Приплыла она к берегу, вышла на берег, подошла к стаду, к пастуху, и говорит: "На тебе несколько тысяч денег. Сходи, купи мне коня, седло, мужское платье. Ножницы принеси остричь меня". Пастух взял деньги и пошел купил все. "Ну, - говорит, - стриги меня!" Остриг он ее в кружок, оседлал ей коня, и отдает она ему свое платье: "Вот тебе платье мое, береги его, оно у тебя спросится". И дала ему еще несколько тысяч денег, села на коня и поехала в город. Приехала, нанимается в знаменитую гостиницу, где царская фамилия и главные люди государства останавливаются, чтоб в прислугу взяли. "Как тебя звать?" - спрашивают. "Ванькой". - "Нам, - говорят, - тебя не нужно в прислуги, у нас и так прислуги довольно". - "Ну, наймите меня хоть дрова рубить!" - "И дрова рубить, - говорят, - не нужно". - "Ну, я так буду жить без найма да дрова рубить".
Рубит Ванька дрова, не так рубит, как песни играет. Не так идут в гостиницу, как идут песни слушать, и стал этой гостинице большой доход. Хозяин взял Ваньку в гостиницу. И вот приезжает царевич молодой из-за границы, остановился в этой гостинице. И купец, ее отец, тут был, и сын того купца. Дядя был и генерал был. И заставили ее песни петь. Ванька им песню спел очень хорошую. "А кого бы, хозяин, - царевич говорит, - сказку заставить сказать?" - "Да, Ванька, ты не умеешь ли?" - хозяин говорит. "Да у меня есть одна маленькая. Только как я буду сказку рассказывать, кто поперечь, с того тысячу рублей".
И стала рассказывать: "В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живем, жил-был купец; у него был десятилетний сын и необыкновенной красоты дочь. У купца был брат; уезжает купец за границу и приказывает брату смотреть за домом и за дочерью. Он пришел к ней любезничать…" А дядя и говорит: "Врешь" - "Запишите, - говорит, - за ним тысячу рублей! Дочь дяде и говорит: "Что ты, дядя? Что ты, - говорит, - дядя?" Так его и прогнала. Так же и в другой раз и в третий раз. Тогда он и написал ее отцу: "Дочь твоя распутничает". Отец посылает сына ее зарезать. Сын ее не зарезал, а схватил собаку, вырезал у нее сердце, понес к отцу, упал, собаки подхватили и съели сердце. А она пошла странствовать и зашла в дремучий лес, пришла в огромный дом, съела утку и пирожок. Приезжают двенадцать богатырей, нашли ее, и она стала у них жить как сестра. Дядя узнал, где она живет, подослал волшебницу с перстнем". Дядя и говорит: "Врешь!" - "Запишите за ним еще тысячу рублей! Она надела перстень и умерла. Братья сделали беседку, в ней поставили гробницу и сами тут закололись. Ездил царевич молодой, нашел ее и привез, поставил гробницу во флигель. Сам уехал на войну, а отец с матерью нашли ее". Царевич и спрашивает: "Где же она теперь?" - "Запишите, - говорит, - за ним тысячу рублей. Она ожила, царевич на ней женился, поехал за границу. Через три месяца поехала она к нему с генералом. Генерал стал с ней любезничать…" Генерал и говорит: "Врешь!" - "Запишите за ним тысячу рублей!.. Она сошла в лодку, пристала к берегу, пошла к пастуху, переоделась и назвалась Ванькой…"
Тут ее царевич узнал, расцеловал ее. Она пошла к пастуху, взяла свое платье, переоделась, сделалась опять царицей.
Дядю и генерала казнили, и стали молодой царь с царевной-красавицей жить да поживать.
Царевна и жених
В некотором городе жила одна купчиха. Был у нее сын, было сорок лавок и сорок приказчиков. Отец помер, а сын был в малых летах. Мать велела ему приглядываться к торговле, а ему было только 15 лет. "Ребята, - говорят приказчики, - станем его в театры, в трактиры водить: куда ему такое богатство?" Стал сын ездить по театрам, по трактирам, стал пить и развратничать. Стал он брать у приказчиков деньги. Как пришел счет, мать и видит: где триста, где пятьсот рублей недостает у приказчиков. "Отчего недостает?" - спрашивает. "Ваш сын, - говорят, - брал". Мать рассердилась, раздела его, посадила в заключенье. Он закручинился, запечалился. Няня стала его утешать, стала няня просить за него у матери, долго не могла упросить и, наконец, упросила. "Он, - говорит, - ничего не будет делать!"
Мать выпустила его, дала ему сто рублей, чтоб он отдельно торговал. Он взял в лавку шахматы. Народ собирается к нему в лавку, играют в пешки. На другой день взял он книгу… Такое сделалось веселье: в пешки играют, книгу читают. На третий день он принес в лавку гусли-самогуды. И, боже мой, какой идет праздник: в пешки играют, книгу читают, в гусли-самогуды играют! А мать видит, что в его лавке много народу, и говорит: "Слава тебе, господи! Он хорошо торгует: лавка полна народу!" Только много купцов приходят к ней и говорят: "Ваш сын развращает всех: наши дети и приказчики к нему сбегаются, а из их лавок все крадут!" Мать сама пошла посмотреть, увидала, рассердилась. "Не надо, - говорит, - мне сына! Бросьте его в море!"
Пришла полночь. Приводят работники его к морю, хотят бросить в воду. Он им и говорит: "Отпустите меня. Я не покажусь матери, а уеду за море!" Работники подумали, подумали: "Давай, - говорят, - отпустим!" И отпустили его, а сами пошли домой. А он рано ли, поздно ли, увидел: плывут корабли. Вот он и просится, чтобы его взяли на корабль. "Я, - говорит, - с разбитого корабля. Возьмите меня!" Взяли его на корабль, только он на корабле всех в карты обыграл. Корабельщики тогда взяли лодку, посадили его в нее и пустили куда глаза глядят. И прибыл он к берегу. Вышел на берег. А одежда на нем была немудрая. На поле он увидал дом - не великий и не малый. Только подходит он ближе, видит: дом загорелся. А недалеко была вода. Он скинул с себя зипун, помочил его в воде и потушил пожар.
Вошел в дом, видит: накрыт стол на три прибора. Он поел, спрятался и стал дожидаться, кто придет. Прилетел сокол, обежал три раза кругом стула, ударился об пол и сделался человеком. Потом прилетел орел, облетел три раза кругом стула, ударился об пол и сделался человеком. Потом пришел царь-лев, обежал три раза кругом стула, ударился об пол и сделался человеком. "Что, братцы, вы делали, что было?" - говорит царь-лев. "А что?" - "Вы летаете и ничего не знаете! Да ведь наш дом горел! А тут шел какой-то добрый человек, помочил зипун в воду и затушил пожар. Он, видно, здесь: кушанье поедено!" Вот и говорят братья: "Выходи, добрый человек!" Он вышел, они его спрашивают: "Откуда ты, добрый человек, и как сюда попал?" Тот все рассказал. "Благодарим тебя за доброе дело. Будь ты нам старшим братом!" Тут они одели его, как барина, сели обедать и разговаривают: "Как бы нам братца сделать счастливым? Дадим ему товаров на десять подвод!" Младший брат и говорит: "Хорошо, братцы! Вы дадите ему товаров и денег, а нападут разбойники - все и отнимут! Научим лучше его своему художеству". - "Ладно, ладно!" - говорят братья. Вот младший брат обошел с ним около стула, и оба они сделались соколами. "Смотри же, - говорит младший брат, - как надо тебе быть соколом, обеги кругом куста и будешь соколом!" Другой брат научил его делаться орлом. А царь-лев научил его делаться львом. "Все же этого мало, - говорят. - Что бы еще?" Царь-лев и говорит: "Вы летаете, да ничего не знаете! Я видел государя с армией. За государеву дочь сватался царь Чубура, а государь не отдает. И будет между ними битва. Царь Чубура приедет на двенадцати кораблях. А государь второпях забыл меч-самосек и теперь в великой печали. И кто в несколько дней успеет привезти меч-самосек, за того царь отдаст свою дочь. Вот бы нашему братцу вызваться и жениться на царской дочери!" - "И то хорошо!"
Полетели братья, а с ними и он, показали ему войско. Вот оборотился он в человека и идет к войску. Его и спрашивают: "Что ты за человек?" - "Я, - говорит, - заморский купец. У меня корабли разбило. Пусть меня возьмут в солдаты. Я слышал, что у вас печален царь. Да о чем? Я, может, помогу". - "Куда тебе! Чрез несколько дней здесь будет сраженье. С нашим царем будет сражаться царь Чубура, а у него голова, как чан, глаза, как чашка. А наш царь дома забыл меч-самосек, а езды до царства три месяца! Кто вовремя его доставит, тому царь обещает дочь замуж выдать". - "Давайте я доставлю!" - "Где тебе!"
Только дошли до царя слухи, что иностранный солдат выхваляется доставить меч-самосек. Царь велел его привести к себе. Привели. "Я слышал: ты вызываешься доставить до сраженья меч-самосек?" - "Точно так-с, ваше царское величество. Только скажите мне, где его найти?" - "Дочь, - говорит, - одна знает!" - "Так пишите ей письмо!" - "Если достанешь, дочь за тебя замуж отдам!" - "А когда сраженье будет?" - "Через четверо суток!"
Государь тотчас письмо написал, описал дочери все: "Прими его как жениха и обручись с ним!" И запечатал золотой печатью. А тут ему делают всякие почести. Времени было немного: простился он с царем, сел в карету. Отъехал до леса и говорит: "Ох, живот болит! Вы, - говорит слугам, - посидите, подождите, а я схожу в лесок"… Вышел он в лесок, обернулся соколом и улетел. Слуги ждали, ждали, нет его! Пошли в лес, искали, искали, не нашли. Приезжают в лагерь к царю, говорят: "Так и так, ваше величество! Он обманул!" Какая уж досада была, так и сказать нельзя!
А он летит себе соколом; устал лететь на соколиных крыльях, обернулся орлом, полетел на орлиных крыльях. Устал лететь на орлиных крыльях, обернулся львом и побежал. Прибыл в один день. Влетел к царевне в окно соколом. А царевна сидит, плачет об отце: "Если б он не забыл меч-самосек, нечего бы и думать!" Увидала она сокола, схватила его, гладит. Сокол сидит около нее на кровати, а опа легла спать и заснула. А он вдруг оборотился молодцем, разбудил ее. Она испугалась: "Откуда человек взялся?" Он подал ей письмо. Она прочитала письмо, обрадовалась, разбудила мать. Стали его угощать. На другой день она говорит ему: "Покажи мне твои хитрости!" - "Да вы испугаетесь!" - "Нет, ничего!" Он обежал три раза кругом стула и сделался соколом, стал летать в комнате. Она схватила его, выдернула перышко и спрятала. Потом он обернулся орлом, стал летать в комнате. Она опять выдернула перышко и спрятала. Потом он обернулся львом так, что в комнате едва поворотился. Она выдернула у него между ушей шерсть и завязала в платок. Он обернулся снова человеком и обручился с ней. Вечером они его проводили, полетел он с мечом. Сперва летел соколом, потом орлом, затем побежал львом. Прибежал к лагерю, устал, обернулся человеком, лег под дерево и заснул.
Утром взошло солнце, перстень у него на руке так и сияет. Пастух увидал, отрубил ему голову, а его затоптал в болото. Снял кольцо, взял меч-самосек, вымылся, нарядился. Явился к царю, подал меч-самосек. Царю говорят, что это не тот привез. "Нет, он!" - говорит царь.
Сделалось сраженье, Чубуру убили и все его войско заполонили. А пастух пьет да ест только. И уехал царь с ним на кораблях домой.
А три братца собрались опять дома. Царь-лев и говорит: "Братцы, ведь наш старший брат убит. Я его видел без головы!" Братья полетели, прилетели, вытащили его из болота, обмыли. Царь- лев и говорит: "Послушайте, братцы! Я поймаю вороненка, а ворона принесет живой и мертвой воды, мы и воскресим братца!" Лег он и будто заснул.
А тут недалеко была ворона с воронятами. Она не велит им подлетать ко льву, они не послушались, подлетели. Он и схватил вороненка. Мать кричит: "Царь-лев, отдай моего вороненка!" - "Достань мне живой и мертвой воды, так отдам!"
За мраморной стеной у одной царской дочери были колодцы с живой и мертвой водой. И каждое утро девка-чернавка ходила, доставала воды из тех колодцев, а других никого не пускала. Только девка-чернавка хочет достать воды, ворона и подлетела к колодцу. Девка стала отгонять, гонит, гонит, а ворона все понемногу отлетает да отлетает. Как девка уж далеко отбежала от колодца, вдруг ворона поднялась вверх и прямо в колодец, потом в другой, взяла в пузырьки живой и мертвой воды, прилетела ко льву: "Царь-лев, вот тебе живая и мертвая вода! Отдай моего вороненка!" Лев взял вороненка, разорвал на части, спрыснул его живой водой. Он и воскреснул. Вот пошли братья живить своего старшего братца. Вспрыснули его мертвой водой - срослась голова с телом. Спрыснули живой водой - он вскочил. "Пора к царю!" - говорит. Тут братья ему все рассказали, накормили его, дали ему скрипку и говорят: "Как будет у царевны девичник, ты ступай туда и попросись сыграть на этой скрипке; как сыграешь, так все и захохочут; как во второй раз сыграешь, все заплачут; как в третий раз сыграешь, все заснут, кроме царевны. Тут ты и делай, как знаешь!"
А царь меж тем едет домой и посылает вперед с приказом: "За столько-то верст меня и жениха встречайте". Так и сделали. Царица, царская дочь, генералы встречают. А пастух и слова не умеет сказать. "Что ж вы не целуетесь?" - говорит царь. "Это дурак какой-то, а не мой жених!" - "Ладно, батюшка, ладно!" - говорит пастух и лезет целоваться. А она и не хочет его целовать, плачет. Генералы все дивятся. Сделали обед. А царевна надела траур, вышла в нем и обливается слезами. "Это дурак, - говорит, - а не мой жених". А пастух пристает к царю: "Батюшка! Свадьбу поскорее бы!" Сделали девичник. Он садится к ней, а она от него подальше да подальше, воет да отталкивает его. Вдруг приходит музыкант и просит позволенья ему три раза сыграть на скрипке. Позволили. Вот как он сыграл в первый раз, так все и захохотали. Сыграл в другой раз - все заплакали. Сыграл в третий - все заснули, кроме царевны. Он подошел к ней и говорит: "Так и так все было". Тут они переговорили, как сделать. Снова он взыграл - все проснулись и забыли, что спали. Пастух видит: царевна повеселела. Сам пьян, а идет, целует у нее руку. Царевна и говорит: "Я хочу музыкантам по рюмке водки подать!" Пошла взяла водки и подает поочередно. Все ее поздравляют. А пастух-дурак возле нее. Подносит она и тому музыканту, который сыграл на скрипке. Он и говорит: "Поздравляю вас! Дай бог нам счастливо кончить свадьбу!" Дурак и кричит: "Что такое?" А царевна и говорит ему: "Позвольте мне сходить в кабинет, я покажу моего жениха!" Пришла из кабинета и вынесла платок. "Папенька, спросите вот его, как он достал меч-самосек!" А дурак и говорит: "Да уж я всяко, и на боту-то, и на лодке плыл… Всяко!.." А генералы признают музыканта; он вдруг и обратился соколом. А пастух кричит: "Мало чего?! Он колдун, дьявольщину знает!" А царевна взяла сокола на руки и говорит: "Видите, господа генералы, у сокола нет перушка! Вот оно!" И вынула перушко из платка, приложила: оно так и стало, как следует. Тут он перекинулся орлом, и опять царевна приложила перо. Он обернулся львом. А пастух испугался, пал на спину, кричит: "Стреляйте его: он всех поест!" А царевна опять приложила шерсть, что была вырвана между ушами. Тут вошли три братца и говорят всем, как было дело.
Тогда пастуха привязали к хвостам у лошадей, настегали их и пустили в поле. А царевна вышла замуж за своего жениха, и стали они жить да поживать.
Диво
Жил-был рыбак. Раз поехал он на озеро, закинул сеть и вытащил щуку; вылез на берег, развел огонек и начал эту щуку поджаривать; один бок поджарил, поворотил на другой. Вот и совсем готово - только бы съесть, а щука как прыгнет из огня, да прямо в озеро. "Вот диво, - говорит рыбак, - жареная рыба опять в воду ушла!.."- "Нет, мужичок, - отзывается ему щука человечьим голосом, - это что за диво! Вот в этакой-то деревне живет охотник, так с ним точно было диво; сходи к нему, он сам тебе скажет".
Рыбак пошел в деревню, разыскал охотника, поклонился ему: "Здравствуй, добрый человек!" - "Здравствуй, земляк! Зачем пришел?" - "Да вот так и этак, расскажи, какое с тобой диво было?" - "Слушай, земляк! Было у меня три сына, и ходил я с ними на охоту. Раз мы целый день охотились и убили три утки; ввечеру в лесу развели огонь, ощипали уток и стали варить их к ужину; сварили и уселись было за трапезу. Вдруг старик идет: "Хлеб-соль, молодцы!" - "Милости просим, старичок!"
Старик подсел, всех уток съел да на закуску старшего сына моего проглотил. Остался я с двумя сыновьями.
На другой день встали мы поутру и пошли на охоту; целый день исходили, трех уток убили, а ввечеру развели в лесу огонек и готовим ужин. Опять старик идет: "Хлеб-соль, молодцы!" - "Милости просим, старичок!"
Он сел, всех уток съел да середним сыном закусил. Остался я с одним сыном.
Вернулись домой, переспали ночь, а утром опять на охоту. Убили мы трех уток, развели огонек, живо сварили их и только было ужинать собрались, как тот же самый старик идет. "Хлеб- соль, молодцы!" - "Милости просим, старичок!"
Он сел, всех уток съел да меньшим сыном закусил.
Остался я один, как перст; переночевал ночь в лесу, на другой день стал охотиться и столько настрелял птицы, что едва домой дотащил. Прихожу в избу, а сыновья мои лежат на полатях - все трое живы и здоровы!"
Рыбак выслушал и говорит: "Вот это диво так диво!" - "Нет, земляк, это что за диво! Вот в таком-то селе у такого-то мужика так подлинно диво сотворилось; пойди к нему, сам узнаешь".
Рыбак пошел в село, разыскал этого мужика, поклонился ему: "Здравствуй, дяденька!" - "Здравствуй, земляк! Зачем пришел?" - "Так и так, расскажи, какое с тобой диво приключилося?" - "Слушай! - говорит, - С молодых лет моих жил я с женою, и что же? Завела она полюбовника. Мне-то самому и невдомек это, да люди сказали. Вот один раз собрался я в лес за дровами, запряг лошадь, выехал за околицу; постоял с полчаса времени, вернулся потихоньку и спрятался на дворе.
Как стемнело, слышу я, что моя хозяйка со своим другом в избе гуляет; побежал в избу и только было хотел проучить жену маленько, а она ухватила палку, ударила меня по спине и сказала: "Доселева был ты мужик, а теперь стань черным кобелем!"
В ту же минуту обернулся я собакою; взяла она ухват и давай меня возить по бокам: била, била и выгнала вон.
Выбежал я на улицу, сел на завалинку и думаю: авось жена опомнится да сделает меня по-старому человеком. Куда тебе! Сколько ни терся я около избы, не мог дождаться от злой бабы милости. Бывало, откроет окно да горячим кипятком так и обдаст всего, да все норовит, как бы в глаза попасть! А кормить совсем не кормит, хоть с голоду околевай!
Нечего делать, побежал я в чистое поле; вижу - мужик стадо быков пасет. Пристал я к этому стаду, начал за быками ходить: который от стада отобьется - я сейчас пригоню; а волкам от меня просто житья не стало - ни одного не подпущу.
Увидал мужик мое старание, начал меня кормить и поить, и так он на меня положился, что не стал и за стадом ходить: заберется, бывало, в деревню и гуляет себе, сколько хочется. Говорит ему как-то барин: "Послушай, пастух! Ты все гуляешь, а скот один в поле ходит; этак не годится! Пожалуй, вор придет, быков уведет". - "Нет, барин! Я на своего пса крепко надеюсь: никого не подпустит". - "Рассказывай! Хочешь, я сейчас любого быка уведу?" - "Нет, не уведешь!"
Поспорили они, ударились об заклад о трехстах рублях.
Барин пошел в поле и только за быка - как я кинулся, всю одежду на нем в клочки изорвал, так-таки и не допустил его.