Знаменский. К Боровику.
Театровед. Вы это на какой фене ботаете, начальник? Ежели за грибы, то я знаю, что маслята – это патроны, а Боровик это что? Пугач, что ли, или обрез?
Знаменский. Для кого пугач, для кого драматург. А для кого и просто – шеф.
Томин. Оставь его. Боровик отпадает. По моим сведениям, он почуял за собой хвост и смылся.
Знаменский. Куда?
Томин. В Комитет защиты мира от журнала "Театр".
Знаменский. Кто же теперь хозяин этой малины? (Обращаясь к Театроведу.) Ну, колись. Иначе тебе вышка грозит.
Театровед. Вышка не у меня. Вышка теперь у Мюллера. Он у них звание "народного" получил. Выше не бывает.
Томин. Кто такой Мюллер?
Знаменский. Это кличка. Настоящая фамилия – Броневой.
Томин. Это тот, кто получил за роль гестаповского палача орден.
Знаменский. Железный крест?
Томин. Да нет. Орден Трудового Красного знамени.
Театровед (усмехнувшись). Этот орден теперь отдали журналу "Театр".
Знаменский. Железный крест?
Театровед. Да нет, Орден Трудового Красного знамени. Их журнал "Театр" теперь под колпаком у Мюллера.
Знаменский. Наоборот. Это Броневой под колпаком у журнала "Театр".
Театровед. А журнал "Театр" под колпаком у Салынского.
Знаменский (быстро). Откуда эти сведения?
Театровед (перебирая "камешки на ладони"). Пошла молва от одной "барабанщицы".
Томин. Ее зовут Мария?
Театровед. И это знаете… (Пытается проглотить камешки.)
Томин. Выплюньте. Вы нам еще нужны. Нам надо выйти на самого главного. Где его хаза?
Театровед. Знаю только, где по вечерам собираются его телохранители.
Знаменский. Адрес?
Театровед (махнув рукой). Пишите. На углу улицы Горького и Страстного бульвара, на первом этаже.
Знаменский. Что они там делают?
Театровед. Ничего особенного. Изучают Указ о борьбе с пьянством и алкоголизмом.
Томин. Эту хазу я знаю. У них там был съезд. Такая заварушка получилась, но здание выдержало, хотя не пользовались только гранатами и пулеметами. Все остальное было – царя переизбрали.
Знаменский. Какого царя?
Томин. Их прежний главарь. Кличка Царь.
Знаменский. Кто же теперь во главе?
Томин. Если бы знать! (К Театроведу.) Ну, колись, колись!
Театровед, начиная колоться, водит блуждающим взглядом по стенам кабинета. Вдруг синеет и медленно сползает со стула, его скрюченная рука в немом ужасе простерта по направлению к портрету на стене. Знаменский проследив взглядом в этом направлении, подходит к портрету Ульянова, снимает его со стены и пристально вглядывается.
Знаменский. Так вот кто скрывался под именами маршала Жукова, Егора Трубникова, Ричарда III. Все ясно.
Томин. Пора кончать с этой шарагой.
Знаменский. Пора. (Включает дистанционное управление телевизором.) Устройте нам приличный конец.
На экране появляется групповой портрет создателей "Знатоков" – Ольги и Александра Лавровых, рядом с ними еще один Лавров, Кирилл. Он улыбается, держа в руках свежий номер журнала "Театр".
Кирилл Лавров. Поздравляю наш любимый орган с пятидесятилетием. "Коза ностра" в переводе с итальянского – "наше дело". Дело, которому мы все служим, справедливо освещается только вами, славные вы наши. Что бы вы ни делали, мы вас всегда прикроем, работайте, пишите что хотите. Это говорю вам я, ваш друг, брат и крестный отец. Будьте счастливы.
Экран гаснет.
Знаменский (Театроведу). Мы тоже присоединяемся к поздравлению Кирилла Юрьевича и крепко жмем вашу руку. (Вместе с Томиным жмут руку растерявшемуся Театроведу.)
Театровед (не может прийти в себя). А как же весь этот допрос, разговоры про шайки, вышкой угрожали?..
Томин. Мы не виноваты. Так написали Мартынюк и Качан. Нам ведь что напишут, то мы и играем. Лавровы иногда и похлеще пишут.
Театровед. Значит, я могу быть свободным?
Томин и Знаменский (улыбаясь). Счастливого пути.
Театровед выходит, Знаменский нажимает кнопку дистанционного управления.
Знаменский. Проследить за ним, глаз не спускать. Установить все связи и явки. Об исполнении доложить.
Телевизор. Слушаюсь. (Отдает честь и уходит.)
* * *
К юбилею Натальи Теняковой (Пародия на 1-ю сцену спектакля "Провокация" Сергея Юрского)
Князев. А где же все? Никого?! Странно. Наталья Максимовна обещала, что будут все. Эй, дежурный!
Качан. Здравия желаю, ваше сиятельство!
Князев. Скажи, любезный, а где же все?
Качан. Кто "все", ваше сиятельство? Все вообще-то здесь.
Князев. Нет, я спрашиваю, где все из Щукинского училища?
Качан. Ваше сиятельство, при чем тут Щукинское училище? Я понимаю, Вы его ректор, но сейчас мы находимся в стенах альтернативного учреждения.
Князев. Ну! И где же мы находимся, любезный?
Качан. Там, ваше сиятельство, где о Щукинском училище вообще лучше не вспоминать. У вас там от внешнего к внутреннему, а тут – наоборот. Так что забудьте, что вы – ректор.
Князев. А кто я?
Качан. Вы сейчас артист, ваше сиятельство. Из спектакля Сергея Юрского "Провокация". И находитесь вы, напоминаю, во МХАТе.
Князев. Имени кого?
Качан. Имени Чехова.
Князев. Кто это?
Качан. Малоизвестный современный писатель. Жил долго в полном забвении и неизвестности, пока не написал трех "Чаек" для театра "Школа современной пьесы".
Князев. Три "Чайки"?
Качан. Да. (Смущенно.) Одна из них – оперетта.
Князев. Что-о-о?!
Качан. Не берите в голову, ваше сиятельство. Вернемся к действительности. Мы сейчас с вами на юбилее, который давно прошел. Еще летом.
Князев. А почему тогда?..
Качан. Не знаю, ваше сиятельство. Наверное, потому что это театр абсурда.
Князев. А чей юбилей?
Качан. Артистки Теняковой.
Князев. Да? К кто это?
Качан. Артистка МХАТа.
Князев. Имени кого? Ах да, я уже спрашивал… Так он и есть театр абсурда?
Качан. В какой-то мере да, ваше сиятельство.
Князев. Артистка-то хоть хорошая?
Качан. Превосходная, ваше сиятельство.
Князев. Народная?
Качан. Вполне.
Князев. Это хорошо… А она где училась? Не в Щукинс…
Качан (перебивает). Нет, не у вас, ваше сиятельство.
Князев. Тогда что же в ней хорошего?
Качан. Ну, во-первых, она жена Юрского.
Князев. А-а. Это неплохо… А кто это?
Качан. Я вам потом объясню. Во-вторых, она мать артистки этого театра Даши…
Князев. А отец кто?
Качан. Надо полагать, Юрский, ваше сиятельство.
Князев. Да, это меняет дело. Дашу я знаю, она училась в Щукин…
Качан (перебивает). Да нет же, ваше сиятельство! Она закончила балетное училище.
Князев. По классу рояля?
Качан. Да. А потом уже школу-студию МХАТ.
Князев. Имени кого? Ах да, неважно… Ну-ну, дальше.
Качан. Ну и третий аргумент в пользу хорошего – это то, что у нее сегодня, типа, юбилей.
Князев. Как это "типа"?
Качан. Ну, юбилей, который у нее уже был, летом.
Князев. У Даши?
Качан. Нет, ваше сиятельство, у ее мамы.
Князев. Вас понять трудно.
Качан. Мне самому трудно.
Князев. Кстати, о юбилее. Любезный, у вас бутербродика не найдется?
Качан. С сыром?
Князев. Да, пожалуй, что и с сыром.
Качан. Сколько угодно, только вот хлеб кончился. Но вас потом накормят, ваше сиятельство.
Князев. Правда?
Качан. Обязательно! Будет банкет. Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство.
Князев. Это хорошо. А скажи-ка, любезный, сколько же ей лет исполняется, типа, сегодня?
Качан. Как бы, ваше сиятельство…
Князев. Ну "как бы". Так сколько лет?
Качан (у которого лопнуло терпение). Не ваше собачье дело, ваше cиятельство!
Райхельгауз. Когда бестактно спросят: "Сколько лет?" -
Вполне уместен и такой ответ.
От театра "Школа современной пьесы"
Для Теняковой, вышедшей из "Леса"!
* * *
Довольно долго я ездил на гастроли с программой "Товарищ кино", которую создал Юрий Николаевич Левицкий. Понятное дело, я пел там "Кавалергардов" и что-то еще, но участвовал и в совместных композициях. Многие знаменитые киноартисты ездили тогда с этой программой, перечислять нет смысла, но поверьте, это так. Люди зарабатывали деньги, а такие гастроли были одним из немногих способов улучшить свое материальное положение. В каждом городе шел неистовый шопинг. И дело не в том, что в Москве нечего было купить, а в том, что в тех городах купить можно было дешевле и иногда попадались очень практичные и нужные вещи.
Случались внутригастрольные праздники, к ним сочинялось и то, что вы сейчас прочтете, то, что исполнялось на мотивы использованных в программе песен. Встречающиеся в тексте фамилии принадлежат лидерам шопинга и заметным фигурам в программе "Товарищ кино". Тут представлены три произведения: первое – на мотив всем известной песни из фильма "Белорусский вокзал", а второе и третье – это просто стихотворения, без мелодии.
1.
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы к плечу плечо врастаем в землю тут.
И в городе прохладно слишком,
Вместо воды горячей – дым.
Так значит, нужно нам одно пальтишко,
Одно на всех, мы за ценой не постоим. (2 раза)Припев:
Нас в зале ждет Хугаев,
Но все ж бессилен он.
Сомненья прочь, и за пальтом шагает
Ударный наш, десантный батальон,
За 20 р. – приличный балахон.С литовского толчка, с таджикского толчка -
В курганский аж универмаг судьба нас завела.
Когда-нибудь мы вспомним это,
И не поверится самим,
Что все говно скупали разом где-то,
И сам Левицкий в этом был неутомим! (2 раза)Припев.
2.
Не скроем, нам приятно жить в тепле,
Но на целинной, между тем, земле
Стоял весенний холод, ветер выл,
И кто-то одеяло прикупил.Конечно, всем нам памятно пальто,
Но одеяло – тоже кое-что.
Конечно, не так дешево, как то,
Но все-таки: ведь 60 не 100!И если посчитать, потом сложить
Все, что артистам удалось купить
На всех гастролях, то раздастся стон:
На брата выйдет по 15 тонн.Живем мы, и несет любой из нас
15 тонн покупок про запас.
Кандалова несет, несет Тома,
А хрупкие девчушки, и весьма…И ноша эта, черт ее возьми! -
Придумана и сделана людьми.
Людьми самими произведена
И ими же потом уценена,Померена и куплена уже.
Ну что? Теперь живет у вас в душе
Надежда как-то творчество спасти
После того, что удалось приобрести?..3.
Дороги отчизны круты и прямы.
Да купится все, что задумали мы.
Да купится же в каждом дне и году -
И всем одеяло, и всем по пальту.Нам строить и верить, любить и мечтать,
Всегда покупать, покупать, покупать
И солнечных внуков для счастья растить…
Но им после нас – ничего не купить!
* * *
В одной из своих книг Сергей Юрский приоткрыл завесу тайны, скрывавшей до тех пор загадочную личность писателя И.Вацетиса. С глубочайшим уважением С.Ю. отозвался о своем лучшем друге (и действительно, кто же может быть тебе лучшим другом, чем ты сам?). Выяснилось, что И.Вацетис – не только драматург, в чьих пьесах мы регулярно участвуем, но и боец видимых и невидимых фронтов, находящийся постоянно на передней линии огня, в окопах, в авангарде любой борьбы за свободу и справедливость. Но И.Вацетис известен еще и тем, что всегда, когда мы особенно нуждаемся в его присутствии, оказывается в горячих точках планеты, а также в местах, которые ему попросту интересны. По этой причине никто, кроме Юрского, его никогда не видел. И нижеследующая песня на музыку Юрия Антонова посвящена прежде всего этому гениальному призраку.
Группа "Кайф вдвоем, потом втроем (Должны были исполнить вместе с Валерием Ярёменко)
Размышления у зеркала
1.
Вот настала пора юбилея,
Остальные все даты не в счет…
Что-то нам с поздравленьем Сергея
Ни покоя, ни сна не дает.Я вглядываюсь в Юрского до головокружения
И вижу в нем Вацетиса и думаю о нем.
Я думаю: не глюки ли в зеркальном отражении?
Сейчас ведь где-то в Сочи он, в окопах… за столом.2.
Воевал в Антарктиде Вацетис,
Слал привет из Австралии он.
А сейчас отдыхает в Мацесте
Зимних Олимпиад чемпион.Его мы любим как фантом, простое привидение,
И видим в нем мечту свою и, устремившись к ней,
Мы исполняем роли в нем, в его произведениях…
Любовь бывает странною, но эта – всех странней.3.
Наш загадочный, наш виртуальный,
Драматург, и поэт, и боец.
И таинственный, и гениальный
Появился он здесь наконец.Как Мессинг Вольф, как чародей, Вацетис появляется.
Мы видим наконец его, букет наперевес -
Как штык винтовки, ведь он с ней вовеки не расстанется.
Вацетис вместе с Мессингом на юбилее здесь.
И тут в конце с букетом должен был появиться Мессинг, он же Князев. Все это не состоялось, ибо Юрский вновь захотел сохранить инкогнито неуловимого драматурга Вацетиса.
В конце праздника вручалась красиво оформленная почетная грамота, в которой было напечатано следующее:
Награждается ученик 10-го класса Школы современной пьесы имени Моссовета Юрский Сережа за успехи в драматургии И.Вацетиса, в стихосложении и лицедействе, а также за хорошее поведение в общественных местах, в которых и появляться-то западло, и местах общего пользования.
Классный руководитель И.Райхельгауз
Завуч Е.Князев
Худ. руководитель драмкружка В.Ярёменко
Зав. литературной частью В.Качан
Другой юбилей Юрского. И снова дуэт с Ярёменко. На мотив песни "Как на шахте угольной".
Парень в Ленинграде жил, да с женой Наталией.
Долго в БДТ дарил негасимый свет,
Но потом решил Сергей двинуть не в Анталию,
А в морозную Москву, прямо в Моссовет;
Обменять пристанище: Ленсовет на Моссовет.
И Лужков ему в ответ не ответил "нет".В театре и вообще в Москве паренька приметили,
Уж давно приметили, заманив собой.
Девушки пригожие парня песней встретили,
Улыбнулись ласково, повели в забой.
Девушки пригожие Юрского периода
Повели Сереженьку именно в забой."Почему в забой ведут?" – недопонял он сперва,
Но потом сообразил: "Это ведь Москва!.."
Тут ведь выбор не богат: иль в забой, или в запой,
Вариантов несколько, а точнее – два…
Выбрал паренек забой, и работы – на убой,
Некогда уйти в запой им с Наташенькой.Дни работы трудные, на бои похожие,
Складывались в месяцы, ту работу для.
А в забое выживать могут только питерцы,
Лишь они способны, бля, дать стране угля.
В шахте могут норму дать лишь артисты-питерцы.
Мастера по айкидо, самбо и дзюдо.
* * *
В Театре на Малой Бронной по поводу юбилеев и обыкновенных дней рождения часто шутили, используя форму новостей, программ телепередач или рекламных роликов. Не все обязательно касалось театра и его внутренних проблем; пародиям подвергалось и другое, чаще всего что-то из ТВ. Например, по телевизору показывали целую серию рекламных роликов под рубрикой "Всемирная история. Банк "Империал"". И тогда, к примеру, сочинялось такое:
"Такого-то числа и месяца не забудьте в 24 часа переставить ваши часы на час вперед. Если у вас часы песочные, переставьте их подальше и не смотрите на них. У нас в России – всегда свое время. Оно не может идти самопроизвольно, его назначают. Только у нас есть свое время, свой календарь, свои дни недели. Как например – Кровавое воскресенье, Черный вторник, Черный четверг. И даже рыбный день и понедельник – день тяжелый.
Или вот такое:
"1945 год. Закончилась война. Пришло время собирать камни. Так возник Театр на Малой Бронной, и впоследствии оказалось, что это – единственное завоевание России во Второй мировой войне. Социализма нет, Варшавского договора нет, СССР нет, Прибалтики нет. Но остался Театр на Малой Бронной и живет, живет, живет…
Всемирная история. Банк "Империал"".
Или:
"Бассейн "Москва". Символ здоровья России. Строился на народные средства много лет и был разрушен демократами в одно мгновение. Много воды утекло с тех пор из него. Но возник на его месте храм Христа Спасителя, который когда-то был разрушен большевиками в одно мгновение, а строился много лет на народные средства. Вот так у нас всё… Построим что-нибудь на народные средства, а потом кто-то возьмет и разрушит в одно мгновение. Так было и будет в России всегда.