17 июля
12 июля мне сказали, чтобы я пошла в жакт. Мама пошла узнать, в чем дело. Ведь по последнему приказу школьники не относятся к жакту. Скоро мама вернулась очень взволнованная.
- Ну, Лена, собирайся, вы едете куда-то на 3 дня. Сказали, что надо взять с собой побольше хлеба, сахара и другой провизии.
К 12-ти часам я пошла в жакт. В одной руке портфель, в другой - сверток с одеялом и подушкой. Кроме меня, жакт отправил 5 человек: 2 девочки - Аля и Зоя, им недавно исполнилось 16 лет, и 3 мальчика - Юра Беккер, Петя и Ахмед.
Мы все пошли в Дом хлебопекарной промышленности на улицу Правды, отсюда мы пошли на Витебский вокзал и сели в поезд. Это был состав из пассажирских пригородных вагонов. Я села у открытого окна. Мы ехали 5 часов и приехали на станцию Тарковичи. Было 10 часов вечера. Солнце зашло за лес. Нам сказали: разбейтесь на бригады и расположитесь пока здесь, в кустарнике. Костры не разжигайте, каждую минуту может быть налет. Мы не заставили себя долго ждать, разбрелись по кустам и стали закусывать. Мы - наш жакт соединился с другим жактом и примкнули к работникам фабрики Главтабак. Уже стемнело, когда мы пошли дальше. Идти было тяжело, очень мешала лопата, без нее я бы в каждой руке имела по свертку, а так лопата целиком занимала руку. Мы двигались быстро (так меньше кусали комары).
Пройдя большой рабочий поселок, мы пересекли глубокий, трудный овраг и вышли на линию железной дороги. Перейдя железнодорожное полотно, мы углубились в лес. Дорога, извиваясь как змея, то поднималась, то опускалась, и не видно было конца этому мучению. Начался постепенный, но утомительный подъем в гору. От усталости шатаешься, ноги вязнут в сыпучем придорожном песке, люди идут небольшими группами и в одиночку, идут, стараясь не шуметь, тишина кругом. Нервы напряжены до крайности. Все знают о воздушных десантах, а что, если в этом лесу скрывается враг. Вот сейчас застрочит пулемет и ночная тишина огласится стонами и криками. А кто нам здесь поможет, в этой глуши.
Дорога еще раз повернула, и перед нами раскинулась такая картина. Мы стояли на гребне холма, отлого спускавшегося к реке. Широкая, спокойная гладь реки серебрилась под спокойным лунным блеском. Вдруг послышался шум моторов и из темноты вынырнул черный силуэт самолета. Мы переглянулись: у всех один вопрос: их или наш? Самолет летел над самой рекой, не очень высоко. Стало страшно. Вот он пролетел почти над нами. Это был двухмоторный самолет, по-видимому легкий бомбардировщик. Самолет стал удаляться. Вдруг на его крыле и хвосте начали мигать белая и желтая лампочки. И долго мы стояли и вглядывались в эти мигающие огоньки.
Затих шум мотора, и мы поплелись дальше. Вниз, вверх, влево, вправо тащимся мы по дороге. Нет сил идти больше. Лопату свою я кому-то отдала. Мы уже стали опасаться, что нас нарочно таскают, чтобы вымотать и бросить, когда мы увидели вдали силуэты изб. Сейчас мы очутимся в тепле, выпьем горячего чаю и ляжем спать. Но напрасны были наши надежды. Вот мы вошли на главную деревенскую улицу. Под заборами в ряд, во дворах, везде, как трупы, лежали люди; мы поняли, что нас ждет та же участь. Нам сказали, что в деревне нам деваться некуда, идите за деревню там и устраивайтесь спать. Мы пошли по деревне. Но сколько мы ни шли, а конца деревни нет и нет. Улица завернула, и снова потянулись бесконечные избы, и везде лежали вповалку люди. Нам сказали, что в деревне уже находится 8000 ленинградцев. Наконец последняя изба, сарай, и деревня кончилась. Мы побрели в сторону и стали распаковывать свои пожитки и укладываться на траву, трава мокрая, но ничего не поделаешь. Вдруг в стороне вижу что-то белеет. Оказывается, это старая дранчатая крыша, лежащая на земле. На ней я и улеглась, все же суше, чем на мокрой траве. Завернувшись в одеяло с головой, я с наслаждением вытянулась и заснула. Спала как убитая. Проснулась. Только взошло солнце. На его первых лучах искрилась на солнце трава, птицы пели вовсю. Вскоре мы узнали, что до 6 часов вечера мы свободны.
Я очутилась в большой деревне, стоящей на высоком берегу реки Оредеж. Какое там красивое место. Небольшой песчаный пляж. Мы купались, загорали. Мы узнали, что еды здесь никакой нет, но скоро будет.
В 6 часов наш бригадир собрал свою бригаду, и мы пошли на работу.
Работали мы с 6 часов вечера до 6 часов утра. 50 минут работы - 10 минут отдыха, с 12 до 1 часу обеденный перерыв.
Однажды в перерыве (это было часов 9 вечера) я услышала знакомый маль…
25 августа
Снова я дома. Только что приехала.
Неля Кленочевская. Красноармейская АТС 2-16-42.
Кира Замышляева. Подольская, дом 23, кв. 20
Витя Рохман: Красноармейская АТС 2-34-63
Наша школа и другие школы копали под Дудергофом.
Мы: я, Наталья Алексеевна, Валя Коробкова, Лева Либман, Юра Церековский и др. приехали на электричке в Дудергоф к 12-ти часам. По дороге мы нагнали Тамару с мамой. Наконец пришли в школу. Через час мы были уже на трассе. Так началась моя жизнь в деревне Лили-Демяги. Это небольшая финская деревня, там кругом финны, расположенная на одном из холмов. Прожила я в этой деревне ровно 18 дней. Первое время было все спокойно. Мы вставали в 7 часов утра и в 8 часов были уже на трассе. Работали мы 50 минут, 10 минут отдыхали. Во время отдыха мы шли под огромный стог сена и ложились в тень. В 12 часов нам дневальный приносил обед. Потом мы работали до 6 часов вечера. В 1/4 7-ого мы были уже дома. Наша школа, где мы жили, видна была издалека. Этот большой, довольно одноэтажный деревянный дом стоял на самом гребне холма. Перед домом находился узкий котлован, окаймленный со всех сторон невысокими отлогими холмами. Посередине котлован пересекала проселочная дорога. От трассы до дома было не больше 1/2 км - Помещение школы состояло из 2-ух классов, коридора и передней. Сперва было так: одна комната для девочек, другая для мальчиков. Первое время в нашей комнате жили девочки из 15-ой школы, в соседней какие-то чужие мальчики. Из девочек из 15-ой школы мне больше всего понравились две: Зоя и Валя. Зое уже исполнилось 16 лет, на вид ей 13–14 лет. Совсем детское невинное лицо. Маленькая, стройная, две светло-коричневых косички. Зоя лицом очень хорошенькая. Овальное личико, высокий лобик, серые глазки, брови стрелками, красивый носик и немного широкий некрасивый рот. Этот рот придавал всему лицу какое-то невинное, нетронутое, слегка грустное выражение.
Валя - девочка высокого роста, стройная, тонкая, с высоко подстриженными темно-коричневыми волосами, с карими смеющимися, лукавыми глазами. Лицо широкое, скуластое, глаза слегка раскосы.
Лицо отнюдь не красиво, но имеет какое-то притягивающее, многообещающее выражение. Как-то вечером мы собрались в одну кучу и они рассказали нам про их любовные похождения. Оказалось, что Зоя совсем не невинный младенец, как это кажется с первого взгляда, а даже наоборот, весьма "испорченная" девица. Она рассказала, что в ее жизни ее любили многие мальчики и она любила шутя, и ее целовали 3 раза. В лобик, в затылок и в щеку.
"Вот я в прошлом году была в Крыму в санатории, - рассказывала Зоя, - и там в меня влюбился один парнишка, Сережей звали, так он меня так любил, так любил, прямо ужас. Я его тоже полюбила. И вот я однажды заболела, и меня перевели в изолятор. И вот этот Сережа прямо не отходил от меня. У меня была большая температура. Я лежала в полузабытьи, вот открою глаза, а он сидит все около меня на стуле такой грустный, в белом халате и смотрит на меня так ласково…"
Зоя на минуту закрывает глаза, потом сердито ворочается.
- И знаете, девочки, мне другой раз так неудобно было, прямо ужас, мне, например, хочется в одно место, и так неудобно… Зоя смущенно улыбнулась.
- А потом как-то… я уже выздоровела, а там в санатории девочки живут в отдельном доме от мальчиков… Вот один раз я была в комнате. Вдруг меня девочки зовут:
- Зоя, иди, тебя Сережа зовет.
Я выбежала на веранду, а он мне навстречу.
- Я пришел с тобой проститься, Зоя. Мне надо уезжать. Больше мы, наверно, не увидимся. Прощай!
Он постоял секунду молча, потом вдруг обхватил меня ладонями за виски, порывисто прижал меня к себе и поцеловал меня в лоб. Знаете, девочки, так прижал и так нежно, нежно поцеловал… А потом вдруг повернулся и убежал. Больше я его не видела…
Через несколько дней эти девочки уехали. Потом на 3 дня приехали Вова, Миша, Яня и Кира Крутяков. Я мало их видела. С Вовой совсем не удавалось поговорить. Я трусила, не решалась сама подойти к ним, а они ко мне тоже не подходили. Так что с Вовой мы были как чужие. Перед его отъездом я встретила его в коридоре, попросила его зайти к нам домой и рассказать поподробней, как я здесь живу, и передать открытку маме. Здесь опять промелькнул передо мной хороший, честный товарищ. Мы пожали друг другу крепко руку, он пожелал мне всего наилучшего и уехал. Я пошла на трассу, а вечером, когда вернулась и вошла в свою комнату, я ничего не узнала: комната была наполнена здоровенными парнями, причем все они курили и шум стоял такой, что ужас.
Так началось мое знакомство с 15-ой школой. Их приехало 16 человек: один учитель, 13 мальчишек и 2 девочки. Одна из девочек оказалась моей старой знакомой. Неля Кленочевская раньше училась в нашей школе, в нашем классе, потом она переехала и теперь учится в 15-ой школе. Другая девочка - ее подруга Кира Замышляева. И уже в этот вечер, хотя было совсем темно, я, поприглядевшись и прислушавшись, обратила внимание на одного мальчишку, который резко выделялся среди других.
Его товарищи были похожи на 17-18-летних парней, все они говорили басом, а он, его звали Андрей, был среднего роста, ниже всех остальных, с задорными мальчишескими манерами, с высоким мальчишечьим голосом. Андрей напоминал мальчишку не больше 15 лет. Я еще подумала, что вот уже вступит в действие закон о мобилизации 15-тилетних на спец. работы.
Мальчишки один за другим закурили. Андрей сидел на своем месте и изредка переговаривался с соседом. Я подумала: ну хорошо хоть, что этот мальчишка не курит. И как раз в это время Андрей встал, вытащил из кармана пальто плоский предмет, сунул в рот папиросу, ловким движением чиркнул спичкой о подошву ботинка, закурил. Здесь впервые я увидела его лицо, мне он очень понравился.
- Андрюха, кинь спички, - он кинул и немного вразвалку прошел по комнате и направился к двери.
- Ах!
- Черт, ты же ошпарить меня мог!
- Ах! Как вас зовут, прекрасная красотка!
- Потом узнаешь, видишь, кипяток несу.
Так произошло знакомству Андрея с Валей Коробковой. Попив чаю, все мальчишки ушли на улицу. Мы, девочки, собрались уже спать, когда в комнату вошли двое: Андрей и Зоря. Вошли и закурили.
- Мальчики, не курите в комнате, ведь душно, - попросила Валя.
- Могу ли я осведомиться, кто это там пищит? - произнес Зоря.
- Не пищит, а говорит, не унижай мое достоинство, - ответила Валя.
Кто-то шагнул к Вале, нагнулся над ней и перед самым носом у Вали чиркнул спичкой и осветил ее лицо. Валя дунула и потушила.
- Ах, это вот кто, - сказал Андрей.
Потом он чиркнул спичкой перед моим носом. Я:
- Дальше наши девчонки спят.
- Андрей! Дурак, зачем ты спички жжешь! Потуши!
- А мы с девушками знакомились, - ответил Зорька.
- Хорошо знакомство. Вы, девушки, простите его. Это уж известный нахал.
- А ты, Сашка, не разоряйся, - ответил Андрей. - Теперь все в порядке, а то мы не знали, какие тут девчонки. Еще зарежут во сне.
Кто-то шумно ворвался в комнату.
- А я тебе, бл…, говорю, этот город мы отбили.
- Стоп на бане, дамы едут, - голос Андрея. - Тише, ребята, не ругайтесь хоть, ведь девушки здесь.
- Девки уж спят, наверно, без задних ног.
- Девушки, вы не спите? Тишина.
- Де-ву-шки, вы спите?..
Мы молчим. Чиркнула спичка, осветила помещение.
- Спят.
Так мы и жили. Весело. Шумно. Бурно.
На другой день Андрей и Валя остались дневалить. К приходу всех у них уже и кипяток был, и комната убрана, и посуда вымыта. Все стали наперебой хвалить дневальных.
Андрей сказал: "У меня Валька не девчонка, а золото".
- Такую жену иметь - пальчики оближешь.
- Женить их, женить их, - закричали все.
- Правда, об чем, ребята, разговор. Жених согласен.
- А у невесты вы согласие получили?
- Вот еще, еще невест спрашивать, - голос Андрея.
- Да что там, ребята. Она от радости не знает, что и сказать.
Валька отбивалась от наседавших на нее мальчишек как могла.
- Пошли вы все к черту. Что вы, обалдели все, что ли.
- Отойдите все от нее, - приказал Андрей. - Вы не знаете, как надо с женщинами обращаться. К женщинам нужен особый подход.
Валя давится от смеха. Все тоже.
- Валя умная девочка, вы не думайте, - говорит Андрей и обращается к Вале, берет ее за руку. - Ты теперь моя жена навеки. Да? Да?
- Да! Да! Да! Да! Отвяжитесь только. Измучили прямо.
- Она признала. Она признала, - завопили все. - Поздравляем, Андрюша, с новым приобретением.
Андрей смеется: "Спасибо, спасибо, кушайте на здоровье".
Мальчишки вываливаются из комнаты. Валя бухается на одеяло. Раскрасневшаяся, смеющаяся, счастливыми глазами обводит нас, девочек:
- Вот черти. Прямо измучили.
Потом поворачивается к нам спиной и лежит, уткнув лицо в подушки.
На пороге появился Андрей.
- Валька, иди скорей. Без тебя ничего не выходит. Валя даже не пошевелилась.
Андрей подходит к ней. Валя закрыла лицо руками. Андрей смотрит на нее, присаживается на корточки.
- Валя, ты что, что с тобой? Придвигается к ней. Я слышу его шепот.
- Валя, ты что - обиделась? Валечка, мы же только шутили. Мы тебя обидели? Да? Валя? Ответь. Прости нас, мы грубо пошутили. Ты простишь нас? Мы больше не будем.
- Андрей, отстань от меня!
Андрей сразу выпрямился, встал во весь рост.
- У-у, презренная! Ну и шут с тобой. Ломается, с ней и пошутить нельзя.
Андрей отходит к двери.
- Валя, последний раз спрашиваю, пойдешь нам помогать?
Валя живо поднимает голову.
- А что вам помогать?
Андрей озабоченно: "Да мы вот, понимаешь, кофе хотим сварить".
- Так ведь это пара пустяков. А вы что, не умеете?
- Да когда уж нам, - отвечает Андрей.
- Вот бестолковые. Валя быстро вскакивает.
- Так бы и давно. А то ломается, терпеть не могу, когда девчонки ломаются… - и прибавляет, с усмешкой прибавляет: - А еще жена моя.
- Ну, ты насчет жены потише. Убегает.
Андрей берет с подоконника кружку и тоже уходит, напевая: "Будем мы с тобой жениться, радость моя".
Я почти все свободное время проводила с Тамарой. Заберемся мы с ней на холм, что напротив школы, и начинаем петь песни, какие только в голову придут. Или размышляем, что такое любовь, как объяснить иными словами слово наивность.
Однажды после работы я лежала на склоне холма одна и думала о разных вещах и о разных людях. Было около 7 часов. Погода была хорошая, тепло, ласково грело солнце. Мимо меня в моем воображении проплывали лица людей, каких я когда-либо знала. Вдруг в моем воображении явственно прозвучали слова: "Будем мы с тобой жениться, радость моя!" Перед моим воображением стоял Андрей во весь рост. Бесстрашное, почти дерзкое выражение лица. Стройный, красивый, волнистая прядь волос ниспадает на высокий лоб. Боже мой, почему Вовка не похож на него, и сразу перед воображением встал Вовка. Вот он - высокий, стройный, такой хороший. Почему он меня не любит, как бы я хотела, чтоб он меня полюбил, как Сережа Зою. Чем я хуже Зои.
Вот театр. Мы сидим рядом. Мы смотрим "Стакан воды". Я украдкой взглядываю на него. Вот он, совсем рядом, такой близкий и такой чужой, мне так хочется положить свою руку на его. Но ему не до меня. Он поглощен сценой.
Вот он с потертой тюбетейкой на спутанных волосах. Он лежит на животе, подперев ладонями щеки, и задумчиво смотрит куда-то. А поезд все мчится. Грохочут большие товарные вагоны. Мы едем в город. Мне хорошо лежать на боку на втором ярусе на дощатых полках. Через соседа лежит Вовка, рядом с ним спит Миша Ильяшев.
Вот он поворачивается ко мне. И его задумчивое лицо начинает расплываться в улыбку. Счастливая детская улыбка. Он ничего мне не говорит, он смотрит на меня и широко, дружески улыбается. Так может только улыбаться товарищ, когда хочет показать своему другу, что сейчас испытывает его душа. Я смотрела в его счастливые горящие глаза и также счастливо улыбалась. Редко бывает Вова в таком расположении духа, в каком он сейчас. И мы долго еще смотрим друг на друга и без слов понимаем один другого.
Вот он стоит на углу улицы со своими товарищами. Весь в белом, стоит и сосет эскимо. Такой спокойный, равнодушный ко всему, как будто никакая в мире сила не может его взволновать.
А вот бывший кабинет директора в школе. Я стою у печки, Вова сидит на диване рядом с моей мамой. И мы смотрим друг на друга, и он опять улыбается той самой знакомой улыбкой, и неизвестно, что он хочет ею выразить. Или он опять счастлив, или обрадовался, увидев "старую знакомую", или еще от чего-нибудь…
Гул самолетов прерывает мои размышления. Я возвращаюсь к действительности. С соседнего холма спускаются шумной гурьбой ребята из 15-ой. Они поют какую-то песню, припевая все время "топай, то-па-ай!". Они направляются к подошве холма, на котором я сижу. Теперь я расслышиваю слова этой песни. Грубая, похабная песня. Можно подумать, что собрались какие-то хулиганы с бывшей Лиговки. Потом они запели другую песню. Получше. Мне даже она понравилась. Я запомнила следующее:
Плыви ты, наша лодочка блатная! Ха-ха!
Куда тебя течение несет?
Воровская жизнь такая! Ха-ха!
С ней никто никогда не пропадет.
Аурка никогда не станет прачкой! Ха-ха!
Воровка не наймется в повара.
Грязной тачкой руки пачкать! Ха-ха!
Это дело, это дело не вора.
Живем мы не под крышей, а на лодке! Ха-ха!
И с нею нас течение несет.
Деньги, девушки и водка! Ха-ха!
Вот чему у нас везде почет!
Воровка никогда не станет прачкой! Ха-ха!
Не выберем себе иной мы путь!
Грязной тачкой руки пачкать! Ха-ха!
Это дело перекурим как-нибудь.
Здесь были все: Сашка, Зорька, Андрей, Женька, Надер, Игорь, Левка.