Белочка сначала испугалась, собираясь дать стрекача, – ведь она помнила предупреждение Ежика. Но потом вдруг поняла, что это и есть людь! Белочка чуть не упала с ветки от радости, волнения и еще каких-то непонятных чувств. Она повесила собранную бересту на ближайший сучок, осторожно подобралась поближе к людю и стала его рассматривать. Он и правда, как рассказывала Синичка, был похож на большого муравья. Только с четырьмя лапками, а не с шестью. И усиков не было.
Людь сидел под березой и сосредоточенно смотрел внутрь странного предмета. Прозрачного, словно изо льда. Потом людь откинул назад голову и поднял предмет, узкой стороной направив прямо в рот. На язык людя упало несколько капель. Людь поморщился и отбросил предмет в сторону.
"Видимо, это у него такая поилка, – подумала Белочка. – Здорово придумано! Видно, правду говорят, что люди – самые умные зверушки на свете. Даже умнее Лисы. Только, как говорит Грач, умный и мудрый – это не одно и то же… Как бы мне хотелось немного поговорить с людьми! Только, я слышала, они нас, остальных зверушек, не понимают. Да и Ежик будет ругаться…"
Белочка вздохнула и хотела было уже бежать домой, чтобы рассказать Ежику и Синичке о встрече с людем, но потом подумала, что надо хотя бы поздороваться. Пусть он и не поймет, но вежливость – есть вежливость!
Белочка спустилась пониже. Она помнила о Ежике, а вместе с ним и об осторожности, поэтому тихонько, в любой момент готовая дать деру, сказала:
– Привет!
Людь поднял голову и уставился на Белочку.
– Привет! – повторила она. – Как дела?
– Приплыли! – вдруг мрачно сказал людь. – Допился, едрена вошь! Вот и белка пришла. Белая горячка то есть…
– А куда вы приплыли? – заинтересовалась Белочка. – Ведь мы в лесу. Плыть можно в речке или озере. Хотя я не знаю, я же не такая умная, как вы, люди.
Людь молчал, заморожено пялясь на Белочку.
– А что вы еще про вошек говорили? – продолжила Белочка. – Я вас могу с одним Зайчиком познакомить. Он по вошкам большой специалист. Они его кусали, а он их любил, и они стали бабочками. А еще, я и правда – белка, и мне очень приятно, что вы меня узнали. Только зовут меня не Белая Горячка, а Белочка…
– А меня Виктор! – сказал людь. – Ты меня, конечно, успокоила. То есть у меня пока не "белка", а всего лишь "белочка"… Маленькая такая беленькая горячечька.
– Да вы не волнуйтесь! – сказал Белочка. Она вдруг почувствовала, что людю по имени Виктор нехорошо. И она решила его успокоить. – Вы не волнуйтесь! Все будет хорошо. И так ведь все нормально!
– Да уж, – пробурчал Виктор, – говорящие белки – это, по-твоему, нормально?!
– А что? – расстроилась Белочка. – Я много говорю, да? Меня мой Ежик тоже иногда ругает, что я много болтаю. Заметно, да?
– Да при чем тут, много или мало? – поморщился людь. – Дело же в принципе! А белки в принципе не должны разговаривать. Это я еще в школе на уроках зоологии проходил.
– Ой, и правда! Вы же меня понимать не должны! – вспомнила Белочка. – Так здорово! Я по-настоящему поговорила с настоящим людем! Вы ведь настоящий?
– Хм? – Виктор почему-то задумался.
– А вы не знаете, почему вы меня понимаете? – спросила Белочка, так и не дождавшись ответа. – Может, вы какой-то особенный людь?
– Нормальный…
– А чем вы занимаетесь?
– Я писатель, прозаик…
– О, прямо как мой Ежик! – обрадовалась Белочка. – Вы тоже про Зайчиков пишите?!
– Нет, я про грибы пишу… – сказал Виктор.
– Правда?! – запрыгала от восторга Белочка. – Тогда вы точно должны с Ежиком познакомиться! Он обожает все, что про грибы!
– О, я сообразил, почему я тебя понимаю! – вдруг сказал людь и даже попытался улыбнуться. – Просто я в измененном состоянии сознания сейчас. Грибов принял, да еще бутылкой водки догнался. Вот и лежу сейчас, с белками разговариваю… А с твоим Ежиком я знакомиться не буду…
– Почему? – расстроилась Белочка.
– Потому что дальше по сценарию должны появиться чертики и зеленые человечки, а никакие не ежики! – уверенно сказал Виктор.
Белочка задумалась.
– Нет, зеленых человечков в нашем лесу не живет! – сочувственно помотала она головой. – Это вам, наверное, в другой лес…
Они немного помолчали, а потом Белочка опять не выдержала паузы и спросила:
– А что такое "сознание"?
– В смысле? – опешил от такого вопроса людь.
– Ну, вы сказали, что у вас сейчас какое-то особое сознание, поэтому вы меня понимаете. А что такое сознание?
– Нет, ты все-таки не Белочка, а самая настоящая "белка", – задумчиво сказал Виктор. – Так как, если даже допустить возможность существования говорящих зверей, вряд ли их будут интересовать вопросы сознания. Впрочем, почему бы и не поговорить? Тема для меня интересная. Я на ней ни один кулек грибов съел…
– Я просто слова такого не слышала, – добавила Белочка.
– Ах да! – хлопнул себя по лбу Виктор. – У животных же нет сознания! Оно есть только у людей…
– Значит, вы от нас отличаетесь только тем, что у вас есть сознание, а у нас нету? – сообразила Белочка.
– Пожалуй! – почему-то с гордостью сказал людь.
– Тогда мне еще интересней стало, что же это такое, со-зна-ни-е? – по слогам повторила Белочка незнакомое слово.
– Ну… Даже не знаю, как объяснить… – людь надолго задумался. Белочке это показалось странным. "Если это такое важное свойство, то почему его сложно объяснить?" – подумала она, но вслух ничего говорить не стала, решив подождать, пока людь соберется с мыслями.
– И у нас и у вас есть способность к восприятию. То есть способность воспринимать объекты окружающего мира. Солнце, вода, шишки, деревья… Восприятие переходит в знание, с помощью которого мы можем действовать среди этих объектов и манипулировать ими. Знание у зверей то же есть, так ведь?
– Ага, – согласилась Белочка. – Особенно у некоторых. Мой Ежик очень много знает. И я тоже, например, не только на шишки смотрю, или, как вы говорите, воспринимаю, но еще знаю, когда их лучше собирать…
– Вот-вот, я об этом и толкую!… – кивнул людь. – То есть на уровне знания и восприятия люди и животные друг от друга по сути не отличаются. Но есть такая вещь, как со-знание, то есть нечто, идущее вместе с знанием, но им не являющееся…
– Не поняла, – честно призналась Белочка.
– Если по-простому, то сознание – это способность формировать знание без внешнего восприятия. Внутри самого себя.
– Это как?
– Как же тебе объяснить… Ладно, давай пойдем с другой стороны! Вот ты кто?
– Я – Белочка!
– Белочек в этом лесу еще целая куча. А кто ты?
– Ну, тогда я Белочка-которая-дружит-с-Ежиком!
– В твоем лесу еще много белочек, которые дружат с ежиками!
– Не-а! – отрицательно замотала головой Белочка. – Я одна такая. И мой Ежик один такой!
– Да не важно это! – почему-то разозлился людь. – Я о принципе, а не о частностях. Я просто хочу тебе показать, что никакая ты не белочка. Это просто твоя текущая обусловленность. А на самом деле ты всего лишь пустота, принявшая форму. Если ты с помощью сознания будешь анализировать себя, то непременно поймешь, что тебя нет! Поняла? Сознание – это способность видеть внутреннюю суть предметов и, самое главное, способность задавать вопрос "кто я?"!
– И кто вы? – вежливо спросила Белочка. Она была не согласна, что ее, Белочки, нет, но спорить с умным людем не стала.
– А хрен его знает!
– Так почему бы вам просто не найти этого мудрого Хрена и не спросить? – посоветовала Белочка.
Людь закатил глаза и прошептал какие-то непонятные слова. Потом снова попытался объяснить:
– Сознание – это способность осознавать себя отвлеченно от внешних объектов и обозначений, независимо от собственной обусловленности физической формой и умом. Сознание – это способность к самоосознанию и поиску себя самого.
– Вы только не обижайтесь, – вдруг сказала Белочка, – но, по-моему, это ваше сознание – довольно ненужная вещь. Или, как сказал бы Ежик, – бесполезная. Ведь, как я поняла, сознание – это способность задавать некий вопрос, на который нет ответа?
– Почему же нет?
– Ну, вы ведь обладаете сознанием? А значит, постоянно задаете себе вопрос, кто вы, но при этом сами все равно не знаете, а знает какой-то Хрен, с которым вы, как я поняла, знакомиться и общаться не хотите. А я, даже и не обладая сознанием, прекрасно знаю кто я. Так зачем нужно это ваше сознание? По-моему, оно не просто бесполезное, оно еще и вредное. Вроде вошек в шкурке. Мешают жить, радоваться, а пользы от них никакой.
– Да, очень хорошее сравнение, – вдруг согласился людь. – Сознание – это как вошки, только внутренние… И так иногда чешется, что хоть на стенку лезь!
– Так надо лечиться! – оживилась Белочка. – Теперь я поняла то, что мне говорил Ежик! Он сказал, что люди – это самые несчастные зверушки. И теперь я поняла почему! Вы просто больные зверушки! И больны вы как раз вот этим вашим сознанием! Лечиться надо.
– А мы и лечимся… – мрачно сказал людь. – Похоже, сознание – это и правда болезнь, раз на протяжении всей цивилизации люди с ним борются всеми доступными средствами.
– А как вы боретесь? Я вот, когда болею, то ищу разные лечебные травки, коренья…
– У нас тоже найдено много средств от сознания. Вон, например… – Людь указал на прозрачный сосуд. – Только это плохо помогает. Не надолго. А потом похмелье, и вскоре опять сознание начинает чесаться…
– Какая страшная болезнь… – посочувствовала Белочка.
– Правда, сравнительно недавно мы придумали новое средство. Телевизор называется… – продолжал людь. – Вот оно, похоже, решит давнюю проблему человечества с сознанием, наконец-то сведя его на нет…
– Вот видите, все будет хорошо! – обрадовалась Белочка. – Успешного вам выздоровления!
Она уже собиралась попрощаться, но почувствовала, что не сказала чего-то важного бедному людю.
– Я вот тут вспомнила, что вы говорили про пустоту… – задумчиво сказала она. – А недавно Ежик мне читал свой новый рассказ, в котором говорится, что пустота появляется, когда нет любви. Может, вы просто никого не любите?
Людь не ответил.
– Только не обижайтесь! – спохватилась Белочка. – Просто скажите, вы белочка или ежик?
– Я не знаю, кто я… – ответил людь.
– Это очень плохо. Это надо обязательно узнать. Потому что, если вы белочка, то вам надо обязательно полюбить ежика, а если вы ежик, то обязательно полюбить белочку. И тогда действительно все будет хорошо. Потому что там, где любят, нет никакой пустоты. И тогда даже вошки превращаются в бабочек, как у одного моего знакомого Зайчика, про которого я уже говорила и про которого мой Ежик много писал…
Белочка вдруг замолчала, пораженная внезапной мыслью, а потом закричала, в восторге запрыгав на ветке:
– Ура! Я поняла, что такое сознание! Это просто внутренние вошки, которые еще не стали бабочками! И эти вошки водятся только в пустоте. Как только вместо пустоты появится любовь, вошки сознания вместе со всеми своими вопросами немедленно превратятся в прекрасных бабочек!
Белочка радостно прыгала на ветке.
– Ничего себе… – наконец смог вымолвить людь. Он смотрел на Белочку широко раскрытыми глазами: – Знаешь, пожалуй, ты не просто белка, ты гениальная белка! Свою следующую книгу я обязательно напишу о любви. И в память о тебе, в ней обязательно будет что-то про хвосты. Потому что у тебя такой замечательный пушистый хвостик…
– Ой, давайте я тогда вас с Лисой познакомлю! – сказала Белочка. – У нее хвостик еще пушистее!…
Они еще немного поговорили, а потом Белочка побежала домой, а Виктор, дожевав оставшиеся грибы, побрел в Город, чтобы писать книгу о хвостах и любви.
Белочка примчалась домой и закричала что есть мочи:
– Ежик! Ежик! Я с людем разговаривала! И он тоже писатель про Заек, как ты!
Ежик выбрался из домика и посмотрел на Белочку.
– Бересты-то принесла? – сказал он.
– Ой, забыла! – расстроилась Белочка. – Но я ее собрала, да! Сейчас сбегаю!
– Да ладно уже! Сиди, где сидишь! – проворчал Ежик. – Я и так уже соскучился. Рассказывай, давай, о чем кричишь на весь лес…
И Белочка очень подробно рассказала Ежику о своей встрече с людем по имени Виктор, о сознании и всем, что она поняла и не поняла.
– Болезнь-то не заразная, не спрашивала? – деловито поинтересовался Ежик, когда Белочка рассказала о сознании и о том, как люди от него мучаются.
– Да нет, вроде! – ответила Белочка. – Он говорил, что ей только люди болеют…
– Ты смотри, если чего замечу, то буду лечить тебя иглоукалыванием. То есть колоть своими иголками, пока сознание не потеряешь и не станешь нормальной Белочкой! А то еще заболеешь и меня заразишь, а мне никаких внутренних вошек не надо!
– Не, я не заболею! – уверенно сказала Белочка. – Ведь у меня есть ты!
Ежик довольно засопел.
– А у меня есть Белочка! – сказал он и от смущения спрятался в домике. – До завтра! – крикнул он из-за двери. Ежик немного постоял в прихожей, а потом, решив, что раз писать все равно не на чем, то можно пойти спать.
– Пока! – сказала Белочка. Она немного посидела рядом с дуплом, а потом все-таки запрыгала обратно на опушку. За берестой.
Земные звездочки
Над лесом сгущались тучи. Тяжелые, грозовые. Казалось, они того и гляди двинутся на землю и раздавят ее. Вдруг проснулся ветер и отчаянно заметался, сдерживая наступление свинцовых туч. Он носился между мрачным навесом и землей, тревожно гудя и залетая в каждую норку и в каждое дупло, чтобы все знали, как он старается спасти лес…
Ежик услышал ветер и заволновался.
– Гроза идет, – подумал он вслух. Ежик боялся грозы, когда вокруг так непонятно гремит, а на небе сверкают страшные молнии.
Он подошел к двери и осторожно выглянул на улицу.
Стало совсем темно. Молний еще не было и грома тоже. И даже дождя, но все равно страшно.
– Белочка! – изо всей силы закричал Ежик. – Белочка!
Он боялся, что из-за шума ветра Белочка его не услышит, но тут ветер, словно понимая, немного утих. А может быть, он понял, что проиграл, поэтому исчез, готовясь уступить дорогу первым крупным каплям дождя… А еще, наверное, ветер тоже боялся грома и молний…
– Белочка! – снова крикнул Ежик, и Белочка тут же выглянула из дупла.
– Привет, Ежик! – тревожно сказала она. – Сейчас гроза будет…
– Вижу! – сказал он. – Мне страшно!
– Мне тоже, – кивнула Белочка.
– Иди ко мне в домик, – сказал Ежик. – Вдвоем не так страшно…
Белочка тут же выскочила из дупла и побежала вниз по сосне. Едва она успела забраться к Ежику в домик, как темное небо разрезала первая молния, осветив пол-леса…
– Ой! – испуганно вскрикнул Ежик и захлопнул дверь, за которой спустя мгновение загромыхал гром. – Бежим!
Он помчался по коридорам своего жилища, а Белочка устремилась за ним. Они быстро добрались до самой глубокой комнаты, в которой Ежик зимовал.
– Прячемся здесь! – сказал он Белочке, и они, прижавшись друг к другу, зарылись в камышовый пух.
Где– то снаружи снова гулко прокатился гром, но совсем не так страшно, как несколько секунд назад.
Белочка и Ежик немного успокоились и даже перестали дрожать.
– У тебя тут совсем не страшно! – наконец сказала Белочка. – Вот когда в дупле грозу пережидаешь!…
– Да уж… – сказал Ежик, представив.
– А сейчас мне уже почти не страшно! Хотя, может быть, это потому что мы вместе. Это надо проверить. Давай, в следующую грозу ты ко мне пойдешь?…
– Фигушки, – пробурчал Ежик. Ему все еще было страшно. Он уткнулся носом в мягкий белочкин живот и закрыл глаза.
Белочка укрыла Ежика пушистым хвостиком и спросила:
– А почему все зверушки боятся грома и молний?
– Не знаю, – сказал Ежик. Он вдруг почувствовал себя очень спокойно и постарался сильнее зарыться в белочкину шерсть. – Наверное, потому что у каждой зверушки есть своя молния…
– Как это? – не поняла Белочка.
– У каждого есть своя молния, которая рано или поздно сверкнет. И когда она настигает, то зверушка перестает быть…
– Разве это возможно? – удивленно спросила Белочка. – Разве может перестать быть то, что уже есть?
– Нет, конечно, – согласился Ежик. – Ты же всегда была, правда?
– Ага, – кивнула Белочка. – Я совсем не помню, чтобы меня когда-то не было, а я бы обязательно запомнила, если бы такое было…
– Да, мы были всегда. То, что уже есть, оно есть всегда. Потому что разве может быть ничего-ничего, а потом раз – и что-то что-то?! Так не бывает. Значит, не бывает и наоборот: сначала что-то что-то, а потом раз – и ничего. Вот поэтому все так боятся грозы и молний. Ведь когда та особая молния сверкает, кажется, что ты перестаешь быть. И это очень страшно.
– Все равно непонятно, – задумчиво сказала Белочка. – Если молния – это когда мы перестаем быть, то, что такое гром? Ведь его мы боимся даже сильнее молний?
– А гром – это то, что происходит между двумя молниями, – ответил Ежик. – Это наша жизнь. Так что молния – это не только конец, но и начало. Просто, смотря с какой стороны смотреть… Каждый гром – это отголосок молнии. Свет становится звуком… Вначале он громкий, а потом все тише и тише, пока не сверкнет новая молния.
– Хм! Я хочу на это посмотреть! – вдруг зашевелилась Белочка. – Пойдем!
– Куда еще? – недовольно спросил Ежик. Он так удобно устроился, и ему совсем не хотелось куда-то идти.
– Посмотреть на грозу! – ответила Белочка. – Чтобы увидеть то, что ты сказал.
– Ты чего, ведь страшно! – испугался Ежик.
– Конечно, страшно! – согласилась Белочка. – Но я вдруг подумала, а вдруг мы боимся грома и молний просто потому, что не можем открыто на них смотреть? И вместо этого забиваемся куда-нибудь поглубже и подальше?
– Да ну тебя! – сказал Ежик. – Мы так хорошо спрятались, мы так хорошо разговаривали. Зачем куда-то идти и чего-то смотреть?
– Потому что на словах можно много всего понять, но это будет неправильное понимание. Тоже на словах. Сначала надо понять что-то, а потом это увидеть… – Белочка вздохнула и повторила: – Иначе понимание будет неправильным…
– Ну, ладно… – неожиданно согласился Ежик, и они пошли в комнату с окном.
Вначале было страшно. Ежик и Белочка снова прижались друг к другу и замерли у окна, закрывая глаза при каждой вспышке и вздрагивая при каждом новом раскате грома. Но потом они стали жмуриться все реже, а вздрагивать все тише. А вскоре и вовсе открыто смотрели прямо в грозу. А она разыгралась на славу. То и дело темное небо разрезали молнии. Иногда длинные, словно ивовый прут, а иногда ветвистые, словно куст. Иногда толстые и яркие, как ствол голого дерева, а иногда тонкие, словно паутина, но зато на полнеба…
– Знаешь, похоже, я все перепутал… – вдруг сказал Ежик.
– Что? – не поняла Белочка.
– Ну, когда мы были там внизу, я сказал, что раскаты грома между двумя вспышками конца-начала – это наша жизнь, а на самом деле, все наоборот: молния – это наша жизнь, а раскаты грома – кажущееся небытие между двумя вспышками…
– Вот почему зверушки боятся грома больше молний?