- Разве каменные сердца умеют желать? - спросил гном. - У тебя есть всё, что твоему злому уму угодно, и… и мне трудно будет исполнить ещё одно твоё желание!
- Но вы говорили о трёх желаниях! Одно ещё остаётся за мной.
- Я могу тебе в нём отказать, если оно будет глупым, - сказал гном. - Но говори, я слушаю!
- Выньте у меня из груди камень и вставьте мне живое сердце! - быстро проговорил Петер.
- Разве эту сделку заключил с тобой я? - горько спросил гном. - Разве я Михель, который вставляет каменные сердца? Там - у него - должен ты искать своё сердце!
- Ах! Он никогда не вернёт мне его! - в отчаянье вздохнул Петер.
- Мне жаль тебя, хоть ты и плохой, Петер, - сказал гном после некоторого раздумья. - Но твоё желание разумно. Поэтому я постараюсь тебе хотя бы помочь… Слушай! Силой ты своё сердце не вернёшь! Только хитростью! Ибо Михель остаётся глупым Михелем, хоть и считает себя очень умным. Так что иди прямо к нему и делай, что я тебе скажу… - Гном объяснил Петеру всё, что ему нужно делать, и дал ему тоненькую стеклянную палочку. - Когда ты своё вернёшь, - сказал гном, - приходи опять сюда, на это же место.
Петер Мунк сунул палочку в карман, крепко запомнил всё, что наказал ему гном, и отправился во владения Голландца-Михеля.
Трижды позвал Петер - и великан появился.
Михель встретил его страшным смехом.
- Небось пришёл за деньгами? - спросил он.
- Ты угадал! - улыбнулся Петер. - И на этот раз мне нужно много денег, потому что я еду в Америку.
Михель молча пошёл вперёд и ввёл Петера в дом. Там он открыл сундук, полный денег, и вынул огромные свёртки золота.
Пока он считал на столе монеты, Петер сказал:
- Ну и болтун же ты, Михель! Говоришь, что в груди у меня камень! А сердце вроде у тебя! Ловко, ничего не скажешь…
- А разве это не так? - удивился Михель. - Разве ты чувствуешь в груди своё сердце? Или оно не холодно как лёд?
- Ты просто остановил моё сердце, но оно у меня в груди! Как и раньше! И у Езехиля оно тоже в груди! Он тоже говорит, что ты обманщик! Не тот ты человек, чтобы вынуть сердце! Для этого нужно быть колдуном!
- И у тебя, и у Езехиля, и у всех людей, имевших дело со мной, сердца из камня! - воскликнул Михель. - Настоящие у меня в кладовке!
- Ловко же ты врёшь! - рассмеялся Петер. - Или ты думаешь, что во время моих странствий я не видел подобных фокусов? Из воска сделаны твои сердца в кладовке! Из воска! Ты богач - это я допускаю, - но колдовать ты не умеешь!
Тут Михель рассвирепел.
Он распахнул дверь в кладовку.
- Зайди и прочти надписи на банках! - заорал он. - И вон ту, в углу, тоже прочти - это сердце Петера Мунка, твоё сердце! Видишь, как оно бьётся? Разве такое сделаешь из воска?
- И всё-таки оно из воска! - не унимался Петер. - Настоящее сердце бьётся не так! Моё у меня в груди… Нет, колдун из тебя плохой!
- Но я докажу тебе, какой я колдун! - вскипел Михель. - Ты сам почувствуешь, где твоё сердце!
Колдун выхватил сердце из банки, распахнул куртку Петера, вынул из груди камень и показал его Петеру. Потом он дохнул на сердце и осторожно вставил его на место… Петер сразу почувствовал, как оно забилось в груди. Он опять мог радоваться!
- Ну, каково тебе теперь? - посмеиваясь, спросил Михель.
- Действительно! Ты был прав! - ответил Петер, незаметно доставая из кармана стеклянную палочку. - Мне просто не верилось, что такое возможно.
- Не правда ли? - обрадовался Михель. - Колдовать я умею, это ты теперь видишь! Но давай, я опять вставлю тебе камень…
- Тише, господин Михель! - торжественно сказал Петер и, отступив на шаг, протянул навстречу Михелю стеклянную палочку. - На этот раз в дураках останешься ты!
Михель стал вдруг таять на глазах: он становился всё меньше и меньше, потом с криком упал и стал кататься по полу.
А все сердца вокруг загудели и застучали, как часы в мастерской часовщика…
Петер задрожал. Он выскочил из кладовки и кинулся из дома. Небо затянуло чёрными тучами, и началась страшная гроза.
Молнии ударяли в землю то справа, то слева, расщепляя могучие деревья, но Петер счастливо добежал до владений Стеклянного гнома.
Его сердце билось и радовалось тому, что билось! Мысленно оглянулся Петер на свою жизнь и ужаснулся, как ужасался грозе, которая бушевала вокруг. Он подумал о фрау Лизбет, о своей дорогой жене, которую погубил из-за жадности. Самому себе представился он страшным извергом и горько заплакал…
Стеклянный гном уже сидел под елью с трубкой в зубах. Он выглядел более приветливым.
- Что ты плачешь, угольщик? - спросил он. - Разве ты не вернул своё сердце? Или в груди твоей камень?
- О господин! - вздохнул Петер. - Когда в моей груди был камень, я никогда не плакал! А сейчас у меня просто сердце разрывается! Что я наделал! Своих должников я сделал нищими, на больных и бедных натравливал собак, и - вы это сами видели - как я ударил жену…
- Ты очень плохо вёл себя, Петер! - сказал человечек. - Деньги и безделье испортили тебя. Твоё сердце стало каменным, оно не знало более ни радости, ни боли, ни сострадания! Но раскаянье очищает! Если бы я убедился, что ты искренне сожалеешь о прошедшем, я бы мог ещё кое-что для тебя сделать, - добавил гном.
- Ничего мне больше не надо, - сказал Петер и опустил голову. - Всё кончено, жизнь меня больше не радует. Что мне делать на свете одному? Мать меня никогда не простит. Может, она уже умерла… А Лизбет, моя бедная жена! Лучше убейте меня, господин гном, пусть всё кончится вместе со мной!
- Хорошо, - сказал гном. - Пусть будет по-твоему. Топор у меня под рукой. - Гном спокойно вынул изо рта трубку, выбил пепел о дерево и вложил трубку в карман. Потом он медленно встал и скрылся за елями.
Плача, опустился Петер на траву.
Через мгновение услышал он позади себя тихие шаги.
- Оглянись ещё раз, Петер Мунк! - тихо сказал гном.
Петер вытер слёзы, оглянулся - и вдруг увидел мать и Лизбет, ласково глядевших на него…
- Ты здесь, Лизбет! - вскочил Петер, - И вы, матушка! Вы простили меня!
- Они простили тебя, потому что ты искренне раскаялся. Всё будет забыто, - сказал гном. - Отправляйся же в дом отца своего и будь угольщиком, каким был твой отец. Будь честен и трудолюбив, и соседи будут уважать тебя больше, чем если бы у тебя было десять мешков золота!
Так сказал Стеклянный человечек и простился с ними. Все трое пошли домой.
Великолепного дома, в котором Петер жил последнее время, больше не существовало: в него ударила молния и сожгла дотла вместе со всеми сокровищами. Но никакая потеря не могла уже их огорчить.
Как же они удивились, когда пришли к своей старой хижине! Она превратилась в богатый крестьянский дом! Всё в нём было хорошо и чисто.
- Это сделал добрый Стеклянный гном! - сказал Петер.
- Как уютно! - сказала фрау Лизбет. - Уютнее, чем в большом доме с многими слугами!
С тех самых пор стал Петер достойным и трудолюбивым человеком.
Он довольствовался тем, что имел, неутомимо занимался своим ремеслом и вскоре стал хорошо жить. Его любили и уважали. С фрау Лизбет он больше не ссорился, чтил свою мать и всегда подавал бедным. Когда у него родился мальчик, пошёл Петер в лес и прочёл заклинание. Но Стеклянный гном не показался.
- Господин гном, послушайте! - крикнул Петер. - Я ведь ничего не прошу! Я просто хотел позвать вас в крёстные отцы к моему сыну!
Но ответа не последовало.
Только резкий порыв ветра прошумел в елях и сбросил в траву несколько шишек.
- Возьму их на память, раз вы не показываетесь! - сказал Петер, положил шишки в карман и пошёл домой.
Дома, когда он снял праздничное платье и мать вытряхнула карманы, чтобы спрятать платье в сундук, на пол упало четыре тяжёлых свёртка. Петер развернул их - там оказались деньги! Новенькие баденские талеры, и среди них ни одного фальшивого! Это был подарок Стеклянного гнома своему крестнику - сыну Петера Мунка.
И стали они себе жить тихо и весело. И часто после этого, когда Петер Мунк уже стал седым стариком, любил он повторять, покачивая головой:
- Всё-таки лучше довольствоваться малым, чем иметь много денег и холодное сердце!
