Разговор шел оживленный, потому что у нас оказалось много общих тем. Но поговорить спокойно мешали надрывавшиеся весь вечер приглашенные эстрадные певцы, и мы условились с Наташей и Михаилом, что, как только появится возможность, встретимся в более спокойной, располагающей к общению домашней обстановке…
Мне сейчас подумалось о том, как же теперь у актеров мало возможностей для общения - все разъединены, у всех много проблем и мало времени для встреч друг с другом. И в прежние годы мы были заняты, много играли, постоянно ездили на гастроли, не всегда могли отдохнуть, но все равно тогда жизнь театральной Москвы была более живой, более открытой. Актеры разных театров встречались чаще, и не на каких-то специально организованных, как сейчас говорят, "тусовках", а просто могли в любую минуту прийти туда, где их всегда ждали, - в Дом актера ВТО, в Центральный дом работников искусств (ЦДРИ). Жизнь там кипела - постоянно устраивались разного рода вечера, творческие или приуроченные к каким-либо праздникам, проходили встречи с актерами из других городов, из Других стран. Неизменной популярностью пользовались молодежные вечера, театральные "капустники"… И все это организовывалось с невероятной выдумкой, с веселым озорством, с задором. Помню, как наверху, в фойе на шестом этаже того, прежнего Дома актера на одном из таких вечеров были устроены какие-то горки, с которых мы должны были скатиться, прежде чем попасть в зал. Как устраивались веселые соревнования, во время одного из которых нас катали на смешных тележках… Какие мы были тогда непосредственные…
Недавно, уже в теперешнем Доме актера на Арбате, 35, проходил вечер, посвященный юбилею этого общего для всей нашей актерской семьи очага, где все так любили собираться. Это был вечер воспоминаний. Сохранилось кое-что из кинолент, снятых в разные годы. Во время демонстрации одной из них я увидела и себя, участвующую в шутливом конкурсе, и не с кем-нибудь, а с самой Серафимой Бирман, - кто из нас быстрее съест тарелку каши. И вот теперь, на вечере воспоминаний, после просмотра той старой ленты устроили такое же смешное соревнование. Участвовали в нем Людмила Хитяева, диктор телевидения Анна Шатилова, я… Это было как бы в память о тех незабвенных годах…
И в память о директоре старого Дома актера Александре Моисеевиче Эскине, личности по-своему тоже легендарной. Он был человеком, известным своей любовью к актерам, своей любовью к Дому актера. При нем там была особая, теплая, домашняя атмосфера. Помню, как Александр Моисеевич опекал меня, совсем молоденькую, еще очень несмелую актрису, - специально приводил к себе в кабинет, сажал в кресло и, когда к нему приходил кто-нибудь из известных людей (а приходили к нему очень многие), всегда представлял им меня. Так он знакомил меня с артистами других театров. Естественно, что Дом актера очень быстро стал мне родным. Я до сих пор не могу забыть того прекрасного здания на углу улицы Горького и Пушкинской площади. Не могу забыть наш красавец зал. Не могу забыть теплоты, приветливости всех, кто там работал…
Все это теперь, к сожалению, в прошлом. Все сметено и временем, и катастрофическим пожаром, случившимся в годы, когда разваливалась наша большая страна, когда давала трещины прежняя жизнь… Как-то странно все совпало… Пожар уничтожил любимый всей театральной Москвой дом… Ушли безвозвратно и его время, и его атмосфера…
Правда, есть новый Дом актера на Арбате, и его теперешний директор, дочь Александра Моисеевича Маргарита Александровна Эскина, в меру сил (а их в наши дни требуется очень много) старается поддерживать добрые традиции. Спасибо ей…
В Доме актера со мной порой бывали очень смешные случаи. Один из них произошел на передаче "Театральные встречи". В те годы в фойе на шестом этаже устраивались своего рода актерские "посиделки", на которые собирались и известные, и молодые артисты московских театров, приходили гастролировавшие в то время у нас актеры из других городов. Вечера получались очень интересными, их снимало телевидение, и передача пользовалась у зрителей большим успехом.
"Театральные встречи" вели не дикторы, а сами актеры. И вот один из таких вечеров поручили провести нам с Михаилом Ивановичем Жаровым. Объявили мы Владимира Александровича Попова из МХАТа, он начал свой очень смешной номер "Факир", и так здорово он у него получался, что я не смогла удержаться и начала хохотать. Потекла тушь с ресниц, лицо стало в подтеках… Мне надо уже готовиться представлять следующего выступающего, камера вот-вот пойдет на меня, а я "не в гриме"… Михаил Иванович, увидев такое, поначалу даже немного рассердился на мою несдержанность, но понял, что надо спасать положение, и взял бразды правления единолично в свои руки. Тем самым он дал мне возможность убежать из фойе, чтобы привести себя в надлежащий вид. Потом я вышла, снова включилась в работу, но все равно едва сдерживалась, потому что собравшиеся на передачу актеры рассказывали, показывали очень смешные истории, сценки…
В те годы я с телевидением была в большой дружбе и почти "не слезала" с экрана - сначала просто как актриса выступала с отрывками из оперетт, потом меня стали приглашать даже вести передачу "Голубой огонек". Работали все тогда в телецентре на Шаболовке ("Останкино" вступило в строй в 1967 году), в маленьких студиях, в прямом эфире. Записей на пленку еще не было, и если ошибешься во время выступления, то ничего уже не исправишь. Так что ответственность была большая, а отсюда и собранность во время эфира.
Записывать на пленку стали уже потом, но многое из того, что было тогда сделано, сейчас не сохранилось - смыто. Так что остается только вспоминать. Помню, в одном из "Огоньков", который мы вели вместе с Михаилом Ивановичем Пуговкиным уже из "Останкино", у меня были очень интересные сцены, и в одной из них моим "партнером" был самый настоящий медведь, которому я должна была давать какую-то кружку. Страху тогда натерпелась… Зато "Огонек" был очень веселый, очень хороший.
Смыли многие передачи, концерты, спектакли и периода 70-80-х годов. С кем из известных наших артистов ни поговоришь на эту тему, у большинства из них выступления на ТВ за те годы или сохранились частично, или не сохранились вовсе. То ли на телевидении не хватало места для хранения старых записей, то ли был дефицит пленки, то ли это была обыкновенная глупость тогдашних теленачальников… Когда стирали, почему - не знаю точно, но факт остается фактом. Навсегда утеряно очень многое из того поистине "золотого фонда" нашей культуры, и теперь уже не дано увидеть ни "Голубых огоньков" раннего периода, ни прекрасных музыкально-поэтических композиций, ни телевизионных постановок, ни записей выдающихся музыкантов, ни прекрасных концертов…
Правда, иногда какие-то фрагменты "Огоньков" мелькают на экране, но это капля в море. Как-то перед Новым годом ТВ показало кое-что из тех, старых "Голубых огоньков". В одном из отрывков я увидела себя: смотрела и улыбалась - какие мы там скромные, в чем-то даже наивные. И прически у нас по теперешним понятиям очень смешные - зато по тогдашней моде. Но, несмотря на то что в некоторых мизансценах ощущается определенная искусственность - ведущим приходилось "втягивать" в разговор гостей студии, которыми обычно были передовики производства, терявшиеся в непривычной обстановке под прицелом телеобъективов; несмотря на то что в оформлении не было никаких излишеств в виде слепящих прожекторов или искусственного дыма, от которого начинаешь кашлять и чихать; несмотря на то что не было у выступавших теперешней раскованности (а чаще всего это обыкновенная развязность), "Голубые огоньки" пользовались всенародной любовью. Невозможно было представить в те годы ни одного большого праздника, чтобы он прошел без этой передачи.
Пели мы там поначалу "вживую", без всяких предварительно записанных фонограмм (это уже потом стали все готовить заранее, "вылизывать"), и в таком исполнении было больше теплоты, больше искренности, естественности - вот какой ты есть, таким тебя и видят.
Сейчас на ТВ попытались создать нечто похожее на те, прежние "Голубые огоньки", но что-то не очень получается. И не получится - дважды не бывает хорошо… Время, люди - все уже не то. Время теперь хоть и считается открытым, но почему-то нет доверительности, искренности - их заменила порой излишняя, напоказ, откровенность, "раздевание" перед камерой. ТВ стало уже не творчеством, а обычным производством - все отлажено, все выверено, все идет без срывов, без "накладок". И не то… Нет того, что трогает душу. Да, для глаз - зрелищно, для слуха - громко, очень громко… А что же для сердца?..
Тогдашнему телевидению я обязана своим опытом работы в жюри. Правда, количеством проведенных конкурсов похвастаться не могу, зато стаж свой в этом деле исчисляю со времен того, прежнего КВН. Это была замечательная пора. И тот КВН, пока его не прикрыли, был КВН! А ребята какие были! Алик Аксельрод, Юлик Гусман, капитан команды московских медиков Мотя Левинтон… Ну и, конечно, очень молодые тогда ведущие Саша и Света, Саша Масляков и Света Жильцова…
Сказать, что мне нравилось участвовать в передаче, - мало. В те годы КВН проводили в Телевизионном театре, который размещался в большом здании в районе станции метро "Электрозаводская", на площади Журавлева. Мы, члены жюри, сидели в ложе, сбоку над сценой. Какой из меня был судья - не знаю, потому что я постоянно заливалась смехом: ребята на сцене скажут какую-нибудь очередную шутку - я начинаю хохотать. Впрочем, смеялись в жюри все. Да и как было удержаться? Команды-то какие тогда были! И вообще, тогда в этой игре было больше непосредственности, неподдельного молодого азарта - никаких "домашних заготовок", никакого "запаха" коммерции. Понимаю, что сейчас без этого не выжить, что и ориентиры у молодежи теперь другие, но все же… Ведь неспроста же о том, "первом", прежнем КВН до сих пор вспоминают с ностальгией те, кому посчастливилось в нем участвовать, его видеть… И не только потому, что "как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя".
Много позже мне приходилось работать в жюри нескольких конкурсов, имевших уже непосредственное отношение к моей профессии. Проводились они и в Москве, и в других городах. На этих творческих соревнованиях артистов оперетты мне часто было не по себе, потому что кое-кто из членов жюри "тянул" своих, занижая оценки другим участникам. Почему-то в этом усердствовали представители провинциальных (и очень хороших) театров - они считали, что в столице их всегда все обижают. Смотреть на это явное интриганство мне было неприятно, и я решила больше не соглашаться на такого рода мероприятия. Когда ко мне в очередной раз обратились с предложением не просто поработать в жюри, а даже возглавить его, я отказалась.
Но зато когда в 1997 году мне позвонили от имени Ирины Константиновны Архиповой и попросили принять участие в работе жюри телевизионного певческого конкурса "Большой приз Москвы", приуроченного к 850-летию моего родного города, я не могла отказаться. Да и как было не согласиться, если в жюри были приглашены такие выдающиеся музыканты, певцы, как Иван Петров, Людмила Зыкина, Евгений Дога, Марк Минков… Сама Ирина Константиновна, по чьей инициативе был организован этот конкурс, возглавила объединенное жюри, поскольку соревнования проходили по нескольким номинациям - оперный раздел, камерное пение…
Работалось мне там хорошо. Благожелательная атмосфера, красиво оформленный полукруглый зал театра "Геликон-оперы", прекрасные молодые певцы, чьи выступления потом, в телеверсии, монтировались с их интервью, которые они давали за кулисами. Надо отметить, что участники этого творческого соревнования из разных городов России были отобраны на редкость удачно - все внешне очень привлекательные (конкурс ведь был телевизионный), с замечательными голосами, артистичные… Их имена потом зазвучали в теле- и радиоэфире, подтвердив, что конкурс Ирины Архиповой "Большой приз Москвы" сыграл в их творческой судьбе заметную роль.
Надо сказать, что великая наша певица делает святое дело, используя свое всемирно известное имя для "проталкивания" молодых вокалистов. Она дает его различным культурным мероприятиям, чтобы привлечь к ним внимание (да и средства), чтобы молодые талантливые исполнители могли там выступить. А ведь без такой поддержки им сейчас очень трудно пробиться на концертную эстраду, на оперную сцену, на телевидение. Ирина Константиновна помогла очень многим певцам встать на ноги. И отрадно видеть, что они стали украшением наших оперных театров, других музыкальных коллективов.
Принято говорить, что мастер продолжается в своих учениках. Пришло время, когда и мне напомнили об этом - уговорили поработать с молодежью, передать ей то, чему меня научили когда-то мои учителя, чему научилась сама за годы работы в театре. И я пришла преподавать в родной мне ГИТИС (теперь это РАТИ), который в свое время окончила, на тот же факультет - артистов музыкального театра. У меня был курс из двадцати трех студентов, которых я должна была выпустить через пять лет.
Занималась я с этими ребятами актерским мастерством, а ученицами по вокалу взяла двух своих студенток. Работать с молодежью было интересно, но вскоре я поняла, что педагогика - это не моя стезя, это не по моим склонностям. Несмотря на большой опыт работы на сцене, на встречи с самыми разными режиссерами и в театре, и на телевидении, и в кино, я не вижу в себе способностей постановщика. Хотя как актриса на репетициях я понимаю все и могу исполнить так, как нужно по замыслу режиссера. Но этого оказалось недостаточно, когда я стала работать самостоятельно: я могла подсказать своим студентам, как надо сделать тот или иной отрывок, проиграть сама какой-то сценический этюд, но режиссером себя не ощущала. И я уговорила нашего педагога, уважаемого и любимого мною Матвея Абрамовича Ошеровского, который в свое время много лет проработал в Одесском театре музыкальной комедии, взять моих студентов и довести до выпуска. Я передала их в надежные руки опытного режиссера и была спокойна за ребят.
Кроме М. А. Ошеровского много помогал в моей работе и А. Л. Кремер. Он взял на себя подготовку музыкальной части спектакля, который мы со студентами сделали на четвертом курсе. Я выбрала для этого уже шедший в разных городах его мюзикл "Ваш покорнейший слуга" по Мольеру.
Первым из профессиональных театров, поставившим "Слугу", был театр в Иркутске. Премьера была назначена на декабрь 1981 года. Анатолий Львович и авторы либретто - поэт Александр Дмоховский и журналист Юрий Ценин - выехали в Иркутск. Я тоже собиралась поехать туда с гастролями вместе с Юрием Веденеевым.
Кремер выехал раньше меня, чтобы подготовить премьеру: за неделю, остававшуюся до нее, он провел с оркестром театра двенадцать репетиций и буквально преобразил его. Такое случалось не раз. Когда мы с кем-нибудь из моих партнеров выезжали на гастроли в другие города, то Анатолий Львович иногда приезжал туда на день-два раньше, чтобы поработать с оркестром местного театра. Наши выступления обычно строились так: первое отделение концерта театр делал силами своих артистов, а во втором выступали мы. Потом в публике говорили, что Шмыга привезла своих музыкантов - до такой степени местный оркестр становился неузнаваемым.
Вспоминаю о той своей поездке в Иркутск и не могу сдержать улыбку. Открываем мы как-то местную газету и читаем на первой полосе "важное" сообщение, что-то типа: "Первый секретарь обкома партии такой-то принял народную артистку СССР Т. И. Шмыгу и артиста Московского театра оперетты Ю. П. Веденеева, которых ознакомил с достижениями Иркутской области в области культуры". Представляете, в советском, партийном, главном областном печатном органе появилась публикация, скорее подходящая для рубрики "Светская хроника" в какой-нибудь "буржуазной" газете. Только что не описали, какой у меня был туалет, а так все точь-в-точь…
Премьера "Вашего покорнейшего слуги" в Иркутске запомнилась мне еще и тем, что у них там был потрясающий актер Вячеслав Дычинский, исполнявший роль Скапена. В традиционном представлении этот персонаж Мольера - верткий, пронырливый маленький человечек, а туг на сцене появился здоровенный красавец парень, настоящий сибиряк, но такой легкий да еще с потрясающим комедийным даром. Он не просто двигался - он летал. Когда по мизансцене ему надо было взбираться по лестнице на сеновал, эта громадина взлетел по ней, словно пушинка.
С таким же актером мы встретились и в театре Ростова-на-Дону, где тоже ставили "Вашего покорнейшего слугу". Режиссером спектакля здесь был тот же Мирон Лукавецкий, что ставил "Слугу" в Иркутске. Мы с группой наших артистов, среди которых были Вячеслав Барынин, Саша Горелик, особенно любимый ростовчанами, поскольку он из их театра был приглашен в Москву, приехали на гастроли, которые "подгадали" так, чтобы я могла увидеть премьеру. Сначала давали концерты мы, и на последнем перед премьерой выступлении в конце первого отделения артисты местного театра исполнили финал первого акта "Слуги". Публике так и объявили, что сейчас будет исполнен отрывок из ближайшего премьерного спектакля и что за дирижерским пультом - автор музыки, композитор Анатолий Кремер. Четыре актера так исполнили мужской канкан, что восторгам публики не было предела. Этот своеобразный анонс был настолько успешным, что я сказала: "Нам-то после этого зачем выходить на сцену?" Тем не менее мы отыграли во втором отделении свои номера, и наш успех был не меньшим.
Пришли мы на премьеру "Вашего покорнейшего слуги", и уже с первого выхода Скапена нас покорил исполнитель этой роли - высоченный актер, громадный детина, но такой легкий в движениях. И столько в нем ироничности, лиричности, детскости. Чудо да и только, и голос прекрасный. Это был любимец ростовской публики Семен Барон, по амплуа герой, ведущий артист театра. Мы видели его накануне в спектакле "Табачный капитан", где Семен исполнял роль Петра I. А на премьере артисты так работали на сцене, играли с таким увлечением, с такой отдачей, что у меня даже выступили слезы, хотя вообще-то "Ваш покорнейший слуга" комедия.
Ставили этот спектакль и в других городах - в Минеральных Водах, в Красноярске… Режиссером там был Матвей Абрамович Ошеровский. Что касается Красноярска, то сначала "Слугу" поставили в маленьком театре закрытого города Красноярск-26, а потом уже перенесли на сцену большого театра краевого центра. Ошеровский сделал удивительно интересную постановку. Например, финал первого акта, о котором я уже упоминала, был решен им совершенно неожиданно. Написанный композитором канкан для квартета мужчин у него исполняли и хор, и балет, артистов которых он одел в одинаковые костюмы.
И все восемь минут, что длится этот номер, актеры, сменяя друг друга, появлялись на сцене волнами. Эффектно и зрелищно было невероятно…