А кроме того, корабль строить - не металлолом собирать. Нужна не толпа, а несколько надежных и упорных людей. Для начала хотя бы один верный друг. Тот, кто все поймет, поможет советом и делами.
Но бывший друг Витька - он и есть бывший. Сегодня на классном часе встал и высказался:
- Хоть Арешкин и не считает меня другом, но я его считаю и потому скажу правду в глаза: ты нам городишь всякие небылицы, потому что не уважаешь товарищей. Ты зазнался. А зазнался ты потому, что у тебя в "Пионерской правде" напечатали фотографию…
А Владик и думать-то забыл про эту фотографию! Разве теперь до нее?..
Витька просто бестолочь непрозрачная… Это Тилька так ругается. Кого это он так назвал? А, ту девчонку с рогаткой, Нику. Такая вредная девчонка… В драку полезла ни с того ни с сего… Хотя потом вроде бы сама пожалела…
И пошла с Владькой.
И говорит: "Скажу родителям, что зонтик сломала я. Чтобы тебе не влетело…" Значит, честная.
И смелая. Глаза у нее решительные.
Раз пошла заступаться, значит, не такая уж вредная.
Может быть, даже добрая?
Зачем-то приснилась в позапрошлую ночь. Ха, жених и невеста! Невеста ни при чем, а помочь ему в деле она, пожалуй, смогла бы. По крайней мере, толку от нее было бы в тыщу раз больше, чем от Витьки Руконогова.
На этот раз Владик отыскал площадь с водокачкой быстро. И сразу увидел знакомых - рыжего Костика в мешковатых штанах и юркого белобрысого Матвейку. И еще нескольких мальчишек. И сердитых женщин, которые за мальчишками гонялись.
Короче говоря, на маленькой заросшей площади разгорался скандал. Женщины отчаянно кричали и пытались помешать ребятам, которые отвязывали от врытых столбов бельевые веревки.
- Хулиганы! - голосили женщины.
- Не ваша площадка! Мы тут играем! - вопили в ответ мальчишки. Справиться с ними было трудно. Их было больше. Пока грузные тетушки бежали к одному столбу, мальчишки успевали сбросить веревки с двух других.
Наконец могучая тетя в клеенчатом переднике ухватила рыжего Костика за лямку. И обрадованно поволокла на расправу.
- Не уйдешь, паршивец!
Но Костик ушел. Скинул лямку с плеча и выскочил из штанов, как заяц из мешка. И помчался по цветам сурепки. В красной просторной футболке и красных трусиках он был похож на летящий флажок для морской семафорной азбуки.
- Эй! - окликнул Владик. "Флажок" подлетел.
- Что тут у вас? - озадаченно спросил Владик.
- Бой с веревочницами! - В глазах у Костика сверкали отблески битвы.
Тетка в клеенчатом переднике бежать не могла - запыхалась. Она только сипло вскрикивала и размахивала взятыми в плен штанами. Потом швырнула их и принялась яростно топтать.
- Она же их в клочья раздерет! - воскликнул Владик.
- Ага, - злорадно сказал Костик. - У меня там в кармане разрывные снаряды. Смотри сейчас…
Он не договорил. Из-под тетки рванулся клуб зеленого дыма. Ее отнесло в сторону. Мальчишки захохотали. Веревочницы гневно заголосили и начали сами срывать веревки. Видно, поняли, что пора отступать. Веревки со столбов слетали с такой скоростью, что длинные тени не успевали за ними и оставались качаться на цветах и листьях сурепки. Но на это никто пока не обращал внимания.
- Ура! Наша победа! - орали мальчишки. Похожий на флажок рыжий Костик тоже орал и прыгал.
- А где Ника? - спросил Владик.
- Она в Канатном переулке, в засаде. Но теперь засада не нужна. Позвать?
- Ага… - сказал Владик.
Костик опять кинулся через площадь. За что-то запнулся, полетел в траву, но тут же вскочил и помчался дальше.
Веревочницы исчезли. Взъерошенные мальчишки-победители обступили Владика и с молчаливым любопытством поглядывали на него. Они были маленькие, но их было много.
- Я Нику жду, - на всякий случай сказал Владик.
- Вон она идет, - сказал Матвейка.
Ника подошла вместе с Костиком. Наклонила голову. Хлестнула по траве распущенной рогаткой. Спросила не очень приветливо, но и не сердито:
- Чего надо-то?
- Дело есть, - сказал Владик. - Долгий разговор… - Он глянул на мальчишек. - Отойдем в сторонку.
- Секрет, что ли?
- Вроде…
Ника подумала. Мальчишки открыли рты и развесили уши - ждали секрета. Ника вздохнула:
- Здесь не поговорить. Подожди меня две минуты. Она скрылась за ближней калиткой и скоро появилась совсем другая. Не в наряде маленькой разбойницы, а в белом платьице и новых туфельках из серебристых ремешков. И даже с крошечными голубыми сережками в ушах. Только свежая ссадина у левого локтя говорила о недавнем боевом прошлом.
Мальчишки примолкли. Ника прикусила губу, мельком глянула на Владика и быстро сказала:
- Пошли куда-нибудь.
- Куда?
- Ну хотя бы на Приморский бульвар… - Потом она хмуро посмотрела на своих подчиненных: - А вы оставайтесь в карауле. А то веревочницы опять захватят территорию.
Мальчишки недовольно зашептались, но следом за Никой и Владнком не пошли.
5
Печальную историю Ника выслушала серьезно. Не перебила ни словечком. Они сидели на бульваре, на скамейке позади киоска с мороженым, и Владик говорил, а Ника медленно кивала и осторожно трогала свои сережки. Над скамейкой рос большой каштан. С него иногда падали и лопались колючие шарики. Ника не обращала внимания.
Владик тоже.
Когда Владик закончил рассказ, Ника покачала головой и проговорила:
- Дядя Миша правду тебе сказал: ты очень легкомысленный.
- Хватит уж об этом, - насупился Владик.
- Ничего не хватит. Ну, полез на балкон, потому что не подумал. А почему ничего не сделал, когда Гоша упал?
- А что я мог сделать? Я же не знал, как помочь!.. Разве я виноват? Вот когда Тилька разбился, я сразу побежал! Потому что знал, как его спасать…
- А как? - спросила Ника.
Владик рассказал про стекольного мастера.
- Сплошные сказки, - задумчиво сказала Ника.
- Значит, не веришь… - вздохнул Владик.
- Почему? Я верю. Честное железное-якорное слово. Я сказки люблю… Только я не могу тебе помочь.
- Не хочешь?
- Хочу, но как? Я не знаю. Корабль нам ни за что не построить.
- А если совсем небольшой? Только чтобы трюм для Гоши был… А?
- Небольшой - это все равно настоящий. Мастера даже маленькие модели годами делают.
- Ну уж… - сказал Владик.
- Вот тебе и "ну уж". Спроси своего знакомого.
- Какого?
- Ну, того гнома на пароходе. С моделью в бутылке…
- Так мы же не в бутылке будем строить!
- Да! И не модель, а громадину! А мы умеем? А из чего строить? А где чертежи?.. А… почему не в бутылке?
- Что? - сказал Владик.
- Сейчас, - сказала Ника, морща лоб. - У меня мысль…
- У меня тоже… - прошептал Владик.
- Если в бутылке… кораблик…
- Маленький "Кречет"…
- А бутылку попросить у стекольного мастера… Да, Владик?
- Да! Как ту, в которой Тилька… Ника!
- Что?
- Как здорово, что я догадался тебя разыскать! - восторженно сказал Владик.
Она улыбнулась и опять потрогала свои сережки. Но тут же сказала:
- Подожди, подожди. Здесь еще столько непонятного…
- Чего?
- А вдруг эти бутылки корабли не увеличивают? Может, они только для стеклянных человечков.
Владик приуныл:
- Тогда все пропало…
- Да подожди… Что ты за нытик, честное слово! Надо все выяснить. Надо пойти к стекольному мастеру и про все расспросить.
- Так он тебе и скажет, - вздохнул Владик. - Начнет кричать, какие мы ужасные дети…
- Все равно без мастера не обойтись.
- Конечно. Только зачем лишний раз рисковать? Давай лучше спросим Тильку! Он про эти волшебные бутылки, наверно, тоже знает.
Но Тильку надо было еще найти!
День стоял сухой, луж не было, и где могли прятаться стеклянные музыканты, Владик и Ника понятия не имели. Они обошли полгорода и успели два раза поругаться. Потому что один раз Владик сказал, что все бесполезно, а Ника снова назвала его нытиком. А второй раз у Ники выпала из уха сережка, и ее долго пришлось искать в траве в Историческом парке, и Владик говорил, что все девчонки воображалы и модницы. Приходится терять столько времени из-за ерунды!
Но зато здесь же, в Историческом парке, где плескался фонтан с маленькими водопадами на зеленых ступенях, Владик заметил среди струй крошечных прозрачных плясунов со скрипками и флейтами.
Конечно, это мог быть совсем другой оркестр. Но Владик пригляделся и позвал:
- Тиль!
И стеклянный барабанщик прыгнул ему на ладонь.
Увидев Нику, Тилька сердито прозвенел:
- А з-зачем она здесь? Прогони!
- Подожди, Тилька…
- Не хочу ждать. Она сказала, что я сосулька!
- Я больше не буду, - торопливо пообещала Ника.
- Мало ли что "не буду"! Ты уже сказала!
- Я не подумала… Разве "сосулька" - это обидно? Сосульки такие прозрачные и красивые, в них солнышко блестит.
- Но они ледяные, а я живой!
Ника вздохнула и поджала губы. Целую минуту она усмиряла свою гордость. Потом сказала:
- Ты меня прости. Я очень виновата.
- Динь-да? Тогда ладно, - согласился Тилька. - Только больше не дразнись.
- Ни в коем случае не буду! - поклялась Ника и глазами напомнила Владику: "Спрашивай".
- Тилька! У стекольного мастера есть еще такие бутылки, в какой он тебя отремонтировал?
Тилька гордо сказал:
- У него тыщи всяких бутылок. А если нет, он - Динь и сделал. Он же волшебный мастер.
- А если мы очень попросим, нам он сделает?
- Зачем?
Владик вздохнул и опять рассказал историю про Гошу. За сегодняшний день - третий раз. Тилька слушал, и капельки стекали с него Владику на ладонь.
- Тилька! Если сделать в бутылке кораблик, а потом бутылку об пол?! Что будет? - Владик смотрел жалобно и нетерпеливо.
Тилька важно подумал. Потом спросил:
- А из чего кораблик?
- Ну… из бумаги, из лучинок. Из картона…
- Будет куча дров, - уверенно сказал Тилька.
- Почему? - разом спросили Владик и Ника.
- Какие динь-бестолковые! Бутылка увеличивает только настоящее! От меня, от настоящего, был кусочек, из него мастер сделал человечка. И я снова вырос - как из семечка! У вас есть кусочек от настоящего "Кречета"?
Ника посмотрела на Владика испуганно и беспомощно. Владик тоже растерялся. Но только на несколько секунд. Потом сразу сказал:
- Есть!
Дверь в башенку была не заперта. И все в Гошиной комнатке оказалось как прежде. Видимо, никто в домоуправлении не знал еще, что Гоши уже нет. Даже на сломанные перила никто не обратил внимания.
В открытую балконную дверцу влетал ветерок. Переворачивал листы тетради с Гошиными стихами. Владик подумал и положил тетрадку в сумку.
Владик был здесь один: Ника с Тилькой ждали на улице. Он посидел на Гошиной койке, погладил колючее одеяло. Поправил на гвозде потертый Гошин бушлат. Потом взял с полки гладкую коричневую табакерку.
Крышка табакерки открывалась легко. Чтобы она не отскакивала сама собой, на табакерку было надето резиновое колечко. Владик спрятал его в карман. Затем он вышел на балкон, открыл табакерку, зажмурился и сильно дунул, чтобы улетел табак.
Табачная пыль взвилась желтым облачком. И облачко полетело вместе с легким ветром. Через полчаса оно оказалось у окна старого дома с облезлой штукатуркой. За окном, в неуютной комнате третьего этажа, шло экстренное заседание ТКВ. Веревочницы обсуждали сегодняшний бой на площади в Боцманской слободке.
Окно было плотно закрыто, но мелкая табачная пыль проникла в незаметные щели.
Председательница клуба веревочниц говорила:
- Эти события - крупное поражение для нас. Если дальше так пойдет дело, нам, уважаемые дамы, придется закрыть клуб… - Она вдруг сморщила нос и закатила глаза. - А-а… а-а-апчхи!
- Будьте здоровы… По-моему, у нас есть еще надежда, - сказала ее заместительница. - Ведь от веревок остаются на земле… А-а-апчхи! Ой…
- Будьте здор… а-апчхи! - разом сказали две дамы.
И члены клуба веревочниц стали чихать без перерыва. Это продолжалось около часа и было признано дурной приметой.
6
- Нет, вы посмотрите на этого ребенка! - кричал стекольный мастер. - Мальчику нужна волшебная бутылка, ни больше ни меньше! Может быть, мальчик думает, что сделать такую бутылку - это все равно что выдуть склянку для рыбьего жира?!
- Нет, я так не думаю, - робко подал голос Владик, а Ника вообще молчала и старалась держаться поближе к наружным дверям мастерской.
Мастер сел на скрипучий стул и печально подпер кулаками щетинистый подбородок.
- Но ведь, если не будет бутылки, Гоша никогда не вернется, - тихо сказал Владик.
- Но при чем здесь я?! - опять закричал мастер. - Гоша - корабельный гном, а я - специалист по неразгаданным свойствам стекла! Это совсем другой отдел волшебного ведомства: не морской, а стекольный!
- Вот поэтому мы к вам и пришли, - сказала от дверей Ника. - Кроме вас, никто-никто не сделает эту работу.
- Да? - грустно спросил мастер. - А что я получаю с такой работы? Одни несправедливости да еще всякие болезни и нервные переживания. Мне говорят: ах, вы артист в своем деле, вы имеете в вашей работе радость творчества. А что мне с той радости, когда начальство топает на меня ногами и кричит, что лишит меня премии, потому что мастерская не выполняет план по выпуску аптечных пузырьков!
- Мы вам соберем целую тысячу пузырьков! - пообещала Ника. - Я всех знакомых ребят на это дело подниму, мы все свалки облазим.
- Ну, конечно! - воскликнул мастер. - Лазить по свалкам - это они могут! По помойкам, по пустырям, по лужам! Там не надо думать про уроки или чтобы помочь бедным родителям, которые из-за таких детей раньше срока начинают глотать сердечные капли!..
Тилька сидел среди склянок, на краю фаянсового блюдца. Он поманил мастера прозрачной ручкой. Но тот опять закричал:
- Не буду я тебя слушать, не подлизывайся!.. Детям нужна бутылка! Ха! А дети спросили, из какого стекла делаются такие бутылки? Они делаются из чистейшего хрусталя, который у меня кончился еще до летнего солнцестояния! А к тому же надо увеличивать не стеклянного шалопая, а корабль! Значит, в хрусталь необходимо добавить оптическое стекло от подзорных труб и биноклей, в которых отражались морские просторы и волны! Может быть, у вас есть такие бинокли? Может быть, у детей хранятся дома трубы капитанов Крузенштерна и Лаперуза? У меня - нет! У меня не хранятся!
Владик и Ника беспомощно переглянулись.
Мастер нервно стучал волосатыми пальцами по столу.
- А может быть… - начал Владик.
- Что? - сердито спросил мастер.
- У меня есть аппарат "Зенит", а в нем хороший объектив. Тоже оптическое стекло. В нем тоже отражались волны и просторы, потому что я делал альбом с морскими снимками.
- Ну… допустим, - недовольно сказал стекольный мастер. - А хрусталь?
- Мы подумаем… - сказал Владик.
- Мы поищем, - сказала Ника. - Владька, пошли.
- Я с вами! - крикнул Тилька.
- Имейте в виду, что стеклянное волшебство действует лишь в теплую половину года, - ворчливо предупредил мастер. - Этот срок заканчивается в день осеннего равноденствия, двадцать первого сентября. У вас осталась неделя.
На улице Ника сказала:
- А где возьмем хрусталь?
- Понятия не имею, - отозвался Владик. - У бабушки есть люстра с хрустальными подвесками, но бабушка в Калуге. И люстра тоже.
- За подвески тебе оторвали бы голову.
- Какая разница? Мне все равно оторвут ее за объектив.
Ника задумчиво проговорила:
- У детей ужасно несправедливая жизнь. Все время за что-нибудь попадает.
- А тебе-то за что? - поинтересовался Владик.
- Мало ли… Например, за рогатку.
- Ну… а зачем тебе рогатка… - неуверенно сказал Владик. - Ты все же девочка. Да и вообще это свинство - по птицам стрелять. Сейчас везде борьба за охрану природы.
- А кто стреляет по птицам?! - взвинтилась Ника. - Балда ты! Не знаешь, а говоришь!
- Опять ругаются… - подал голос Тилька. Он сидел на ухе у Ники и держался за прядку волос.
- А чего он зря болтает! - сказала Ника. - Мы не с птицами воюем, а с веревочницами. Рогатки - это чтобы веревки перешибать!
- Из рогатки веревку не. перешибешь, - сказал Владик.
- Если камушком, то не перешибешь. А если специальным разрывным снарядом…
- А! Как у Костика? - вспомнил Владик. - Когда тетка на его штанах взорвалась?
- Ага… Только мы их еще не до конца изобрели, они не всегда срабатывают, - призналась Ника.
Владику захотелось узнать, какой в этих снарядах состав.
- Вообще-то это военная тайна, - сказала Ника. - Ну ладно, ты ведь тоже против веревочниц… Там сера от спичек, ржавчина от старинной пушки и семена белоцвета.
- А при чем здесь белоцвет?
- Разве ты не видел, как у него головки лопаются? В них очень сильная взрывчатая сила. Качается, качается такая головка, а потом - пух! - распушилась белыми семенами. И полетели они…
- Все равно… - с сомнением проговорил Владик. - Что камень, что снаряд, из рогатки им трудно попасть по веревке.
- Пфы! "Трудно"!.. На Боцманке любой первоклассник это может. Мы знаешь как тренируемся? Перегоревшие лампочки подбрасываем и на лету их - дзынь!
Тилька перебрался к Владику. Ника с ними попрощалась и отправилась домой. С Владиком договорилась, что они встретятся завтра, а сегодня будут думать, где добыть хрусталь.
Владик озабоченно сказал Тильке:
- Хрусталь хрусталем, а у меня еще одна задача. Надо искать дорогу в Синекаменную бухту.
- Ты же говорил: на автобусе номер восемь.
- Это оттуда на автобусе. А туда никакие автобусы не ходят. А через подземный ход нельзя, меня теперь к яхт-клубу и близко не пустят… Да и ход, наверно, замуровали.
- Одного не пойму, - сказал Тилька. - Зачем тебе эта бухта?
- А кто будет делать кораблик в бутылке? Я хотел попросить гнома Митю. Это же такая работа…
- Подумаешь, динь-работа! Вы с Никой сделайте отдельные детальки, а я залезу в бутылку и там их соберу!
- Ой, Тиль… А у тебя получится?
- Думаешь, если я стеклянный, значит, совсем неумелый?
- Нет, что ты! Ты умелый…
- Главное - достать хрусталь, - сказал Тилька.
- Будем думать, - сказал Владик.
Но за целые сутки он ничего не придумал. Может быть, Ника нашла выход?
После обеда Владик поспешил в Исторический парк - там они с Никой договорились встретиться. Но Ника не пришла. Владик подождал полчаса, оставил Тильку в фонтане, а сам побежал в Боцманскую слободку.
По площади бродили мальчишки. Они шарили в траве какими-то приспособлениями на палках - будто самодельными миноискателями.
- Костик! Матвейка!
Те бросили палки и подбежали.
- Что делаете? - спросил Владик.
- Тени от веревок убираем, - разъяснил Костик. - Тетки их тут наоставляли, все запинаются…
На прожженных штанах Костика пестрела громадная заплата из клетчатого ситца.
- А Нику дома засадили, - сказал Матвейка.
- За что? За рогатку? - с пониманием спросил Владик.