Лига Наций была тем недостижимым идеалом, которым размахивали перед британцами после последней войны. На этот раз роль такого идеала призван играть некий "Федеральный союз". Новый лозунг и новое грядущее разочарование, если только не появится политическая воля к прекращению войны – ведь словами ее не остановить.
Когда же эта война уже разрослась до угрожающих размеров, наши правители принялись кричать, что Лига Наций не справилась с поставленной задачей. Все это напоминало ситуацию, когда управляющий директор большого концерна видит причину банкротства всей конторы в недостатках своей секретарши. Франция вместе с Британией держали в своих руках почти 70% акций этого, с позволения сказать, "концерна", и его успех или крах зависели исключительно от них. Предприятие загнулось по причине именно их неумелого руководства, и говорить о том, что банкротство стало результатом политики таких малых "акционеров", как Исландия, Коста-Рика, Гаити или Болгария, по меньшей мере, нелепо.
Сама по себе Лига Наций была здравой идеей, но при условии, что главные игроки были готовы выполнять все принятые на себя обязательства. Главное же обязательство заключалось в том, чтобы возглавить весь пул участников в вооруженном противостоянии с теми, кто нарушает мир. Если подобная решимость, направленная на выполнение этой цели, будет иметь место, то тогда Федеральный союз может рассчитывать на успех, хотя ровно то же самое могла сделать и Лига Наций. Если же такового намерения не будет, то лозунг сам по себе окажется пустым звуком, а организация – мертворожденным ребенком, как, впрочем, и та, прежняя. Само по себе изменение названия не приводит к совершенству; и под новым лозунгом Федерального союза может собраться крайне неприятная компания.
Этот вопрос крайне важен, потому что он всегда как-то уходит на второй план, вытесняемый красивыми лозунгами, которые, как отчего-то думают многие, неизбежно воплотятся и Европа еще к ним вернется. Вот почему все эти коварные фразы насчет того, что "Геринг – человек умеренный", "мы не воюем с народом Германии", "нет – второму Версалю", на самом деле говорят о том, что следующий мир, если мы его добьемся, может оказаться для нас более опасным, чем сама война.
В основе подобных разговоров лежит это ужасное классово-кастовое самосознание британцев, которое является настоящей причиной всех наших бед. Страшная мысль о том, что общественное развитие в странах Европы, в том числе и в Британии, может начаться с новой силой и что однажды наступит день, когда они получат, условно говоря, не два миллиона фунтов прибыли, а "всего" один, заставляет влиятельных людей в английском истэблишменте напрягать мозги и думать над тем, как бы "повесить" поражение на Германию и при этом сохранить в целости и сохранности режим реальных хозяев этой страны – магнатов и оружейных баронов, тех, кто накануне 1914 года сумел сохранить режим кайзера Вильгельма, а в 1933-м привел к власти Гитлера.
Что это за люди, вы можете понять, если посмотрите на семью Круппов. Представители этого клана были среди тех олигархов, застрельщиков плана по приведению 30 января 1933 года Гитлера к власти, день, когда он открыто распрощался со своими социальными и социалистическими обещаниями, став канцлером хозяев тяжелой промышленности и крупных землевладельцев. Во время нынешней войны заводы Круппа поставляли артиллерию голландской армии. Если Гитлер вторгнется в эту страну, то его солдат будут убивать немецкие снаряды. Так что Крупу не стоит слишком беспокоиться по поводу того, кто выиграет в этой войне.
Подобное двоедушие наших руководителей, ставшее главной причиной мрачного приближения и начала этой войны, может привести к тому, что мы проиграем еще один мир. Их отношение к собственному народу, не к немцам, стало настоящей причиной нашего незавидного положения, нашей нерешительности, неуверенности, замешательством в отношении того, за что мы воюем. Все это сильно мучает нас и делает перспективы совершенно непонятными. Им нужно, наконец, понять, что в Англии неизбежно произойдет обновление общественной жизни и что они уже не смогут занимать двоякую позицию по вопросу заключения мира с Германией. "Нам нужно быть готовыми" вещал корявым английским языком грязный, мокрый от дождя транспарант, появившийся с началом войны на Марбл Арч. Но этого недостаточно. Нужно, чтобы мы были не только готовы, но чтобы нас еще и исправили.
История, рок или нечто иное, но сыграло свою зловещую шутку с человеком, когда тот изобрел машину. До того момента развитие человечества, во всяком случае, в ходе нашей цивилизации, как мы ее называем, шло по восходящей.
Постепенно, шаг за шагом росла и вера человека в чувство собственного достоинства, а учение о том, что его удел – вечно быть рабом кучки избранных, постепенно теряло почву под ногами. Тезис о том, что человек свободен, распространялся все больше и больше, до тех пор, пока он не получил признание фактически во всем мире. Противоположная же теория о том, что человек рожден, чтобы быть рабом других, тех, кто богат уже по рождению, нищим рабом, дети которого тоже будут рабами, встречает всеобщее осуждение. Это видят даже князья и аристократы; из их рядов вышли даже самые просвещенные люди, например, Людовик I Баварский и венгр Лайош Кошут.
Освобождение крестьян, людей, обрабатывающих землю и являющихся, таким образом, самыми ценными гражданами государства, постепенно превратилось в некую тенденцию, которую все признавали неизбежной, за исключением, пожалуй, некоторых островков феодализма, которых, впрочем, со временем становилось все меньше и меньше. Мировая война способствовала развитию этой тенденции на территории Польши и Чехии.
И в тот самый момент, когда казалось, что человечество вовлечено вот в это самое поступательное движение вперед, движение медленное, но достаточно ощутимое, чтобы удовлетворить умам просвещенных людей, появилась машина, фабрика, шахта, которые ознаменовали наступление века черствых душой монополистов, укрывшихся за стеной из денег, а также новой расы ничего не имеющих и бесправных слуг – рабов машин. И вот, по праву богатства, миллионер, магнат, управляющий директор, король массового промышленного производства принял эстафетную палочку из рук князей и баронов. Старая, многовековая борьба возобновилась уже в новой форме.
Именно эта борьба лежит в основе всех наших войн, которые сбивают людей с толку и вносят в их сознание полную сумятицу. Ведь широкие массы совершенно не понимают, что происходит на самом деле. Их предводители, люди знающие, как "отформатировать" сознание простого человека, пичкают их фразами, которые должны удовлетворить их несформулированное желание прогресса, но, естественно, что при этом ничего не двигается вперед. Люди в своей массе не слишком сообразительны, поэтому они думают, что они бодро движутся вперед, в то время как на самом деле они топчутся на месте.
Некоторые (смею полагать, что к ним отношусь и я) видят все эти фокусы и горько сожалеют по поводу сложившейся ситуации. Вот что говорил по этому поводу капитан Лиддел-Гарт в своей книге "Оборона Британии": "Чем больше я смотрел на происходящее, чем пристальнее вглядывался в него, тем больше я утверждался во мнении, что большинство наших ошибок и трудностей происходит отнюдь не из-за каких-то естественных просчетов в суждениях. Но действительная причина лежит во всеобъемлющей привычке говорить чуть больше или чуть меньше правды. Эта поистине повсеместно встречающаяся практика искажения неоспоримых фактов, причем не важно, преувеличивают ли при этом или преуменьшают, коренится в озабоченности интересами партии, класса, профессии на худой конец – истинной причиной этой так называемой "лояльности" является самый обычный эгоизм. Мы больше заточены на то, чтобы "сделать дело", а не найти истину. Мы играем роль советника в делах защиты и делах наказания. Это гораздо легче и куда выигрышнее, чем заниматься тяжелым трудом ученого-исследователя. Результатом же всего этого, как я видел, наблюдая за деятельностью правительства и органов власти на местах, становится бесконечная череда решений, принятых крайне непрофессионально, и постановлений, содержимое которых сильно страдает от всякого рода предубеждений. Высшее достижение свободы – это свобода от предрассудков… Правду найти не так-то легко, и все мы об этом прекрасно знаем; но самая лучшая возможность хотя бы двигаться в правильном направлении – это постоянно заботиться о том, чтобы избегать неправедных действий. Вот этот урок человечество усваивает крайне медленно. И тем не менее, именно это начертано на столбовой дороге истории".
Я думаю, что именно эти слова в очень точной форме выражают то, что случилось с нами в последнее время. Ведь мы же такие умные, но наши правители поняли, как ввести в заблуждение легковерные народные массы. Поэтому мы всегда слышим благородные слова, прикрывающие непристойное деяние. Слово "невмешательство" звучит великолепно; на самом же деле, то, что оно скрывало, было вмешательством в пользу той стороны, которая обращалась к правящим классам Британии. Мюнхен был "героическим усилием, направленным на сохранение мира". Таким его видят и сегодня. Но было ли это героизмом со стороны Британии – единственной из стран мира – посылать небольшому государству ультиматум, срок которого "истекает сегодня в двенадцать часов" и который требовал подчиниться соседнему могущественному государству?
Налицо вечное искажение простых предметов, в основе которого лежит необходимость учета интересов партии, класса или профессии. "Мы не были готовы воевать за Чехословакию" – да, с этим не поспоришь. "Наши военные приготовление еще не зашли настолько далеко, чтобы мы могли ввязаться в тот момент в конфликт по этому вопросу" – и с этим никто не будет спорить. "Мы полагали, что если заставить Германию, пусть и ценой независимости небольшого государства, обратиться на восток, то она войдет в столкновение с Советской Россией и мы, таким образом, будем избавлены от войны, которой мы так хотим избежать" – что ж, даже этот постулат внушает некоторое уважение. Но "героическое усилие по сохранению мира"? Фразы подобного рода вызывают у человека, пытающегося докопаться до истины и желающего лучшей жизни, только приступ рвоты.
Сегодня очень часто говорят о том, что доказательством существования демократии на Британских островах, наличия в Британии свободы слова является та свобода, с которой все пишущие могут рассуждать о таких вещах, о которых я говорил на страницах этой книги – о вещах, которые кажутся для меня настолько очевидными, что спорить об этом просто не имеет смысла. Возможно, это и доказывает наличие останков твердости и известного упрямства в британском характере.
Но я лично в этом не уверен. Я, скорее, полагаю, что правители Британии настолько уверены в себе, настолько крепко сидят на своих местах, настолько мало учитывают настроения масс и настолько сильно верят в свою способность вывернуться в любой, даже самой тяжелой ситуации, что им нет нужды обращать внимание на то, что кто-то там что-то сказал или написал. Парламент укомплектован сотнями людей настолько принципиально податливых, что, например, в понедельник они отдают все силы на поддержку правительства и с пеной у рта и завидной решимостью кричат о том, что никоим образом нельзя вводить всеобщую воинскую повинность, а неделю спустя с таким же энтузиазмом аплодируют решению того же правительства ввести в стране эту самую повинность.
Из песни слов не выкинешь…
Для нас крайне опасно то, что все эти шишки, занимающие ключевые посты в коридорах власти и при этом слепо доверяющие Адольфу Гитлеру, спасителю от большевизма, даже сегодня имеют огромный вес во всех наших делах. Недавно я слышал, как человек, которого они называют "лорд Гм-Гм" (уж и не знаю почему), озвучивал ряд тезисов, которые лорд Лотиан написал и предал огласке еще три года назад. Я думал, что обо всем этом уже давно позабыли, но нет, все они хранились в нацистской картотеке и вот теперь, в 1940 году, эти более чем странные утверждения вновь явились на свет. Сегодня лорд Лотиан – наш посол в Вашингтоне.
Вот по этим-то причинам я и боюсь этого мира, если мы сможем довести дело до него – я имею в виду некую договоренность за столом переговоров, которая будет достигнута после того, как Германия намекнет, что она не имеет желания продолжать эту войну. И вот, учитывая все эти факторы, я смотрел на солдат, возвращавшихся на пароходе через Ла-Манш домой, и видел среди них призраки людей, проплывавших этим путем двадцать лет назад, охваченных энтузиазмом победы и преисполненных больших надежд на будущее, в котором такие герои будут жить.
Приехав в Лондон, я попал в мир светомаскировки. Я чувствовал себя так, словно меня с головой погрузили в бочку с чернилами. Ужасная вещь эта лондонская светомаскировка, но совершенно, по-моему, бессмысленная, потому что даже мой опыт полетов над городом показывал, что скрыть Лондон с широкой серебристой лентой Темзы от взоров подлетающего врага вполне мог даже небольшой туман. А вот если они придут по суше, то скрыть город уже не удастся. Но тогда вы можете отбить и изгнать их.
Я считаю, что лучший способ сбить с толку вражеских летчиков – это осветить как можно ярче прожекторами сам город и ближайшие окрестности. Тогда под брюхом вражеских самолетов окажется молочно-белая пелена, прикрывающая призрачную картину, в которой они вообще не смогут разобрать ни одной детали.
В Лондоне, который предстал передо мной, г-н Чемберлен произносил в Меншен-хаузе речи об опасности неконтролируемого роста заработной платы. Полагаю, что британский премьер, человек сам по себе богатый, руководствовался исключительно всемирно известным британским чувством юмора, когда выбирал в качестве аудитории собрание других состоятельных людей, а в качестве площадки для выступления – Меншен-хауз с его священными традициями, ароматом черепахового супа, и все это для того, чтобы сказать рабочим, чтобы они не боролись за повышение зарплат. Крохи со стола богачей…
И конечно же, г-н Чемберлен говорил, что "начнет раскручиваться ужасающая спираль", если зарплаты с криком "Повысьте нас!" ринутся в весьма рискованную гонку за ползущими вверх ценами. Думаю, что всем молодым людям, юношам ли, девушкам, стоящим на пороге взрослой жизни и грядущих трудностей, их благоразумные родители должны обязательно рассказать о том, что же на самом деле означает слово "зло". Когда растут цены – это позитивное движение вверх. Когда вслед за ними растут зарплаты – это уже ужасная спираль.
В той Англии, в которую я вернулся опять, некий любитель пострелять лис писал, жалуясь, в специализированный журнал (сам он находился в это время на передовой во Франции), что французы не разрешили ему поохотиться на лис в их полях. Ему даже показалось, что они не относятся серьезно к этой войне. И когда он обратился к ним с вопросом, желая прояснить свои сомнения, они ответили ему, что к этой войне они относятся более чем серьезно, потому что это война – за их родину. Как же мы, англичане и французы, любим и понимаем друг друга! В моем отеле в Париже рекламировали гренки с сыром по-валлийски. Кроме того, в Париже совсем недавно вышел на экраны один из первых британских пропагандистских фильмов, снятый для того, чтобы произвести впечатление на наших союзников и весь остальной мир, явив пред ними нашу боевую мощь. Начинался фильм со сражений при Креси и Азенкуре…
Вот так!
Сегодня мы живем в ревущие сороковые, в четвертом десятилетии двадцатого века, в 1940 году, и сегодня, когда гибнут тысячи людей, мы можем сказать, что перед новым поколением, детьми бури, теми, кто родился сегодня и лежит еще в колыбели, лежит самое бурное будущее, равного которому мы еще не видали. Война, которая хочет покончить с войной, никогда не заканчивалась. Вот и теперь она просто возобновилась. И нынешняя ее ипостась еще не миновала стадии "война ради войны"; она еще не оформилась вполне.
Что это будет за война? Война за свободу? Но свобода с каждым днем все уменьшается, а злоупотребления ею растут. В якобы лишенном каких-либо стеснений курятнике – при этом все передвижения в нем строго регламентированы и бо́льших ограничений в нем вообще никогда не было – свободные лисы, эксплуатирующие массы, наслаждаются невиданной дотоле свободой.