Они быстро сбегали к дяде Косте за лопатами и принялись засыпать корни землёй.
- Теперь она долго будет стоять, - говорила Оля.
- Сто лет простоит, - подтвердил Серёжа.
Неожиданно у них за спиной послышалось:
- Вот вы где!
Лопата выскользнула из Олиных рук. Оля застыла, не смея оглянуться.
Но это был не Бухтик, а Витя Капустин. Он подобрал упавшую лопату и стал рядом с Серёжей.
- Жарко, - пожаловался он. И тут же похвастался: - А спектакль получается что надо. Ох и попляшет же у меня этот Бухтик!
- Зачем ему плясать? - спросила Оля.
- Затем, что так говорится в сказке. Ты же читала её?
- Читала, - ответила Оля и замолчала. Почему-то ей стало жаль Бухтика.
"Нечистой силе" посчастливилось
В лесном санатории начали происходить загадочные случаи.
В самых укромных уголках раздавались вдруг громкие крики: то содрогающий воздух возглас выпи, то мрачное карканье ворона. И всякий раз тётя Клава, вздрагивая, хваталась за швабру и бормотала:
- Прямо-таки нечистая сила! И откуда она только взялась на мою голову?
Затем странные крики начали всё чаще доноситься из палаты, где жили Витя Капустин и Серёжа Войников. А время от времени оттуда слышалось такое разудалое уханье филина, что вздрагивала не только тётя Клава. Даже оконные стёкла и те тоненько дребезжали от страха.
А через день уханье и крики уже доносились изо всех палат, где жили мальчишки. Правда, стоило только тёте Клаве появиться на пороге, как всё мгновенно утихало и на тётю Клаву смотрели невинные ребячьи лица.
Затем всё начиналось сначала.
Ещё через день для девочек наступили тяжёлые времена. Вдруг ни с того ни с сего в палату с треском врывался и принимался бегать вокруг стола загадочный огонёк. То кто-то стучался в двери и объявлял, что он Бармалей. То поднимали шумную возню мыльницы в шкафчиках…
Кеды маленькой Наташи Гаврилюк дважды, без посторонней помощи, вскарабкивались на высокий конёк санаторного корпуса. Доставало их оттуда всё девчоночье отделение. На третью ночь кеды влезли на верхушку огромного клёна.
Наконец самая решительная из девочек, Тамара Назарко, захотела выяснить, кто же это покашливает в коридоре… То, что она увидела, запомнилось ей, наверное, на всю жизнь.
А увидела она игрушечную карету, запряжённую тройкой мышей. Мыши были наряжены в белые чепчики и такие же белые платьица. И бежали они не хуже самых быстрых коней.
Заметив Тамару, тройка лихо повернула к ней. И только в последнюю минуту девочка успела захлопнуть двери.
Понятно, что после этого девочки уже не решались поодиночке выходить в коридор.
Но легче от этого не стало. Вскоре во дворе под окнами повадились прогуливаться непонятные существа в белом. Существа эти громко вздыхали и говорили нудными замогильными голосами:
- Мы привидения! Пустите нас!
Девочки испуганно взвизгивали и прятали головы под подушки.
Тётя Клава, выведенная из себя, однажды устроила засаду и чуть было не поймала одно из привидений. Но тому каким-то чудом удалось вырваться.
Ничего удивительного не было в том, что при каждом шорохе девочки дрожали как осиновые листочки. И понятно, почему они начали стороной обходить старую ель, стоявшую за футбольным полем.
Эта ель была похожа на десятки и тысячи других елей, однако на одной из её веток висела дощечка с корявой надписью, которая всё объясняла.
На дощечке было написано:
Здеся живот
Нечиста сила
Витя с Серёжей потратили целый час на это объявление. Они очень старались сделать как можно больше ошибок. Пусть все видят, что под елью сидят не ученики четвёртого класса, а самая настоящая нечистая сила, которая и школы не видела!
Тётя Клава, впервые увидев эту дощечку, всплеснула руками и хотела было сорвать её, а заодно и заглянуть под еловые лапы, чтобы познакомиться с нечистой силой поближе. Но подоспевший Николай Владимирович сказал, что этого делать как раз и не следует.
- Но почему же не следует? - возмутилась тётя Клава. - Таких шкодников свет ещё не видывал! А ведь здесь живут дети, которым нужен покой и отдых.
- У нас нет никаких больных, - решительно возразил Николай Владимирович. - Запомните это. И если дети играют в свои игры - нам с вами только радоваться надо этому. Лишь больные дети не проказничают и не играют.
Таким образом, "нечистой силе" посчастливилось. И вот под еловыми лапами опять сидели Серёжа и Бухтик, который мгновение назад стал видимым.
Рядом с Серёжей лежал пакет, завёрнутый в газету.
- Отец места себе не находит от радости, - сказал Бухтик. - Как увидел укреплённые корни, словно малёк стал резвиться… А Омаша тоже себе места не находит. Только от злости. Она никак не может простить вам гибели своей подруги Зубатки. И грозится отомстить. Видишь, что получается… - И Бухтик вздохнул. - Кроме того, с суходыхом не ладится. Как его сделать, я уже знаю, да вот не из чего делать…
- Подумаем вместе, - произнёс Серёжа. - Если что, дядя Костя поможет. У него всё есть.
- Спасибо тебе, - просветлело лицо Бухтика. - Но когда же вы с Олей придёте читать стихи? Мне в заводи уже проходу не дают из-за вас.
- Сегодня после обеда, - пообещал Серёжа. - Мы будем у ольхи. Знаешь, на самом берегу стоит? Да ты мне сам её показывал.
- Наконец-то! - обрадовался Бухтик. - Значит, можно объявлять сбор?
- Можешь, - разрешил Серёжа. - Но сначала мы пойдём к колодцу…
- Что это?
- Заводь такая, - объяснил Серёжа. - Крохотная, но глубокая. Как раз посередине между твоим жилищем и санаторием. Пойдем, посмотришь, подходит ли тебе. И вот это возьми с собой. - Серёжа протянул другу завёрнутый в газету пакет.
- Что здесь?
- Пижама и полотенце, - сказал Серёжа и улыбнулся. - Тебе на новоселье.
"У лукоморья дуб зеленый…"
Бухтик стремительно плыл по заводи.
- Быстрее собирайтесь! - кричал он. - Оля и Серёжа уже пришли! Собирайтесь быстрее!
Первым явился хозяин заводи. И всё же не удержался, ещё раз завернул к старой иве.
- Это надо же! - растроганно пробормотал он. - Чужие, совершенно чужие дети, а что сделали!
- Быстрей, отец! - крикнул Бухтик. - Они пришли!
Барбула подплыл к сыну и сел на самое удобное место, на камень, заросший подводным мхом. Он любовно уставился на Олю с Серёжей.
Но их было плохо видно: мешал небольшой кустик лозняка, стоявший над самой водой.
- Неплохо было бы передвинуть этот кустик в сторону, - заметил Барбула.
- А ещё лучше - перенести в сторону камень, на котором ты сидишь, - ухмыльнувшись, сказал сын.
Барбула немного подумал.
- И правда, - наконец согласился он.
Хозяин заводи поднатужился и перенёс камень на другое место.
- Вот теперь хорошо, - удовлетворённо заметил он.
Затем подплыла Квакуша Премудрая.
Последними явились Чара с Омашей. Чара время от времени дышала на пальцы - они всё ещё не отошли от холодной родниковой воды.
- Кажется, я её где-то видела, - сказала Чара, взглянув на Олю. - Вот только не припомню где.
- Ты видела её вчера, - напомнил Бухтик. - Они с Серёжей укрепляли корни.
- Нет, я её видела гораздо раньше.
Похоже, что и Барбуле пришла в голову та же мысль. Несколько раз он внимательно поглядывал то на Олю, сидящую на берегу, то на собственную дочь. И вдруг воскликнул:
- Да вы же похожи! Вы же как две капли воды!
- Я давно это заметила, - вмешалась Квакуша.
- Они и характером похожи, отец, - сказал Бухтик. - Помнишь, как Оля укрепляла корни твоей ивы? Так же заботливо, как Чара ухаживает за родником.
Одна только Омаша не участвовала в разговоре. Не отрываясь смотрела она на детей и думала: "Вот попадитесь мне ночью. Надо заманить их в полнолуние на поляну для танцев".
- Все собрались? - спросил Бухтик и хлопнул в ладоши: - Даю сигнал!
Оля сидела на берегу, вздрагивая при каждом шорохе.
- Они уже смотрят на нас? - шёпотом спросила она.
- Они всё время на нас смотрят, - ответил Серёжа. - Но ты не бойся. Считай, что мы здесь одни.
- Я стараюсь не бояться, - дрожащим голосом сказала девочка.
Возле камышей с громким всплеском вскинулась рыба.
- Это сигнал, - понял Серёжа. - Можно начинать!
У лукоморья дуб зелёный… -
донеслось до заводи.
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом…
И все, кто слушал Олю, представили себе этот дуб. На краю непроходимого леса, куда даже ворон не залетает, стоит он, непоколебимый и могучий. Ни один листик не шевельнётся в его густой кроне… А где-то неподалёку глухо ударяет в берег тяжёлая океанская волна.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит…
- Правильно, - прошептала Чара. - Леший - это Дава…
Но Барбула приложил палец к губам, и маленькая русалка замолчала.
А Оля читала дальше:
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской…
И снова увидели все дремучую чащу. Слышался скрип гальки под мерными, медленными шагами морских витязей… Где-то в глухомани раздавался дикий, неистовый хохот филина. И хохот этот предупреждал о том, что скоро здесь пролетит ступа с Бабою Ягой. А вот и сама Баба Яга - костлявая, с растрёпанными патлами… Куда спешит она? Кому несёт беду?
Уже давно отзвучал голос Оли. Уже давно дети поднялись и ушли, а водяные жители всё ещё молчали, поражённые тем, что они услышали.
Наконец хозяин заводи прокашлялся и торжественным голосом произнёс:
- Отныне я, хозяин всех здешних мест, наказываю заводь эту называть Лукоморьем. А ольху, возле которой сидела Оля, - именовать дубом зелёным…
- Не может ольха быть дубом… - вмешался Бухтик.
- Не перебивать! - прогремел властный голос хозяина заводи. - Как я сказал, так тому и быть!.. А тебе, Бухтик, ещё одно задание: узнай у Серёжи адрес дядьки морского и напиши ему письмо от моего имени. Так, мол, и так, здравствуй, дядька морской! Шлёт тебе братский привет речной дядька Барбула. Ну, и так далее… Оказывается, у меня братья есть, - довольно заметил он и, повернувшись к сыну, строго окончил: - Только чтобы без всяких твоих переводов было, понятно?
- Понятно, - сказал Бухтик.
Когда водяные жители начали расходиться по домам, к брату подплыла Омаша.
- Ты не мог бы пригласить детей на праздник полнолуния? - спросила она. - Ну хотя бы одного Серёжу.
- Да, Серёжу надо позвать.
- Ты мне обещаешь?
- Обещаю, - сказал Бухтик.
О, если бы он мог хотя бы на минуту задуматься о странном предложении Омаши! Тогда бы он многое понял и, наверное, заранее отвёл бы опасность, нависшую над Серёжей.
Цветы для Оли
Неизвестно, был Бухтик видимым в ту тёмную ночь или нет. Ведь в ночном мраке его лицо всё равно не удалось бы рассмотреть. И казалось, что от реки к санаторию сама собой движется светлая пижама. Она остановилась под Олиным окном, и на подоконник легли цветы.
Эти цветы просила передать Чара.
- За чудесные стихи, - сказала она. - И за иву, и за… всё.
Барбула тоже предложил выбрать для Оли что-нибудь из своих драгоценностей.
- Можешь даже зеркало ей подарить, - сказал он. - Мне ничего не жалко для неё.
Но Бухтик отцовского подарка не взял.
- У них зеркал хватает, - объяснил он и, заметив, как огорчённо вытянулось лицо хозяина заводи, поспешил добавить: - Кроме того, им больше нравятся разные добрые слова.
- Какие?
- "Спасибо", например…
- Тогда передай Оле целый мешок моих "спасибо", - сказал Барбула. Затем он немного подумал и расщедрился окончательно: - Или даже два. Не забудешь?
- Я постараюсь, - пообещал Бухтик.
Это было несколько минут назад.
Светлая пижама ещё немного постояла под Олиным окном. Затем неслышно поплыла обратно к реке.
Но до речки она не добралась. Поравнявшись с колодцем, пижама остановилась, и голос Бухтика задумчиво произнёс:
- Может, здесь заночевать?.. А почему бы и нет?
После этого пижама перевесилась через бетонированный сруб и исчезла…
На дне колодца было очень тихо. Так тихо, что даже в ушах звенело.
Бухтик улёгся на мягкие водоросли, которые заранее принёс из реки, укрылся Серёжиным полотенцем и удовлетворённо вздохнул.
Высоко над ним дрожала одинокая звезда.
"Наверное, от холода, - решил он. - Что ж, сама виновата. Не надо было забираться в такую даль…"
А вот он, Бухтик, ни в какую даль забираться не намерен. Ему и здесь неплохо. Отец, Чара, чудесный друг Серёжа - чего ещё желать? Даже два дома есть у него!
- Хорошая жизнь, - вполголоса произнёс Бухтик. - Замечательная!
Он повернулся к стенке и через минуту уже тихо посапывал.
"Спаситель ты мой!"
Наутро первыми всполошились повара.
- Вода что-то не идёт, - сообщили они дяде Косте. - А нам завтрак надо готовить.
- Сейчас узнаем, в чём дело, - ответил он и скрылся за дверями водокачки.
Здесь его разыскала тётя Клава.
- Умываться нечем, - произнесла она с порога. - А дети уже начали просыпаться.
Дядя Костя не отвечал: ему было некогда. Он лихорадочно возился с насосом.
- Так будет вода или нет? - помолчав немного, спросила тётя Клава.
- Будет, - отозвался дядя Костя и мрачно добавил: - Только неизвестно когда…
- Как это - неизвестно? - переспросила тётя Клава, покраснев от гнева. - Зачем ты сюда поставлен?
- А что я могу сделать? Смотри, что получается!
Дядя Костя нажал на одну из кнопок. Насос натужно загудел, словно автомобиль, взбирающийся на крутую гору. Дядя Костя поспешно выключил его.
- Вот видишь - с насосом в порядке. Всё дело в колодце. Может, там родник иссяк или фильтры засорились. Нужно в колодец лезть, вот что. А кто это сделает - ты, что ли?
- И полезу, если нужно, - решительно ответила тётя Клава и направилась к колодцу.
Но, внимательно оглядев бетонный сруб, тётя Клава поостыла. Ширина сруба явно для неё не подходила. К тому же колодец показался ей таким глубоким, что она поспешно отодвинулась.
- Не знаю, кто сюда полезет, но только чтобы вода была немедленно, - сказала она. - Какой же ты специалист, если из-за тебя дети мучаются!
Дядя Костя разобиделся вконец.
- А я-то здесь при чём? - спросил он. - Я сделал всё, что мог. Но я всего лишь слесарь. А здесь без водолаза не управишься.
- Знать ничего не хочу, - отрезала тётя Клава, удаляясь от водокачки. - Чтобы вода была!
- Да слышу, слышу, - проворчал дядя Костя.
Конечно, дядя Костя сделал всё, что мог сделать. Осталось только полезть в колодец и проверить, не засорились ли фильтры. Без напарника, который опустил бы дядю Костю в колодец, а затем вытащил оттуда, не обойтись. К тому же нужно лезть в глубокую и холодную воду, а дядя Костя даже плавать как следует не умел.
Он присел на сруб злополучного колодца и загрустил.
- Вода нужна! - крикнула с крыльца тётя Клава. - Чего же ты сидишь?
- С завтраком опаздываем! - дружно поддержали её повара.
Но дядя Костя только рукой махнул и загрустил ещё больше.
За этой сценой с интересом наблюдала тройка друзей, только что собравшихся под елью.
- Пойдем посмотрим, что там случилось, - предложил Серёжа. - Может, сломалось что-то?
- И я с вами, - поспешно отозвался Бухтик.
Они направились к дяде Косте, и Витя спросил:
- Что-нибудь сломалось, да?
- Фильтр, наверное, засорился, - угрюмо ответил слесарь.
Дядя Костя был настолько расстроен, что не обратил на Бухтика ни малейшего внимания.
- Всем вода нужна, - продолжал ворчать дядя Костя. - А вот утону я или нет, это никого не интересует.
Бухтик тем временем склонился над колодцем. И вдруг, словно его подтолкнули, исчез в тёмной дыре. Через мгновение послышался громкий всплеск.
Дядя Костя вскочил как ошпаренный.
- Мальчик! - нагнувшись над срубом, позвал он Бухтика. - Ты живой, мальчик?
Никто ему не ответил. Только мелкой рябью дрожала внизу далёкая тёмная вода.
И тогда дядя Костя решил, что всё пропало. Он схватился руками за голову и ринулся к водокачке.
- А-а! Мальчик! - кричал он. - Караул, спасите!
И непонятно было, кого нужно спасать: Бухтика или же самого дядю Костю.
На крик слесаря уже спешила встревоженная тётя Клава.
Когда дядя Костя снова появился на пороге водокачки с верёвкой в руках, Бухтик сидел на срубе и протягивал Серёже скомканную мокрую пижаму, полотенце и клочок водорослей.
- Я не знал, что там фильтр, - смущённо объяснил он.
- Теперь всё понятно, - сказал Серёжа и поспешно, чтобы никто не увидел, забросил пижаму и полотенце подальше в кусты.
А дядя Костя кинулся к Бухтику и сжал его в своих крепких объятиях.
- Мальчик, ты живой! - счастливо бормотал он. - Зачем только тебя понесло туда? - снова разволновался он.
От радости дядя Костя никак не мог разжать свои объятия.
- Серёжа, спасай меня! Ой, спасай же меня!
Серёжа храбро бросился на помощь. Но вышло ещё хуже - дядя Костя заодно прихватил и его.
- Да пустите же нас! - изо всех сил отбивался Серёжа. - Вы лучше насос включите!
Дядя Костя удивлённо посмотрел на него и опустил руки.
- Зачем? - спросил он уныло. - Я же его только что включал.
- Попробуйте ещё раз, - посоветовал Витя.
Пожав плечами, дядя Костя зашёл в здание водокачки и нажал на кнопку.
Насос сразу же заработал мощно и ровно.
- Кт-то это сделал? - спросил дядя Костя, заикаясь от изумления.
- Бухтик, - ответил Серёжа и показал на приятеля. - Это он фильтры прочистил.
- Он? - переспросил дядя Костя и широко раскинул руки. - Спаситель ты мой!
Бухтик проворно отскочил в сторону, спасаясь от благодарностей.