Они решили хорошенько отдохнуть в эту последнюю ночь путешествия. В общем они были довольны достигнутым, хотя и несколько разочарованы, что не смогли достичь большего. И еще они устали, очень устали, последние дни совершенно измотали их, а при постоянном шуме ни одно животное вообще не в состоянии думать…
Ночью Крот внезапно проснулся от звука, который не раз снился ему в кошмарных снах о хищной Щуке и ее выводке: "шлеп, шлеп, шлеп" - шлепанье хвостом по воде.
- Что это, Рэтти? - испуганно спросил он.
- Ничего, Крот, ничего. Это просто Река так ревет ночью.
Наконец наступило утро, и от солнечного света друзьям стало легче. Поверхность заводи сверкала на солнце, Рэт греб бодро и мощно, потому что недалеко от водопада они увидели привязанный ялик старого образца, но прочный и крепкий. И это значило, что поблизости кто-то есть!
- Уже недалеко, Рэтти, - сказал Крот.
Чем ближе к водопаду, тем более сырым становился воздух, а туман мелких брызг застилал глаза.
- Назад! Вы двое! Сейчас же назад!
Кричали, кажется, из темных зарослей вокруг большой заводи.
Рэт остановился, уперся веслом в дно, и они попытались разглядеть того, кто кричал.
- Поворачивайте назад! Здесь щука с выводком! Вам здесь не поздоровится! Назад, быстро!
Наконец Крот его увидел. На камне, опираясь на посох, стоял барсук, большой и темный, он грозил им кулаком. На ногах у него были тяжелые ботинки, которые вполне могли оставить те следы, что они видели на берегу.
- Рэт! Вон он, там, смотри!
Может быть, именно тогда, повернувшись, чтобы посмотреть на барсука, Рэт выпустил весло, а может, какое-то подводное препятствие вызвало мощный толчок, после которого лодка уже не смогла выправиться.
Барсук еще что-то кричал, а поверхность воды справа уже зловеще вспухла, и показалось что-то темно-золотистое и громадное с налитыми желчью, полными злобы желтыми глазами и красноватой, цвета закатного солнца, чешуей. Тут лодка накренилась, поднялась и перевернулась, опрокинутая силой хищного зверя, готового пожрать их.
- Рэтти, на помощь!
- Не могу, Крот…
Потом все смешалось: буруны, кипение ревущей воды, пузырьки, поднимающиеся из темных глубин, перепутанные канаты и тросы, упущенные весла и чудовище невиданных размеров и свирепости.
- Рэтти! - Крот протягивал одну руку Рэту, а в другой сжимал дубинку. - Рэтти!
Но все было тщетно, потому что Рэтти, такой сильный пловец, Рэтти, который всегда находил выход из любой передряги, был вырван из ослабевших рук Крота и уже попал в кипящий и бурлящий водоворот, а то и в оскаленную пасть чудовища, а после смертоносного взмаха огромного хвоста и вовсе пропал из виду.
Сам не зная как, Крот добрался до берега, все еще сжимая в руке дубинку. Он был еле жив и трясся от холода и страха. Место было темное от нависавших ветвей старых деревьев, склон порос мхом и папоротником, и в первый момент Крот инстинктивно попытался вскарабкаться наверх, туда, где сухо, подальше от опасности.
Но тут он услышал крик, оглянулся на реку и опять увидел, как страшно вспухла вода, медленно поднялся огромный хвост, а потом - страшная раскрытая пасть и в ней - до боли знакомая курточка.
Крот из Кротового тупика, что на Берегу Реки, тот, кого Племянник считал величайшим кротом из всех когда-либо живших, этот Крот не знал страха. Этот Крот был сама храбрость!
Он снова бросился в воду, он греб, плыл, скорее, летел к месту схватки Рэта и Щуки и, приблизившись, принялся молотить своей дубинкой по голове мерзкой твари, не перестав и тогда, когда она наконец выпустила Рэта и повернулась к Кроту…
- Рэтти, я…
Дальше Крот ничего не помнил. Он почувствовал, как острые зубы впились ему в ноги, потом - резкая боль, а потом ужас погружения во тьму ледяных глубин, где меркнет свет, где нет воздуха, где сама жизнь уплывает куда-то вверх, все выше и выше, и до нее уже не дотянуться…
Дальше - темнота и тишина.
Крот очнулся в пахнущей лавандой постели, в которой, как ему казалось, он уже давно медленно и блаженно плыл из дня в ночь, из ночи в день.
- Сэр! Пожалуйста, сэр, вы меня слышите? Проснитесь! - Голос был молодой, густой и грубоватый, но очень обеспокоенный.
- Я Крот, - прошептал он, испытывая огромное счастье, - ведь если он может назвать свое имя, значит, он жив. - Я Крот из Кротового тупика… - и опять погрузился в целительный сон, которым, казалось, уснул давным-давно и очень далеко отсюда.
Понемногу периоды бодрствования стали учащаться и удлиняться, и Крот с благодарностью принимал помощь молодого барсука, в чьем доме он выздоравливал. Крота поили водой и травяными настоями. Потом настало время питательных бульонов и вкусного хлеба. Крошки сыпались на подбородок ослабевшего Крота и на простыни, и их смахивал заботливый хозяин дома.
Не вдруг и очень трудно Крот начал вспоминать о происшедшем и понимать, что его бедный Рэтти, его лучший друг Рэтти, конечно…
Барсук, который ухаживал за Кротом в долгие дни выздоровления, менялся на глазах: то он как будто казался старше и стоял у изголовья громоздкий, темный и властный, как сам Барсук в те времена, когда Крот только-только познакомился с ним; то вдруг опять становился совсем молодым. Он помогал Кроту подняться, чтобы помыться, перевернуть матрас и переменить простыни, после чего запах лаванды сменялся ароматом шиповника или бальзамина.
- Рэтти… - бормотал Крот. - Друг мой Рэтти…
- Поспите сэр, поспите еще! Может быть, ваш друг…
И тяжело больной Крот снова качался на волнах сна, уцепившись, как за спасительную соломинку, за эти несколько слов: "Может быть, ваш друг…"
Чудесный день. Солнце широкой полосой пересекло комнату, шум открывающихся дверей, чей-то спор, препирательства:
- Я непременно должен увидеть его!
- Вам лучше было бы… - ворчал в ответ грубоватый низкий голос.
- Но это же Крот! Вы что, не понимаете? Мой друг Крот!
- Вы сами еще не совсем здоровы. Успокойтесь. Пойдете к нему попозже.
- Я увижусь с ним сейчас же! Я должен!
Дверь распахнулась, яркий солнечный свет ударил Кроту в глаза, и он услышал, как его имя произносит голос, который он уже никогда не надеялся услышать.
- Крот, старина! Дорогой мой Крот…
- Рэтти, - прошептал Крот, - ты жив, ты не…
Почувствовав, как кто-то взял его за руку, он открыл глаза и увидел своего дорогого друга, склонившегося над ним со слезами на глазах.
- Нет, Кротик, я не умер, и только благодаря тебе, твоей храбрости.
- Но, Рэтти, откуда ты?.. Мордочка Рэтти, вся в царапинах и ссадинах, похудела и осунулась, а левая рука у него была на перевязи, и Крот еще подумал, что он-то наложил бы повязку куда аккуратнее.
- Что с тобой случилось, Рэтти? Как ты…
Тут Крот боковым зрением увидел сначала чью-то большую тень, а потом впервые рассмотрел старшего из двух барсуков, которые ухаживали за ним. И тут же в изножье кровати появился второй барсук, помоложе и поменьше.
- Вот мистер Брок говорит, что мне нельзя долго с тобой разговаривать, Крот, что ты был очень болен эти несколько недель…
- Несколько недель! - воскликнул Крот, безуспешно пытаясь приподняться и сесть в постели, как будто так он мог наверстать упущенное время, но тут же снова упал на подушки, совершенно обессиленный.
- Да, несколько недель, Крот. Ты страдал от ран. К тому же у тебя сломаны рука и нога в схватке с этой зверюгой. Ты вырвал меня из ее пасти…
Только теперь Крот увидел, какой измученный вид у Рэта. Он представил себе, как Река несла того вниз по течению почти бездыханного, как ему, чудом выжившему, удалось все-таки прибиться к берегу.
- Я отлеживался в лесу все это время. Я был слишком слаб даже для того, чтобы откликнуться на призывы мистера Брока. Только вчера он наконец нашел меня. И все это время он не терял надежды, что я выжил! Лишь сегодня мистер Брок смог перевезти меня сюда, к себе домой. Я хотел увидеть тебя сейчас же, я хотел убедиться, что…
Теперь настала очередь Крота утешать друга и держать его за руку.
- Милый Рэтти, - сказал он, - самое страшное для нас обоих уже позади, теперь все будет хорошо. Я уверен, что эти добрые джентльмены будут довольны, если ты теперь пойдешь и отдохнешь немного. Мы еще успеем наговориться.
Брок одобрительно кивнул, а младший барсук, как понял Крот - сын Брока, помог Рэту подняться и пошел проводить его. Потом Брок долго и пристально смотрел на Крота, не говоря ни слова, и, будь Крот помоложе, он бы испугался этого сурового взгляда, густого баса и больше всего этого молчания. Но теперь - нет. Скорее наоборот. Ведь Кроту казалось, что он догадывается, кто этот барсук. Одна из важнейших задач их путешествия самым неожиданным образом оказалась почти выполненной.
- Ваш друг, - подал голос Брок, - немного рассказал мне о том, кто вы такой, и будет лучше для всех больше об этом не говорить. Конечно, вы останетесь здесь, пока окончательно не поправитесь, но вообще-то у нас тут мало народу бывает, и нам это нравится… Мы живем уединенно и…
- Мистер Брок, - перебил его Крот, - думаю, вы догадались, откуда мы приплыли.
- Допустим, догадался, и что из этого? - сердито ответил Брок, шагая взад-вперед по комнате, словно находился не у постели больного, а на допросе, что в каком-то смысле так и было.
- Меня зовут Крот, - просто сказал Крот. - Я живу в Кротовом тупике на Берегу Реки, у Ивовых Рощ.
Брок недовольно фыркнул.
- И мой друг Рэтти тоже там живет…
- Меня не интересует ни прошлое, ни будущее ни ваше, ни вашего друга, - резко перебил барсук. - И я сниму с себя всякую ответственность за вас, как только вы будете достаточно здоровы, чтобы уйти отсюда. Вам вообще не следовало здесь появляться. И теперь, если у вас есть хоть капля здравого смысла, вы отправитесь туда, откуда, по вашим словам, пришли, и притом воздержитесь плыть по Реке, пока не спуститесь ниже, в долину, потому что Щука шныряет здесь на довольно большом расстоянии.
- А на мне, как на руководителе этой экспедиции, - опять храбро перебил Крот хозяина дома, почувствовав при этом некоторый прилив бодрости, несмотря на подступающую усталость, - тоже лежит ответственность. Я должен кое-что сказать тому, кто, как мне кажется, должен это выслушать. Не надо бояться нескольких простых слов!
Брок еще раз фыркнул и, едва сдерживая гнев, отправился к двери и уже взялся за ручку.
- На это путешествие нас вдохновили друзья: один из них - мистер Тоуд из Тоуд-Холла. Надеюсь, слыхали о таком?
- Допустим, слыхал. И что из этою?
- Другой - мистер Барсук из Дремучего Леса. Он очень настаивал на нашем путешествии.
Если у Крота до сих пор и оставались какие-то сомнения в происхождении мистера Брока, то теперь они рассеялись. При упоминании имени Барсука этот большой сердитый барсук тут же снял руку с дверной ручки.
- Он еще жив? - проворчал сын Барсука.
- Очень даже жив! - сказал Крот и добавил уже гораздо мягче: - И мне поручено передать, что… он…
Много мог бы сказать Крот, но понял, что барсук потрясен, поэтому говорить следует с великой осторожностью. К тому же Крот чувствовал, что на него опять наваливается усталость. Он знал, что не сможет долго бодрствовать и тем более говорить здраво и разумно.
- Я хочу сказать только одно, - продолжал он. - В этом году Барсуку пришлось ухаживать за мной в своем доме, как вы делаете это теперь в своем…
- Что ж, неважный у вас выдался год в смысле здоровья, мистер Крот, - сказал Брок, и в этом высказывании Крот увидел проблески грубоватого и здорового юмора, свойственного и Барсуку.
- Вы правы, - согласился Крот. - Барсук был так добр, что выходил меня. И в комнате, куда он меня поместил, я обнаружил некоторые вещи, напоминающие о прошлом. Вещи, глядя на которые я понял, что дня не проходит, чтобы Барсук не думал о прошлом, не сожалел, что не может исправить совершенные когда-то ошибки.
- Какие вещи?
- Синее с черным пальто, например. Его, должно быть, носил кто-то, кто был чуть моложе того барсука, который частенько ухаживает за мной здесь, у вас. Я думаю, это ваш сын, а значит, внук мистера Барсука.
- Ах, - вздохнул Брок и наконец сел.
- И еще там были шерстяные брюки и красный шерстяной шарф ручной вязки…
- Он все еще хранит мой шарф…
- И многое другое, - решительно продолжал Крот. - Например, он любовно бережет книги, когда-то принадлежавшие одному юному существу, которое с такой охотой разрисовывало их карандашами, как все дети…
- Боже мой! - воскликнул Брок. В голосе его больше не было ни злости, ни раздражения, а глаза затуманились теплыми слезами воспоминаний о детстве. - Как бы я хотел снова увидеть эти книги!
- А еще… - продолжал Крот, превозмогая усталость и стараясь не упустить случай поговорить откровенно (тем более что входная дверь приоткрылась и показался сын Брока, который, без сомнения, слышал каждое слово, что очень обрадовало Крота). - А еще на стене висит календарь, который давно пора бы снять. А за какой год этот календарь, вы, должно быть, помните…
- Конечно я помню тот год, - отозвался Брок, - и число тоже. Это был понедельник, последний день сентября…
Крот кивнул, вспомнив, что именно напротив этой даты Барсук написал: "Последний день". Крот был рад, что, когда сын Брока набрался смелости прокрасться в комнату и присесть на кровать, ежесекундно ожидая, что его выдворят, ничего такого не произошло, то есть ему было позволено остаться.
- Как я хотел, чтобы он поплыл тогда со мной! - сказал Брок.
- Он последовал за вами и доплыл до таверны в Латбери, - сказал Крот. - Там ему сказали, что вы погибли в зубах Щуки и…
Брок устало кивнул и сказал:
- Со мной произошло примерно то же, что и с вами, и я тоже чудом остался жив. С тех пор я живу здесь, и мое одиночество охраняет сама Щука. Много лет я провел здесь один, пока… мать этого ребенка не осчастливила меня своим присутствием и благосклонностью на несколько лет. Потом она… Но об этом я не хотел бы сейчас говорить.
- Ты никогда не говорил о своем прошлом, отец, - сказал молодой барсук, - разве что те сказки, что ты рассказывал мне, когда я был маленький: о чудесном месте под названием Берег Реки и о другом, темном и страшном, которое ты называл Дремучим Лесом.
- Разве я рассказывал что-нибудь такое? - спросил Брок, притворяясь, что не помнит.
- Конечно рассказывал, - сказал молодой барсук, обращаясь к Кроту. - Но больше ничего! И сказки кончились, когда я подрос и стал задавать вопросы.
- Не говорил ли он тебе о мудром Барсуке, живущем в Дремучем Лесу? - спросил Крот, уже почти засыпая и все-таки очень желая, чтобы Брок рассказал сыну то, что должен был бы рассказать давным-давно.
- О Барсуке? Да, кажется, такой персонаж был в тех сказках…
- А отец не сказал тебе, кто такой этот Барсук? - прошептал Крот, умоляюще глядя на Брока. Ведь Брок сам должен раскрыть эту тайну.