Главной целью императора был захват исторического пути из Калгана в Пекин. Он пролегал от плато Внутренней Монголии к Великой равнине Восточного Китая. Летом 1213 года был взят Сюаньхуа – первый укрепленный город на этом пути. Теперь монголы могли контролировать весь этот район, извне примыкавший к Великой Китайской стене. Вскоре Толуй во главе штурмового отряда атаковал поселение Бао-нан и занял его. Вслед за тем произошло крупное сражение у города Хуалай, принесшее Чингисхану важную победу. О масштабах этой битвы можно судить только по одному факту: в ней было перебито столько людей, что еще на протяжении многих лет 15-километровое пространство на месте сражения оставалось покрытым человеческими останками. Два других корпуса монгольских войск на северо-востоке овладели крепостью Губейцзю и на северо-западе – укрепленным пунктом Датун, находящимся на высоте 1300 метров. Здесь монголы обнаружили старых друзей – онгутов. Завоеватель устроил в их честь пышный прием и по-царски одарил их.
Чингисхан стал лагерем на Плато драконов и тигров у входа в долину. Перед ним открылась панорама Восточно-Китайской равнины: возделанные и ухоженные земли простирались более чем на 800 км, от Пекина до Нанкина. А совсем рядом, в тридцати километрах, высились башни и дворцы китайской столицы. Некоторые военачальники предлагали захватить ее штурмом, но здравомыслие подсказывало Чингисхану, что этого делать не следует. Пекин имел очень хорошие укрепления, а монгольские войска были плохо оснащены техникой для их взятия, да и опыта и умения им явно не хватало. Поэтому император ограничился только тем, что выставил перед городом заслон.
Тем временем в царском дворе Цзинь возникла смута. Заговорщики убили Вэй-шао. Воспользовавшись этим, Чингисхан предпринял поход в самое сердце империи, вторгшись на Великую равнину. Монгольская армия преодолела около 500 км. Ее продвижение остановила только широкая Хуанхэ, форсировать которую конница не могла. Тогда Чингисхан повернул свои войска на юго-восток, пересек плодородную равнину Шаньдун и занял крупный город Цзинань. Затем монголы достигли самой южной точки провинции Ханьдун.
Одновременно сыновья Чингисхана Джочи, Чагатай и Угэдэй вышли в районы севернее Желтой реки. Здесь полководцы осадили и заняли три главных города провинции Шаньси – Биньян, Фучжоу и Сучжоу, а также столицу края – Тайюань. Это был крупный металлургический и винодельческий центр, поражавший своим богатством. Разграбив города и истребив почти все их население, сыновья императора вернулись к Великой Китайской стене, где надежно спрятали богатую добычу.
Таким образом, в течение 1213 года монголами были вновь подчинены все районы к северу от Пекина. Несколько больших городов подверглись жесточайшей осаде. Чтобы организовать их оборону, китайские власти сгоняли в них жителей окрестных районов. Монголы, в свою очередь, посылали при штурме в первых рядах взятое в плен мирное население. Естественно, что у китайцев не было желания убивать друг друга, поэтому некоторые крепости предпочитали сдаться без боя. Жестокости монголов не было предела. Так, жители города Мичжоу по приказу Мухали были вырезаны поголовно. На языке монголов "вырубить город" означало зарезать всех жителей, не разбирая ни возраста, ни пола, ни состояния. Всего же в 1213 году они захватили 28 городов. За три года население империи понесло огромные потери, а война все больше принимала затяжной характер. Ведь монголы, привыкшие к открытому бою в чистом поле, не могли ставить гарнизоны во взятых населенных пунктах, а потому, захватив награбленное, всякий раз возвращались домой.
Взятие Пекина
В начале 1214 года армия под командованием Чингисхана вновь появилась у стен Пекина. Однако, как и раньше, несмотря на уговоры военачальников, штурмовать столицу император не стал. Возможно, он опасался междоусобиц, а может, просто учел, что его войско устало и было отягощено огромной добычей и потому вряд ли могло справиться с этой задачей. Так или иначе, но Чингисхан объявил новому императору Цзинь, что покидает его территорию и не прочь вступить с ним в переговоры о мире. Под видом условий мирного договора он фактически направил ему ультиматум: "Все провинции севернее Желтой реки в моих руках. У тебя остался один Пекин. Так что я готов уйти. Можешь ли ты дать мне необходимое продовольствие, чтобы успокоить враждебные чувства моих генералов к тебе?" И несчастный "Золотой царь" предпочел откупиться, поставив хану золото, серебро, шелка, три тысячи лошадей и много продовольствия. В придачу к этому монгольский владыка получил по пятьсот мальчиков и девочек, а также княжну Цзи-гуо для своего ложа.
Завоеватель принял дары и снял осаду Пекина. Его провожал лично министр чжурчжэнского правительства. Монгольское войско было не в силах тащить на себе и за собой огромную добычу. Ценностей было столько, что даже вьюки с награбленным вместо веревок перевязывались шелковыми тканями. Во время кампании монголы захватили в плен сотни тысяч молодых мужчин и женщин. Видимо, для устрашения еще не покоренных китайских провинций Чингисхан приказал их уничтожить всех до единого. Так что, покидая пределы империи, армия завоевателей оставляла за собой горы трупов. Даже много лет спустя путешественники наблюдали страшные следы опустошения, вызванного монгольским нашествием. У ворот Пекина лежала огромная куча человеческих костей. Такие же страшные горы можно было видеть по всей стране. Почва стала рыхлой от человеческих останков, а гниение трупов вызывало болезни оставшихся в живых.
"Золотой царь" не питал иллюзий по поводу установления мира с монголами. Поэтому он решил оставить Пекин и перебраться подальше в глубь территории. Его подданные расценили это как дезертирство. Часть цзиньской армии, в основном отряды киданей, взбунтовалась. Восставшие послали гонцов к Чингисхану с просьбой принять их в монгольскую армию. Тот не мог упустить такой благоприятный случай. Таким образом, мир продлился всего лишь месяц, и уже зимой 1215 года император отдал приказ о новом наступлении. В ходе его Субутай восстанавливает прежнее положение на севере страны и как бы "мимоходом" завоевывает Корею. А Мухали совершает рейд в Ляодун. Правитель этого города добровольно сдался монголам. В целом к осени этого года монгольские войска захватили 868 населенных пунктов, среди которых было уже и немало укрепленных крепостей.
Только после этого Чингисхан отдает приказ о взятии Пекина. Выполнить его он поручает Мухали. Император никогда не предпринимал того, что казалось ему не по силам. Он посчитал, что сейчас для этого появилась хорошая возможность: в рядах противника наметился раскол, часть защитников покинула город, и гарнизон был в растерянности. Город "Золотых царей" был одной из величайших метрополий своего времени. Он имел крепостную стену длиною 43 километра, которая была прорезана десятками ворот. В нем было по сути четыре "города". И монголам пришлось брать их по отдельности. Они захватили столицу весной (летом) 1215 года. Население ее было вырезано поголовно, императорские дворцы и парки подверглись нещадному разрушению. Более месяца Пекин был объят пламенем пожаров. Тем временем Чингисхан спасался от жары китайского лета на берегу озера Долоннор. Он даже не соизволил взглянуть на поверженную столицу "Золотых царей".
Конец империи Цзинь
С той поры интерес Чингисхана к Китаю несколько ослаб. Он уже не предпринимал серьезных попыток покончить со сбежавшим императором Цзинь, а к захваченной территории относился как к полю для грабежа. Оставленные им там войска именно этим и занимались. С 1218 года ведение боевых действий в Китае Чингисхан возлагает на Мухали. Полководцу была выдана золотая печать и присвоен княжеский титул. По сути, он стал наместником Чингисхана на завоеванных территориях. В течение пяти лет, до самой своей смерти в 1223 году, Мухали захватывал китайские города один за другим, пока у "Золотого царя" империи Цзинь не осталась одна-единственная провинция Хэнань.
В 1216 году Чингисхан возвратился в Монголию, в свою ставку на реке Керулен. Период активных военных действий с чжурч-жэнями на этом закончился. Итогом этой войны стала великая победа над Цзинь, в результате которой государство Чингисхана, помимо монгольских степей и лесистых гор, включало в себя теперь и часть Северного Китая. Кроме того, монголы вернулись с очень богатой добычей. Они увезли домой не только драгоценные металлы и камни, шелка и посуду. Особую ценность представляло огромное количество оружия и военной техники, а среди пленных было много военных инженеров, которые умели с этой техникой обращаться и обучали этому монгольских воинов.
За пять лет войны на сторону Чингисхана перешли тысячи киданей и китайцев, из которых он сформировал 46 воинских соединений. Уже тогда наметилась тенденция по превращению его армии в интернациональное, многомиллионное сборище завоевателей и грабителей. А вот армия Цзинь была полностью рассеяна, а само государство – разорено. По мнению императора, такой итог был справедливым: китайцы сполна получили за все обиды и унижения, нанесенные его предкам. Теперь помыслы Чингисхана обратились на запад.
Присоединение Каракитайской державы
Внимание Великого завоевателя все больше стала привлекать Центральная Азия. Именно здесь проходила основная часть древнего Шелкового пути, соединяющего Китай с Персией, или, другими словами, мусульманский мир с Европой. А немного северо-западнее от него, по лесистым горам Тянь-Шаня, шел другой исторический путь, который вел к "Теплому озеру" – Иссык-Кулю. В те времена этот обширный край был поделен между двумя государствами: Уйгурским и Каракитайским.
Уйгуры в определенном смысле выступали в роли учителей цивилизации перед другими тюрко-монгольскими народами. Их царством в тот период правил весьма опытный и рассудительный князь Барчук. Он направил к Чингисхану своих послов с пышными дарами, тем самым фактически признав себя его вассалом. Таким образом, монгольский император получил возможность контролировать Шелковый путь. Он хорошо понимал важность такого межгосударственного общения и международного товарообмена.
Сложнее обстояли дела с Каракитайским царством. В нем нашел себе прибежище давний враг Чингисхана, наследник найманского престола Кучлук-хан. Приютивший его у себя правитель царства Чжулху женил его на своей дочери. Путем обмана и коварства вероломный зять в 1211 году занял его трон. Практически все подданные ненавидели самозванца. А для монгольского императора он являлся не только представителем недружественного народа, но и политическим врагом, которого необходимо было как можно скорее устранить. Выполнить эту задачу хан поручил своему самому энергичному полководцу – Джэбе. В 1218 году монгольское войско под его руководством через Тянь-Шань проникло на земли каракитаев. По словам французского ученого Рене Груссе, "уставшее от Кучлуковой тирании население, похоже, оказало монголам неплохой прием. Этих ужасных кочевников, которых в других местах боялись как Господнего наказания, оно встретило как освободителей". Разбитый наголову и преследуемый по пятам Кучлук лишился царства и попытался скрыться в горах Мустага у подножия Памира. Монголы настигли беглеца на высоте 3000 метров. Там, на Крыше мира, голова коварного наймана рассталась с телом. А Каракитайская держава, охватывающая Восточный Туркестан со столицей Кашгаром и часть Семиречья, была присоединена к Монгольской империи. Так Чингисхан стал соседом совершенно другой цивилизации – арабо-мусульманс-кой, вплотную приблизившись к землям хорезмийских султанов и шахов.
Дипломатические игры хана и султана
РХмперия хорезмийского шаха была основана тюрко-мусульманской династией и включала в себя современный Туркестан, большую часть сегодняшнего Афганистана, а также территорию нынешнего Ирана. Это было молодое, но очень сильное государство, которым правил султан Мухаммед. Первое его знакомство с монголами состоялось в Кипчакских степях (нынешний Казахстан), куда хорезмшах отправился в поход на кипчаков (меркитов). Чуть раньше там оказались монгольские воины во главе с Субутаем и Джочи, которые должны были по велению Чингисхана добить остатки этого ненавистного ему племени. Мухаммед прибыл на поле битвы, когда с меркитами уже было покончено. Джочи не хотел вступать в сражение с хорезмшахом, но когда тот надменно заявил, что считает своими врагами всех неверных, т. е. немусульман, боя избежать не удалось. Он длился три дня и три ночи. Противники потеряли по 20 тысяч воинов с обеих сторон. Вскоре силы у них истощились, а исход битвы оставался не ясен. И все же мусульмане решили продолжить схватку. Однако на следующее утро они монголов не обнаружили: Джочи решил сохранить остатки армии и, оставив зажженные костры, чтобы обмануть противника, ночью ушел. Таково было первое знакомство мусульман со степными наездниками Монголии.
Надо сказать, что Мухаммед давно уже вынашивал мысль о походе в Китай и Монголию. Алчный завоеватель постоянно интересовался делами государств, чье богатство не давало ему покоя. После завоевания Чингисханом Китая хорезмшах отправил к нему в Пекин на разведку свое посольство. Монгольский император, искренне стремившийся поддерживать с Мухаммедом самые добрососедские отношения, приветливо встретил его послов и одарил их подарками. При этом он сказал: "Передайте хорезмшаху. Я – владыка Востока, а он – владыка Запада. Пусть между нами будет твердый договор о дружбе и мире. Ты для меня как самый дорогой мой сын". Однако по понятиям восточной дипломатии это означало, что равенства между ними быть не может. Называя хорезмшаха сыном, Чингисхан явно относился к нему как к вассалу. Это очень озадачило, возмутило и испугало мусульманского правителя. Дипломатическая разведка продолжилась.
В то время мусульманские купцы держали в своих руках, с одной стороны, всю торговлю между Средней Азией и Ближним Востоком, и с другой – Монголией и Китаем. Вскоре Чингисхан направил в Хорезм богатый торговый караван. На пятистах верблюдах 450 мусульманских купцов везли ценные товары: золото, серебро, китайские шелка, ткани из верблюжьей шерсти, бобровые и соболиные шкурки. В составе каравана были и монголы, а среди них – личный представитель императора, – посол Ухун. В послании хорезмшаху Чингисхан уже объявлял себя владыкой мира! Караван беспрепятственно пересек Верхнюю Азию и прибыл на границу владений Мухаммеда в город Отрар. Но здесь торговцев и посла ждал совсем не тот прием, на который они рассчитывали. Наместник хорезмшаха Инальчик Ка дыр-хан предал караван разграблению. Сотни людей, включая и самого Уху-на, были убиты. Действовал ли наместник согласно инструкции
Мухаммеда или это была его личная инициатива, так и осталось тайной.
Получив известие о гибели каравана в Отраре, Чингисхан пришел в ярость. Он всегда дорожил корректностью в политических делах, был верен союзам и договорам и не мог позволить по отношению к себе такого оскорбления. Однако император умел владеть собой. Как всегда перед принятием решения, определявшего его последующую жизнь, он удалился в священные монгольские горы. Ему нужен был совет Вечного Синего Неба как верховного божества. Он просил его дать ему силы, чтобы отомстить обидчикам.
Вернувшись в ставку, Чингисхан посылает новое посольство в Хорезм с запросом о случившемся. Он требует выдачи Кадыр-хана. Но Мухаммед не только отказался удовлетворить это требование, но и предал смерти посла, а остальных монголов приказал обрить наголо. Это было смертельным оскорблением, после которого война стала неизбежной. Одна половина Азии – монгольская – была готова сойтись в смертельной схватке с другой половиной Азии – мусульманской.
Подготовка к походу в Среднюю Азию
На этот раз Чингисхан готовился к войне с особой тщательностью. Он не мог не считаться с военным могуществом своего нового противника. К весне 1219 года император собрал армию численностью в 230 тысяч человек. Ее ядро и главную массу по-прежнему составляли ветераны-кочевники из монголов и слившиеся с ними воины родственных племен. Войска в основном состояли из конницы, но были в них также пехотинцы и стенобитчики. По приказу Чингисхана было налажено производство камнеметных и стенобитных орудий, которые выбрасывали сосуды с горючей жидкостью и порохом. Китайцы (кидани и чжур-чжэни) входили в армию лишь в небольшом количестве. В основном это были технические войска, соединенные в отдельный корпус, составляющий около 30 тысяч человек. Были здесь и вспомогательные отряды, выставленные вассалами империи. К их числу относился 10-тысячный уйгурский корпус, который впоследствии сменил такой же туркменский отряд. В резерве находились 20-тысячные корпуса Мухали в Китае и Джэбе в Каракитае. В Монголии был оставлен с небольшим отрядом младший брат императора.
Армия Чингисхана для предстоящего похода была вооружена и снаряжена лучше, чем когда-либо: на каждого всадника приходилось по четыре-пять лошадей. Отдельные стада животных сгонялись на летние пастбища для откорма. Это был продовольственный запас в районе сбора всей монгольской армии. Для поднятия боевого духа воинов Чингисхан обещал каждому из них свою долю добычи.
Армия хорезмшаха Мухаммеда была менее дисциплинированной и спаянной, нежели монгольская. Она была составлена преимущественно из контингентов воинственных турецких (тюркских) народов. Полевая армия шаха насчитывала в своих рядах около 400 тысяч человек. Большей частью это была конница. Войско это было отлично вооружено: кроме всевозможных военных машин был у него и особый род оружия – боевые слоны (в предыдущих войнах монголы с ними дела не имели).
Империя Мухаммеда славилась укрепленностью своих городов и искусством военных инженеров. Доступ извне к городам и крепостям был осложнен труднопроходимыми естественными преградами – горными цепями и безводными пустынями. Единственным фактором, ослаблявшим государство хорезмшаха и делавшим его уязвимым, было его разноплеменное по составу население. Здесь постоянно велась непримиримая вражда между приверженцами различных мусульманских вероучений – суннитами, шиитами и множеством других фанатичных сект.
Но одним из важнейших обстоятельств, в значительной степени повлиявшим на ведение и результат военных действий, являлось то, что сам хорезмшах был слабым и малодушным правителем. Он напрочь был лишен полководческого дарования, хотя и мнил себя великим завоевателем. Готовясь к войне, которую сам и спровоцировал, он не удосужился даже достроить оборонительные стены вокруг Самарканда. У Мухаммеда отсутствовали главные качества государственного мужа, необходимые для того, чтобы твердо держать в руках бразды правления государством и армией. К тому же он был очень подозрительным и медлительным там, где нужны были решительность и твердость воли.