- Ставьте в камеры свои баночки и просите то, что вам сейчас больше всего нужно. Не забудьте сказать "спасибо", иначе ничего не выйдет.
Лидка затолкала в отверстие банку, зажмурилась и сказала:
- Добрый волшебник Лабаз, я новенькая, и у меня ничего нет, кроме зеркальца и расчески. Дай мне, пожалуйста, полотенце, зубную щетку и немножко конфет "Золотой ключик". Спасибо, добрый Лабаз!
Петька сунул банку и произнес замогильным голосом:
- Я тоже новенький, но не стану просить пустяков…
- Проси гитару! - шепнул я.
Петька отмахнулся и сказал тем же голосом:
- Добрый Лабаз! Мне больше всего не хватает одеяла. Дай мне его, пожалуйста. Спасибо, добрый Лабаз.
Петька отошел от стены довольный и уверенный. А мне все еще не верилось, что это серьезно, а не игра. Но я поборол неловкость, решительно сунул банку и сказал:
- Добрый волшебник Лабаз! Если это не надувательство, дай мне складной нож с двумя лезвиями, отверткой, шилом и напильничком. Вот и все. Спасибо, добрый Лабаз.
Мы нарисовали над камерами личные знаки. Лидка изобразила птичку вроде вороны. Петька нарисовал кораблик, а я - звезду.
- Ни еды себе не попросили, ни посуды, ни спичек, - упрекал нас Степан Кузьмич на обратном пути. - Как жить будете, если Митька не покормит?
- Перетерпим! - выразился Петька, который меньше всех умел терпеть. - В стране Лотарингии один житель пятьдесят шесть дней голодал, только нарзан пил. И ничего. Выжил.
Вечером Митька дал нам картошки, и мы пекли ее на костре подальше от Митькиного жилья, потому что он заварил свой клопомор и отравил всю окрестность тухлым, едучим запахом. А утром, даже не умывшись, мы помчались к волшебной пещере.
- Все будет, как заказано! - кричал Петька. - Вот увидите!
- Я с вами поделюсь конфетами! - пообещала Лидка.
А меня одолевали сомнения, и я молчал.
Пещера дохнула на нас холодом и мраком. Нервное пламя факелов металось и трещало над нашими головами.
Чем дальше шли, тем меньше оставалось у меня надежд на волшебство. Облапошили нас мурлындские затейники.
Теперь вся страна будет потешаться, проходу не дадут…
- Мне страшно, - пропищала Лидка. - Может, пойдем обратно?..
Я взял Лидку за трепещущую руку, чтобы она не так боялась.
- Ладно уж, дойдем. Надо убедиться своими глазами…
Наконец мы добрались до наших камер. Лидкина птичка, кораблик и моя звезда были на своих местах.
- Ну, смотрите… - басом прошептал Петька.
- А сам? - прошептала Лидка дрожащим голосом.
- Чего сам? Пусть Мишка первый, - пробасил Петька.
Я сунул руку в черную дыру, нащупал баночку и вы тащил ее. Баночка была пуста.
ТЕТРАДЬ 4
Кроме пыли и одного дохлого муравья, ничего нигде не было.
- Пусто, - пискнула Лидка. - Нас надули.
Жарко трещали факелы, на стенах шевелились длинные тени. Я размахнулся чертовой банкой, но тут Петька крикнул:
- Постой! Может, он не в банку кладет?
- Конечно, не в банку! - обрадовалась Лидка. - Разве одеяло поместится в банку?! Посмотри еще!
Я не решался попробовать второй раз… Вдруг Лидка закрыла глаза и запустила руку в камеру.
- Есть… - сказала она сдавленным голосом, немного помедлила и вытащила полотенце.
Петька мгновенно кинулся к своей камере - и вытащил оттуда одеяло. Через секунду у нас в руках были и зубная щетка, и конфеты "Золотой ключик", и даже мой прекрасный складной нож с двумя лезвиями, отверткой, шилом и напильничком.
- Он еще и зубную пасту приложил, мятную! - вопила Лидка.
Мы орали и плясали, как дикари на празднике полнолуния. Мы размахивали факелами и обнимались. Лидка засовывала в наши рты конфеты "Золотой ключик". Мы убедились, что есть на свете настоящее волшебство. Мы были счастливы.
- Ты больше всех выгадал! - кричал Петька, раскрывая лезвия моего ножа. В свете факелов лезвия сверкали оранжевыми искрами.
- Согласен на ночь меняться, - сказал я. - Ты мне одеяло, а я тебе - нож!
- Фига!
Лидка первая пришла в себя.
- Мальчики, - сказала она очень добрым голосом. - Видите, как все хорошо получается. Принесем волшебнику еще муравьев и попросим, наконец, еды и посуды. Не пить же втроем из одного котелка. Это негигиенично.
- Плевал я на еду! - орал Петька, который еще никогда не плевал на еду. - Попрошу у волшебника гитару, сяду посреди улицы и буду играть! Хватай банки!
Треща и дымя, догорали наши факелы. Мы выбежали из пещеры окончательно счастливые.
Первого муравья изловил Петька.
- Есть один рыжий! - крикнул он и отправил зверя в баночку.
Пока они попадались по одному, собирать было даже интересно. Но по солнечным поляночкам они ползали десятками, сотнями и целыми колониями. Это, конечно, красиво - смотреть на сверкающий золотой ручеек, но охотничий интерес пропал. Сразу заболели спины, а баночки наполнялись медленно, и конца этому делу не было видно.
- Наверное, у жителей есть какой-нибудь способ, - сказала Лидка. - По штучке и за день банку не наберешь.
Подумаем?
- Ну, подумаем… - согласились мы с Петькой.
Брели дальше, подбирали муравьев, обливались потом и думали. Ничего путного не придумывалось. Лидка смотрела на нас с презрением. Счастье жизни стало меркнуть.
Вскоре вышли на одну полянку, а там стоял, расставив ноги, низкорослый житель и глядел на Солнце.
- И думать не надо! - обрадовался Петька. - Возьмем и спросим.
- Привет! - сказали мы низкорослому жителю.
- Наше вам… Небось новенькие? - спросил он, взглянув на наши утомленные физиономии и почти пустые баночки.
- Новенькие, - признались мы. - Лида, Петька и Миша. А тебя?
- А меня Аркадиус, - важно сказал житель. - Красивое имя?
- Звучное, - согласилась Лидка. - А для чего ты, Аркадиус, на Солнце смотришь из-под руки?
- Изучаю, как Солнце по небу ходит, - сказал Аркадиус.
Петька презрительно фыркнул:
- Это не Солнце по небу ходит, а Земля поворачивается, простота ты деревенская!
- Что поворачивается? - спросил Аркадиус, округлив глаза.
- Земля! - повторил Петька.
- А как ты докажешь? - потребовал Аркадиус.
Петька долго думал, чесал в затылке, но никакого доказательства вращения Земли так и не вспомнил. Мы, кстати говоря, тоже…
- Чудеса… - прошептала Лидка. - А может, она и не вертится?
В ее синих глазах появился страх, а изумление Аркадиуса прошло. Он снова посмотрел на нас свысока и заявил:
- Не может Земля вертеться. Ты в уме ли, житель Петька? Представь себе только, что Земля чуть-чуть повернулась. Мы бы все покатились, как по косогору.
- Верно… - ужаснулась Лидка.
- Море вместе с рыбаками выплеснуло небо, как похлебка из перевернутой миски.
- Правда… - пискнула Лидка.
- Развалились бы дома, покатились камни, бревна и лошади, сметая все на своем пути. Одни только птицы летали бы в небе… Впрочем, куда они будут садиться на ночь, если Земля перевернется вверх тормашками? Теперь ты понял свою глупость, Петька?
- Понял, - сказал Петька, ошеломленный картиной катастрофы.
- А все-таки она вертится! - прошептал я в сторонку.
- Земля стоит незыблемо, - заявил Аркадиус, - а Солнце ходит по небу своими путями. От каждой елки и от каждой палки падает тень, и ползет она по земле с равномерной скоростью…
Возле Аркадиуса было воткнуто в землю несколько палок.
- Если Солнце восходит в шесть утра, а заходит в шесть вечера, то тень от палки ползет по земле двенадцать часов, - продолжал умный Аркадиус. - Я намечаю эту линию колышками, а потом делю ее на двенадцать частей. Вот тебе и час! Мудро?
Я думал, Петька закричит, что солнечные часы изобрели еще древние греки, но он, посрамленный, молчал. Тогда я сказал:
- Это называется "солнечные часы".
- Подходящее название, - одобрил Аркадиус. - Спасибо, Миша, что подсказал. Все умею, а вот названия не умею выдумывать…
Не стоило объяснять, что название придумал не я…
- Теперь, - сказал Аркадиус, - я знаю, что такое час. А вот который час, - этого я еще не знаю.
- Мудри дальше, - буркнул обиженный Петька. - Может, когда и узнаешь…
- Аркадиус, - сказала Лидка. - Объясните нам, как жители ловят муравьев? Штучками, или есть какой-нибудь способ?
Мудрый Аркадиус рассказал нам:
- Они собирают муравьев очень непроизводительным способом. Тыкают палкой в муравейник, а потом стряхивают муравьев с падки в баночку. Много ли их вцепится в палку? От силы три десятка. У меня нет времени так собирать муравьев…
- И что ты изобрел? - спросил я, уверовав в Аркадиуса.
- Это моя тайна. Но за то, что ты мне подкинул название, могу сообщить. Только не рассказывайте жителям! - попросил Аркадиус.
- Ни за что! - поклялись мы.
- Тогда слушайте… Я заметил, что у муравьев очень развито чувство дружбы. Если один попадает в беду, остальные бросаются его выручать.
- Какие хорошие муравьи! - воскликнула Лидка.
- Очень хорошие, - согласился Аркадиус. - Но умный и хитрый враг может употребить твои добрые качества в своих интересах. Так часто бывает…
- И ты употребил? - спросила Лидка с укоризной.
- Что поделаешь, - вздохнул Аркадиус. - И вот - я вставляю банку в муравейник и бросаю в нее одного муравья. Он пищит, зовет на помощь. Приятели бегут выручать и друг за дружкой валятся в банку. Когда банка наполнится, я беру ее и, посвистывая, отношу в Лабаз. Это ли не мудро?
- Гениально! - воскликнул Петька. - Теперь мы обеспечены!
Лидка всхлипнула и сказала:
- Это безнравственно. Как не стыдно!
- Аркадиус прав, - решил я. - Пошли искать муравейники. Не все ли равно, каким образом попадет муравей в мою банку.
- Браконьеры безжалостные, - простонала Лидка, но все-таки пошла вслед за нами.
Мы нашли три муравейника и вставили в них баночки. Дружные, но глупые муравьи посыпались туда водопадом. Банки наполнялись, а нам делать пока было нечего.
- Есть охота, - пожаловался Петька.
- Пожуй кончик одеяла, - предложил я.
- Дубина, - выразился Петька. - Я страдаю, а ему хоть бы что. Лидочка, у тебя не осталось конфетки?
- Ты больше всех моих конфет слопал! - сказала Лидка.
Петька притих и стал жевать веточку. А банки скоро наполнились.
У костра около волшебной пещеры сидел симпатичный доктор Клизман. С уважением посмотрев на наши полные банки, он дал нам по факелу и похвалил за старательность, потому что знал, каким мудрым способом мы собрали муравьев.
- А как вы на них охотитесь? - ядовито спросил Петька.
- А я и не охочусь, - покачал головой доктор Клизман. - Потому что я занят в сфере медицинского обслуживания жителей.
- А материальные блага из пещеры вы получаете? - спросил я.
- Когда все здоровы, тогда получаю. Но если кто так серьезно заболеет, что не сможет собирать муравьев, тогда не получаю, пока не вылечу жителя.
- Значит, когда не работаете, тогда получаете, а когда работаете, тогда не получаете? - удивился Петька.
- Вот именно, - сказал доктор Клизман и потряс бородкой.
- Поразительная страна! - воскликнул Петька и пошел в пещеру.
Мы спустились в сырое подземелье, и снова стало жутковато. Но теперь мы знали, что волшебник работает честно.
Петька сунул банку в камеру и произнес замогильным голосом:
- Дорогой Лабаз! Я со вчера ничего не ел, у меня живот к спине прилип и кишка кишке бьет по башке. Я набрал полную банку муравьев, затратив необыкновенное количество труда и усилий. Дай мне за это кило колбасы, полкило сыру, кило вареного мяса, кило шоколадных конфет "Мишка на севере", три пачки печенья "Мария" и жареную курицу. Не очень много за полную банку, да? Завтра я тебе еще наберу. Спасибо, добрый Лабаз.
- Это ты на всех попросил? - поинтересовалась Лидка.
- Вот еще! - сказал Петька. - У вас свои языки есть.
Поставив баночку в камеру, Лидка сказала:
- Дорогой волшебник Лабаз! Я очень люблю вкусные вещи, но я понимаю, что ты все даешь даром, и мне стыдно только за одно спасибо просить слишком много. Дай только большую сладкую булку, еще конфет "Золотой ключик", немножко чернослива и пачку чая. Спасибо, добрый Лабаз!
- С такой пищи ноги протянешь, - сказал Петька.
- Как бы кому-то из нас не пришлось протягивать руку! - сказал я, поставил в камеру банку и, подумав, попросил: - Добрый Лабаз, во-первых, дай мне спичек. А из пищи: картошку, сахар, хлеб и помидоры. Я их очень люблю. Дай еще мяса и лопату. Все. Спасибо.
Переночевали мы опять у Митьки. Голод терзал жестоко, потому что вечером съели только по две картофелины и одну лепешку на троих. Утром кое-как сполоснулись в ручье и отправились в волшебную пещеру. Было тепло и тихо. Приветливо светило невысокое еще солнышко, и настроение у нас было, в общем, хорошее. Даже шкодник Петька подобрел и не сломал по пути ни одной ветки. Он свистел красивые песни, а когда уставали губы, мечтал вслух, как вынесет из пещеры всю еду, разложит вокруг себя на полянке и будет лопать, лопать и лопать, пока живот не раздуется шире дивана. Слушая его завлекательные речи, мы глотали слюнки и начинали жалеть, что попросили так скромно. Конечно, мы не надеялись, что Петька с нами поделится.
Около костра никого не было, он едва тлел. Петька опять удивил нас: набрал хворосту и подкинул в костер.
После этого мы запалили факелы и спустились в подземелье. Петька сунул руку в свою камеру, долго там шарил - мы подумали, что ему никак не вытащить, и вдруг заорал:
- Нету!!!
Он повернулся к нам. Оранжевый огонь факела освещал растерянное лицо и трясущуюся нижнюю губу.
- Надувательство… - пробормотал Петька. - Так не игра!
- Сейчас я посмотрю, - сказала Лидка и вытащила из своей камеры пачку чая и кулек с конфетами "Золотой ключик". - Больше ничего. Ни булки, ни чернослива.
Миша, а у тебя что.
Мне повезло больше всех. Волшебник дал мне корзину с картошкой, пакеты с сахаром, мукой и солью и еще лопату.
- Вот так! - сказал я, очень довольный. - Волшебник не одобряет баронские замашки. Жареные курицы в Мурлындии не полагаются. Удовлетворюсь жареной картошкой!
- А я что буду есть? - завыл Петька, поднял глаза кверху. По его лицу катились крупные слезы. - Ребята, вы не дадите мне умереть с голоду? Мне ведь еще только тринадцать лет!
- Конечно, не дадим, Петенька! - воскликнула Лидка. - На, родной, съешь конфетку!
- Ладно, от голодной смерти мы тебя спасем, - сказал я. - Поделимся всем, что имеем. Но в другой раз будь скромнее.
- Еще бы! - обрадовался Петька, и слезы его высохли. - Теперь я знаю, чем тут кормят.
Он засунул в рот две конфеты и даже улыбнулся.
Вот так мы и узнали, что добрый Лабаз ограничивает свои дары самыми простыми продуктами и предметами первой необходимости самого низкого качества - из тех, что лежат у нас на прилавках под вывеской "уцененные товары". Покладистые жители не обижались. Только мой нож внес в мурлындские умы некоторую сумятицу: все знакомые в один голос заявили, что с ножом мне здорово повезло. Многие пытались повторить операцию, но красивых ножей с двумя лезвиями из нержавеющей стали добрый Лабаз никому не выдал. По Мурлындии разнесся слух, что я любимец волшебника. Благосклонность великих персон окружает тех, на кого она падает, некоторым ореолом. Жители издалека кидались, чтобы со мной поздороваться.
Как-то раз я получил за полную банку муравьев новенький топор. Я насадил его на топорище и заточил об камень. Забавляясь новой вещью, мы с Петькой порубили зазря много деревьев, но скоро одумались и решили сотворить что-нибудь полезное. Лидка просила построить дом, но это показалось скучным, и мы построили качели. Нехитрый снаряд произвел могучее впечатление. Мы успели покачаться только с полчасика, потом набежали жители и стали умолять дать и им попользоваться новой потехой. Жители выстроились в длинную очередь. Они качались даже ночью при свете факелов. И тут я впервые в жизни понял, что тот, кто делает что-то новое, обязательно наживет себе врага.
Зампотех Федя отвел меня в сторону и сказал мрачным голосом:
- Миша, это нечестно. У тебя должно быть чувство товарищества. Потехи - моя специальность. Выбери себе другое.
Сперва я не очень понял, что он имеет в виду, и спросил:
- Как это понимать?
- Понимать это надо так, - растолковал зампотех Федя: - Если у тебя возникает подобная мысль, приди и скажи: так, мол, и так, знаю, как устроить какую-то потеху. А я тебя угощу.
- А потеху сделаешь сам и скажешь, что это ты продумал?
- Ну конечно, - беззастенчиво согласился зампотех Федя. - Значит, мы с тобой договорились?
- Договорились, - согласился я, и Федя пожал мне руку. Но я заметил, что недобрый блеск в глазах его не пропал.
Пришел и король Мур со своей королевой Дылдой. Сперва король качался в мантии, потом разгорячился, скинул ее, а заодно и корону. Дылда не решалась скинуть тяжелое, длинное платье. Она не качалась, а просто мучилась в этом музейном наряде. Помучившись, она отошла и села на травку с печальным выражением на лице.
- Надо помочь бедной королеве! - сказала Лидка. - Посмотрите, тетенька чуть не плачет.
Она подошла к горюющей Дылде и стала ей что-то рассказывать. Королевино лицо постепенно прояснялось. Лидка с королевой обнялись и быстрым шагом пошли в сторону дворца.
Дожидаясь очереди, жители коротали время по способности. Одни играли в чехарду, другие пели песни, тут же и боролись, и латали драные одежки. Зампотех, чтобы примазаться, приволок патефон. Доктор Клизман залез одному бедняге в рот и расшатывал большими блестящими щипцами зуб. Из-за солидности возраста доктор не качался на качелях, но наблюдал забаву с любопытством. Он же оказывал срочную медицинскую помощь поспорившим изза очереди.
Короля Мура пропускали через пятерых. На качелях он развеял свою постоянную печаль и подошел ко мне почти веселый.
- Голова у тебя, любезный Миша, несмотря на странное увлечение, работает хорошо, - похвалил меня его величество. - Подумать только, изобрел такую потеху!
- Мне кажется, - ворчливо произнес доктор Клизман, - что сегодня добрый волшебник получит намного меньше муравьев.
- Чепуха, любезный доктор, - улыбнулся король. - Ему-то какая разница - больше или меньше?
- Существенной разницы, конечно, нет, - сказал доктор. - Но дело в том, что жители получат меньше продуктов. Их организмы похудеют, ослабнут и расположатся к заболеваниям, которые…
Внезапно доктор ахнул и стал тереть глаза кулаками.
- О великий Лабаз! - воскликнул он, зашатался и рухнул на землю в глубоком обмороке.