Другой сборник Афанасьева - "Русские заветные сказки" увидел свет за границей, в Женеве, в 1872 году. На титульном листе его стояло: "Остров Валаам. Типографским художеством монашествующей братии. Год мракобесия". Сборник этот не мог быть издан в России не только потому, что в него вошли эротические сказки, но и из-за своего антицерковного содержания. В предисловии к нему сказано: "Книга наша является (…) сборником той стороны русского народного юмора, которому до сих пор не было места в печати. При диких условиях русской цензуры, ее криво- понимания нравственности и морали книга наша тихо печаталась в той отдаленной от треволнений света обители, куда еще не проникла святотатственная рука какого бы то ни было цензора". "Отдел сказок о так называемой народом "жеребячьей породе", - сказано далее в предисловии, - из которых пока мы приводим только небольшую часть, ярко освещает и отношения нашего мужичка к своим духовным пастырям, и верное понимание их".
Собирателям приходилось иногда прибегать к хитростям, чтобы сохранить для науки, для потомков подлинность народных сказок. И. А. Худяков, издавая первый выпуск своих "Великорусских сказок" в 1860 году, под давлением цензуры в сказке под номером 27 "Работник" заменил попа на хозяина. К третьему же выпуску собиратель дал список погрешностей, в которых указал, что в этой сказке везде вместо слова "хозяин" следует читать слово "поп".
Всем известна пушкинская "Сказка о попе и о работнике его Балде", в которой поэту удалось, как никому другому, передать колорит и истинную сущность народной антипоповской сказки. Но не все знают, что, написанная в 1831 году, она увидела свет лишь после смерти поэта - в 1840 году, и то в искаженном виде. Из-за цензуры В. А. Жуковский, опубликовавший эту сказку, заменил попа на купца и дал сказке другое название. До 1882 года она именовалась так: "Сказка о купце Остолопе и работнике его Балде". Пушкин, закончив писать ее, говорил друзьям: "Это так, дома, можно, а ведь цензура не пропустит".
И оказался прав.
В XX веке, после 1905 года, писал крупнейший советский фольклорист Ю. М. Соколов, стало возможным более свободно печатать подлинные фольклорные тексты. Однако и тут приходится делать некоторые оговорки. Изданный в 1909 году сборник "Северные сказки" Н. Е. Ончукова дал большое количество сказок с ярко выраженной социальной сатирой и без какой-либо стилизации и подкрашивания. Но как Ончукову, так и через несколько лет братьям Ю. М. и Б. М. Соколовым при издании "Сказок и песен Белозерского края" (М., 1915) пришлось пережить немало неприятностей из- за резких нападок со стороны охранительно настроенной части научной интеллигенции. Ю. М. Соколов вспоминал: "Дело дошло даже до того, что, хотя сборник наш был издан Академией наук, пришлось изъять его из продажи. Академия была принуждена ограничиться только рассылкой по ученым лицам и учреждениям. Сборник был пущен опять в продажу только после революции".
Все сказанное свидетельствует о том, что не только народ, создававший сказки, но и те, против кого они были направлены, видели и понимали их воздействие на массы, звучавший в них призыв к борьбе за социальное и духовное раскрепощение. Вот лишь один пример того, как сказка живо откликалась на революционные события.
10 июня 1906 года чиновник особых поручений при Санкт-Петербургском губернском жандармском управлении господин Иванов доносил товарищу министра внутренних дел и командующему отдельным корпусом жандармов Д. Ф. Трепову о революционном движении в Лифляндской губернии. Среди других фактов господин Иванов сообщал и о распространении среди населения "молитвы, которую неблагонадежный политический элемент Лифляндской губернии или распевает в церквах, или на улицах, при всяком удобном случае, и учит петь ее и своих детей". Что же это за "молитва"? Пародия на молитву христиан - "Отче наш"! Используя ее форму, революционно настроенные "неблагонадежные политические элементы" создали убийственную сатиру на царя: "Отче наш, иже еси в Петербурге! Да будет проклято имя твое, да рухнет царствие твое, да не исполнится и в аду воля твоя! Хлеб наш отдай нам, который ты похитил у нас, и заплати нам долги наши, яко же и мы до сих пор платили долги твои! И не введи нас еще дальше во искушение, но избави нас от зла - от Плевевой политики, и положи конец его проклятому правлению! Но так как ты еси слаб и духом, и силою, и властью, то долой с тобою во веки веков! Аминь!"
Подобная "молитва" лежит в основе сказки "Солдатское "Отче наш"", помещенной в нашем сборнике.
4
"Жили-были…" Так мы назвали сборник. Николай Александрович Добролюбов писал: "Нам сказки важны всего более как материалы для характеристики народа". Наш сборник представляет лишь небольшую часть богатейшего материала, правдиво и высокохудожественно отражающего антирелигиозную, антиклерикальную и антицерковную направленность устного народного творчества.
Все сказки, включенные в эту книгу, являются народными. К сожалению, многие читатели считают, что сказка имеет раз и навсегда установленный текст и что создается она писателями. Это не так. Писатели пишут свои литературные сказки. Мы знаем сказки, созданные А. С. Пушкиным, М. Е. Салтыковым-Щедриным, Л. Н. Толстым, В. М. Гаршиным и другими талантливыми писателями. Многие писатели в своих сказках творчески использовали традиции русских народных сказок, но их сказки - не народные. Народные сказки создавал сам народ. Они передавались из уст в уста, их исполнителями были сказочники, в лице которых совмещались как бы два начала - артистическое и творческое.
Тексты одной и той же сказки, рассказанной разными сказочниками или исполненными одним и тем же сказочником в разное время, не являются идентичными. Варианты сказки всегда чем-то интересны для нас: в них по-разному могут развиваться события, своеобразны диалоги, какие-то художественные детали. В зависимости от этого один вариант сказки нам будет больше нравиться, другой - меньше, третий может не удовлетворить нас по своим художественным достоинствам и т. д.
Вот почему в сборниках часто встречаются сказки об одних и тех же событиях (на один сюжет), но по-разному оформленные; в наш сборник отобраны варианты широко известных сказок, но отличающиеся от уже, может быть, знакомых читателю (сравните, например, сказки "Жадная старуха" и "Липка").
В значительной мере все это зависит от сказочника. Конечно, сказка создана таким образом, что ее может рассказать любой человек. Но, как говорит пословица: всякий спляшет, да не как скоморох! Пословица говорит о том, что в искусстве важен талант. Талантливые сказочники - это прежде всего знатоки сказок: от них, как правило, собиратели записывали огромное количество сказок - нередко более ста. Одним из самых выдающихся сказочников XIX века был, без сомнения, Абрам Кузьмич Новопольцев, живший в Самарской губернии. К сожалению, Дмитрий Николаевич Садовников, знавший Новопольцева, не успел перед смертью составить биографический очерк о нем. Известно только, что Новопольцев был "стариком высокого роста, широкий в плечах", имел четырех сыновей, пас скотину, любил побалагурить, рассказывая сказки и всякие другие небылицы. Записанные от него сказки живут до сих пор. По ним мы можем судить о большом мастерстве исполнителя, об огромном его таланте. В этом можно убедиться, познакомившись в нашем сборнике с такими сказками, как "Николай-угодник", "Поп и дьякон", "Коза Тарата", "Курочка Татарушка".
Талантливыми сказочниками были воронежские сказочницы Анна Куприяновна Барышникова (1868–1954) и Анна Николаевна Королькова (1893–1981), сказочник-сибиряк Егор Иванович Сороковиков (1868–1948) и др. Их сказки можно прочитать и в нашем сборнике.
Но прежде чем попасть в книгу, сказки были услышаны из уст исполнителей и записаны людьми редкой профессии - фольклористами-собирателями. Именно благодаря им мы сейчас имеем возможность наслаждаться чтением сказок, слушать их в исполнении знаменитых артистов, смотреть в театрах и по телевидению целые спектакли. Такими собирателями были А. Н. Афанасьев, И. А. Худяков, Д. Н. Садовников, Н. Е. Ончуков, Д. К. Зеленин, братья Б. М. и Ю. М. Соколовы.
Главный собиратель и издатель русских народных сказок - Александр Николаевич Афанасьев (1826–1871). Трудно переоценить общественное, научное и историческое значение изданного Афанасьевым свода русских народных сказок. Впервые его "Народные русские сказки" увидели свет в 8 выпусках в 1855–1864 годах. Афанасьев сумел сосредоточить в своих руках огромное собрание сказок (свыше 600) и издать их. Сборник был первым в России по-настоящему научным изданием фольклора. Н. А. Добролюбов в рецензии на сборник отметил, что он сделан добросовестно и с любовью, в нем раскрывается внутренняя, духовная жизнь народа. Сборник переиздавался шесть раз. Последнее издание было осуществлено в 1957 году. Целый ряд сказок как из этого сборника, так и из уже названных ранее сборников Афанасьева публикуется в нашей книге.
"Народные русские сказки" А. Н. Афанасьева открыли целую серию по-настоящему серьезных публикаций сказок. В 1860–1862 годах выходят три выпуска "Великорусских сказок" И. А. Худякова, в 1884 году издаются "Сказки и предания Самарского края" Д. Н. Садовникова, в 1909 году выходят "Северные сказки" Н. Е. Ончукова, в 1914 году - "Великорусские сказки Пермской губернии", а в 1915 году - "Великорусские сказки Вятской губернии", собранные Д. К. Зелениным. В 1915 году опубликован сборник "Сказки и песни Белозерского края" молодых фольклористов Соколовых, а в 1917 году были изданы 2 выпуска "Сборника великорусских сказок Архива Русского географического общества", составленного А. М. Смирновым. В наш сборник также включены сказки из всех этих книг.
Ряд сборников фольклора, изданных во второй половине XIX - начале XX века (в том числе и сборник Н. Е. Ончукова "Северные сказки"), знал В. И. Ленин. Он с большим интересом знакомился с книгами, в которых был опубликован фольклор, говорил о том, что в нем отразились "чаяния и ожидания народные", отмечал, что в сборниках представлено "подлинно народное творчество, такое нужное и важное для изучения народной психологии в наши дни".
В советское время сказки успешно собирали М. К. Азадовский, И. В. Карнаухова, А. И. Никифоров, Э. В. Померанцева и др. Совсем недавно наши современники - Н. В. Новиков, Д. М. Балашов, Д. М. Молдавский, Н. И. Савушкина, Т. Г. Леонова, Е. И. Шастина, И. В. Зырянов и др. - в разных областях страны записали много интересных сказок от талантливых народных исполнителей и издали сборники, в которых опубликованы и антирелигиозные, антиклерикальные, антицерковные сказки.
Было издано несколько антологий устного народного творчества, вобравших в себя и классические образцы сказок о боге, святых, попах, чертях и пр. Наиболее известны три книги: Поп и мужик. Русские народные сказки. Под ред. и с предисл. Ю. М. Соколова М., 1931; Русское народно-поэтическое творчество против церкви и религии. Сост., вступ. ст. и примеч. Л. В. Домановского и Н. В. Новикова. М.-Л., 1961 и Народные сказки о боге, святых и попах. Русские, белорусские и украинские. Сост. М. К. Азадовский. Подготовила текст Н. И. Савушкина. Ред. и вступ. ст, Л. Н. Пушкарева. М., 1963. Изданные давно и небольшими тиражами, эти книги уже стали библиографической редкостью.
При составлении сборника мы использовали опыт создания названных антологий. Вместе с тем нам хотелось шире представить репертуар сказок "о боге, черте, и попе, и хитроване мужике". Поэтому для публикации отобраны сказки из новейших фольклорных сборников и сказки из уже названных классических сборников А. Н. Афанасьева, Д. К. Зеленина, Н. Е. Ончукова, Д. Н. Садовникова, А. М. Смирнова и др.
Все они, как и целый ряд других сборников, указанных в конце книги в разделе "Источники", научные, почти все сказки, помещенные в них, записаны "с голоса" исполнителей, изданы для научных исследований с сохранением языковых (диалектных) особенностей речи сказочников, малопонятных современному читателю. Поэтому сказки, публикуемые в нашем сборнике, не повторяют буквально сказок, указанных в "Источниках". Проведенная обработка текстов сказок не коснулась их идейного содержания и художественной формы, не отразилась на их поэтическом своеобразии.
"Сказка складом красна", - молвит парод. Может быть, кому-нибудь из читателей некоторые тексты покажутся непривычными. Что ж, это вполне естественно, так как большинство из нас привыкло к уже ставшим хрестоматийными литературным обработкам сказок или авторским сказкам, в которых все гладко, "подстрижено"… Но мы не стали особенно "прибелять" сказки.
Публикуемые в этом сборнике сказки - произведения искусства о давно минувших днях, "преданья старины глубокой". Не все, наверное, в них с наших современных позиций может понравиться. Но ведь как из песни слова не выкинешь, так и сказку изменить нельзя… Из ковра-самолета не сделаешь воздушного лайнера, а из Бабы-Яги - современную мастерицу разгадывать гороскопы.
Сказки в сборнике группируются по четырем разделам: "Мужик и бог", "Мужик и черт", "Мужик и поп", "Мужик и другие". В конце сборника помещено несколько сказок о животных. Такое деление сборника, конечно же, условное, так как, например, в разделе "Мужик и бог" речь идет и о святых; героем ряда сказок является солдат, а в сказке "Аника-воин и Смерть" нет ни мужика, ни бога. Однако все сказки объединены в этом разделе вокруг двух полюсов: с одной стороны, бог, персонажи и представления с ним связанные: святые, апостолы, рай, ад, Смерть и т. д., с другой - мужик, солдат, сапожник, бражник…
Во втором разделе - "Мужик и черт" персонажами сказок являются не только черт и мужик. Говоря об этом, надо иметь в виду, что народ изображал в сказках черта и как Сатану (ангела, свергнутого богом с неба), и как "нечистую" силу в виде лешего, водяного, домового и пр. С "дьявольщиной" у народа ассоциировались ведьмы, колдуны, мертвецы, что также послужило основанием для включения в этот раздел сказок, в которых, может быть, и нет речи конкретно о черте.
Наиболее строгим получился третий раздел - "Мужик и поп", хотя и здесь, по понятным причинам, в конце его даны две сказки о монахах. Этот раздел в то же время подчеркивает определенную условность деления сказок в нашем сборнике, так как во многих из них опять появляется и черт, и леший, и пр.
В сказках, вошедших в четвертый раздел - "Мужик и другие", ирония и насмешка над самим мужиком, его родными, близкими за их слепую веру в сверхъестественные силы, за различные суеверия.
Внутри разделов в расположении сказок мы не стали придерживаться какой-либо единой системы: рядом со сказкой-легендой поставлена социально-бытовая сказка, далее идет волшебная, трагические, страшные по своему содержанию сказки перемежаются с юмористическими и сатирическими. Отказываясь от единообразия в расположении сказок, мы стремились к тому, чтобы при знакомстве со сборником не притуплялось внимание читателя, чтобы сказки предстали перед ним во всем своем многообразии, разноцветной, яркой палитре сюжетов, образов, диалогов.
Читая сказки, надо помнить всегда о том, что это именно сказки - искусство, для которого так характерна необыкновенная фантастика, - а не рассказы о реальных событиях, которые произошли с кем-то.
Итак, в некотором царстве, в некотором государстве жили-были…
Ю. Круглов
МУЖИК И БОГ
Бог выдуман - и плохо выдуман! - для того, чтобы укрепить власть человека над людьми, и нужен он только человеку-хозяину, а рабочему народу он - явный враг.
А. М. Горький
Суд святых
рестьяне ждали весеннего Николу. Зимний корм весь вышел. Скот голодал. Думали выгнать скот на подножный корм в день весеннего Николы.
Но трава не вышла.
Думали-подумали мужички и решили, что виноват во всем Никола и что следует на него подать прошение богу.
Подали.
Получил это прошение бог, позвал для объяснения Николу. "Почему ты не выгнал травы крестьянам?"- спросил он Николу. "Я тут ни при чем, - ответил Никола, - вина в этом Егория; если бы он дал дождь, я бы выгнал траву, а без дождя это невозможно".
Сейчас же был позван Егорий. Он явился. Бог сказал: "Мужики жалуются на Николу, что он не выгнал травы, а, оказывается, виноват в этом ты, а не он. Почему ты не дал дождя в свое время?" - "Причина тут не во мне. Все делается по порядку. Засори Дарья прорубь в свое время, был бы и дождь".
Позвали на допрос Дарью. Дарья не признала своей вины: "Моей вины тут нет. Все дело в Алексее. Он не дал с гор потока в свое время. Как же я могла засорить проруби?"
Позвали на суд Алексея. "Почему ты не дал потоки с гор в свое время?" - спросил бог Алексея. "Я в том не виноват, - ответил Алексей, - запоздал в своем деле Василий. Он не дал в свое время капели, а без капели потока не сделать!"
Василий тоже не признал себя виновным: "Капель от тепла, а где было его взять, если Авдотья не плющила. Виновата Авдотья".
Нашли Авдотью; привлекли ее к ответу по прошению мужиков. А та отвечала: "У меня одно дело, что только плющить! На моих руках кросна и тканьё. Если бы было на руках одно дело, я не запоздала бы и плющить в свое время. А тут как раз пришлось ставить кросна в Пудоже!"