Дома она убрала бусину в коробку от леденцов. Закрывшись в детской, они обсудили происшедшее.
– Нужна нитка, а не леска, – начал Саша. – Ещё – идти с родителями, чтобы не приставал никто и можно было ускользнуть. Бусина разволновалась в парадной столовой, поэтому надо остаться незаметно там одним, чтобы выяснить тайну жемчужины. Валя, попросись на экскурсию во дворец! – сказал Саша.
В этот же вечер за чаем приступили к исполнению плана. Мама Вали – её, кстати, зовут Мария, – грузная женщина сорока пяти лет, с тётей Полей, мамой мальчиков, – родные сёстры. Так вот, она испекла вкуснейший пирог из груш на целый противень. Вкуснотища! За чаем тётя Мария расспросила ребят, чем это они так развлекают Валю, что её днём с огнём не сыскать. Ребята растерялись.
– На пляж ходили купаться, – ответил Сережа, смущенно опустив глаза.
– Мама! Я хочу в Воронцовский дворец на экскурсию завтра, – перебила Валя.
Как ни странно, тетя Мария сразу согласилась:
– Хорошо! А потом – сразу на пляж!
– Ура! Ура! – закричали дети.
На следующий день, это была пятница, собрались к десяти утра. Тётя Полина повезла всех на машине. По дороге Валя смотрела в окно, никак ещё не привыкла к такой красоте. Машина петляла по узкой дороге. Доехали быстро. Только вышли из машины, мама крепко взяла Валю за руку. Покупая билеты в кассе, тётя Полина настояла на экскурсоводе, чтобы дети послушали.
– В сотый раз уже, – заканючил Серёжа.
– Да хоть в стотысячный, – перебила его тётя Полина.
На входе собралась небольшая очередь. Вскоре они вошли в помещение. Экскурсовод, на этот раз молодой мужчина, повёл их по залам. Бусина вела себя тихо, лежала себе в кармане. Потому что не продета была ниточка сквозь неё. Мама Мария по привычке крепко держала дочь за руку. Валя вздыхала.
– Ой, Валя! Смотри! – это находчивый Серёжа потянул её за другую руку. В этот момент мама внимательно слушала экскурсовода, поэтому недовольно выпустила дочкину ладонь. Серёжа тут же оттащил её в сторону. Дети сделали вид, что рассматривают величественный портрет мужчины в облаках пороха. Экскурсия прошла дальше.
– Это столовая, – рассказывал экскурсовод. – Тяжелая дубовая мебель, высокие резные шкафы, бархатная драпировка, бронзовые канделябры – это убранство характерно для парадной столовой дворца…
Пришедших на экскурсию людей было много. Ребята поняли: одним остаться в помещении не удастся. Неожиданно мама резко выхватила Валю из толпы.
– Слушай, дочка, как интересно! – и потянула её за собой.
В общем, ничего у ребят и в этот раз не получилось.
Вечером после ужина совсем грустно стало. Впереди – выходные, людей в замке на экскурсиях будет много, а значит, никак не осуществить задуманное. Сидя на диване в детской, Валя рассматривала кубики от лото. Напечатанные на картоне картинки от времени и частой игры потёрлись.
Серёжа, заметив расстроенное Валино лицо, предложил:
– Знаете, а давайте бусину на развалины крепости Харакс отнесем, где санаторий "Ай-Тюдор". Вдруг ей там понравится? И не охраняет территорию никто, а людей санаторских точно утром не будет!
И сразу как-то веселее детям стало. А что? Просто провести выходные или с приключением? Ребята решили выйти из дома в семь утра. Валя заулыбалась, настроение моментально улучшилось. Она, сложив кубики в коробку, побежала во флигель собирать рюкзачок.
На территории санатория с утра действительно было мало отдыхающих. Ребята уверенно вывели Валю к развалинам. Они тут часто играли в прятки, в разбойников. Валя с удивлением рассматривала куски камней, торчащих из-под земли. Это было совсем не то, что настоящий замок. Так, примерно, видно, где комнаты были, тут – лестница. Присев на камешки поближе друг к другу, дети протянули толстую холщовую нитку сквозь бусину. Она засветилась холодным тусклым светом, потянула ниточку. Но не в сторону, указывая путь, а вверх к солнцу. Дети, зажмурившись, наблюдали за ней. На солнце просто так не посмотришь – это каждый знает. Бусина дрожала на конце нити, и больше ничего не происходило.
Саша вздохнул:
– А тут недалеко ещё замок есть. Самый таинственный из всех. Давайте отнесём бусину туда!
Отряхнувшись, собрав вещи, дети отправились к Ливадийскому дворцу.
Идти пришлось недалеко. Экскурсия внутрь оказалась платная.
– Ребята, а вы куда? – спросила строгая женщина на входе.
– Мы с родителями, – не растерялся Серёжа. – За сестрой бегали, – и указал на Валю. – А билеты вот, – он протянул три билетика.
Женщина молча оторвала корешки.
– Какой ты находчивый, Серёжа! – похвалила брата Валя.
Так они без экскурсовода оказались в Ливадийском дворце. Гуляя по залам, искали комнату, похожую на гостиную из Воронцовского дворца. Вскоре попали в зал с зелёными с золотом обоями. Картины на стенах, два больших окна с золотистыми шторами, зелёный с золотом палас на полу. В середине – квадратный стол, покрытый белой скатертью. Деревянные стулья с кожаной отделкой. Но самое главное: стол был накрыт. Будто кого-то ждали к чаю. Белые фарфоровые чашки, чайник. Если бы всё это не было закрыто стеклом.
– Это гостиная, точно, – уверенно сказал Саша. – Ну что, попробуем, пока никого нет?
Они подошли к столу и встали в кружок. Валя достала из кармана бусину и заранее приготовленную нитку. Завязала на конце узелком. Бусина задрожала, засветилась, потянула сначала вверх, потом в сторону, пытаясь вырваться из рук. Начала раскаляться и звенеть. Дети, испугавшись, попытались схватить бусину, но тут от натяжения нить оборвалась. Бусина запрыгала по стеклу экспозиции. Валя бросилась за ней, споткнулась и, уже падая, накрыла ладонью. Саша, пытаясь помочь сестре, накрыл её руку своей. Когда и Серёжина рука легла на руку брата, дети мгновенно исчезли.
Валя как-то странно чувствовала себя. Как будто её тело, руки и ноги не шевелились. Вернее, шевелились, но с огромным усилием. Она медленно открыла глаза и тут же в ужасе их закрыла.
– Это сон, сон, сон, – шептала она.
Но про себя, конечно, губы не слушались, были как деревянные. Она сидела на полке высоко рядом с другими игрушками в огромной комнате с белоснежными шторами. Окно, раскрытое настежь, впускало солнечный свет и утреннюю прохладу. Воздух раздувал тюль. На пушистом узорчатом паласе на коленях стояла девочка лет одиннадцати и плакала навзрыд, пытаясь собрать рассыпанное ожерелье из черного жемчуга. Девочка была нарядно одета: в тончайшую батистовую блузку с рукавами и юбку с корсажем. Рядом стоял мальчик лет четырех. Но не плакал, а истошно кричал на весь дом. От крика закладывало уши. Как ни странно для раннего утра, мальчик был одет в костюм для верховой езды. "Это огромная детская, – догадалась Валя, – судя по количеству разбросанных игрушек". Вбежали женщины разных возрастов, в фартуках и без них, подняли ещё больший истошный крик.
– Няня, няня, Петя порвал мои бусы, маменька будет ругаться! – в рыданиях причитала девочка.
– Это не я! Мерзавка! – кричал мальчик, топая ногами в малюсеньких кожаных сапожках. Одна из женщин, в белом платье и красивом ажурном фартуке, упала перед мальчиком на колени, пытаясь вытереть вспотевшее лицо и утешить. – Отойди немедля! – завизжал Пётр и со всей силы ударил няньку по щеке. Она отшатнулась, но продолжала пытаться вытереть вдруг выступившие у мальчика слёзы.
В это время вошла худая высокая дама в чёрном скромном платье в пол. В ее жилистых руках с длинными худыми пальцами была зажат журнал. Она злобным взглядом окинула прислугу. Спокойным, но громким голосом велела отнести мальчика в его покои:
– Раздеть, дать успокоительного чаю, уложить в постель. Собрать весь жемчуг на пересчёт. Должна быть семьдесят одна жемчужина. Недостанет – всех выпорю!
Нянька, до того вытиравшая мальчику слезы, подхватила его на руки, утешая. И в эту секунду Валя заметила, как мальчик пухлыми пальчиками прихватил жемчужинку с пола и опустил в карман. Это больше никем в суматохе замечено не было. При этом он продолжал вырываться, выгибаясь на руках, крича:
– У меня конная прогулка! Отпусти меня, дрянь! Маменька! Маменька!..
Мальчика унесли. Теперь все занялись поиском жемчужин, толкая друг друга локтями, ползая по полу и заглядывая в щели. Девочке помогли подняться и, вытирая слёзы, вывели из детской. Вскоре все было собрано в деревянную резную шкатулку. Двери закрылись, наступила тишина.
Валя попробовала повернуть голову, это получилось со скрипом. Вернее, вообще не получилось. Такое ощущение, что голова пришита к телу. Тогда подняла Валя руку с трудом до уровня глаз. И чуть в ужасе не закричала. Её глаза смотрели на фарфоровую кукольную руку. Совершенно гладкую и блестящую. Пухлые кукольные пальцы цвета молочной карамели не желали соединяться. Лишь мизинец подвинулся буквально на миллиметр. Ноги Вали были широко расставлены, как у сидящей игрушки. На пухлых кукольных ногах – Валины кожаные сандалии и ажурные гольфы. Еле опустив глаза, убедилась: и платье надето её же – белое в красный горох. Тогда попыталась Валя братьев позвать: "С-с… Ш-ш… с…" – но изо рта вырывались лишь непонятные звуки. При попытках говорить горло саднило и драло, будто во рту солома. Но Валя упорная девочка. Пробовала и пробовала. Вскоре что-то похожее на "С-с… а-а… ш-ш-ш…" у неё всё же получилось.
Через время что-то коснулась её руки, вернее, пальцев. Прикосновение было странным – как стук двух фарфоровых чашек. Прикоснулись слева. Валя снова попыталась повернуть голову, но не выходило. Попыталась повернуться всем тряпичным телом. С трудом, но это удалось. Сначала краем глаза она увидела Сашину белобрысую голову, опущенную на грудь. Потом, все же повернувшись поудобнее, рассмотрела брата. Он стал старинной фарфоровой куклой. С такими же, как у Вали, фарфоровыми руками и ногами. Правда, вещи, надетые на нём, были его. Футболка с "суперменом", джинсовые шорты, кроссовки. Саша не шевелился.
– Са… ша, по… про… буй, – еле раздвигая губы, прошептала Валя.
В ответ он качнул фарфоровой головой.
На улице начало темнеть. Весь день провести в попытках освоить кукольное тело – трудная задача. Валя прикрыла глаза от усталости. Очнулась от шума и резкого света. В комнате зажгли огромную хрустальную люстру. Быстро зашли две утренние няньки. Та, что утирала слезы и успокаивала мальчика, и другая – полная, темноволосая, запомнившаяся Вале. Обе были заплаканы. Бросившись на пол, тщательно осмотрели ковёр, потом скатали его, начав обследовать щели в паркете. "Бусину ищут мою, – поняла Валя. – Ах, вот как ты потерялась! И как же тебе хотелось вернуться в жемчужную нить?! Удивительно!"
Тайна найденной Валей жемчужины на проспекте была почти разгадана. Приключения потерянной жемчужины начались в этой комнате, а спрятал её Пётр. Бусину искали тщательно, несколько часов подряд. Начало светать. Поиски не принесли результата, служанки расстроенно переговаривались, пожимая плечами. Расстелив на место палас, поправив игрушки, няньки уже собирались покинуть детскую. Как вдруг одна из них, грузная черноволосая женщина в вышитом переднике, потянулась к верхней полке с игрушками. Увидев Валю, глаза её удивлённо расширились. Потянувшись, двумя огромными руками она выдернула её из кучи игрушек. У Вали от страха закружилась голова: "Это мой сон, сон, сон, приснившийся в Кореизе!" Она крепко зажмурила глаза. Няньки же, разочарованно вздыхая, покидали детскую. Жемчужина так и не нашлась.
Они шагали длинными извилистыми коридорами. Нянька зажала куклу Валю под мышкой. Войдя на кухню, где вовсю кипела работа, нянька взяла круглый поднос, заранее ей приготовленный. "Завтрак для Анны!" На кухне люди сновали туда-сюда.
– Барин приезжает с охоты. Будут гости, – услышала Валя.
– Жемчужину не нашли, – сказала шепотом нянька проходившей мимо кухарке. Та грустно кивнула.
Толкнув спиной дверь с подносом в руках и зажатой куклой, нянька направилась к детской. Коридоры, коридоры, голова у Вали закружилась. Висеть зажатой вниз головой – неприятно. Вскоре нянька постучалась в дверь.
– Открыто! – голосок был звонкий, девчачий.
– Анна, завтрак, – произнесла нянька.
– Жемчужину нашли? – перебила девочка. – Я всю ночь не спала.
Нянька опустила глаза:
– Нет. Её там нет. Мы с Фросей всё обсмотрели.
Девочка заплакала:
– Папенька приезжает, будет огорчён. Это ведь его подарок на мои крестины. Может, я пойду, поищу?
– Полно, не плачьте, Анна. Незачем вам ходить, бусины там нет. Лучше глядите, что у меня! В игрушках нашла! Эка невидаль! Кукла в очках и одёжки странные! И глазки, посмотрите, вот левый не туда глядит! Это что ж значит, у куклы зрение плохое? Мастерство нынче – будто живая девочка! Кто вам подарил этакую невидаль, а, Аннушка?
Девочка с любопытством взяла куклу в руки.
– Смешная, а волос-то какой белый, глазки голубые блестят. Наряд только неприличный, платье слишком коротко, – сказала Анна. – Пришли швейку, куклу переоденем в модное. Вот только я эту куколку впервые вижу… – и они вдвоём с нянькой осмотрели в удивлении игрушку. – Я назову её Глазастик, – девочка улыбнулась.
– Завтракайте, и я помогу вам одеться, Анна.
Куклу Валю посадили в углу кровати, прислонив спиной к подушкам. Няня налила в чашку чай, подлила молока и бросила кусочек сахара. Девочка неторопливо размешивала сахар, не задевая краёв чашки, в полной тишине. Нянька сколупнула скорлупу с верха яйца и подала девочке крошечную ложечку. Потом маковую булочку намазала маслом. Анна кушала не спеша, аккуратно. Валя смотрела и понимала: кушать точно не хочет. Нисколечко. Не едят куклы никакую еду. И от этой мысли грустно-грустно стало и захотелось домой к маме. Заплакала бы Валя в этот момент, но плакать куклы тоже не умеют. "Нужно выбираться, спасать братьев, из-за меня они попали в эту историю".
Валя рассмотрела Анну. Худенькая девочка в длинной батистовой рубашке, из-под неё видны розовые ступни. Длинные шоколадного цвета волосы – ниже талии, слегка вьющиеся у висков. Белая кожа и красивые, как у оленёнка, карие глаза, ещё блестящие от слёз. Нянька взяла деревянный гребень, начала расчёсывать девочку.
– Как Пётр? Плакал? – спросила Анна.
– Нет, скорее злился и кричал, его наказали, сидит в детской. Ненавидит вас, милое моё дитя, – ответила нянька.
– Что ты такое говоришь! – перебила девочка. – Он ещё слишком мал, и он – мой брат.
Нянька замолчала, опустив голову. Вскоре коса красиво легла между лопаток Анны.
– Я вплела голубую ленту, – произнесла няня. Девочка выглядела совершенно расстроенной. – Папенька ваш будет к обеду, – продолжила нянька. – Одевайтесь, я вас нарумяню, и не вздумайте больше плакать.
Затянув корсет и застегнув все пуговички на платье девочки, служанка наконец вышла.
Комната Анны была в кремовых, благородных тонах. Деревянные резные панели на стенах. Большое окно было приоткрыто, утренний ветерок раздувал шёлковую штору. Круглый чайный столик на трёх изогнутых ножках. Кресло-качалка. Кровать, на которой сидела Валя, просто невероятных размеров, стояла посередине комнаты. Зеркало в пол – широкое, метра полтора. Рама зеркала из красного дерева изображала охоту – всяких птиц и животных, неведомых Вале. Из игрушек – заяц, сидящий на подоконнике рядом с высокой фарфоровой вазой, шкаф с книгами. Уютная детская. В это время Анна взяла с полочки книжку и села в кресло читать. Валя незаметно прикрыла глаза. Ей нужно подумать, найти решение, спасти и себя и братьев.
В это же самое время Саша пытался снова и снова шевелить пальцами. Это получалось с огромным трудом. Он уже нашел Серёжу. Невероятными усилиями научился поворачиваться одновременно всем телом. Это получалось лучше, чем шевелить пальцами. Брат сидел примерно в метре от него. Сам Саша очнулся от странного трескучего шепота – будто ветки ломались, звали его. Потом ему удалось приподнять фарфоровую тяжелую голову от мягкого тряпичного тела. Он видел ползающих по полу женщин, явно что-то ищущих. Потом одна из них потянулась к ним огромными руками и выхватила из кучи игрушек Валю. А он никак не мог этому помешать. Саше казалось, что он кричит на всю комнату: "Оставь нас, прекрати!" Но лишь странный треск вырвался из его горла. Свет выключили, Валю унесли. Наступила тишина.
Светало. "Не всё потеряно", – думал мальчик, пытаясь шевелить пальцами несмотря ни на что. Горло болело при малейшей попытке издать хоть звук. Но Саша пытался снова и снова. Он звал и звал: "С-с… е… ж-ж… а-а!" Ответа не было. Брат не шевелился. "Нужно как-нибудь подползти к нему", – решил Саша. Но боялся потерять равновесие. И хоть слабый, но контроль над тряпичным телом. Серёжа же пришел в себя только к обеду. С удивлением долго рассматривал кроссовок, надетый на фарфоровую ногу, попавший в поле его зрения. Саша к тому времени преодолел около двадцати сантиметров, пододвигаясь к брату. Сколько понадобилось мальчикам усилий и времени, чтобы научиться просто шептать и слегка шевелиться! Ноги и руки не сгибались ни в коленях, ни в локтях. У фарфоровых кукол шарниры не предусмотрены. Все попытки встать кончались неудачей. Мягкое тряпичное тело гнулось, не выдерживая тяжести головы и рук. Тогда Серёже пришла в голову идея: примотать к тряпичному телу деревянную палочку или ещё что, то есть сделать каркас. И тогда, возможно, получится встать. Мальчики принялись исследовать игрушечную полку.
В комнату постучали.
– Да! Открыто!
Вошла швейка – маленькая пожилая женщина, опрятно одетая в коричневую униформу. В фартук были воткнуты иголочки с деревянными шариками на концах. Анна встала, отложила книгу.
– Вот, – сказала она, подав швейке куклу Валю. – Нужно сшить модное платье, а то голая совсем, как играть с ней?
У швейки округлились глаза от удивления при виде одежды Вали.
– Можно взять её? – спросила швейка.
– Нет, сними мерки тут.
Тогда швейка достала из глубокого кармана сантиметр и блокнот с карандашом. Обмерила быстро Валю, записала в блокнот и, спросив разрешения Анны, быстро вышла.
– Ну вот, скоро будет у тебя новое платье! Да, Глазастик? – Анна обняла куколку.
– Да, – ответила Валя.
Девочка ойкнула и подпрыгнула на месте от неожиданности.
– Кто здесь?
– Я, кукла, – сказала Валя.
Девочка испуганно усадила Валю в подушки и отошла. В дверь неожиданно постучали:
– Барин подъезжает, спускайтесь, Анна! Барыня велела!
Девочка сунула ноги в туфли, подскочила к зеркалу поправить волосы. Выходя торопливо из комнаты, бросила слегка растерянный взгляд на Валю. Плотно закрыла за собой дверь. Ключ повернулся в замочной скважине. Валя осталась одна.