Я верю в конечность тела и вечную жизнь души. Не верю в памятники и мемориальные доски. Верю в нерукотворную память. В память, живущую в сердцах и душах живых людней, если не всех – такого, увы, не бывает – то близких тебе по родству, по душевному братству. И потому на полном серьезе говорю: лично мне не надо ни памятников, ни досок, ни даже могилы, чтобы кто-то к ней приходил. Крематорий! И золу или пепел – что там останется – рассыпать по траве или снегу на поле, что рядом с домом. Близкие, вступив на него, обязательно вспомнят, а другим и знать не надо, чем здесь удобрено разнотравье. Если кому-то и чем-то, когда-то пришелся по душе, вспомнят книжки, журналы или статьи, в которые неизменно вкладывал всю страсть своего сердца и которыми защищал людей, природу, совесть и мораль.
И это говорит тщеславный индивид, никогда не скрывавший тщеславия? Он самый. Только на излете лет задумавшийся над смыслом слов. Пока годы летят, с ними накапливается не только усталость от жизни, но и – таков парадокс природы – мудрость. На философском факультете МГУ я прошел довольно обширный курс "истории и теории атеизма", много раз читал и конспектировал Библию, даже пытался комментировать её для себя. Удивляло восприятие ветхозаветными авторами Бога. Он был в их понимании жестоким к слабостям человеческим, славолюбив, охоч до жертвоприношений и подозрителен по отношению к чадам Своим, созданным Им по образу Своему и подобию – как бы они ни сотворили себе другого кумира. Держал мир в повиновении страхом, как держит своё окружение любой тиран. Именем Его "слуги Господни" творят любой суд, страхом перед Ним они добывают себе пропитание, а хвалой в Его честь – процветание.
Разумеется, отмечал в Библии и книги, исполненные лиризма и мудрости. И особенно любил и люблю книгу Екклесиаста. Тогда и сейчас она отвечает образу моих мыслей о том, что тщеславие – это могучая сила, движущая человека к свершениям. Это, если хотите, кинетическая сила всего человечества, потому что она заложена и в самом Создателе. Видимо, Он и есть эта кинетическая сила. Но и её же конечный пункт. Всё от Бога и все – к Богу, а всё другое – "суета и томление духа" – вот главная заповедь этой великой книги.
Но это я понимаю теперь, а раньше искал у Екклесиаста созвучия состоянию собственного духа. Когда после бессонной ночи, проведенной в поисках лучших слов и их сочетаний для повести, я высовывал голову в форточку, чтобы счастливо вдохнуть свежего воздуха, в память врывались строки моего Проповедника: "Итак, увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими, потому что это доля его…" Теперь же читаю и продолжение тех строк: "…ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?" И нахожу еще: "Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после".
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Горько это сознавать тщеславному индивиду. Кстати, что значит тщеславие? Именно тщеславие, а не, скажем, славолюбие? И почему в этом слове так неразрывно сочетаются два понятия – слава и тщета? И тщета стоит прежде славы. Случайно? Но в языке, я это знаю, не бывает случайных слияний. Ищу в академическом словаре содержание понятий. "Слава – Почетная известность, свидетельство всеобщего признания заслуг, таланта, доблести и т. п.". "Тщета – Отсутствие смысла, ценности в чём-либо, бесполезность, суетность, тщетность". Значит, тщетна любая слава? А что там у Екклесиаста? "…И оглянулся я на все дела мои, которыя сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их, и вот, всё – суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!"
Да… Не веселый итог. А как же кинетическая сила? Ведь есть она, есть! "Тщеславный, толкует мне словарь, это стремящийся к славе". Стремящийся! А стремление не может быть без заряда энергии, без делания дела. Вот и я, уже уставший от жизни, почему-то каждое утро открываю свой ноутбук и стучу по клавиатуре, выбивая на экране эти строчки. Кружится голова, шумит в ушах, но сердце почему-то сжимается от радости, когда удается выдать удачную мысль, подобрать верное слово. Но ведь эта радость и есть порождение энергии тщеславия.
Ладно, жизнь уже на закате и впору спросить: жалею ли я о чем? Не знаю. Пожалуй, только о том, что помогал победам мэрам, губернаторам, президентам и депутатам. Особенно депутатам Госдумы РФ. Начинал работать с вполне внятными людьми, понимающими нужды своих округов и живущих в них избирателей. Но выборы прошли, кандидат победил и… стал другим человеком. Поразило однажды, как начальник штаба, работавшего на Дмитрия Савельева, выбрасывал в мусор собранные нами наказы избирателей. Просьбы там были мелкие, местами даже нищенские, и выполнить их Дмитрию – экс-президенту "Транснефти" было легче, чем чихнуть. Но листочки с мольбой купить ребенку валенки или зимнее пальтишко – дело было вскоре после дефолта 1998 года – полетели в корзину.
– Дело сделано, кому теперь нужны эти бумажки? – сказал начальник штаба, который от того же Савельева получил в подарок огромный джип.
Другой кандидат в мэры Нижнего Новгорода накануне выборов выпустил книжку с названием "Диктатура совести". А, став градоначальником, останавливался в Москве в отеле за тысячу долларов за ночь, заказывал на вечер подборки порнофильмов, верным замам выписывал премии в сотни тысяч рублей. И всё это за счет нищего бюджета города, которому нечем было платить за отопление домов.
Мои отзывчивые кандидаты, став депутатами, в охотку голосовали потом за огромные зарплаты и пенсии для себя дорогих, ограждали депутатской неприкосновенностью, в том числе и от отзыва мандата за бездействие. О том и жалею, что не распознал кривых душ.
Я знаю, что книга эта не будет издана, потому что у издателей сегодня иные ценности на уме, а я, увы, не скопил, чтобы утолить их нужды к наживе. Но пишу. Потому что тщеславие диктует мне мыслишку, что рукописи не горят и не тонут, они где-то и когда-то всплывают на поверхность. А значит, может всплыть и имя, хотя пепел давно уже прорастет травой.
"Житие" выбито на компьютере, стало быть, и жить ему в виртуальном мире киберпространства. Там, где живут сейчас моё имя и мои мысли последних лет.
Ну, вот и всё!