- С кораблями и потопленными испанскими сокровищами, - подхватил Кирилл. - Я хотел бы найти золотой дублон или что-нибудь в этом роде.
- А как же это вдруг море здесь высушили? - спросил Роберт.
- Уж, конечно, не ведрами его вычерпали, глупый! - усмехнулся старший брат. - Папа рассказывал, что земле под морем стало слишком жарко, как иногда тебе бывает в постели, вот она и высунула плечо, а море с нее и соскользнуло, как с тебя одеяло. Плечо так и осталось снаружи, а потом стало сушей. Пойдемте лучше искать раковины. Мне кажется, что вон в той пещере их должно быть уйма. А еще там лежит что-то похожее на якорь затонувшего корабля. Здесь же, в австралийской норе, ужасно жарко.
Другие согласились, и лишь Антея продолжала копать. Она всегда любила доводить начатое дело до конца, и потом - разве не интересно, не сходя с этого места, добраться до Австралии?!
В пещере, однако, не нашлось ничего любопытного: раковин там не было вовсе, а якорь от разбитого корабля оказался только сломанной рукояткой старой кирки.
Группа, исследовавшая пещеру, уже рассуждала о том, что песок удивительно возбуждает жажду, если он не находится на берегу морском; кто-то даже уже предложил пойти домой и напиться лимонаду, как вдруг Антея крикнула:
- Кирилл, иди сюда! Тут что-то живое. Ой, оно уйдет. Скорей же! Все бросились к ней.
- Наверное, крыса, - предположил Роберт, - и тут нет ничего удивительного! Папа говорил, их много водится в старых местах, а это место должно быть очень старым, раз здесь тысячи лет назад плескалось море.
- А это не змея? - спросила Джейн вздрагивая.
- Посмотрим! - сказал Кирилл, спрыгивая в яму. - Я змей не боюсь, я их даже люблю. Если это змея, то я приручу ее, и она будет ползать за мной повсюду, а по ночам спать, обернувшись вокруг моей шеи.
- Нет, ты этого не сделаешь! - решительно возразил Роберт: он спал в одной комнате с Кириллом. - А если крыса, то можешь хоть на голову себе ее класть.
- Не болтайте чепуху! - прикрикнула Антея. - Это не крыса, гораздо больше крысы. И совсем не змея. У него есть лапы, я их видела, и шерсть. Нет, не надо лопаты, Кирилл! Мы можем сделать ему больно. Копай руками.
- А тогда оно сделает больно мне, - возразил Кирилл, не выпуская лопату.
- Не надо же, Кирилл, не надо! - настаивала Антея. - Быть может, вы смеяться станете, только оно что-то сказало.
- Что?
- Оно сказало: "Оставь меня в покое".
На это Кирилл только заметил, что у его сестры, кажется, голова не в порядке. Оба они с Робертом взялись за лопаты и принялись разрывать песок. Антея же в сильном волнении сидела на краю ямы. Мальчики копали осторожно, и вскоре стало видно, что на дне австралийской норы действительно что-то шевелится.
Антея больше не выдержала:
- Я не боюсь, пустите меня! - крикнула она. Спрыгнув в яму и опустившись на колени, она стала разбрасывать песок руками, словно собачка, вспомнившая, где была зарыта кость.
- О, я чувствую мех! - уверяла она. - Право же, право, так. Но вдруг со дна ямы послышался какой-то незнакомый глухой голос, заставивший всех отскочить прочь.
- Оставьте меня в покое, говорю я вам!
Дети в испуге переглянулись. Однако Роберт довольно быстро оправился и храбро ответил:
- Но нам надо тебя видеть.
- Мы желали бы с вами познакомиться, - сказала Антея, тоже набравшись храбрости.
- О, раз таково желание, то… - прошуршало в ответ. Вслед за тем песок заклубился, завертелся, рассыпался в стороны; что-то темное, круглое, пушистое появилось на дне ямы, отряхнулось, село, позевывая, и стало протирать себе глаза.
- Кажется, я вздремнул малость, - сказало это странное существо. Дети стояли вокруг ямы и с удивлением взирали на свою находку. Да и было на что посмотреть: глаза у этого невиданного зверька были словно у улитки - на рожках, они вытягивались и складывались точно подзорные трубы; уши были как у летучей мыши; туловище - круглое, толстое словно у паука, покрытое темным пушистым мехом; ноги и руки, как у обезьяны, и тоже покрытые мехом.
- Вот так чудо-юдо! - воскликнула Джейн. - Что же мы с ним сделаем? Возьмем домой?
Странное существо повернуло свои длинные глаза и, посмотрев на шляпку Джейн, ехидно сказало:
- Она у вас всегда такая глупенькая, или же только эти тряпочки так вредно влияют на ее головку?
- Она не хотела вас обидеть, - кротко вступилась за младшую сестру Антея. - И, право же, никто из нас не хочет вас обижать. Вы не бойтесь, мы ничего дурного вам не сделаем.
- Мне говорят: "Не бойтесь!".. Мне милостиво обещают меня не обижать!.. Это мне нравится!!! Да вы что же: меня каким-то ничтожеством считаете?
И вся шерсть у невиданного зверька встала дыбом, словно у рассерженного кота.
- Если б мы знали, кто вы такой, - ответила Антея мягко, - то, конечно, мы не стали бы говорить того, что вас сердит. Но ведь, право же, мы не знаем кто вы!
- Не знаете? Да, мне известно, что мир совсем изменился; однако неужели до такой степени?.. Неужели, увидав Псаммиада, вы не можете его узнать?
- Самиада?.. Это что за странное имя?
- Так в старину называли нас греки. На вашем языке меня можно назвать… ну, хоть Диво Песков, что ли. Так неужели никто из вас, всех четверых, не может узнать меня?
Вид у Дива был такой обиженный и печальный, что Джейн опять поторопилась сказать:
- Ну, конечно, мы вас сразу узнали! Ведь мы и пришли сюда на вас посмотреть.
- Слышал я сейчас, как ты меня узнала! - проворчало Диво сердито и стало зарываться в песок.
- О, не уходите от нас, поговорите с нами еще немножко! - воскликнул Роберт. - Я не знал, что вы Самиад, но я знаю, что никогда в жизни не встречал такого необыкновенного существа, как вы.
Диво стало как будто немножко добрее.
- Я не прочь поговорить с вами, если вы будете держать себя как люди благовоспитанные, - сказало оно. - Только я не стану заниматься пустой болтовней; если же вы будете предлагать мне разумные вопросы, то я на них вам отвечу, а быть может, и нет. Вот спрашивайте что-нибудь.
Конечно, никто ничего не мог придумать. Наконец Роберту пришла в голову удачная мысль.
- Давно вы живете на свете? - спросил он.
- О, века! Даже целые тысячи лет.
- Расскажите нам обо всем.
- Все прошлое записано в книгах.
- О вас мы еще ничего не учили, - сказала Джейн. - Расскажите нам побольше о самом себе. Мы о вас ничего не знаем, а вы такой хороший.
Диво разгладило свои баки и улыбнулось.
- Пожалуйста, расскажите! - пристали к нему дети все разом. Удивительно, как легко привыкаешь даже к самым невероятным вещам: пять минут тому назад дети не имели ни малейшего понятия о том, что на свете существует какой-то Псаммиад, а теперь они уже разговаривали с ним, как со старым знакомым.
Диво вытянуло свои глаза на рожках и блаженно прижмурилось:
- Как солнце-то ярко светит: совсем как в прежние времена! Кстати, откуда вы теперь достаете мегатериев?
- Чего? - спросили дети разом. Нелегко ведь вспомнить, особенно когда вы удивлены или взволнованы, что спрашивать "чего?" невежливо.
- А птеродактилей теперь много водится? - продолжало Диво. Дети молчали, не зная, что сказать.
- Что же вам дают теперь на завтрак? - спросило опять Диво, теряя терпение. - И кто вас теперь кормит?
- Мама дает нам яйца, ветчину, хлеб, молоко и всякую всячину. А что это такое мега… или птеро… как это вы их назвали? И разве их кто-нибудь ест? - перебивая друг дружку, оттараторили Антея и Джейн.
- Еще бы! В мое время у каждого на завтрак был по крайней мере птеродактиль; он немного похож на птицу и немного на крокодила. Я уверен, что, слегка поджаренный на вертеле, он был очень вкусным. В старину вот как все это делалось. В те времена наше племя было многочисленно, и вот, обыкновенно ранним утром, люди выходили искать нас, Псаммиадов, и говорили нам свои желания. Большею частью для этого посылали мальчиков; и нередко старшему сыну в семье поручали, чтобы он попросил мегатерия. Это животное было ростом со слона и мяса на нем было, конечно, очень много. Когда хотели рыбы, то просили ихтиозавра: он был от двадцати до сорока футов длиною, значит, его вполне хватало на завтрак. Если нужна была птица, то просили птеродактиля: в нем тоже было чего поесть. Иные дети высказывали порой и разные другие желания; но когда в семье ожидали гостей, то обыкновенно просили мегатерия или ихтиозавра: у последнего плавники считались очень тонким лакомством, а из хвоста приготовлялась прекрасная уха.
- Должно быть, тогда оставались целые кучи холодного мяса? - вообразила Антея, у которой уже проявлялись задатки будущей хорошей хозяйки.
- О, нет! - разочаровало ее Диво. - Этого не могло случиться, ведь вечером, после захода солнца, все остатки обращались в камни. Мне говорили, что и теперь еще здесь повсюду находят окаменелые кости.
- Кто же вам это говорил? - спросил Кирилл.
Диво вдруг нахмурилось и начало зарываться в песок.
- Нет, нет, пожалуйста, не уходите! - закричали дети. - Расскажите нам, что еще было, когда на завтрак давали мегатериев. Было ли тогда на свете все так же, как и теперь?
- Ничего подобного, - вздохнуло Диво. - Здесь кругом был песок; на деревьях рос уголь, а цветы барвинка были величиной с тарелку, они и теперь тут встречаются, окаменелые, конечно. Наше племя жило на берегу моря. Дети часто приходили к нам со своими кремневыми лопатками и каменными ведерками и строили для нас песочные замки. Вот уж много тысяч лет минуло с тех пор, а, говорят, дети и теперь еще строят замки из песка. Да, трудно отстать от старой привычки!
- Но почему же вы перестали жить в замках? - спросил Роберт.
- Это грустная история, - опять вздохнуло Диво, запечалившись. - Людям пришла фантазия окружать замки рвом, и вот противное шумное море стало заливаться в эти рвы. Наше древнее племя, порожденное горячим первобытным солнцем, сырости не выносит. Поэтому многие из нас стали простужаться и умирать. Так нас оставалось все меньше и меньше; пришла, наконец, такая пора, что люди уже не просили у нас никакой другой дичи, а только одних лишь мегатериев и ели про запас вдвое больше, чем хотелось: ведь могли пройти целые недели, прежде чем удастся встретить другого Псаммиада, который исполнит просьбу.
- А вас море ни разу не вымочило? - спросил Роберт. Дрожь пробежала по телу Дива.
- Единственный раз в моей жизни, и то лишь один кончик двенадцатого волоска моей левой баки. Это место до сих пор дает себя знать в дурную погоду. Но и одного такого случая было вполне достаточно для меня. Высушив свою бедную левую баку, я тотчас же ушел подальше от моря и выкопал себе дом в теплом сухом песке. Так я с тех пор и живу. Потом и море отсюда отступило. А теперь я расскажу вам кое-что другое.
- Будьте добры, ответьте еще на один вопрос, - сказала Антея. - А сейчас вы может исполнять чужие желания?
- Разумеется, - подтвердило Диво. - Разве я не исполнил вашего желания несколько минут тому назад? Кто-то из вас сказал: "Мы желали бы с вами познакомиться", и вот я теперь с вами беседую.
- Пожалуйста, исполните еще что-нибудь!
- Хорошо, но только говорите скорее, я уже устал.
Наверное, вы часто думали о том, чего бы вы пожелали, если бы кто-нибудь вдруг обещал исполнить три ваших желания. Конечно, вы смеялись над стариком и старухой в известной немецкой сказке, которые неосторожно попросили у феи блюдо сосисок; и вы были уверены, что если бы к вам явилась добрая фея и согласилась исполнить три ваших просьбы, то уж вы-то, конечно, знали бы чего пожелать. Дети часто обсуждали между собой этот вопрос, но вот теперь, когда вдруг представился такой редкий случай, у них все мысли из головы вылетели.
- Скорее же! - торопило их Диво. А придумать никто ничего не мог.
Наконец Антея кое-как собралась с мыслями и вспомнила, что у нее с Джейн было одно общее заветное желание, о котором они никогда не говорили мальчикам: те вряд ли одобрили бы его. Но теперь уж лучше было сказать хоть что-нибудь, чем совсем ничего. И Антея попросила:
- Я хочу, чтобы мы все были прекрасном, как утро майское! Дети взглянули друг на друга, чтобы запомнить, какие лица были у них до сих пор. А в это время Псаммиад выпустил вперед свои длинные глаза, как будто перестал дышать и стал вдвое толще, чем был раньше. Вдруг он опять заговорил:
- Боюсь, что мне это не удастся: должно быть, я разучился. Дети были страшно разочарованы.
- Ну, пожалуйста, попробуйте еще раз, - не отступались они.
- Хорошо, - кивнуло Диво. - Дело в том, что я немножко приберег свою силу, чтобы вы все захотели одного и того же. Если вы сговоритесь и удовольствуетесь одним общим желанием в день, то, так и быть, я буду их вам исполнять. С этим-то желанием вы все согласны?
- Да, о, да! - воскликнули Джейн и Антея. А мальчики утвердительно кивнули головами. Они не могли поверить, что Псаммиад совершит такое чудо. Девочек всегда легче убедить, чем мальчиков.
Диво еще дальше вытянуло вперед глаза и стало все больше и больше раздуваться.
- А он от этого не заболеет? - робко шепнула Антея.
- И кожа у него не лопнет? - добавила Джейн.
Кирилл же, который весь еще был во власти рассказа Дива о давней-давней старине с ихтиозаврами да плезиозаврами, заметил:
- Да он сам похож на какого-то… Чудозавра. Вы не находите?
- И верно, - поддержал его Роберт. - Вылитый Чудозавр.
- Вот мы его и окрестили, - обрадовалась Антея.
Все почувствовали большое облегчение, когда Чудозавр, раздувшийся так, что во всей австралийской норе почти не осталось места, вдруг выпустил воздух и принял свои обычные размеры.
- Готово! - объявил он, тяжело дыша. - Завтра будет легче.
- Вам не очень больно это делать? - справилась Антея.
- Только в простуженной баке немного отзывается, - ответил Чудозавр. - Благодарю! Ты, я вижу, добрая и внимательная девочка. Прощайте!
Он вдруг начал сноровисто раскапывать песок всеми четырьмя лапами и скрылся.
Проводив его взглядом, дети переключили внимание на себя, и каждый из них вдруг увидел, что находится в обществе каких-то трех незнакомцев необыкновенной красоты. Несколько мгновений все стояли в глубоком молчании. Каждому казалось, что его братья и сестры куда-то исчезли, а вместо них незаметно подкрались совсем незнакомые дети.
Антея обрела речь первая.
- Простите, - сказала она, очень вежливо обращаясь к Джейн, у которой теперь были огромные голубые глаза и темные курчавые волосы с красноватым отливом, - не видали ли вы поблизости двух мальчиков и маленькую девочку с ними?
- Я только что хотела вас о том же спросить, - призналась Джейн. В это время Кирилл вскрикнул:
- Постой! Да ведь это ты! Я узнал твой разорванный передник. Ты - Джейн, не правда ли? А ты - Пантера! И вот твой грязный платок, который ты забыла переменить, после того, как порезала палец. О-хо! Значит, то желание все-таки исполнилось! Неужели и я такой же красивый, как вы все?
- Если ты - Кирилл, то ты раньше мне гораздо больше нравился, - сказала Антея решительно. - Ты теперь со своими золотыми кудрями похож на ангела с елки. А если это Роберт, так он стал - ни дать ни взять! - итальянский мальчик с шарманкой; смотрите - волосы у него совсем черные!
- В таком случае и вы, девочки, обе похожи на раскрашенные открытки, глупые открытки, которые на Рождество посылают, - парировал Роберт сердито. - У Джейн волосы, точно морковь. И правда, ее волосы были того красновато-золотистого оттенка, которым так восхищаются художники.
- Хорошо! Не будем искать недостатки друг в друге, - примирила их Антея. - Лучше подхватим Ягненка и побежим обедать. Вот прислуга-то на нас подивится!
Когда они подошли к своему меньшому братишке, он только что просыпался. По счастью, он не стал прекрасен, как майское утро, а остался таким же, каким и был. И все почему-то были очень этому рады.
- Должно быть, Ягненок еще слишком мал, и потому у него нет никаких желаний, - сказала Антея. - В следующий раз о нем надо будет упоминать особо.
С этими словами Антея наклонилась, протянув руки к ребенку.
- Иди к своей Пантере, детка! - проворковала она.
Но дитя взглянуло на нее совсем насупленно и засунуло себе в рот перепачканный в песке кулак. Антея была его любимая сестра.
- Иди же ко мне, - продолжала она.
- Пошла плочь! - выпалил ребенок.
- Пойди к своей Киске, - позвала тогда Джейн.
- Хоцю мою Панти, - объявил малютка кисло, и губки его задрожали.
- А ну-ка, старый воин, садись на спину к своему Робби и поскачем домой! - сказал Роберт, пытаясь взять его к себе на руки.
- А-а! - завопил малыш во всю мочь и залился горючими слезами. Тут дети сообразили: их маленький брат не узнавал их.
В отчаянии глядели они друг на друга и, что было хуже всего в этом печальном положении, вместо давно знакомых веселых и ласковых глазенок своих братьев и сестер, каждый встречал большие, красивые и совершенно незнакомые глаза каких-то чужих людей.
- Это в самом деле ужасно, - заключил Кирилл, тоже сделавший попытку взять к себе на руки Ягненка, причем тот царапался и ревел диким голосом. - Нам надо прежде всего подружиться с ним. Не могу я нести его домой, когда он так орет. Подумать только, что надо заводить знакомство с собственным братом! Фу, как это глупо!
Однако ничего другого не оставалось. Такая задача была еще трудна тем, что ребенок был голоден, как лев в пустыне.
Прошел целый час, прежде чем он кое-как позволил этим незнакомцам взять себя на руки и по очереди нести домой.
- Ну, слава Богу, пришли! - сказала Джейн, входя в садовую калитку. Нянька Марта стояла у дверей дома и, прикрывая рукою глаза от солнца, беспокойно глядела вдаль.
- Вот, возьми его!
- Ну, слава Создателю, хоть один-то цел! - оживилась она. - А где же другие-то? Да вы кто такие будете?
- Как - кто? Мы, - ответил Роберт.
- А как этих "мы" называют, когда они дома бывают? - насмешливо спросила Марта.
- Говорят же тебе, что это мы, - вышел из себя Кирилл. - Вот я - Кирилл, а это - все остальные, и все мы до чертиков хотим есть. Пусти же нас и не будь дурой.
Марта не пожелала даже обратить внимания на дерзкие слова Кирилла и только загородила перед ним дверь.
- Я знаю, что мы теперь на себя не похожи, но все-таки я - Антея. И все мы так устали, а время обеда уже давно прошло.
- Так и ступайте обедать к себе домой, - отшила она. - А если это наши дети научили вас такую комедию ломать, так передайте им от меня: за это кому-то, ох, как попадет!
С этими словами Марта сердито захлопнула дверь и закрыла ее на ключ. Кирилл изо всей силы дернул звонок. Ответа не было. Затем нянька высунула голову из окна столовой и крикнула: