Всё было бы хорошо, если бы не злая мачеха царевича, которую называли Лаборантом. Она до того возненавидела Квакушу, что однажды решила отдать её для какого-то Опыта. Только чудом Квакуше удалось вырваться из рук злой царицы и отыскать дорогу домой.
А о том, сколько раз ей удавалось перехитрить зоркую длинноногую Цаплю или беспощадного Ужа, об этом в заводи ходили целые легенды.
Квакуша Премудрая слегка проквакшлялась и ещё раз оглядела потомство.
- Ну так вот, детки, слушайте, что я скажу, - начала она. - Однажды утром я сидела на кочке. И вдруг, откуда ни возьмись, прилетела серебряная стрела и упала прямо передо мной.
- А что было дальше? - подпрыгнув от нетерпения, спросил один лягушонок. - Это была человеческая стрела, да?
Другие лягушата зашикали на него.
Но Квакуша Премудрая прервала свой рассказ и насторожилась. Она первой услышала непонятный топот, который, приближаясь, становился всё громче.
- Потом доскажу, - поспешно произнесла она. - А сейчас прячьтесь кто куда!
Описав широкую дугу, Квакуша Премудрая первой шлёпнулась в заводь. Многочисленное потомство с готовностью последовало за своей бабушкой.
Словно крупный град прошёлся по заводи. И снова всё замерло.
Через мгновение из-за кустов показались два мальчика с разрисованными лицами. Они внимательно рассматривали всё, что попадалось им на глаза.
- Эти мальчики называются свирепыми индейцами, - тихо квакнула бабушка своему потомству.
Так как в этих краях индейцы не водились, лягушата с изумлением вытаращились на них.
Неподалёку от того места, где прятались внуки и правнуки Квакуши Премудрой, "индейцы" остановились.
Вода была чистой и прозрачной, словно школьные окна перед началом учебного года. Среди тёмно-зелёных листьев ослепительно сияли, будто маленькие солнца, белые и жёлтые кувшинки. Над камышом поднимались розовые струи пара. За спиной у "индейцев" мерно и спокойно, словно живое существо, вздыхал лес.
- Ну как, Серёжа, хорошее место? - спросил "индеец", бежавший первым. - Я здесь буду репетировать "Сказку о попе и о работнике его Балде". Тихо, и никто не будет мешать.
- Место неплохое, - согласился "индеец" Серёжа и потрогал ногой воду. - Тёплая… Искупаемся, Вить?
- А ещё я приду сюда с удочкой, - сказал Витя. - Ты видел, какие у меня чудесные рыболовные крючки?
- Ты их мне уже сто раз показывал.
Неподалёку от ребят склонилась над водой старая ива. Одна из её веток протянулась далеко над заводью, и зоркий глаз Капустина сразу же оценил это.
- Чем не вышка для прыжков? - воскликнул он. - Чур, я первый!
Серёжа посмотрел на корни старой ивы. Они были подмыты водой. Недолго, видно, осталось жить дереву.
"Надо бы укрепить эти корни, - подумал он. - Землей засыпать. И тогда ива ещё сто лет простоит".
Его дедушка жил в селе. И Серёжа, когда приезжал к нему в гости, с удовольствием возился в саду.
А Витя уже стоял на ветке.
- Смотри, как я сейчас прыгну! Ласточкой, понял?
Но ласточка Вите не удалась. Он шлёпнулся о воду животом, точь-в-точь как лягушка.
Когда после Витиного приводнения улеглось громкое эхо, Квакуша спросила:
- Теперь знаете, от кого произошёл человек?
Лягушата смущённо переглянулись. Этого они не знали.
- Человек произошёл от земноводных, - пояснила Квакуша. - Короче говоря, от нас с вами.
- Почему? - недоверчиво квакнул самый рослый лягушонок.
- Ты видел, как прыгнул этот мальчик? - спросила Квакуша Премудрая. - Он прыгнул точь-в-точь как мы, лягушки!
Больше Витя с ветки не прыгал. Он сидел на берегу и растирал покрасневший живот.
- А у тебя неплохо получается, - похвалил он Серёжу, когда тот вынырнул из воды.
- Так я же занимался в секции по прыжкам в воду.
- Да? - удивился Витя. Чудак этот Серёжа! Занимается в секции - и ни слова об этом. Будь Витя на его месте - о прыжках в воду давно знал бы весь санаторий!
- Зато я, Серый, умею быстро плавать. У меня дядя моряк, он показал мне один способ, баттерфляй называется. А ты каким способом плаваешь?
- Вольным.
Витя обрадовался: вот сейчас он покажет, как нужно плавать! Подумаешь, какой-то там вольный стиль! Это же всё равно, что никакого.
- Давай наперегонки, - предложил он. - До тех кувшинок и обратно.
Не дожидаясь согласия, Витя провёл на самом краю берега жирную черту. Подождав, пока Серёжа станет рядом, скомандовал:
- Раз, два… три!
И… сразу же отстал. Баттерфляй ему явно не помог.
К тому же появились водоросли, и плыть стало гораздо тяжелее. Но сдаваться первым никто не хотел, и пловцы, круша буро-зелёную колышущуюся стену, с усилием прокладывали себе путь к кувшинкам. За мальчиками оставалась широкая чистая дорожка с вырванными водорослями по краям.
Наказание
Барбула сидел за корягой, занесённой илом, и поджидал ненасытную Зубатку. Несмотря на предупреждение, она снова и снова подкрадывалась к садику мальков, и хозяин заводи решил поймать злодейку на месте преступления.
Вокруг весело шныряли мальки, успокоенные присутствием своего главного защитника. Но вдруг они встрепенулись и нырнули в заросли.
По реке стремительно плыла старшая дочь Барбулы Омаша. Увидев отца, она ещё издали закричала:
- Сидишь, да?
- Сижу, - ответил Барбула и насторожился: Омаша просто так не появлялась, её приход всегда сопровождался неприятностями.
- Отдыхаешь, да? - снова спросила Омаша и вдруг заголосила: - А меня, разнесчастную, лучше бы рыбаки опутали своими сетями, чем терпеть такое! Лучше бы мне, бедной, очутиться на суше в самый солнцепёк! Ой, горькая моя судьбина, обижают меня, несчастную, все, кому не лень!
"Тебя обидишь, как же!" - с сомнением подумал Барбула и спросил:
- Что с тобой? Что-нибудь случилось?
- Ах, ты даже не знаешь ничего! Тогда, может, тебе известно, почему замолчал телефон?
- Телефон? - переспросил Барбула. - А почему он замолчал?
- Потому что ты во всём виноват!
- Я? - изумился Барбула. - Да успокойся ты, говори толком…
Он очень не любил, когда на него кричали. Плохо приходилось тому, кто повышал на него голос. Одной только Омаше это проходило безнаказанно, перед ней все в заводи отступали. К тому же она была его дочерью. А с детьми всегда нужно говорить спокойно и ласково.
- Конечно, ты! - продолжала кричать Омаша. - Кто позволяет им делать всё, что угодно? "Купайтесь, мальчики, где вам только вздумается! Ломайте, детки, всё, что вам под руку попадёт!"
- О каких детях ты говоришь?
- Как о каких? О тех, которые приехали лечиться.
- Но я их даже не видел как следует…
- Ах, не видел! Тогда хоть послушай, что они вытворяют. И где - в моём подводном огороде! Сначала с твоей ивы прыгали, а потом в огород ворвались…
- С ивы? - ужаснулся Барбула и подпрыгнул на месте.
С этой ивой была связана вся его жизнь. Так уж повелось у водяных жителей: они выбирали себе дерево и росли вместе с ним. И если ива упадёт - Барбула тотчас распрощается с жизнью. Ива Барбулы была старой, корни её наполовину подмыты водой - вот-вот свалится в реку... А ещё эти дети залезли на неё!
Вскоре они нашли Бухтика. О нападении на огород он уже знал.
- А где Чара? - встревоженно спросил он. - С ней ничего не случилось?
Чара была его любимой сестрой. С ней и поговорить можно было, и посоветоваться. Не то что старшая сестра!
- Что с ней может случиться? - раздражённо ответила Омаша. - Она же чуть свет отправляется к своим родникам. Какие-то ручьи для неё важнее огорода и моего телефона!
- Почему твоего? - возразил Бухтик. - Ведь изобрёл его я!
- А кто им пользуется - ты или я?
- Ты, - признал Бухтик. - Только тебя и слышно.
- Вот видишь! Значит, он мой собственный!
И, не желая больше разговаривать с братом, Омаша вырвалась вперёд.
Добравшись до пригорка, на котором стоял домик его дочерей, Барбула остановился и с облегчением вздохнул: его ива всё ещё держалась за землю корнями!
Зато над огородом, похоже, пронеслась буря. Гирлянды водорослей жалкими клочьями валялись перед жилищем, во дворе, на крыше... Вокруг испуганно суетилась стража - увёртливые хвостовёрты с крепкими челюстями.
Длинные толстые стебли, служившие телефонными проводами, тоже были разорваны.
- Бедное моё изобретение... - жалобно пробормотал Бухтик.
Немного поодаль слышалась возня и частые шлепки по воде - это Витя и Серёжа всё ещё воевали с водорослями.
Хозяин заводи подозвал к себе Кусика, самого крупного из хвостовёртов, и спросил:
- Куда же смотрела твоя стража?
Кусик смущённо вильнул хвостом: стража смотрела, где бы лучше спрятаться.
- А что нам оставалось делать? - сказал Кусик. - Они же во-он какие огромные!
- Так вот, даю вам последнюю возможность исправиться, - строго проговорил Барбула и, показав в сторону купающихся детей, добавил: - Нужно их хорошо наказать!
- Будет наказано! - с готовностью ответил Кусик. Но исполнять приказание не спешил. - А они сдачи не дадут?
- Ты как думаешь? - спросил хозяин заводи у сына.
- Наверное, не дадут, - подумав, ответил Бухтик. - Они вас попросту не заметят.
- Тогда другое дело, - оживился Кусик. - Стража, за мной! - крикнул он и, воинственно взмахнув хвостом, первый бросился к нарушителям...
- К вам? - испуганно переспросила Оля. - За что вас кусать? Вы же не знали, что там столько жителей!
Наконец ребята добрались до кувшинок и остановились передохнуть перед обратной дорогой.
- И откуда здесь столько водорослей? - удивлялся Витя. - Если бы не они, я бы показал тебе, Серый, что такое баттерфляй... Ой!
- Что с тобой? - спросил Серёжа.
- Что-то за ногу укусило... Ой!
- Но что здесь может укусить? - удивился Серёжа. - Здесь же нет ничего. - И вдруг почти до половины выскочил из воды: - Ох!
- Ой! - поддержал его Витя. - Плывём к берегу!
И он заработал руками так быстро, что со стороны могло показаться, будто над водой летит вертолёт.
- Теперь меня в эту заводь и калачом не заманишь, - сказал он на берегу.
- Слушай, Вить, - сказал Серёжа, - я знаю много стилей плавания, но такого ещё не видел. Как он называется?
- Как называется? - переспросил Витя и почесал укушенное место. - Это совершенно новый стиль. И называется он спасительным.
- Очень быстрый стиль, - сказал Серёжа.
- Слабо кусали, надо было сильней, - заявила Омаша возвращающимся хвостовёртам. - Ну ничего, это ещё не всё… - Потом она повернулась к Бухтику и спросила: - Можешь починить свой телефон?
- Он не мой, - возразил Бухтик. - Он твой. Мы же недавно говорили об этом.
- Вот как… - Омаша на мгновение задумалась. - А кто его выдумал - я или ты? - спросила она.
- Ну, я, - признал Бухтик.
- Вот видишь? Значит, ты его и чинить должен.
Бухтик вздохнул и нехотя начал связывать обрывки толстых водорослей.
"Хочу море морщить…"
На следующее утро Барбула с сыном приводили в порядок огород Омаши и Чары. Об этом их попросила Омаша. Самой же Омаши с ними не было: она чуть свет уплыла по своим делам к Зубатке.
Не было и Чары. Она не могла оставить без присмотра родники, которыми питалась река.
- Работаем всё да работаем, - недовольно ворчал Бухтик. - Моё оно, что ли? А тот, кому нужно работать, по гостям плавает.
- Перестань, Бухтик, - сказал Барбула. - Она твоя сестра. А просьбу сестры надо выполнять.
- Я и выполняю…
Бухтик разогнулся и покачал головой: работы ещё предстояло очень много. Случайно взглянув на берег, он увидел Витю Капустина, приближающегося к заводи.
- Смотри, отец, к нам снова гости!
Барбула недовольно нахмурил брови.
- Опять что-нибудь натворит… Мало ему других мест.
Хозяин заводи подозвал к себе Кусикову стражу, поплыл к берегу и затаился под оголённым корнем старой ивы: он решил сразу же, как только Витя бросится в воду, выпустить в атаку храбрецов хвостовёртов.
Бухтик присел рядом с отцом.
Но Витя Капустин и не думал лезть в заводь. Он пришёл репетировать. С собой Витя принёс книжку и кусок старой верёвки, которую выпросил у дяди Кости, слесаря санатория.
Он размотал верёвку, присел на траву и, заглядывая в книжку, забормотал про себя:
- Кручу я, значит, верёвку, а Бес вылезает и спрашивает… Я ему отвечаю… потом снова… и ещё… Так, понятно. - И он поднялся: - А теперь - громко и с выражением!
Словно плетью, хлестнул Капустин концом верёвки по воде и суровым голосом начал:
Да вот верёвкой хочу море морщить, да вас, проклятое племя, корчить…
Ни жив ни мертв затаился Барбула в своём укрытии. Верёвка зловеще описывала круги по воде, почти касаясь головы хозяина заводи.
А храброй Кусиковой стражи и след давно простыл.
- Что с ним? - улучив минуту, шёпотом спросил Барбула у сына. - Чего он так ругается?
- За вчерашнее, наверное.
- Тсс… Снова начал!
Наконец Витя окончил репетицию. Он смотал верёвку, поднял книгу и, бросив на заводь последний грозный взгляд, ушёл.
Барбула долго сидел молча. Потом с большой тревогой в голосе произнёс:
- Кажется, он что-то затеял.
- Может быть, - согласился Бухтик. - Не мешало бы снова пойти на разведку!
- И это нужно сделать немедленно! А вдруг нам всем грозит смертельная опасность?
Бухтик посмотрел на небо. Солнца не было видно за тучами. Но дождь уже кончился.
- Может, попросить лешего Даваню? - предложил Бухтик.
Барбула покачал головой.
- Он пошёл в соседний лес, и неизвестно, когда возвратится. Может, скоро, а может, и через неделю.
- Значит, пойду я, - задумчиво произнёс Бухтик. - Больше некому.
- Может, как-нибудь обойдётся? - с надеждой произнёс Барбула.
- А если нет? - возразил Бухтик. - Кстати, я видел там несколько луж. Хорошо, если они не высохли!
Он обождал, пока солнце скроется за самой большой тучей, и выскочил на берег.
Знакомство
Серёжа сидел на скамейке и думал, чем бы заняться.
Было то чудесное время между утренней прохладой и предобеденной жарой, когда солнечные лучи уже достаточно теплы, а в прохладную тень совсем не хочется. В такое время лучше всего погонять мяч, побегать наперегонки или просто побродить по луговой траве… Но Серёжа только что вышел из рентгеновского кабинета и ещё не решил, какое из этих приятных дел ему больше по душе.
Солнце припекало всё сильней, и Серёжа расстегнул ворот рубахи. Конечно, неплохо бы сейчас искупаться, но бежать одному к реке не хотелось, а в душевую не попадёшь - там возился слесарь дядя Костя. До Серёжи явственно доносились частые удары, звяканье железа, шум воды, вытекающей из крана.
Потом тётя Клава ударила в колокол. Это означало, что все должны принимать лекарство.
Серёжа вытащил из кармана пузырёк, вытряхнул одну таблетку на ладонь. Но таблетка неожиданно проскользнула между пальцами и покатилась по дорожке. Пришлось забросить её подальше в кусты, чтобы она никому, в особенности строгой тёте Клаве, не мозолила глаза.
- Вот теперь всё в порядке, - послышался из душевой довольный голос дяди Кости. Звяканье прекратилось, вода перестала шуметь - наверное, дядя Костя закрыл краны и ушёл.
"Пойти, что ли, почитать книжку? - подумал Серёжа. - Да, это, пожалуй, будет лучше всего".
И в эту самую минуту сзади него, в кустах, послышался тихий шёпот:
- Серёжа!
Серёжа прислушался. Может, ему показалось?
Шёпот повторился. Кто бы там мог быть?
Серёжа поднялся и раздвинул ветви жёлтой акации. И чуть не вскрикнул от изумления.
Прямо перед ним сидел непонятный пришелец, тот самый, который мелькнул за окном тогда, дождливым вечером. Лохматый, как медвежонок, тёмное лицо… Схватившись руками за горло, словно его что-то душило, незнакомец неотрывно глядел на мальчика.
Серёжа невольно отступил назад. Но тут же остановился.
"Может, это какой-то шутник из драмкружка?" - подумал он.
- Ты на репетицию не опоздаешь? - спросил Серёжа.
- На какую репетицию? Ой-ой-ой… Воды, Серёжа!.. - В этом крике была невыносимая боль.
Наверное, незнакомцу и вправду очень плохо.
- Воды…
"У него солнечный удар", - решил Серёжа.
Он оглянулся, собираясь позвать кого-нибудь на помощь, и тут его взгляд остановился на открытом окне душевой.
- Давай сюда! - скомандовал Серёжа.
У пришельца уже не было сил, чтобы вскарабкаться на подоконник, и Серёжа подсадил его. Он оказался тяжёлым, да и ростом не намного меньше самого Серёжи.
- Но здесь же нет никакой воды! - оглядываясь, хрипло произнёс странный гость.
- Как это нет?
Одним рывком Серёжа взобрался на подоконник, затем спрыгнул на пол и открыл кран.
- Вот ви…
Договорить он не успел. Словно смерч пронёсся мимо Серёжи, отбросив его в сторону. А странное существо уже подставляло под тугие струи воды мохнатые плечи, руки, запрокидывало голову и, захлёбываясь, всё пило и пило.
- Ты бы хоть разделся, - отряхиваясь от брызг, летевших во все стороны, сказал Серёжа. - Кто же в одежде купается?
- В какой одежде? Нет у меня никакой одежды.
"Прикидывается, - подумал Серёжа. - Или так в роль вошёл, что и выйти не может".
Но тут он увидел такое, что на голове у него зашевелились волосы. Вместо нормальных человеческих ступней у этого были… копытца. Значит…
Значит, это не была репетиция.
Знакомство продолжается
А незнакомец уже протягивал руку.
- Меня зовут Бухтик Барахтиков Барбула. Барбула - мой отец, он в здешней речке хозяин. А Барахтиков - моё прозвище. В детстве я плавал не бесшумно, как все наши, а барахтался так, что только брызги летели… А тебя зовут Серёжей.
Бухтик улыбнулся мальчику такой доверчивой улыбкой, что страх, который только что охватил Серёжу, бесследно исчез.
- Откуда ты меня знаешь?
- А я к вам заглядывал в один хороший дождливый вечер.
- Помню, - сказал Серёжа.
- Ну вот. А ещё я видел вас в заводи…
Неожиданно улыбчивое лицо Бухтика посерьёзнело, и он сказал:
- Я ведь не просто так пришёл, Серёжа. Я пришёл узнать, какая опасность нам угрожает.
- О какой опасности ты говоришь?
Когда Бухтик рассказал о приходе Вити Капустина и о верёвке, которой тот мутил воду, Серёжа захохотал так, что у него даже слёзы побежали из глаз.
- Что с тобой? - встревожился Бухтик. - Ты плачешь или ты смеёшься?
- Бухтик, да ведь это игра всё! - еле выговорил Серёжа.
- Игра? Значит, никакой опасности нет?
- Её и не было!
- Вот здорово! - обрадовался Бухтик. И тут же попросил Серёжу: - Пожалуйста, ударь меня.
- Зачем?
- Затем, что я виноват перед тобой. Вот ты меня только что от смерти спас и опасность отвёл, а я вчера даже пальцем не шевельнул в защиту, когда Кусикова стража напала на вас.