Смутьянка
Вот жили муж с женой. Как они поженились, так жили в любви и согласии, крестьянствовали. У них уж стало четверо детей. А много на свете людей, но много есть и чертей. Один заведует дракой, другой ссорой, третий модой. Одному черту главный старый черт поручил, чтобы этих мужа с женой рассорить, чтобы они подрались. Как он ни старался, что он ни делал, а они никак не ссорятся, не дерутся. Живут себе, как положено в крестьянстве. Вот этот черт бедствовал, бедствовал, да никак их не смутит. Стоит и плачет. Идет баба: "О чем ты плачешь?" - "Да как же мне не плакать? Вот приказано мне Федора с Прасковьей поссорить, а я никак не могу. Кто бы их смутил, я бы тому шапку серебра насыпал". А баба говорит: "Давай шапку, да еще полшапки мне дай, я их так поссорю, что они будут драться каждый день!"
Черт насыпал ей полшапки серебра, она высыпала в фартук и говорит: "В неделю все сделаю".
Вот она сидит дома и поглядывает. Видит, поехал кум за дровами в лес. Она убралась, приходит к ним: "Здорово, кума". - "Поди, здорово". - "Кум-то где?" - "Да за дровами поехал". - "А я, кума, пришла тебя проведать, мне тебя жалко". - "А чего меня жалеть?" - "Да ты ничего не знаешь?" - "Нет". - "У, ягодка, я давно собираюсь прийти, мне тебя жалко. Кум-то что делает! Ведь он с солдаткой Настькой живет! На днях мерку пшена ей принес, сала фунтов десять. Да ты уж, кума, больно проста! Жалко мне тебя. Ведь ребят у тебя четверо! Как бы они тебя не загубили". - "Да что ты придумываешь, кума, да господь с тобой, да перекрестись, да так сроду никогда не было!" - "Э, ты не говори: если ты мне не веришь, пойди в воскресенье к обедне. Придешь, пообедаешь, а потом возьми ножик, каким он свинину режет, наточи его да скажи: "Давай, мужик, отдохнем", а ножик под себя положи. Он заснет и во сне все тебе скажет, как это делалось и с чего началось". - "Ладно, попробую". - "Ну, надо идти, кума. Ты ему, смотри, не говори, что у нас было!"
Вышла, идет, глядь - кум дрова везет. "Здорово, кум!" - "Здорово, кума". - "Остановись-ка, кум, я с тобой поговорю". Он остановился. "О кум, дорогой, давно с тобою хочу поговорить". - "Да что такое, кума?" - "Ох, нет, не скажу". - "Да в чем дело-то?" - "Да нет, кум, не скажу, видно, чему быть, тому не миновать!"
Закрылась платком, утирается: "Ох, как жалко, дети останутся сиротами!" - "Да как сиротами? Что ты мелешь, я не разберу". - "Не разберешь, так я тебе толком расскажу". - "Да расскажи, кума, пожалуйста". - "Да, кум, видишь, в чем дело… Ведь кума с соседом живет, в тебе не нуждается, каждый вечер ходит к нему". А он говорит: "Ни-ни-ни, да какой это кобель наговорил? Это черт придумал!"
А черт стоит неподалеку, слушает и думает: "Нет, я бы так не придумал".
Она говорит: "Не веришь! Все об этом говорят. Вот гляди, да смотри не зазевайся, она ножик приготовила тебе голову отсечь, вот придешь и узнаешь". - "Да не болтай! Да моя жена из всех жен желанная!" - "Ну, смотри, свой глазок смотрок!"
Мужик и думает: "Не может этого быть, как же это так? Сколько лет прожили! Ну, ладно, посмотрю".
Пришло воскресенье, сходили к обедне, пообедали; она приготовила ножик и говорит: "Давай, мужик, отдохнем". Легли, она думает, сейчас он заснет. А он вдруг вскочил, хвать, дернул ее за руки, под ней ножик! Схватил ее за косы, давай бить. Бьет да приговаривает: "Не ходи к соседу! Зарезать меня собралась! Черт тебя догадал меня загубить!"
А черт загрохотал, в ладоши забил, заплясал: "Нет, я бы так не догадался, как эта смутьянка!" И отдал ей шапку серебра.
С тех пор бабу ту зовут смутьянкой.
Святая вода
Жили муж с женой. Не было между ними согласия - все спор да вздор. Мужик скажет слово, а баба поперек три.
Не вытерпела она, побежала по людям: что делать со злым мужиком? И научили се: "Сходи, Марья, на гору к колдуну. Поклонись ему, он твоего мужика присмирит, спокойно будет в доме!"
Прибежала она к колдуну: "Дедушка, я к тебе". - "Да что, дитятко, надо?" - "Мужику своему не рада стала. Всяко меня ругает. А я его еще пуще. Он мне слово - я два. Чуть не деремся!" - "Есть, - говорит старик, - у меня чудесная вода. Как только мужик начнет ругаться, ты набери их в рот, да не пей, и чтоб ни одной капли не вылилось. Иначе не будет тебе счастья".
Подает ей бутылочку с водой (налил ее из кадушки) и наказывает: "Храни ее за иконой. Это святая вода". - "Спасибо, дедушка, век тебя не забуду", - благодарит она.
Пришла домой, мужик вернулся с работы, ворчит, недовольный чем-то. А она набрала воды в рот - и ни звука. Пошумел муж, не связывается с ним жена! Он и думает: "Образумилась старуха, не стала со мной препираться". В другой раз принялся он ругаться. Она к иконе, отпила воду и рот не открывает. "Слава те, господи, - говорит мужик, - с такой женой только и жить! Живи да радуйся! Слова поперек не скажет!"
Сидит жена рядом, глаза веселые, а губы не улыбаются: боится пролить святую воду.
С тех пор живут дружно.
Болтливая старуха
Жили-были старик со старухой. И не умела старуха язык держать за зубами. Бывало, что ни услышит от мужа, тут же вся деревня знает. Да не столько старуха правды скажет, сколько наплетет да наврет.
Вот однажды пошел старик в лес за дровами. Наступил в одно место ногой - нога и провалилась. "Что такое? - думает старик. - Погляжу-ка". Сломал сук, копнул им раз, другой, третий и вырыл котел, полный золота. Ну и удача! Только как домой взять? От болтливой жены не укроешься. Она всему свету раззвонит. Еще беды наживешь! Подумал-подумал старик, зарыл котел обратно в землю и пошел домой.
На другой день утром взял он у жены тайком целую гору блинов, поймал зайца да щуку и в лес отправился. Идет по лесу, на сучки-веточки блины накалывает. На большую сосну щуку повесил - на самую верхушку. А зайца в сеть посадил да в речку опустил. И домой отправился.
Приходит в избу. "Ну, жена, счастье нам привалило! Только тебе сказать нельзя - пожалуй, всем разболтаешь!" - "Скажи, старичок, право слово, никому не скажу!" - "Уж так и быть, старуха, скажу. Нашел я в лесу полный котел золота". - "Батюшки! Пойдем поскорей, домой унесем!" - "Смотри, старая, никому не сказывай, не то беду наживем!" - "Не бойся! Ты только не болтай, а я смолчу!"
Повел мужик бабу в лес. Увидала баба - блины на веточках висят, да и говорит: "Что это, батюшка, блины на веточках висят?" Старик поглядел да и говорит спокойненько: "Чего дивишься? Разве не знаешь: ночью блинная туча шла да над лесом и вылилась".
Дальше пошли. Шли-шли, увидала - щука на дереве, да так на месте и замерла. "Дед, а дед…" - "Ну, что глазеешь? Пойдем, бабка, скорее!" - "Дед, да разве не видишь? Глянь - щука на дереве выросла". - "Ой ли? Стой-ка, я за ней полезу. На ужин-то зажарим". Старик влез на дерево и достал щуку.
Шли-шли, дошли до речки. Старик и говорит: "Дай-ка, старая, сети посмотрим". Заглянул в сети и давай жену звать: "Бабка, глянь-ка, заяц в сети попал! Чудеса, да и только - зайцы стали в воде плавать! Ну и хорошо! К празднику на обед пригодится".
Взял старик зайца и дальше старуху повел. Пришли они к тому месту, где клад был зарыт, отрыли вдвоем котел с золотом и домой потащили. Дело было к вечеру, совсем стемнело. А где- то стадо домой шло, коровы ревели. "Старик, а старик, - говорит баба, - никак, коровы ревут?" - "Какие коровы! То нашего барина черти дерут!"
Пошли дальше. Старуха опять говорит: "Старик, а старик! Никак, и быки ревут?" - "Какие быки! То на нашем барине черти воду возят". Опять подивилась старуха, да не знает, что и сказать.
Ну, разбогатели старик со старухой. Стала старуха каждый день гостей зазывать да такие пиры задавать, что мужу хоть из дому беги. Старик терпел-терпел да не вытерпел, стал ей говорить, а она разозлилась и давай ругаться: "Не даешь мне по-своему жить! Хочешь все золото себе забрать? Нет, врешь! Я на тебя барину пожалуюсь!"
Побежала она к барину, завыла, заплакала. "Так и так, - говорит. - Нашел мужик котел золота, все себе хочет забрать. Мне по-своему жить не дает! Прибежала я к вашей милости мое горе объявить, на негодного мужа челом бить. Отберите от него половину золота и мне отдайте!"
Барин созвал людей и пошел к старику. Приходит в избу да как закричит на старика: "Ах ты, разбойник этакий! Нашел на моей земле клад, а мне не доложил?! Подавай сейчас же золото!.." - "Смилуйся, батюшка-барин! - отвечает старик, - Я знать не знаю, ведать не ведаю! Никакого золота не находил!" - "Врет он!" - напустилась на него старуха.
Тут барин крепко взялся за старика: "Отдай золото, а то плохо будет!" - "Да где же мне его взять? Извольте, батюшка-барин, про все доподлинно допросить старуху!" - "Ну, голубушка, расскажи мне толком, хорошенько: где и в какое время нашли вы котел с золотом?" - "Да вот, барин, - начала старуха, - пошли мы лесом в то самое время, как блинная туча пролилась. Еще на всех сучках-веточках блины висели". - "Опомнись, что ты завираешься!" - барин ей говорит. "Да нет, барин-батюшка, дошли мы сначала до дерева, где щука росла…" - "Глянь, батюшка-барин, старуха совсем без ума!" - говорит старик. "Сам ты без ума! - озлилась старуха. - А ты, барин, слушай! Мы потом к реке свернули. Из невода зайца вынули…" - "Помилуй, бабка! Где же это видано, чтобы щуки на деревьях да зайцы в неводах попадались?!" - "Да она у меня глупая, барин!"
А старуха свое: "Стой, помолчи! Мы вот там, подле реки, котел и нашли. Выкопали, а домой понесли в ту пору как раз, когда вас черти драли!" - "Что-о-о?" - "Ну как же, барин, когда на вас черти воду возили!" - "Да она, старик, у тебя вовсе из ума выжила!" - рассердился барин, плюнул и пошел прочь со двора.
А старик так и остался при своем золоте.
Лутонюшка
Жили-были старик со старухой; был у них сынок Лутоня. Вот однажды старик с Лутонею занялся чем-то на дворе, а старуха была в избе. Стала она топить печь и уронила полено, уронила его и тут превеликим голосом закричала и завопила. Старик услыхал крик, прибежал поспешно в избу и спрашивает старуху: о чем она кричит? Старуха сквозь слезы стала говорить ему: "Да вот если бы мы женили своего Лутонюшку, да если бы у него был сыночек, да если бы он тут сидел на загнетке, - я бы его ушибла поленом- то!" Ну, и старик начал вместе с нею плакать о том, вопя: "И то ведь, старуха! Ты ушибла бы его!.."
Кричат оба что ни есть мочи! Бежит со двора Лутоня и спрашивает: "О чем вы кричите?" Они сказали о чем: "Если бы мы тебя женили, да был бы у тебя сынок и если б он давеча сидел вот здесь, старуха убила бы его поленом: оно упало прямо сюда, на загнетку, да так резко!" - "Ну, - сказал Лутоня, - исполать вам!" Взял свою шапку в охапку и говорит: "Прощайте! Если я найду глупее вас, то приду к вам опять, а не найду - и не ждите меня!"
И ушел. Шел, шел и видит: мужики на избу тащат корову. "Зачем вы тащите корову?" - спросил Лутоня. Они говорят: "Да вот видишь, сколько выросло там травы-то!" - "Ах, дураки набитые!" - сказал Лутоня. Залез на избу, сорвал траву и бросил корове. Мужики тому удивились и стали просить Лутоню, чтобы он у них пожил да поучил их. "Нет, - сказал Лутоня, - у меня таких дураков еще много по белу свету!"
И пошел дальше. Вот в одном селе увидал он толпу мужиков у избы: привязали они в воротах хомут и палками вгоняют в него лошадь, умаяли ее до полусмерти. "Что вы делаете?" - спросил Лутоня. - "Да вот, батюшка, хотим запрячь лошадку". - "Ах вы, дураки набитые! Пустите-ка, я вам сделаю!"
Взял и надел хомут на лошадь. И эти мужики удивились, стали усердно просить его, чтоб остался он у них хоть на недельку. Нет, Лутоня пошел дальше.
Шел, шел, устал, зашел на постоялый двор. И увидел: хозяйка-старушка сварила кашу, поставила на стол своим ребятам, а сама то и дело ходит с ложкою в погреб за сметаной. "Зачем ты, старушка понапрасну топчешь лапти?" - спросил Лутоня. "Как зачем? - возразила старуха. - Ты видишь, батюшка, каша на столе, а сметана- то в погребе!" - "Да ты бы, старушка, взяла и принесла сюда сметану-то, у тебя дело пошло бы как по маслу!" - "И то, родимый!"
Принесла в избу сметану, посадила с собою Лутоню. Лутоня наелся, залез на полати и уснул. А перед тем решил домой вернуться.
Когда он проснется, тогда и сказка моя дале начнется, а теперь пока вся!
Храбрый солдат
Шел солдат со службы. Приходит в одну деревню, просится ночевать. Никто его не пускает. Стучится в крайнюю избу: "Дедушка, пусти переночевать!" - "Мы бы пустили. Да сами не спим, ходим спать со старухой к соседям". - "Почему?" - "Да у нас блазнит". - "Я солдат, я на войне был, - ничего не боюсь!" - "Ладно, спи, если не страшно".
Ушли старик со старухой, оставили солдата одного. Полез он на печку. Только стал засыпать, слышит: кто-то на печи ворчит. А в углу на печи стояла квашонка. Стало подниматься тесто, зафыркало, зарокотало.
Солдат говорит: "Не пугай, не боюсь!" А тесто еще пуще ропчет. "Не пугай, не боюсь", - бодрится солдат, а сам уже ноги спустил с печки. Спрыгнул на пол, наступил на клюку - она его по лбу! "Не дерись, не боюсь", - говорит солдат, схватил шапку и в двери. В один рукав продел руку, а другой и найти не может. Выскочил в двери - и припер полу своей шинели. "Не держи, не боюсь!" - кричит солдат.
Полшинели в дверях оставил. Так и убежал.
Старик со старухой вернулись утром, в дверях припертая пола солдатской шинели, а солдата и след простыл.
Так и не спят они дома - все у соседей ночуют.
Слепцы
В Москве белокаменной жил один мужик в работниках; задумал на лето в деревню идти и стал просить у хозяина расчета. Только не много пришлось ему получить денег, всего-навсего один полтинник. Взял он этот полтинник и пошел за Калужскую заставу; смотрит - сидит на валу слепой нищий и просит христовым именем подаяние. Мужик подумал-подумал и сжалился, подал ему полтинник и сказывает: "Это, старичок, полтинник; прими из него христа ради две копейки, а сорок восемь копеек дай мне сдачи". Слепой положил полтинник в свою мошну и снова затянул: "Православные христиане, подайте христа ради слепому-невидящему!" - "Что ж ты, старик? Подавай мне сдачу". А он будто не слышит: "Ничего, родимый! Еще солнышко высоко, успею до двора помаленьку добрести". - "Оглох, что ли? Мне самому идти добрых сорок верст, деньги в дороге-то надобны!" Взяло мужика горе пуще острого ножа: "Эй, - говорит, - старый черт! Подавай сдачу, не то я с тобою разделаюсь по-своему!" И начал его поворачивать на все стороны. Слепой во всю глотку закричал: "Батюшки, грабят! Караул, караул!"
Побоялся мужик беды нажить, бросил слепого; лучше, думает про себя, от греха уйти, а то не ровен час - прибегут караульные да еще в город поведут! Отошел шагов с десяток али больше, остановился на дороге и все глядит на нищего: жалко своих трудовых денег! А тот слепой на двух костылях ходит, и оба костыля при нем лежали: один с правого боку, другой с левого. Разгорелось у мужика сердце, рад всякое зло ему сделать: "Постой же, хоть костыль унесу да посмотрю, как-то ты домой поплетешься!" Вот подобрался потихонечку и утащил костыль; а слепой посидел немного времени, вылупил свои бельмы на солнце и говорит: "Ну, солнышко не больно высоко; чай, время и домой собираться. Эй вы, костылики, мои батюшки! Не пора ли ко двору идти?" Стал он шарить с обеих сторон: слева-то костыль тут, а справа-то нету: "Уж этот мне костыль давно опостылел! Никогда его сразу не нащупаю". Пошарил-пошарил и говорит сам с собой: "Знать, кто-нибудь надо мною шутку сшутил! Да ничего: я на одном добреду". Встал и поплелся на одном костыле; следом за ним пошел и мужик.
Шли, шли; недалече от деревни, у самого перелеска, стоят две старые избушки. Подошел слепой к одной избушке, распоясался, снял с пояса ключ и отпер свою келью; только он отворил дверь настежь, а мужик поскорей туда, забрался наперед его, сел на лавку и дух притаил. "Посмотрю, - думает, - что дальше будет". А слепой вошел в избушку, наложил на дверь изнутри крючок, оборотился к переднему углу и помолился на святые иконы; после бросил кушак с шапкою на прилавок и полез под печку - так и загремели сковородни да ухваты. Маленько погодя тащит оттуда бочонок; вытащил, поставил его на стол и начал вытряхивать из мошны набранные деньги да в бочонок класть; у того бочонка сбоку горлышко малое - так, чтобы медному пятаку пролезть. Покидал туда деньги, а сам таково слово вымолвил: "Слава богу! Насилу пятьсот доравнял; да спасибо и тому молодцу, что полтинник дал; кабы не он под руку попался, еще дня три просидел бы на дороге".
Усмехнулся слепой, сел на пол, раскорячился и ну покатывать бочонок с деньгами: покатит его от себя, а он ударится об стенку да назад к нему. "Дай подсоблю ему, - думает мужик, - полно ему, старому черту, куражиться!" И тотчас к рукам прибрал бочонок с деньгами. "Ишь, зацепил за лавку!"- говорит слепой и пошел щупать; щупал, щупал - нет нигде; испугался сердечный, отворил немного дверь, просунул голову и закричал: "Пантелей, а Пантелей! Подь-ка, брат, сюда!"
Пришел Пантелей - такой же слепец, рядом в другой избушке жил, встал у порога.
"Что такое?" - спрашивает он. "Да вишь, какая притча вышла! Катал я по полу бочонок с деньгами, а куда он теперь девался - сам не ведаю; шутка ли - пятьсот рублей денег! Уж не своровал ли кто? Кажется, в избе никого не было". - "Поделом вору и мука! - сказал Пантелей. - Вишь ты, старый, совсем из ума выжил! Словно малый ребенок, задумал деньгами играть; вот теперь и плачь от своей игры! А ты бы сделал по-моему: у меня своих, почитай, с пятьсот рублей, вот я разменял их на ассигнации и зашил в эту шапчонку; никто на нее не польстится!"
Мужик услыхал эти речи и думает: "Ладно! Ведь шапка у тебя к голове не гвоздем прибита". Стал Пантелей входить в избу, только за порог переступил, а мужик цап-царап с него шапку да в дверь и побежал домой без оглядки. А Пантелей подумал, что шапку-то подцепил у него сосед, хвать его по рылу: "У нас, брат, так не делают! Свои деньги потерял да на чужие заришься!" Ухватили друг друга за честные волосы, и пошла у них драка великая.
Пока они дрались, мужик далеко ушел; на те деньги он знатно поправился и зажил себе припеваючи.
Лиса-исповедница
Начинается, начинается добрая повесть от Сивка от Бурка, от вещего Каурка. Это не сказка, а присказка: сказка будет в субботу по вечеру, когда поешь мягкого хлеба.
Шла мати лисица мимо крестьянского двора, захотела вытащить из курятника куренка, из телятника - теленка. На заднем нашесте с курами в одном месте сидел вор Петуша. Он услыхал, крыльями схлопотал, ногами стопотал и красным могучим гласом возопиял. Мужики услыхали, ружья хватали, бабы - лопаты, стары старухи - ухваты, а малы ребята - мутовки-колотовки.