– Из большого грота было три коридора, – сказал Фред, – и мы шли по среднему. Хорошо было бы, если бы нам удалось попасть в один из боковых. Тогда мы выберемся наружу…
Но это было возможно лишь в том случае, если боковые проходы соединялись со средним поперечными коридорами. А таких коридоров не оказалось. Волей-неволей пришлось идти вперед.
Проход, по которому продвигались ребята, снова расширился и обратился в большую круглую пещеру. В ее стенах зияло несколько отверстий. Какое из них могло вести наружу?
Не выпуская из рук клубка, Фред решительно подошел к одному из отверстий и вынул из кармана кусок мела.
– Я буду отмечать каждый проход, где мы побываем, – сказал мальчик и нарисовал на стене крест.
Исследование началось. Результаты его были печальны. Несколько часов бродили ребята по запутанной сети коридоров, но без всякой пользы. Одни проходы заканчивались тупиками, другие суживались до такой степени, что сквозь них нельзя было даже проползти, третьи спускались куда-то вглубь…
Если бы не бечевка и не меловые отметки, щедро оставляемые на стенах, дети давно заблудились бы в этом мрачном лабиринте. Возвращаясь по своему следу, они аккуратно сматывали нитку на клубок.
И вот, запыхавшиеся, усталые, они снова шли по коридору, где остались их вещи. И вдруг до слуха детей донеся отчаянный лай.
– С Тотошкой беда! – вскричала Элли.
Ребята стремглав бросились вперед. Им представилось страшное зрелище. Тотошка сражался с десятком крыс, защищая провизию. Три или четыре крысы валялись на земле, показывая, какой отчаянной была битва.
Завидев детей с факелом, крысы разбежались.
– Как хорошо, что мы оставили собаку сторожить вещи, – сказал Фред.
– Да… А то – голодная смерть… – содрогнулась Элли.
Она присела на чемодан, и глаза ее наполнились слезами.
– Эх, сестричка, плачешь? – воскликнул Фред и нежно прижал ее к себе. – Ты, побывавшая в таких переделках! Не унывай, как-нибудь выберемся… У нас остался главный выход из круглой пещеры, мы его еще не проверили, а он-то, наверно, самый лучший…
Но девочка уже не могла ходить, ноги ей не служили.
– Будем устраиваться на ночлег, – сказал Фред.
Он открыл чемодан, достал из него лодочные части, скрепил их гайками и болтами. Получилась длинная парусиновая байдарка.
– Заметь, непотопляемая! – похвалился Фред, похлопав по воздушным ящикам в носу и корме лодки. – Это твоя постель. Провизию и собаку возьмешь к себе. Тотошка будет греть и караулить продукты.
– А ты?
– Моя куртка очень плотная и теплая.
Долго ли спали ребята, они не знали. Их разбудил лай Тотошки: крысы снова подбирались к пище.
Для завтрака Фред сильно уменьшил порции, а пить совсем не стал, только Элли налил одну крышечку от фляжки да Тотошке половинку.
Каждый факел он расщепил надвое складным ножом и крепко увязал пачку.
– Знаешь, сестричка, – сказал Фред виноватым голосом, – я уверен, что нас откопают, и мы должны дотянуть до того времени.
Этот день ребята провели у завала. Они чутко прислушивались, не донесутся ли до них какие-нибудь звуки с другой стороны, но увы! – все было мертво и немо вокруг…
Несколько раз они сами принимались кричать и стучать. Никакого отклика.
Прошло много часов, а потом Фред решительно сказал:
– Нет, Элли! Сидеть здесь и ждать помощи – значит погибнуть. Как видно, обвал слишком велик, мы даже не слышим ударов кирки и лома, а я уверен, что папа там со своими товарищами… – Голос мальчика дрогнул, но он мужественно продолжал: – Пусть у нас хоть один шанс из сотни найти выход, мы не должны его упускать. Идем!
– Идем, – согласилась Элли. – А что мы сделаем с чемоданом? Опять оставим здесь?
Фред долго думал.
– Придется взять с собой, – наконец решил он. – Ноша тяжела, но ведь это наши постели. Без них мы не проспали бы в пещере и часа. И кто знает, может быть, мы сегодня заберемся так далеко, что просто не сможем вернуться сюда. Я понесу чемодан и провизию, а нитку будешь разматывать ты.
– Зачем нам нитка, когда с нами Тотошка?
– Папа велел ходить с бечевкой, значит, все! – сказал Фред.
И снова пленники подземелья пустились в путь, на этот раз по главному выходу из круглой пещеры. У Фреда была слабая надежда, что где-нибудь этот ход повернет и выведет их на поверхность земли, хотя и не в том месте, где они вошли. Но они оставляли позади себя милю за милей, а проход и не думал загибаться. То он расширялся, то суживался (дети всякий раз с ужасом думали, что им не проползти с громоздким чемоданом), то вел через большие и малые гроты…
И вот пришел жуткий момент, когда нитка кончилась. Это была тонкая, прочная нитка, память о доме, и пока скитальцы держали ее в руках, они еще чувствовали какую-то связь с внешним миром. И вот эта последняя связь оборвалась!
Что делать?
– Глупо возвращаться назад, – сказал Фред. – Что толку ходить по одному месту. Будем надеяться на мел.
– А у тебя еще большой кусок? – спросила девочка.
– Я вчера слишком щедро рисовал знаки, – признался Фред. – Но теперь стану экономнее. Буду ставить такие, чтобы только разглядеть.
Путешествие продолжалось. Проход все понижался, вел вглубь. Стало гораздо теплее. Элли уже не куталась так зябко в платок, а Фред расстегнул куртку. Только Тотошка в своей шубе чувствовал себя по-прежнему. Сырость в воздухе увеличилась, по стенам коридора текли струйки воды, а на полу журчал ручеек.
Теперь ребятам уже не угрожала гибель от жажды, и они вдоволь напились. Вода походила на минеральную, в ней клубились пузырьки газа.
Лодка пригодилась
Еще часа три хода – все вниз и вниз, – и путники шагали в воде уже по щиколотку. Ручей своим веселым журчанием развлекал их и отгонял мрачные мысли. Для Тотошки вода была слишком глубока, и Элли взяла его на руки. Фред отобрал у нее сумку с провизией.
А вода становилась все глубже: вот уж она достигла колен, стала подбираться к поясу…
– Стоп! – сказал Фред, и Элли остановилась. – Я страшно глуп. Несу чемодан, а чемодан должен нести нас всех.
– Ты хочешь собрать лодку? – обрадовалась Элли, которая очень устала за долгий путь, хотя и не признавалась в этом.
– Конечно! – ответил мальчишка. – Держи факел.
Собирать в таких условиях лодку было страшно трудно и даже опасно. Стоило Фреду уронить в воду какой-нибудь болтик или гайку, и все пропало бы. Но ребята заметили выступ на стене, посадили туда Тотошку, положили провизию, и Элли помогала брату. Сборка закончилась благополучно.
Фред примостился на кормовом ящике с веслом, Элли забралась в середину с Тотошкой и вещами. Ее задачей было освещать дорогу, насколько это позволял дымный свет факела.
Теперь путешествие стало более удобным. Не приходилось брести по воде, ощупывая ногой скользкое дно и поминутно рискуя упасть. Лодка быстро несла ребят, но куда… Фред и Элли старались об этом не думать.
Ручей заполнил весь коридор, теперь он больше походил на маленькую речку, в которую из боковых проходов вливались протоки-ручейки.
Стены коридора внезапно раздвинулись, и впереди показалась пещера. Ее размеры трудно было определить во мраке, который не мог разогнать свет факела, но она казалась очень большой.
– Мы не поедем дальше, – сказал Фред. – Надо здесь заночевать.
Они поплыли по краю подземного озера, наполнявшего грот, нашли плоский берег, вытащили лодку и после скромного ужина, вдоволь запитого водой, улеглись на ночлег.
Спать было тепло, но Фред проснулся среди ночи и долго раздумывал над тем положением, в какое поставила их судьба.
Что делать? У них было только два выхода. Вернуться назад, к завалу, и ждать, когда их откопают, или плыть дальше по подземной реке. Вернуться – это признать свое поражение, уже не считая того, что сидеть сложа руки ужасно. Идти вперед – это борьба. Лучше бороться!
С такими мыслями Фред заснул крепким сном.
Разбудил детей не рассвет, которого не видела темная пещера за миллионы лет существования, не холод, потому что там было тепло. Их разбудил жалобным повизгиванием голодный Тотошка.
Фред зажег факел, недовольно покачав головой: спичек оставалось не так-то уж много. Еще новая опасность, как будто и без того их было мало…
Продовольственные порции еще сократились, и после завтрака ребята снова тронулись в путь. В этот день, по расчетам Фреда, они сделали не менее пятидесяти миль. Из подземного озера река вытекала шире и глубже первой. Она быстро несла свои бурные воды.
В середине дня был очень опасный момент, когда казалось, что путникам грозит гибель или бесконечно медленное возвращение назад, к обвалу, что опять-таки означало смерть.
Уже несколько раз свод пещеры над речкой так понижался, что Фреду и Элли приходилось сильно нагибаться. Но такие места оставались позади довольно быстро. И вот вдруг потолок снова начал опускаться и опустился так низко, что между водой и каменным сводом осталась только узкая щель. Поток бесновался в стремнине, зажатый камнем со всех сторон. Бледная Элли смотрела на брата.
– Что теперь?
А тот удерживал лодку, ухватившись за выступ скалы, и мысли лихорадочно неслись в его голове.
"Прорываться, обязательно прорываться! – решил он. – Препятствие не может тянуться долго!.."
Больше знаками, чем словами, он предложил Элли с Тотошкой и вещами забраться в носовой ящик лодки, закрывавшийся очень плотно. Девочка жестом спросила: "А ты?"
Фред показал на кормовой ящик.
Элли с собакой исчезла в своем убежище. Но кормовой ящик байдарки был короток для Фреда, и мальчишка это знал. Он закутал голову курткой, захватив побольше воздуха, и улегся на дне лодки, стараясь не выдаваться вверх. Факел погас. Тьма охватила лодку, а неодолимая сила течения повлекла ее через стремнину, ударяя то о каменистое дно, то о свод пещеры. И тут-то сказалась превосходная работа Билла Каннинга: лодка выдержала!
И когда Фред уже совсем задохнулся и готов был открыть рот, он вдруг почувствовал, что лодка плывет спокойно, а к нему под куртку проникает воздух. И каким же живительным показался ему этот сырой затхлый воздух подземелья!
– Ну, теперь ход назад отрезан для нас навсегда, – сказал себе Фред.
И хотя он знал, что этот ход не сулил им ничего хорошего, сердце ему как будто кто-то сжал холодной сильной рукой.
Элли выбралась из своего уголка, гладя напуганного Тотошку и уверяя, что сама она ничуть не боялась. Факел загорелся, и вид мокрого с ног до головы Фреда, и лодка, полная воды, показали девочке, что дело обошлось совсем не так, как говорил брат. Элли только покачала головой. Мальчишка в ответ погрозил кулаком и принялся отчерпывать воду.
Плавание продолжалось.
Бриллиантовая пещера
Прошло еще три дня пути. Подземное царство, куда попали Фред и Элли, казалось бесконечным. Гроты и коридоры, коридоры и гроты, реки и подземные озера сменяли друг друга нескончаемой вереницей, и путники давно потеряли им счет. Хорошо было уж то, что ни разу больше не попадалась им стремнина, подобная той, какую они преодолели. Окажись впереди еще такая ловушка, да подлиннее, – они задохнулись бы в ней.
Встречались пороги и небольшие водопады, но лодка пролетала через них, как пробка, а если в середину и заливалась вода, Элли вычерпывала ее кружкой.
Плохо было то, что запас провизии сильно таял. Сколько раз за время пути ребята благословляли мудрую предусмотрительность миссис Кэт, которая придерживалась народной пословицы: "Едешь на день, хлеба бери на неделю". Спичек тоже осталось очень мало. Фред пошел на крайность: он расколол оставшиеся факелы еще на несколько частей каждый, и теперь у ребят были лучинки, испускавшие слабый трепетный свет. Но этим светом приходилось обходиться. На ночь огонь уже не гасили, чтобы утром не тратить спичку. Элли и Фред сидели поочередно, зажигая одну лучинку от другой, когда та догорала до конца. К счастью, запас лучинок был велик.
В одну из ночей Элли задремала и проснулась в темноте: она не заметила, как догорела и погасла лучинка. Она в ужасе разбудила брата.
– Фредди, что я наделала!
– Ах, Элли, Элли, – только и сказал мальчик, но сказал так, что Элли залилась горючими слезами.
– Ладно, давай теперь спать, – смягчившись, молвил Фред. – Все равно спичку тратить, когда встанем.
И они проспали очень долго.
Это было на шестые или седьмые сутки их пребывания в подземном мире: ребята не знали точно, потому что не имели часов, и для них ночь наступала, когда они уставали.
Они только что оставили позади длинный широкий коридор и плыли по очередному озеру. Что-то поразило их в облике стен. Здесь скалы блестели как-то по-особенному. Ребят уже не удивлял блеск сталактитов: их колонны, то прямые, то с причудливыми натеками, не раз встречались во время долгого путешествия. В этом гроте их удивило другое.
Казалось, не каменные стены тянулись по бокам озера, а расстилалось темное небо со сверкающими на нем звездами. Лучи этих звезд блестели и переливались красным, зеленым, синим цветом. Элли робко спросила:
– Что это такое Фредди?
– Я и сам не знаю, – так же тихо ответил мальчик. – Может, драгоценные камни?
Стена здесь круто поднималась из воды, и они смогли подплыть к ней вплотную. Крупные блестки, вкрапленные в камень, ярко сверкали при свете лучины.
Более опытная Элли, побывавшая в великолепном дворце Гудвина, сразу догадалась:
– Фредди, это бриллианты!
– Выдумываешь? Опять со своими штучками!
– Да нет же, уверяю тебя!
– Лучше бы это были куски сыра, – мрачно отозвался мальчик.
– Но ты понимаешь, Фредди, они очень дорогие… и красивые, – добавила девочка.
– Ну и пусть красивые. Нам-то от них какой толк?
– Как ты не понимаешь, Фред? Будь добр, выковыряй несколько штук. Если мы выберемся отсюда… Когда выберемся, – поправилась Элли, – ювелир сделает мне красивую брошку и браслет.
Фред нехотя принялся вынимать алмазы. С несколькими обошлось благополучно, а потом он чуть не уронил ножик в воду.
Это так его обозлило, что он хотел швырнуть в озеро камешки, которые удалось достать. Мальчик небрежно перебросил добычу Элли и начал грести.
Когда бриллиантовая пещера осталась позади, девочка задумчиво сказала:
– Знаешь, Фредди, тут начинаются чудеса.
– Ну и что? – неприветливо бросил Фред. – Тебе теперь везде будут мерещиться чудеса.
– А все-таки я думаю, эта дорога приведет нас в Волшебную страну.
Фред промолчал, но по его лицу сестра увидела, что такой конец приключения был бы верхом его желаний.
Рыбная ловля
На девятый день путешествия провизия кончилась. Элли ослабела от голода, с Тотошкой тоже было плохо, только Фред еще держался. Плывя по длинному узкому озеру вдоль отвесной стены, Фред увидел на ней что-то вроде огромных текучих капель.
– Это слизняки! – воскликнул мальчик. – Вот и еда!
Но он хорошо помнил слова отца, которые тот не раз повторял во время поездок по прериям: "Никогда не ешь сразу много незнакомой пищи, малыш! Кто знает, может, она вредна!"
И теперь Фред решил в первую очередь попробовать этих улиток сам. Он с трудом проглотил неприятный, едкий на вкус кусочек. "Нет, это не для Элли", – решил он и выплюнул недожеванную улитку.
Он хорошо сделал, потому что вскоре у него в желудке началось жжение, голова закружилась, и он потерял сознание.
Перепуганная Элли бросилась на помощь брату. Она воткнула горящую лучину в щелку носового ящика и захлопотала: брызгала Фреду в лицо водой, давала пить ему из фляжки.
Через несколько минут мальчик очнулся, но в этот момент лучина зашипела и погасла.
– Еще одна спичка, – с тяжелым вздохом прошептал Фред. – А впрочем, и запас лучины приходит к концу.
Итак, улиток нельзя было есть, и призрак голода снова встал перед путешественниками. Зажгли свет и молчаливо поплыли дальше.
И вдруг глаза Фреда загорелись радостью. Он увидел… Да, он увидел, как со стены сорвалась улитка, упала в воду, и тотчас из воды бесшумно высунулась большая рыбья голова и сомкнула челюсти. Маленький водоворот, и все исчезло.
– Как я был глуп! – закричал Фред. – Ох, сколько мне еще расти от мальчишки до настоящего человека! Все наши несчастья происходят от моей глупости! Почему я не подумал о рыбе?!
– Но, Фредди, как же ты ее поймаешь?
– Ха-ха-ха, сестренка, это уж моя забота!
Фред вытащил из-за подкладки своей шапки рыболовную леску с большим крючком. Он снял с сырой стены улитку, отрезал кусок, насадил его и опустил леску за борт.
Клева долго ждать не пришлось. Резкий рывок, подсечка, и вот на дне лодки забилась короткая толстая рыба с серой чешуей и бледно-розовыми плавниками. На голове ее вместо глаз виднелись маленькие круглые наросты: рыба была слепа.
– Быть может, и эта рыба ядовита? – задумчиво спросил Фред.
– Милый Фредди, теперь пробовать буду я! – взмолилась Элли.
– Нет, – решительно возразил Фред, – мы дадим попробовать Тотошке. Но немного.
Мальчик стукнул бившуюся рыбу веслом по голове, очистил от чешуи, дал маленький кусочек собаке. Тотошка жадно съел, облизнулся и всем своим видом показывал, что хочет еще.
– Нет, дружок, – ласково сказал Фред, – немного потерпи!
Прошел час. Тотошка чувствовал себя хорошо и умильно смотрел на рыб, которых мальчик успел выловить за это время.
– Жаль, что нам нельзя поджарить эту рыбу, – с сожалением промолвила Элли.
– Ничего, будем есть сырьем. Но тоже по чуточке, иначе нам станет плохо.
Дети ели понемногу, но часто и через несколько часов почувствовали себя сытыми. И хотя им уже не грозила смерть от голода, они от всей души пожелали, чтобы их невольное путешествие поскорее окончилось.
Таинственный город
Пучок лучинок убывал с ужасающей быстротой, и наконец наступил момент, когда трепетный огонек на конце последней из них, помигав, угас. Еще несколько секунд виднелся красный уголек, но исчез и он. Тьма…
Да, Фреду и Элли показалось, что их окружила непроницаемая вечная тьма, потому что ни один луч света не мог пробиться через толщу земли, отделявшую их от неба, от солнца. Но что это за чудо? По мере того, как их глаза привыкали к темноте, дети начинали что-то различать в ней…
– Фредди, братишка, я вижу, вижу! – восторженно вскрикнула Элли. – Ой, вижу свои пальцы… Вижу Тотошку! Тебя!..
– И я тоже различаю твой красный свитер! Вижу, как ты машешь руками! Ура!