Кроме того, суперинтендант позволил себе вторгнуться в святая святых – интимную жизнь короля. Он предложил его фаворитке Луизе де Лавальер 200 тысяч франков за политическое влияние на Людовика. Но оскорбленная девушка категорически отказалась. Тогда Фуке, рассыпаясь в любезностях, стал говорить с ней о бесчисленных и неоценимых достоинствах ее венценосного возлюбленного, чем вызвал слепую и жесткую ревность у короля. Еще одной роковой ошибкой суперинтенданта стала продажа господину д’Арле должности генерального прокурора парижского парламента. Это делало его почти неуязвимым для системы правосудия, но только не для гнева короля. Оказывается, Людовик XIV уже давно собирал на Фуке компромат: "Недолго я находился в неведении его недобросовестности. Он не мог остановиться и продолжал свои непомерные расходы, строил укрепления, украшал дворцы, интриговал, передавал своим друзьям важные должности, покупаемые на мои средства, – и все это в надежде вскоре стать суверенным правителем государства". Последнее обстоятельство особенно важно: оказывается, король опасался, что его самый близкий подданный может замахнуться на его трон.
В сентябре 1661 года Фуке был арестован, о чем Людовик XIV тут же сообщил нескольким знатным вельможам: "Господа, я велел арестовать суперинтенданта. Наступило время, когда я сам стал заниматься своими делами. Я решил арестовать его четыре месяца назад. Если я откладывал исполнение этого намерения до сегодняшнего дня, то лишь для того, чтобы нанести удар в такой момент, когда он сочтет себя наиболее почитаемым как государством, так и собственными друзьями". Придворные с ужасом вдруг увидели истинный характер монарха, в котором смешались скрытность, злопамятность и зависть, и долго потом помнили этот наглядный урок, который преподал им "король-солнце". Однако, им, как и суду, пришлось признать, что многие обвинения против Фуке, который нередко путал государственную казну со своей собственной, были абсолютно справедливы. Ему был вынесен жестокий приговор – изгнание. Узнав о нем, король гневно сказал: "Если бы его приговорили к смерти, я позволил бы ему умереть". Людовик не мог допустить изгнания из страны человека, который знал слишком много "секретов государства", и поэтому заменил его пожизненным заключением. Остаток своей жизни Фуке пришлось провести вдали от своего сказочного поместья, в мрачной тюрьме маленького городка Пиньероля. Многие историки сегодня убеждены, что именно суперинтендант Людовика XIV был тем самым загадочным узником в "железной маске", о котором на протяжении трех столетий было сложено множество легенд.
После истории с Фуке уже никто из придворных не рисковал открыто соперничать с королем. Они воочию убедились в том, что Людовик XIV способен взять все бразды правления в свои руки и действовать быстро и энергично. Тем не менее королю все же приходилось сталкиваться с самоуправством некоторых министров, особенно военного, маркиза Франсуа Мишеля ле Телье де Лавуа, инициативность которого не всегда совпадала с пожеланиями Людовика. Будучи достаточно квалифицированным военным специалистом, он в то же время в качестве одной из основных мер при проведении внешнеполитических акций считал жестокость. Поэтому он часто настаивал на проведении репрессий на завоеванных землях. Именно по его приказу французскими солдатами был сожжен германский Пфальц, такую же участь он уготовил и Триру. Но король дважды решительно воспрепятствовал ему в этом. Не смирившись с отказом, Лувуа решил поставить его перед свершившимся фактом, сказав, что приказ об уничтожении города уже отдан. Разгневанный Людовик с каминными щипцами в руках бросился на него и под страхом смерти потребовал немедленно остановить кровавую расправу.
Вместе с тем король хорошо понимал, что талантливый Лувуа немало способствовал престижу французского государства на международной арене, ценил его как человека, который реформировал французскую армию. Ведь это именно он с одобрения Людовика XIV ввел рекрутские наборы солдат, создав тем самым постоянную армию, численность которой в военное время достигала 500 тысяч человек – непревзойденный по тем временам показатель в Европе. В ней царила образцовая дисциплина, новобранцы систематически обучались, а каждый полк имел свое, особое обмундирование. По инициативе Лувуа использовавшаяся до того на вооружении пика была заменена штыком, привинченным к ружью, построены казармы для постоянного проживания солдат, провиантские магазины и госпитали, учреждены корпус инженеров и несколько артиллерийских училищ. А еще при нем по проекту талантливого инженера Вобана было возведено более 300 (!) сухопутных и морских крепостей, проводились каналы, сооружались плотины. Но, несмотря на все эти достижения, Людовик к концу 1680-х годов накопил немало поводов для недовольства своевольным министром. По словам Сен-Симона, в тот самый день, когда пятидесятилетний Лувуа скоропостижно скончался, король велел приготовить приказ о его аресте и заточении в Бастилию.
Существенные изменения при Людовике XIV претерпело и управление провинциями. Король лишил там властной базы губернаторов – традиционных представителей короны, принадлежавших к высшему дворянству. Теперь они могли только с согласия короля ездить в управляемые ими области, а многие их обязанности были переданы королевским интендантам, которые сыграли неоценимую роль в концентрации власти и усилении авторитета короля в провинциях.
Абсолютную власть государя и полное подчинение ему подданных Людовик XIV считал чуть ли не Божьей заповедью. Он говорил: "Во всем христианском учении нет более четко установленного принципа, чем беспрекословное повиновение подданных тем, кто над ними поставлен". Но, требуя повиновения и должного исполнения своих обязанностей от других, Людовик XIV был достаточно требователен и к самому себе. Свое "королевское ремесло" он исполнял добросовестно. В его представлении оно было связано с постоянным трудом, с необходимостью церемониальной дисциплины, сдержанности в публичном проявлении чувств, строгого самоконтроля.
Даже развлечения его были во многом государственным делом, их пышность поддерживала престиж французской монархии в Европе. Обычно в определенные дни недели неукоснительно проходили регулярные заседания различных секций Королевского совета. Лишь к концу правления Людовика XIV ритм этих заседаний замедлился, и он стал бывать на них все реже и реже. Но даже когда участие короля в государственных делах было минимальным, как в случаях с решением специфических экономических вопросов, главный финансист страны Кольбер всегда подчеркивал личную его заинтересованность в этих вопросах. И подданные воспринимали это как возвращение к нормальному правлению после полувекового засилья первых министров и фаворитов. Так что самостоятельное правление Людовика XIV в целом воспринималось современниками с одобрением.
"Я слишком любил войну"
Если во внутренней политике страны Людовик XIV опирался на министров и советников и согласовывал с ними принимаемые решения, то во внешней политике вся ответственность за курс государства лежала только на нем. Это, впрочем, не исключало того, что время от времени тот или иной министр начинал играть очень большую роль в процессе регулирования международных отношений.
В годы правления Людовика XIV эта политика носила по преимуществу экспансионистский характер. Король нередко предпринимал военное вторжение на территории соседних государств без какой-либо правовой базы. Поэтому во второй половине XVII и начале XVIII века Франция почти непрерывно находилась в состоянии войны.
Первым военным конфликтом, в который он вверг страну, стала борьба за Испанские Нидерланды (1660 – начало 1680-х гг.). После женитьбы на испанской инфанте Марии Терезии, ссылаясь на каноны деволюционного (наследственного) права, Людовик XIV предъявил претензии на испанское наследство своей жены. Дело в том, что в их брачном договоре указывалось, что Мария должна будет отказаться от территориальных претензий, если получит значительное приданое. А поскольку таковое отсутствовало, то Людовик XIV решил добиться справедливости силой. В 1667 году он отправил в Нидерланды (Соединенные провинции) свои войска, которые в мае того же года заняли часть Фландрии и Геннегау, а в феврале 1668-го оккупировали Франш-Конте. Людовик сам участвовал в во всех тяготах этого военного похода, ведя при этом жизнь солдата. Согласно Аахенскому миру, подписанному в мае того же года, Франция сохранила за собой 11 городов во Фландрии, в том числе Лилль, но вынуждена была вернуть Испании Франш-Конте.
Однако постоянные столкновения между Соединенными провинциями и Францией продолжались. Так, в 1672 году Людовик XIV со своим войском перешел через Рейн и в течение шести недель захватил половину провинций, после чего с триумфом вернулся в Париж. В 1674 году король направил на территорию Соединенных провинций уже три большие армии: с одной из них он лично вновь занял Франш-Конте, другая, под командой принца Конде, победила при Сенефе, а третья – во главе с Тюренном – опустошила Пфальц. В 1676 году король с новыми силами явился в Нидерланды и завоевал ряд городов. В результате этих походов вся страна между Сааром, Мозелем и Рейном была превращена в пустыню. Только вследствие неприязненных действий со стороны Англии он в 1678 году заключил Нимвегенский мир, по которому за Францией были закреплены большие приобретения в Нидерландах и весь Франш-Конте.
Помимо территориального расширения, одним из результатов этой войны стало усиление могущества Франции на континенте. Это насторожило не только ближайших ее соседей – Испанию и Нидерланды, но и другие европейские страны. Пытаясь остановить дальнейшую экспансию Франции в Западной Европе, ряд государств (Испания, Нидерланды, Швеция, Бавария, Пфальц, Саксония и Священная Римская империя) заключили в 1686 году союз, получивший название Аугсбургской лиги. В 1689 году к ней присоединилась и Англия. На протяжении 1688–1697 годов Лига вела с Францией войну за так называемое Пфальцское наследство, вошедшую в историю под названием Девятилетней войны. Поводом для нее послужили притязания на Пфальц, предъявленные Людовиком XIV от имени своей невестки Елизаветы Шарлоты Орлеанской, состоявшей в родстве с умершим незадолго перед тем курфюстом Карлом Людвигом. Заключив союз с курфюстом кельнским Карлом Эгоном, французский король приказал своим войскам занять Бонн и напасть на Пфальц, Баден, Вюртемберг и Трир. В начале 1689 года они опустошили весь Нижний Пфальц. Но, несмотря на все эти победы, Людовик XIV был не готов к длительным военным действиям против европейской коалиции. Перед лицом изменений в европейской расстановке сил он лишь хотел превентивным ударом добиться долговечного владения предоставленными ему на 20 лет областями из пфальцского наследства. Однако он недооценил решимость европейских государств, которые 28 мая 1692 года почти полностью уничтожили французский флот.
Эта война принесла Франции большие трудности, поскольку по времени совпала с усиливавшимися в стране экономической депрессией и демографическим кризисом, вызванными катастрофическим неурожаем 1693 года. Потери населения из-за, так называемого кризиса пропитания были огромными. Сразу после начала войны дефицит французского государственного бюджета значительно увеличился и достиг к моменту ее окончания огромной цифры – 138 миллионов ливров. Страна была истощена и стала практически неплатежеспособной. Учитывая исключительно высокую цену этой долгой войны, Людовик XIV не только прилагал усилия к скорейшему заключению мира, но и впервые решился пойти на значительные уступки. По мирному договору 1697 года, подписанному в Рисвике, он отказался от большей части территорий, в частности, уступил герцогство Лотарингское сыну Карла V Леопольду и реституировал места в Южных Нидерландах и Люксембурге за Испанией, но все же сохранил за Францией Страсбург и другие земли в Эльзасе. В условиях создавшегося к тому времени баланса сил в Западной и Центральной Европе Людовик XIV вынужден был считаться с тем, что внешнеполитическое влияние Франции уменьшается, а также учитывать в своих политических амбициях экономические и социальные нужды страны.
Но, не успев почувствовать облегчения после окончания одной войны, всего через пять лет Франция оказалась на пороге новой, самой длительной и тяжелой из всех войн, что велись Людовиком XIV. В результате ее все признаки улучшения финансово-экономической ситуации в стране были сведены на нет. Новая война за Испанское наследство, которая длилась с 1701-го по 1714 год, стала неизбежной после кончины в ноябре 1700 года испанского короля Карла II, бывшего шурином Людовика XIV. Но еще задолго до этой смерти, наблюдая за агонией монарха, европейские правители начали делить богатый "испанский пирог". Венские Габсбурги надеялись, что именно их представитель станет полным наследником королевства, а Англия и Франция предполагали, что произойдет его раздел. Карл II ненавидел Людовика XIV, но и австрийцев не жаловал. Чтобы никого из претендентов "не обидеть", он еще в 1698 году сделал наследником своего внучатого племянника Иосифа Фердинанда, сына Баварского курфюста, который не был ни Габсбургом, ни Бурбоном. Но в феврале следующего года тот неожиданно умер. В числе претендентов остались только двое: эрцгерцог Карл Габсбург, племянник короля Испании, и Филипп де Бурбон, герцог Анжуйский, двоюродный внук Людовика XIV.
После смерти баварского наследника начались долгие переговоры о разделе Испанского наследства между двумя государствами. Арбитром на них выступал английский король Вильгельм III. Однако умирающий Карл II твердо стоял на том, что, к кому бы не перешло королевство, главным условием наследования является его целостность и неделимость. Сначала он подписал завещание в пользу Карла, но потом, поддавшись уговорам своего советника кардинала Портокарреро, изменил его в пользу Филиппа, но с условием, что обе бурбонские монархии (Испания и Франция) не должны слиться в одно государство. Комментируя это решение, маршал де Таллар писал: "Новость о завещании в пользу герцога Анжуйского разорвалась, как бомба, в Мадриде 2 ноября 1700 года и привела в замешательство австрийскую партию, но вызвала всеобщее удовлетворение испанцев". Действительно, нового короля, Филиппа V, встретили в Испании очень радушно. Современники даже отмечали, что "по его прибытии собралась такая толпа народа, что шестьдесят человек оказались затоптанными насмерть". Но с началом его правления у испанских придворных стало возникать недовольство и раздражение в связи с тем, что на многие руководящие посты в государстве король назначал французов, советников своего деда.
Людовик XIV не мог не воспользоваться выгодной расстановкой сил. Согласно грамотам, зарегистрированным парижским парламентом, 1 февраля 1701 года Филипп V, являясь теперь испанским королем, сохранял за собой право наследования французского престола. Поэтому уже весной 1701 года совместно с войсками Испании французы оккупировали нидерландскую крепость и выгнали оттуда голландских наемников. Такое развитие событий не могло не насторожить Вильгельма III и его союзников, которые начали открыто формировать новые полки, готовясь к войне. Но если английский король мог мобилизовать 100 тысяч солдат и его союзники столько же, то король Франции уже имел 200 тысяч хорошо обученных воинов, которыми командовали талантливые полководцы, прославившиеся в предыдущей военной кампании. То же можно было сказать и о флоте: Англия имела всего 150 военных кораблей, к которым могли присоединить свои суда Нидерланды, а флотилия Франции насчитывала 206 кораблей, к которым готова была присоединить свой флот Испания.
Первые три года этой войны продемонстрировали превосходство Франции и Испании. Во многом этому способствовал военный талант герцога Вандомского, двоюродного племянника Людовика XIV, одержавшего целый ряд ярких побед. 26 июля 1702 года его войска нанесли поражение противнику при Санта-Виттории, 15 августа – при Луццаре, 26 октября 1703 года – при Сан-Себастьяне, 16 августа 1705 года – при Кассано, 19 апреля 1706-го – при Капьчинато. В некоторых из этих сражений принимал участие и сам Филипп V, который не раз рисковал своей жизнью, как и его великий дед. А победа французского флота над британским при Велес-Малаге 24 августа 1704 года помешала Англии превратить Средиземное море в "британское озеро".
Людовик XIV открыто радовался успехам своей армии и оставался невозмутимым, если с военного театра приходили плохие новости. Одной из них стала высадка в 1705 году войска габсбургского эрцгерцога в Испании и присоединение им к своей державе Жероны и Барселоны. Он наблюдал за военными действиями из Версаля, заботясь о поддержании морального духа страны, духа патриотизма. Но война требовала прежде всего материальных средств, а их в казне было недостаточно. Теперь уже было мало того принципа революционного налогообложения, который Людовик XIV ввел в середине Девятилетней войны. Понимая, что простой люд страны находится на пределе своих возможностей, король решился на установление фиксированного налога на доходы. Таким образом, к необходимым финансовым жертвам было привлечено дворянское сословие.
Хотя в 1704 году маршал Франции Лафайет и герцог Вандомский одержали новые победы на полях сражений, ситуация в Баварии резко изменилась не в пользу Франции. Французы не смогли остановить продвижение герцога Мальборо, и он беспрепятственно опустошал завоеванные ими раннее земли. А 13 августа 1704 года ему удалось разбить в битве при Хехштеде, которая длилась в течение всего дня, 50-тысячную армию курфюста Баварского, графа де Таллара и де Марсена. Как сказал маркиз Данжо, "король переносит это несчастие с невообразимой твердостью".
1705 год стал переломным в ходе этой войны. Сначала армии Людовика XIV, несмотря на неудачи, оправились и даже перешли в наступление. На севере маршал Виллар наносил поражение за поражением герцогу Мальборо и осуществил удачный поход в Германию. Герцог Вандомский смог удержать до весны Италию, правда, с апреля по сентябрь его преследовали неудачи. Людовик XIV отозвал его и перебросил на защиту тех земель, которые еще остались от Нидерландов. Но после отъезда герцога из Италии Франция потеряла Миланскую провинцию, Пьемонт и Савойю. В сентябре пришли тревожные новости из Турина, где принц Евгений Савойский разбил войска герцога Орлеанского, племянника короля. Потом один за другим пали такие опорные пункты французской армии, как Мантуя, Модена, Касале, Кивассо.