Палачом номер 1 белорусского народа был назван гитлеровский наместник в Белоруссии гауляйтер фон Кубе. Его приезд в Минск в сентябре 1941 г. сразу же был отмечен ужесточением режима, усилением репрессий, систематическим проведением акций массового уничтожения советских граждан. Стало известно, что генеральный комиссар лично руководил расстрелами мирных людей в 1941–1943 гг.
Палачу был вынесен справедливый приговор народа. Но осуществить его удалось не сразу. За Кубе "охотились" долго и настойчиво партизаны многих отрядов, в том числе С. А. Ваупшасова, П. Г. Лопатина, И. Ф. Золотаря, Д. И. Кеймаха и др. Общее руководство и координацию действий возглавлял Центр и Минские областной и городской комитеты КП(б)Б.
…Летом 1943 г. группа разведчиков из бригады Градова проникла на южную окраину Минска, несколько дней просидев в засаде на шоссе Минск – Локшица, в районе которого была загородная резиденция Кубе. Однако в эти дни машина гауляйтера на этой дороге так и не появилась {317}. В конце августа 1943 г. Градов вновь направил в Минск группу "охотников": стало известно, что на 6 сентября намечен большой банкет по поводу 10-летия прихода Гитлера к власти. Тогда-то и был осуществлен взрыв в офицерской столовой. Погибло 36 высокопоставленных фашистских офицеров и чиновников. Но Кубе на банкет не явился {318}. Вскоре одному из подпольщиков удалось попасть на прием к Кубе, но его поведение вызвало подозрение охраны, и он был убит при возникшей перестрелке {319}.
Примерно тогда же Ваупшасов направил в Минск разведчика "Местных" Гейнца Линке с заданием установить связь с Е. Мазаник, работавшей горничной в квартире Кубе. К тому времени она уже была связана с разведкой другого отряда и заподозрила в нем провокатора. Е. Г. Мазаник привлекла к участию в операции М. П. Осипову – связную трех отрядов: Градова, П. Лопатина и И. Золотаря {320}. С нею была связана и разведчица отряда "Буря" и бригады "Дяди Коли" Н. В. Троян {321}. Дело медленно, но упорно продвигалось вперед. Чекисты омсбоновских отрядов через подпольщиков доставили в Минск магнитные мины и взрыватели. Они хранились на квартире подпольщика Н. П. Дрозда (Минск, ул. Заславская, 33). Непосредственным руководителем операции на ее завершающем этапе был командир спецотряда армейской разведки Д. М. Кеймах. 21 сентября 1943 г. Е. Г. Мазаник удалось пронести магнитную мину в спальню В. Кубе и установить ее в постели гауляйтера. Поздно вечером он вернулся с "очередного" расстрела советских людей. А через несколько часов раздался взрыв, отголоски которого по-разному отдались в Берлине и в Белоруссии.
"Гитлер метал громы и молнии, – писал И. Золотарь . – Десятки эсэсовцев поплатились головой за то, что плохо охраняли Кубе. По всей Германии был объявлен недельный траур… А на оккупированной гитлеровцами советской земле люди отмечали это событие как праздник. Взрыв в спальне жестокого временщика показал, как непрочно было положение немцев и как велико бесстрашие советских людей, борющихся за освобождение своей Родины" {322}.
Таким образом, приговор над Кубе был приведен в исполнение благодаря усилиям нескольких партизанских отрядов и спецгрупп, и в их числе омсбоновских, и связанных с ними подпольщиков. Непосредственно же приговор народа был осуществлен патриотами Минска. Убийство Кубе имело международный резонанс: о нем сообщали радиостанции Лондона, Парижа, Берлина, Стокгольма. Все три исполнительницы воли белорусского народа – Е. Мазаник, М. Осипова, Н. Троян – благополучно ушли из Минска к партизанам. Вскоре они были удостоены звания Героя Советского Союза .
Прибыв в Москву, Н. В. Троян официально была зачислена в состав ОМСБОНа.
Сменивший Кубе после его бесславной гибели на посту генерального комиссара Белоруссии группенфюрер СС генерал-лейтенант Готтберг приказал уничтожить жителей нескольких улиц Минска. В ответ на усиление репрессий жестокий палач также был приговорен к смерти.
Разведчикам группы "Юрий" стало известно, что на 30 октября 1943 г. в резиденции минского гебитскомиссара Фрайтага в Лошице (близ Минска) назначено совещание высокопоставленных гитлеровцев с участием Готтберга. Был разработан план операции, осуществлением которого руководил лично командир группы Ю. М. Куцын. Из отряда в Минск были переправлены мины, гранаты, взрывчатка. К. Кляйнюнге изобрел специальное минное устройство и сам доставил его в Лошицу, где передал его через подпольщицу О. Вербицкую исполнителям М. и Е. Чижевским и Н. Моисеевой (все три женщины служили на вилле Фрайтага). Они сумели перенести мину в особняк и установить в печи гостиной. Но фашистам удалось обнаружить мину и арестовать подпольщиц. Отважных патриоток зверски пытали, но они мужественно выдержали все пытки и достойно встретили казнь {323}.
На Украине исполнителями смертных приговоров над целым рядом главарей фашистской администрации явились бойцы отрядов Д. Медведева, Е. Мирковского, B. Карасева, Н. Прокопюка и связанные с ними подпольщики.
1 мая 1943 г. в помещение районной комендатуры в Овруче вошла группа немецких офицеров. Неожиданно для захваченных врасплох эсэсовцев они приказали им сложить оружие. Затем был зачитан и приведен в исполнение приговор над убийцей и садистом фон Армином. Исполнителями были разведчики из отряда Е. Мирковского: Н. Крамской, К. Анисимов, А. Мешков, C. Полищук, М. Карапузов, В. Шамякин. Все они благополучно вернулись на базу {324}.
Читателю, очевидно, хорошо известно, что на Украине ряд актов возмездия над фашистскими палачами совершил легендарный разведчик Н. И. Кузнецов .
Напомним, что в Ровно он вел постоянную охоту на гауляйтера Украины Коха. Здесь Н. И. Кузнецовым были убиты оберфюрер СС, верховный судья Украины А. Функ, заместитель рейхскомиссара Украины генерал Г. Кнут, министерский советник финансов Г. Гель, гитлеровский палач А. Виннер {325}. Им же было осуществлено дерзкое похищение командующего карательной экспедицией генерал-майора фон Эльгена, взятого в собственной резиденции на Мельничной улице вместе с документами особой секретности {326}. Накануне этого события фон Эльген успел отправить в Германию очередные 20 чемоданов с награбленным на Украине добром. Тогда же он хвастал перед своим окружением, что уничтожит всех партизан в радиусе 100 км от Ровно и что будет беседовать с Медведевым в партизанском лагере {327}.
Партизаны предоставили главарю карателей такую возможность прежде, чем он предполагал.
Н. И. Кузнецовым был смертельно ранен в Ровно и гауляйтер Даргель. В "столице Украины" партизаны за годы войны привели в исполнение смертные приговоры над 13 высшими чинами "всеукраинского гестапо". Фашистам пришлось сменить все руководство местными гестапо и фельджандармерией {328}.
В феврале 1944 г. в течение только одной недели Н. И. Кузнецов совершил целый ряд смелых террористических актов во Львове. 18 февраля 1944 г. Пауль Зиберт присутствовал в Оперном театре на совещании представителей администрации и командования "дистрикта Галиция". В Центр поступила ценнейшая информация {329}.
А на следующий день "средь бела дня", как сообщала шведская газета "Автенбладет", во Львове были убиты вице-губернатор Галиции доктор Бауэр и высокопоставленный чиновник Шнайдер {330}. 12 февраля на мосту у Куровичей при попытке задержать машину П. Зиберта (Н. Кузнецова) им был убит майор фельджандармерии Кантер {331}.
Осуществить эти дерзкие акты возмездия, ошеломившие врага и вызвавшие панику и растерянность фашистской администрации Ровно и Львова, Н. И. Кузнецов мог только при поддержке партизан отряда Д. Н. Медведева и связанных с ним подпольщиков – Н. Струтинского, А. Каминского, В. Довгер, Н. Гнатюка, Б. Зюкова, Л. Лисовской.
Тактика физического уничтожения фашистских палачей по партизанским и всенародным приговорам требует дальнейшего анализа и всесторонней оценки с позиций марксистско-ленинской методологии. Каждый такой акт, бесспорно, являлся проявлением справедливого возмездия военным преступникам за совершенные ими злодеяния. Подготовка и осуществление буквально каждого такого акта были связаны для непосредственных исполнителей со смертельным риском и предельным психическим накалом. Они требовали от них крайнего напряжения духовных и физических сил, готовности к самопожертвованию, подлинного героизма. Эти акции несомненно демонстрировали силу партизанского движения, вызывали подъем патриотических сил населения оккупированных территорий. Но нельзя не отметить и то, что они вызывали и такую ответную реакцию, как массовое истребление мирных жителей. Так было, например, после убийства гауляйтера Кубе, когда в Минске были уничтожены тысячи мирных жителей. Так было и после покушения на фон Готтберга, когда фашисты убили в районе Конаровки более 1000 человек, а остальных жителей этого района Минска увезли в лагерь смерти Тростенец. Так было и в ряде других случаев.
Сказанное выше отнюдь не умаляет героизма непосредственных исполнителей народной воли и величия их подвига.
* * *
*Одной из задач, поставленных командованием перед спецотрядами ОМСБОНа, было оказание содействия партизанам и подпольщикам в спасении жизни советских людей, которым грозила опасность. Так, группа "Юрий" с помощью подпольщиков неоднократно переправляла к партизанам жителей Минска, как правило – с семьями, а также бежавших из лагерей для военнопленных советских офицеров и солдат.
В июне 1943 г. по инициативе Градова начался вывод населения из Минска в леса, под защиту партизан бригады. Тогда же при бригаде был создан семейный лагерь, в котором первоначально было 100 семей.
По заданию Центра разведчики отряда при содействии подпольщиков успешно провели операцию по спасению и вывозу из Минска в лагерь 1-й Минской бригады видного советского ученого, историка-востоковеда, профессора Белорусского университета академика Н. М. Никольского с его семьей и научным архивом. Фашисты попытались пробиться в расположение бригады и вновь захватить ученого. Во время боев с карателями Н. М. Никольского и его семью надежно охраняли бойцы отряда "Юрий". Вскоре он был доставлен на самолете в Москву. В семье Ю. М. Куцына хранится нотариально заверенная копия свидетельства, в котором Н. М. Никольский удостоверяет этот факт и выражает глубокую признательность своим спасителям и командиру группы.
В период оккупации не прекращалась научная и экспериментальная деятельность селекционной станции Белорусской Академии наук в Заозерье (под Минском).
В декабре 1943 г. немцы ужесточили режим на станции. Возникла реальная угроза ее ограбления и уничтожения. Сотрудники станции при содействии подпольщиков и партизан Градова сумели спрятать часть запасов выведенных ими ценных сортов картофеля, зерновых и зернобобовых культур и научный архив. Это создало возможность быстрого возобновления на станции селекционной работы после освобождения Белоруссии. В марте 1944 г. руководитель станции академик П. И. Альсмик с женой были доставлены в лагерь Ваупшасова {332}.
Вскоре С. А. Ваупшасов докладывал на заседании Минского подпольного горкома партии об опыте создания семейного лагеря. Минский горком рекомендовал всем отрядам Южной зоны изучить и использовать этот опыт в целях спасения жизней советских людей {333}.
В 1943–1944 гг. "семейные лагеря" были созданы при многих партизанских базах. Они объединяли десятки тысяч советских людей, спасенных от фашистского порабощения и угрозы уничтожения.
В 1944 г. перед освобождением Белоруссии одной из важнейших для партизан стала задача спасения советских людей от угрозы уничтожения или угона в Германию. Для ее решения использовались самые различные средства. Так, подпольщик Н. Г. Гаврилов и машинист Н. М. Маркевич вывозили военнопленных из Минска в тендере паровоза, а затем переправляли в лагерь Градова {334}. Железнодорожники способствовали бегству из эшелонов советских людей, угоняемых фашистами в Германию.
Комсомольцы-подпольщики Минска организовали побег из лагерного госпиталя находившихся там на лечении военнопленных и переправку их на базу бригады П. Г. Лопатина {335}.
За пределами Родины
С начала 1944 г. тылы фашистских армий стали перемещаться в оккупированные фашистами страны Восточной Европы: Польшу, Чехословакию, Югославию. Фронт все ближе подходил и к границам стран – союзниц фашистской Германии – Румынии и Венгрии. Народы стран Восточной Европы усилили борьбу против оккупантов и их ставленников в своих странах. Эта борьба проходила в тяжелой обстановке, еще более осложнявшейся внутренними противоречиями в движении Сопротивления.
Засылка небольших разведывательных и диверсионных групп и индивидуальных разведчиков в эти страны осуществлялась ОМСБОНом под руководством Центра.
Так, генерал И. Винаров вспоминал, что еще летом 1941 г. из Крыма в Болгарию были направлены группы подрывников и парашютистов. Зимой 1941/42 г. около Варшавы приземлились несколько групп поляков. Из бойцов интернационального батальона ОМСБОНа формировались и первые группы, сброшенные в Югославию, Австрию, Румынию, Венгрию {1}.
С начала 1944 г. радисты бригад, соединений и отрядов ОМСБОНа стали принимать указания Центра: "С приближением фронта, не дожидаясь дальнейших распоряжений, двигаться на запад" {2}.
С весны 1944 г. на территорию стран Восточной Европы на помощь их борющимся народам один за другим уходили омсбоновские бригады и соединения – Н. Прокопюка, В. Карасева, И. Золотаря, Е. Мирковского, А. Рабцевича и др. Рейд каждого отряда проходил в тяжелых боях. Особенно тяжелым для отряда Карасева было форсирование Буга.
Центральный штаб партизанского движения, в свою очередь, направил в сопредельные страны отряды и соединения П. Вершигоры (им. С. А. Ковпака), М. Наумова, И. Борана, В. Чепиги, М. Неделина, С. Санкова, В. Галицкого, И. Яковлева. Появление на территории Польши и Словакии мощных партизанских соединений изменило обстановку в партизанском движении этих стран в пользу его демократического направления, способствовало активизации действий местных партизан, росту их рядов, их качественному преобразованию. Значительно улучшилось, стало профессионально более грамотным, опытным и решительным управление партизанским движением. Более ощутимыми стали удары по общему для всех народов Европы врагу.
…В январе – мае 1944 г. в Люблинское воеводство Польши по частям стали прибывать партизанские соединения им. Александра Невского под командованием В. Карасева и "Охотники" Н. Прокопюка. Люблинщина превратилась теперь в партизанский край: в Липских и Яновских лесах действовало в мае 1944 г. до 3 тыс. партизан. Омсбоновцы развернули здесь разведывательную и диверсионную деятельность. Подрывные группы при активной поддержке польских патриотов и в тесном контакте с польскими партизанами успешно действовали на железных дорогах Ковель – Люблин – Варшава, Брест – Хелм, Брест – Краков. Партизаны освободили ряд городов и множество населенных пунктов Польши {3}.
В целом весной 1944 г. в Польше действовало 7 соединений и 26 отдельных отрядов советских партизан. Их общая численность достигала 12 тыс. человек {4}. Значительную часть этих соединений и отрядов представляли омсбоновские формирования.
С первых дней пребывания в Польше омсбоновским соединениям совместно с другими советскими и польскими партизанами пришлось вести почти непрерывные бои с регулярными частями фашистской армии, гестаповцами, охранными войсками. Так, в июне 1944 г. соединения В. Карасева и Н. Прокопюка совместно с партизанами Армии Людовой стойко противостояли в Яновских, а затем в Билгорайских лесах многократно превосходящим силам немцев. Карательная акция – одна из крупнейших за всю войну – была разработана в Кракове, в резиденции гитлеровского наместника в Польше Франка, при участии Розенберга {5}. В ходе карательных операций "Штурмвинд-1" и "Штурмвинд-2" фашистское командование бросило против партизан три фронтовые дивизии. Захваченный в плен гауптман, служивший в штабе карателей, показал, что их общее число достигало 30 тыс. человек. Он же назвал срок генерального наступления фашистов – 14 июня {6}. Вот несколько эпизодов борьбы омсбоновцев с карателями. Партизанскими гранатами была разорвана гусеница и выведена из строя пушка фашистского танка. Беспомощно замерший танк был окружен бойцами. В. Карасев вскочил на танк и стукнул по люку рукояткой маузера: "А ну – вылезайте! Heraus! Schnell, schnell!" – скомандовал он. Офицер – командир танка – застрелился, а два танкиста сдались партизанам. В офицерском планшете была найдена карта с указанием точного места расположения лагеря карасевцев, указаны направления ударов карателей и время начала общего штурма. Так бойцами В. Карасева был захвачен оперативный план командующего карательной экспедицией Кратцера.
Партизанам удалось опередить действия карателей, вовремя покинуть лагерь, оставив небольшой заслон. Боец А. Данилевский наступавших фашистов встретил огнем из захваченного танка. Немцы нарвались на мины, заложенные на подступах к покинутому лагерю, потеряли все ориентиры и завязали бой… между собой. Взвод Лисицына проник в тыл врага, сжег автомашины карателей. Они поспешно отступили, а Карасев соединился с основными силами партизан {7}. Польские и советские партизаны приняли решение дать бой карателям. Было создано объединенное командование в составе Н. А. Прокопюка, В. А. Карасева и А. А. Боровича (начальник штаба). Командиры польских отрядов выразили свое согласие с этим решением и готовность подчиняться объединенному командованию. Партизаны заняли круговую оборону на "пятачке" поперечником в 3,5 км. Опытный минер Е. А. Ободовский руководил минированием подступов к линии обороны партизан. Последние удачно использовали и то обстоятельство, что им стала известна система сигнализации врага {8}.
13 июня бойцы омсбоновских отрядов выдержали тяжелый бой под Шклярней. Исключительный героизм проявил младший лейтенант М. И. Петров.
Полторы тысячи партизан были окружены плотным кольцом немецких войск, состоящих из двух пехотных дивизий, танковой дивизии "Викинг", кавалерийского корпуса в 8 тыс. сабель. Немцы беспрерывно бомбили позиции партизан. Последние заняли круговую оборону. Против артиллерии и минометных расчетов противника были брошены штурмовые группы, в которые входили взвод М. Ляпушкина, отделение Д. Червякова из соединения им. Александра Невского и рота М. Петрова из бригады В. Чепиги. Отделению Д. Червякова удалось уничтожить три орудия и захватить вражескую пушку и две повозки со снарядами {9}.
На соседнем участке автоматчики уничтожили колонну фашистов, сбившихся у мостика через реку; огнем из противотанковых ружей были подавлены артиллерийский и минометный расчеты; автоматчики отбили атаку и второй колонны, наступавшей от хутора и прикрывавшейся высокой рожью {10}.