Много ли в наших сказках чудодеев? Не припомним ни одного. В сказках бабушки Милы он есть – чудодей – волшебник Демид Лукич, или просто Дёмка. Дёмка – чудодей домашний, и не надо его путать с домовым. Домовой дом бережёт. А Демид просто живёт себе и другим на радость. Появляется тогда, когда сам захочет. Волшебничает, когда сам захочет. В книге "Сказки чудака-чудодея" десять сказок. Их герои переходят из одной сказки в другую. Они попадают в разные обстоятельства и не всегда выходят победителями.
Содержание:
-
Знакомство 1
-
Сказка первая - Ничего себе Новый год! 1
-
Сказка вторая - Кто съел торт? 2
-
Сказка третья - Какой я тебе джип?! 3
-
Сказка четвёртая - Я что, умер, что ли? 4
-
Сказка пятая - Спасайся кто может! 5
-
Сказка шестая - Пугало огородное 6
-
Сказка седьмая - Царь горы 7
-
Сказка восьмая - День рождения короля 8
-
Сказка девятая - Новая книга 9
-
Сказка десятая - Принц Кешью V 10
Сказки чудака-чудодея
Серия "Ух, какие классные сказки!"
Алёна Бессонова
Знакомство
Наконец выдалось времечко, могу присесть, рассказать о своих друзьях, сказках и о себе. Зовут меня бабушка Мила. Внучка Василиса зовёт меня бабунечкой. Мне нравится! Сегодня много дел переделала. В саду прибрала. Обед приготовила и внучонке сладкую коврижку испекла. Самое время неспешно за сказку приниматься. Сначала о тех, для кого сказки сказываю, и о тех, с кого они начинаются. Живу я в небольшом посёлке у самой реки, в доме моём много обитателей. Моя дочка Алёнка – это раз! Её дочка, моя внучка Василиса (по-домашнему Васюшка), – это два! Собака Сайда породы фокстерьер – это три! Залетел как-то в форточку попугай Кешка, погостил, понравилось ему у нас, остался – это четыре! Две красноухие черепахи – пять! Рыжий кролик Крош – шесть! И я, бабушка Мила, – семь! Есть ещё один житель, чудодей-волшебник, о нём поподробнее. Почему? Не было бы его – наверное, не было бы этих сказок…
Однажды Васюшка, сидя за письменным столом, мучила прописные буквы. Они, гадкие, никак не хотели в строчку прямо становиться, всё норовили выскочить и искривиться. Внучка от досады кулачком по столу барабанила, на буквы поругивалась. Именно в это время в кружке света от настольной лампы появился ОН!
– А-я-яй! – сказал ОН. – Зачем ты на них кулачком стучишь? Зачем грозными словами ругаешься? Видишь, они спинки от страха горбиками согнули? Ты с ними попробуй ласково: "Буковки-букашечки, становитесь рядком, поговорим ладком". Они выпрямятся, улыбнутся, вы подружитесь!
– Вы кто? – шёпотом спросила Васюшка и от удивления притихла.
– Я-то? Не догадалась?! – улыбнулся ОН.
– Не-а, не догадалась, – ещё тише сказала внучка.
– Зовут меня Демидом, можно Дёмкой, можно Митькой, можно Демидом Лукичом. Я ваш маленький домашний чудодей-волшебник.
– Почему маленький?! – ещё пуще удивилась Васюшка.
– Родился такой! – тихонько хихикнул Демид. – Дело ведь не в росте. Мал, говорят, золотник, да дорог. Правда?
С тех пор так и повелось: лампа зажигается и сразу же в кружке её света появляется маленький домашний чудодей. Иногда, когда Васюшка учит уроки, лучше бы не появлялся, но он всё равно тут как тут. Где он бывает, когда у нас не бывает, не знаю. Демид говорит так:
– К дому вашему приписан, у вас буду обитать, а жить стану в своём жилище. Там я ленюсь! Там чешу себе пяточки "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя"! Там нет будильщиков, никто не орёт в ухо: "Вставай, солнце обедать пошло, а ты всё дрыхнешь!" Там я пишу стихи! Да! Не посмеивайтесь, я поэт! Мне мои стихи нравятся, когда-нибудь и вам почитаю. Может быть, вероятно, возможно, наверное… Ждите!
Вот такой он у нас многогранный, порывистый. Где находится жилище Дёмки, не знает никто. Есть у него тайное местечко. Что за жилище, какое оно? Тайна! Вы же никому не докладываете, сколько у вас в квартире комнат, удобна ли кровать, что и где припрятано в шкафчиках и погребах. Так и Демид никогда не показывает своё жилище. Никогда и никого не приглашает к себе в гости. Есть у него такая причуда, да ведь и все мы не без причуд!
Демид Лукич – страшный ленивец. Самыми верными и "сильными" друзьями Дёмка считает тех, кто из добрых побуждений чешет ему пяточки. Любимое удовольствие! Все родственники Демида – самые настоящие чудодеи, только бабушка с дедушкой – весьма посредственные, мама с папой – волшебники с самомнением, они много хвалятся, но мало могут. Поэтому Дёмка получился чудодеем-волшебником ни то ни сё. Откуда этому "то – сё" взяться, если "то – сё" ни у кого из родственников нет, а, как говорится, что в роду водится, то и у тебя заведётся!
В доме Дёмку любят все, кроме попугая Кешки. Как только Демид появляется, Кешка коршуном налетает на волшебника, норовит клюнуть его в круглую голову или ущипнуть невзначай за мягкое место. Недаром они почти одного роста. Щипается Кешка больно. Может кусочек штаников выхватить. Дёмка мог бы заколдовать его, превратить в кучку прелых листьев или того хуже – в куриный помёт, но Василиса строго запрещает, грозится:
– Тронешь попугая – никогда не буду чесать тебе пятки!
Для Демида это слишком, такого лишения не может перенести нежная, поэтическая душа чудодея. Попугай остаётся жить.
Мне и Васюшкиной маме Дёмка старается на глаза не попадаться. Я подслеповата, могу наступить, нечаянно что-нибудь отдавить Демиду. Ему страшно не нравится, когда на него наступают. А кому это нравится? Мало того что неприятно, ещё и больно. Мама Василисы всегда занята. Она не позволяет, чтобы ей мешали, может нагрузить тумаками. Поэтому мешает Демид Лукич только Василисе. Мешать – второе любимое занятие домашнего чудодея.
– Не помешаю? – хитро улыбается Демид.
Усаживается на листок бумаги, где рисует Василиса, быстренько затыкает себе пальцами ушки.
– Убирайся прочь! – обычно кричит внучка. – Ты смазал мне всю краску!
Эта сценка повторяется два или три раза на день. Но однажды Василиса не стала прогонять домашнего чудодея-волшебника.
– Постой! – сказала она. – Хочешь, я нарисую твой портрет? Полюбуешься на свою нахальную рожицу!
– Пятки почешешь? Рисуй! – ухмыльнулся Дёмка.
Пришлось почесать пятки "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя".
Портрет получился славный, похожий до невозможности. С листа бумаги смотрел маленькими хитрющими глазками человечек, напоминающий шар. Нет, не шар, шарик. Шарик улыбался до ушей ртом с потерявшимся где-то передним зубом. Голова шарика была почти лысой, кое-где покрытой хилыми кучками рыжих волос. Прикреплялась голова к туловищу не шеей, а тремя жирненькими складочками. Тельняшка, надетая на Демида, обтягивала заметное пузцо. Но главным украшением Демида Лукича были трусики с нарисованными якорьками. Трусики доходили до колен, а дальше шли короткие босые ножки, всегда готовые к чесанию пяток "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя".
Вот такой он и есть – Демид, домашний чудодей-волшебник. Он непременный участник всех моих сказок и волшебных историй. Он с Васюшкой, попугаем Кешкой и другими обитателями нашего дома – большие проказники и выдумщики. О них я сочиняю сказки, им их рассказываю, теперь хочу рассказать и вам…
Сказка первая
Ничего себе Новый год!
Ждёшь-ждёшь праздник – Новый год, целый год ждёшь Новый год, а наступает он всегда последним из праздников, в самом конце года. Хорошо хоть вообще наступает…
– Новый год – любимый праздник! – месяца за три начинает галдеть Васюшка.
– И мой тоже! – сразу примазывается Демид. – Ужасно люблю поесть! Особенно бабушкин салат "Оливье" с большой кучкой майонеза!
В этом году подготовку к приходу Нового года домочадцы начали с самого утра. И начали с установки елки. Её пушистую поставили в середине Васюшкиной комнаты, а рядом – открытый ящик с игрушками. В ящике слышалась какая-то возня, тут и там показывалась попка в якорьковых трусиках. Чья? Конечно же Дёмкина! Толстыми пальчиками он извлекал всё новые и новые игрушки, и наконец вытащил самую красивую – красную звезду с золотыми бусинами и серебряными блёстками. Она точно должна висеть на самом верху. Туда и полез Демид. Приладив звезду, домашний волшебник залюбовался: красота! И так загордился своей работой, что решил похулиганить, взял и съехал по ёлочной лапе.
– Ха! Вот это забава! – развеселился Демид. – Иголочки щекочут мои драгоценные пяточки "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя"!
Дёмка схватил очередную игрушку, полез вверх по ёлке, "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя" слышалось во всем доме. Шуршание и кряхтение разбудило Васюшку.
– Знаешь, за что я тебя люблю, Демид Лукич? – спросила она.
– Знаю! – чудодей прямо с ёлочной лапы прыгнул Васюшке на плечо. – За сильнейшую красоту!
– Ну, это точно! А за что тогда не люблю? – спросила Васюшка, заглядывая под ёлку, нет ли там подарков.
– За то, что я тебе спать не даю! – ответил проказник, спрыгнул на пол, сунул нос и всё остальное под ёлку, нет ли там подарков.
– Ну-ка кыш, делать тебе тут нечего! – Васёнка схватила Демида за пятку, попыталась вытащить.
– Э-чего, э-чего! – упирался Дёмка.
Ёлку наряжали до самого обеда. Электрическая гирлянда была последней игрушкой, которую Дёмка вытащил из коробки. По зелёному шнуру бегали разноцветные огоньки, сначала наперегонки, а потом вприпрыжку. Красотища! Гирлянду обвили вокруг ёлки и оставили включённой в розетку.
В комнату вошла мама.
– Новый год приходит поздно, ровно в двенадцать часов ночи. – сказала она. – Чтобы его встретить, нужно немного поспать. Мы не волшебники, мы устаём, посему, Васюшка, марш в кровать!
Пришлось подчиниться. Хотя очень не хотелось. Когда Василиса заснула, Дёмка придумал новую забаву – качаться зацепившись за игрушки. Игрушки тихо звенели, пахло хвоей, волшебник с упоением думал о салате "Оливье", который ему положат в самую большую тарелку, а если повезёт, так и всю кастрюлю отдадут! О том, как он обязательно отхлебнёт из маминого фужера шампанского. Совсем чуть-чуть! Пусть пузырьки пощекочут нос и язычок. Мечтая, Демид задремал прямо на елочной лапе.
Проснулся волшебник от незнакомого треска, противного, тревожного. Искрила розетка, в которую была включена гирлянда. Гирлянда тоже работала непонятно как. Огоньки больше не бежали светлячками по еловым веткам, а торопливо вспыхивали и гасли. Искры от розетки разлетались во все стороны, самые большие падали на ковёр, дымились.
– Чего сиди-и-и-ишь?! – заорал, услышав треск, Кешка. – Ты чудо-тьфу-дей в конце концов или я? Пти-ц-ц-ца может изжариться!
Тут Демид понял: изжарится не только Кешка, но и Васюшка, и мама, и бабушка. Не будет никакого Нового года и салата "Оливье", а будут одни неприятности.
– Пож-а-ар, – тихонечко прошептал Демид Лукич. – Без паники! Всем оставаться на своих местах! Командовать буду я!
Дёмка с силой дёрнул шнур гирлянды. Не тут-то было, шнур как будто прилип к розетке.
– Помогай, курица! – крикнул чудодей попугаю. Кешка вцепился клювом в провод и взлетел. Вместе они наконец выдернули провод из розетки, она больше не искрила. А вот ковёр дымился здорово, ещё немного – и загорится.
– Надо звать людей! – загалдел Кешка. – Сами не справимся!
– Не надо, они испугаются, чего недоброго заболеют, давай как-нибудь сами, – отозвался волшебник.
– Так колдуй, балбес-с-с, колдуй, – не унимался попугай.
У Демида, конечно, была "Книга волшебства", но читал он плохо, ленился, а сейчас, в панике, вообще буквы забыл. Пришлось вспоминать, как это делала бабушка. Он привстал на цыпочки, втянул в себя животик и раскатистым голосом запел:
– Лейся, вода, туда и сюда.
Заливай, огонь, никого не тронь!
Там, где пепел и жар,
Потуши пожар!
– Вот! – Дёмка поднял вверх указательный палец, – какой славный стих получился! А вы хихикаете!
По поверхности ковра пошла водяная рябь. Рябь превращалась в волну, а ковёр – в озеро. Озеро наполнилось хрустальной водой, и из его глубины всплыли диковинные рыбы.
– Ну ничего себе! – крякнул Кешка и присел на хвост.
– Зови Васюшку, пусть полюбуется, – заважничал Демид Лукич.
Васюшка проснулась сразу, как только Кешка тихонько клюнул её в лобик.
– Пойди посмотри, что этот балбес-с-с вытворил! – съябедничал попугай.
Озеро Василисе понравилось, особенно морская звезда и озорной осьминожек. Она поболтала ножкой в воде озера, вода была тёплой. Васюшка решила искупаться. Ох и весело было нырять вместе с Дёмкой на глубину, гладить брюшки проплывающим рыбам! Даже акула была доброжелательной. Серебряные карасики-озорники так и норовили забраться Васюшке в белокурые волосы, пощекотать её. Наплескавшись, Василиса выбралась на бережок.
– Демид Лукич, что мы скажем маме? Ей не понравится озеро посередине комнаты, – грустно сказала девочка.
Волшебник опять привстал на цыпочки, втянул в себя животик, загудел:
– Рыбы, камешки, кувшинки
Не исчезнут без следа,
Заберутся под ворсинки.
Обернись ковром, вода!
– Ай да Дёмка! – умилился собственным стихам волшебник. – Не Пушкин, конечно, но тоже ничего!
Когда мама с бабушкой вошли в комнату, на полу лежал новый ковёр. Невиданной красоты! На ковре было выткано озеро с диковинными рыбами, и в его середине вилял щупальцем озорной осьминожек.
– Замечательный новогодний подарок, Демид Лукич! – обрадовалась мама.
– Мы тоже приготовили тебе подарки. Вот, новая тельняшка и щёточка для чесания пяточек.
– Тазик с салатом "Оливье", принимай! – сказала бабушка. – Специально для тебя сделала, яблочек покрошила, твои любимые маслинки положила. Кушай на здоровье!
– А торт?! – нетерпеливо заворчал Дёмка. – Торт-то не забыли? Али как?
– И торт, и торт! – ответили сразу и Васюшка, и мама, и бабушка, и даже попугай Кешка.
Новогодний праздник удался на славу. Когда куранты пробили двенадцать часов, все пошли смотреть салют. Васюшка посадила Дёмку в варежку, чтобы маленький волшебник не отморозил голенькие пяточки. Чудодей пригрелся и заснул. Во сне всё время повторял:
– Салют – это хорошо. Салют – это красиво. Смотрите только, чтобы не было пожара.
Во сне он, как всегда, почёсывал себе пяточки "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя".
Как же без этого?
Сказка вторая
Кто съел торт?
Торт стоял на большом гостевом столе, в самой его середине. Коричневые, пропитанные мёдом коржи были пересыпаны крошкой грецких орехов. Поверх этого великолепия лежали белые кружева из сливочного крема. В центре торта красовалась надпись: "ПОЗДРАВЛЯЕМ. 60 лет".
Демид сидел рядом с тортом в глубокой задумчивости. Его душа металась, ковырнуть торт пальчиком или удержаться. Ковырнуть предполагалось совсем немножко, попробовать, вкусный или нет.
– Сомневаюсь, что вкусный, – ворчал домашний волшебник. – Зачем людей кормить всякой гадостью? Надо попробовать!
Когда Дёмка напробовался, на тарелке осталось три крошки.
– Отлично, – подумал Демид, вытирая ротик, – эта крошка – маме, эта – бабушке, эта – Васюшке. Кешка торт не ест, он птица. Теперь я уверен: торт вкусный, не вредный для организма.
Дёмка, конечно, подозревал, что получит тумаков, но старался об этом не думать. Три крошки-то осталось! Можно было бы наколдовать новый торт. Но первое: Демид где-то в своём жилище оставил "Книгу волшебства". Её надо искать, а искать неохота. Второе: от переедания Дёмка забыл и те три буквы, которые знал. Третье: опять же от обжорства не мог вспомнить, как в таких случаях поступала его бабушка-волшебница. Она что-то колдовала, но что? В-четвертых, Дёмка мог бы попробовать сделать торт сам, но не знал рецепта. В общем, торт не подлежал восстановлению, и всё тут! Демиду удалось уговорить слегка трепыхающуюся совесть перестать трепыхаться. Тем более, что после плотной трапезы чудодея клонило ко сну, и он решил немножечко вздремнуть "у-ху-хя, у-ху-хя, у-ху-хя".
Проснулся волшебник от нетерпеливого стука клюва по тарелке. Кешка доклёвывал последние три крошки.
– Ты что сделал, пернатое чучело? Ты что, торт ВЕСЬ доел? Что осталось бабушке, маме и Васюшке? – Демид искренне негодовал.
Кешка так удивился напрасным обвинениям волшебника-проказника, что поперхнулся последней крошкой. В это время в комнату вошла бабушка. У неё сегодня был день рождения. Она ждала вечером гостей, своих старушек-подружек.
– Где торт? – спросила бабушка, по очереди глядя на Демида и Кешку.
Дёмка сделал вид, что к торту не имеет никакого отношения. А Кешка выплюнул последнюю крошку, которой подавился, и, конечно, сразу был уличён. Бабушка всё поняла. Кешку отправила в клетку, от Дёмки заперла все сладости в доме. Ключик от шкафчиков бабушка положила в карман. Весь день Демид ходил без сладкого, жизнь его превратилась в сплошное горе. Кешка тоже разобиделся на бабушку: как же она не поняла, что он был виноват меньше всего?
Демид решил мстить бабушке за непереносимые страдания. Когда с работы приехала мама, вся семья собралась за столом обедать. Пригорюнившаяся бабушка разлила половником по тарелкам суп.
– Ой! – закричала Васёнка. – Бабуля, в твоём супе лимонные корки вместо моркови. Он кислый!
Суп пришлось вылить.
– Мама, в твоих макаронах с котлетой – сахар, а в компоте – соль! – вздохнула удивлённая Васюшкина мама.
Бабушка так расстроилась, что расплакалась. Мама осталась утешать бабушку, а Васюшка позвала Дёмку в свою комнату.
– Я больше никогда не буду чесать тебе пятки. Хотя это не главное! – строго сказала девочка. – Главное то, что ты поступил гадко! Я, кажется, больше не люблю тебя!
Василиса вышла из комнаты и закрыла за собою дверь.
Вечером к бабушке на день рождения собрались старушки – подружки. Пригорюнившаяся бабушка повела их в празднично украшенную комнату. Но какое же чаепитие без торта?! Однако, когда дверь комнаты открылась, торт на столе стоял. Он стоял среди угощений в самой его середине. Ах, что это был за торт! Ах, ах, ах! На большом медовом корже, как на холме, возвышался замок из белого крема и орехов. На башенках замка перезванивались леденцовые колокольчики, и трепетали шоколадные флажки. У подножия замка протекала река из сгущённого молока с мармеладными берегами. По лужайке бродили коровки из сливочной пастилы. На самом видном месте, в центре торта, красовались три буквы – "П", "Д", "Р" и какая-то закорючка, похожая на цифру "6" с притулившейся к ней буквой "О".
– Что это за надпись?! – загалдели старушки – подружки.