да чуть поднимались и опускались вытянутые вперед передние лапы.
- Так ведь он… - шепотом произнес Племянник, до сих пор видевший в таком состоянии только одно живое существо.
- Да, - тоже шепотом, и весьма довольным, подтвердил его предположения Крот.
- Точно, - кивнул Рэт. - Он с Нею разговаривает, ведь он так по Ней соскучился. Нил, Ганг, Дунай, наша Река - все они говорят на одном языке, понятном тем, кто может его слышать. Нам, водяным крысам, это дано. Река здоровается с ним и поздравляет с возвращением.
Подойдя к крысенку, Рэт сел рядом с ним. Вдвоем они еще долго говорили с Рекой - так долго, что даже терпеливый Крот стал волноваться по поводу все более вероятного опоздания к ужину. Наконец таинственно-торжественное приветствие было завершено, и вся компания направилась к той пристани, где Рэт пришвартовал катер.
То, как повел себя новичок на судне, то, как он проворно и умело обежал его с носа до кормы, как привычно зашмыгал от борта к борту, не могло не тронуть душу речного волка Рэта, не могло не убедить его в правоте всех немногих похвал, которых Мореход удостоил в письме своего сына.
В том, что парнишка был отличным матросом, сомнений не оставалось. Он брался за нужную снасть именно в ту секунду, когда Рэт собирался потянуться к ней, делал именно то, что Рэт только хотел сделать. Глаза его были устремлены то на Реку, то на катер, а по большей части - как и у самого Рэта - на то и на другое.
Когда на берегу показался Тоуд-Холл, Рэт словно невзначай бросил:
- Можешь встать за руль.
Это была огромная честь. Крысенок бросился исполнять команду-позволение, чем поначалу несколько взволновал Крота, полагавшего, что причаливание - достаточно сложный маневр, за который не следовало бы браться, не зная фарватера и прочих речных премудростей.
- Учти боковой ветер, когда будем выходить из-за того мыса, - весело посоветовал Рэт, уже чувствуя, что рулевой практически не нуждается ни в каких подсказках.
И действительно, уловив течение всех потоков вечернего воздуха, крысенок за мгновение до резкого порыва ветра едва заметно изменил курс катера.
- Сам причалишь? - спросил Рэт, когда катер вплотную подошел к пристани Тоуд-Холла.
- Так точно! - счастливо отрапортовал крысенок, словно молодой лейтенант-отличник, докладывающий своему капитану.
- Сначала остановимся у пристани, высадим пассажиров, затем заведем катер в док. А сейчас - глуши…
Впрочем, Рэт понял, что дальнейшие инструкции абсолютно излишни. Двигатель был заглушён в самый подходящий момент, а тем временем крысенок схватил весло и, действуя им, к удивлению Рэта, как шестом, ловко подогнал катер вплотную к пристани.
Глазам Выдры и Портли, поджидавших катер на берегу, предстало странное зрелище: на носу - гордо и задумчиво - стоял Рэт с канатом в лапах, а на руле лихо управлялся какой-то оборванец в лохмотьях явно восточного происхождения, ни дать ни взять - библейский лодочник.
- Это - что? - осведомился Выдра, как только Рэт спрыгнул на причал и затянул швартовый узел.
- Это - Живой Груз, - улыбаясь, ответил Водяная Крыса.
- Живой Груз? - переспросил Портли, подхватывая брошенный рулевым с кормы второй канат.
- Он немного поработает со мной, поучится уму-разуму, - важно заявил Рэт.
Крот с Племянником с неожиданным комфортом сошли с борта на пристань: дело в том, что на другом борту крысенок уперся шестом в речное дно, заставив катер замереть неподвижно у причальной стенки.
- Сдается мне, что он и сам много чего умеет, - не без уважения в голосе заметил Выдра, - этот парень, похоже, и сам много кого поучить может.
- Зато он плавать не умеет, - ревниво сказал Рэт. - А этому научиться не так уж легко, если с детства не пробовал. Придется с ним попотеть, с этим неучем.
- И не говори, - усмехнулся Выдра.
Крысенок тоже сошел на берег и внимательно посмотрел на нависавший над рекой силуэт Тоуд-Холла, в окнах которого как раз зажигался свет.
- Это ваш дом, мистер Рэт Водяная Крыса? - почтительно спросил он и на всякий случай добавил: - Сэр?
Рэт - в первый раз за день - от души рассмеялся:
- Ну нет. Это дом знаменитого мистера Тоуда, к которому мы приглашены на ужин.
Мой же дом - дальше, и находится он на самом берегу Реки, как и подобает дому водяной крысы. Насколько я знаю старину Тоуда, ко мне домой мы попадем только за полночь, впрочем, если ты устал, не волнуйся, у Тоуда найдется для тебя тихая комната, где ты сможешь спокойно поспать.
На террасе дома показались две знакомые фигуры, приветливо машущие лапами. Как бы ни ругались и ни ссорились Тоуд и Мастер Тоуд, в одном их мнение абсолютно совпадало: гостей надо встречать радушно и делать это искренне.
Вся компания направилась вверх по дорожке, ведущей к саду. Все изрядно устали, но тем не менее были довольны прошедшим днем. Счастливее всех был Живой Груз.
IV
Чудище с Железного Моста
Таинственные, даже трагические обстоятельства появления на Берегах Реки сына Морехода, равно как и решение Рэта принять юношу в помощники с предоставлением жилья и пансиона и с назначением на должность матроса первого класса, не могли не привлечь всеобщее внимание и не породить массу слухов.
Ничего не поделаешь: таковы нравы любого общества, даже столь мирного и доброжелательного, членами и лидерами которого были Барсук, Рэт, Крот и господин Тоуд. Всем становится скучно, если дела идут хорошо. Вот тогда-то люди (и звери) начинают искать что-нибудь неправильное или плохое. Прибрежные обитатели быстро нашли себе отличный повод для разговоров, пересудов, а главное - для озабоченности и даже беспокойства.
Не прошло и нескольких дней с возвращения Рэта из поездки за Живым Грузом, как осенняя прохлада опустилась на берега реки, вечерние сумерки стали свежее, а утки засобирались в ежегодное путешествие на юг. И вот в один из таких вечеров, в час, когда на небе появляются первые звезды, какое-то неизвестное, наводящее ужас существо впервые появилось около Железного Моста.
В тот вечер двое слуг из многочисленной челяди Тоуда - ученик садовника и прачка, которые в ту пору часто гуляли вдвоем, - направились к Железному Мосту, не обращая внимания на прохладный ветер - как и подобает юным влюбленным. Их милая прогулка была прервана появлением страшного и явно враждебно настроенного создания, направившегося в их сторону с опушки Дремучего Леса.
Проявив твердую решимость избежать встречи с неведомым чудовищем, молодые люди со всей возможной прытью удалились в противоположном направлении. Их бегство было столь поспешным, что они свернули не к Тоуд-Холлу, а в другую сторону и пришли в себя только у дверей дома Крота.
Любезный и гостеприимный хозяин, Крот с удовольствием предложил им перевести дух в доме и выпить чего-нибудь согревающе-успокаивающего.
- Ах, вы даже не представляете, - жаловалась Кроту прачка, - он был ростом с дерево и рычал и гневно скрежетал, приближаясь к нам!
- А вы случайно не запомнили его в лицо? - спросил Крот.
- Что вы, какое лицо! - воскликнул кавалер девушки. - Я же говорю, это был не человек. У него огромные глаза, горящие белым огнем, а еще у него был посох - выше, чем шпиль нашей церкви, клянусь вам!