Акад.-- А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, тт. I--XVI, М.--Л., Изд-во АН СССР, 1937 -- 1949. Спр. том -- Справочный том (XVII) Акад., 1959. Акад. в 10 т.-- А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в 10-ти томах. М.--Л., Изд-во АН СССР; изд. 2-е, 1956--1958. Аммосов -- А. Аммосов. Последние дни жизни и кончина Александра Сергеевича Пушкина. Со слов бывшего его лицейского товарища и секунданта Константина Карловича Данзаса. СПб., 1863. Белинский -- В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений в 13-ти томах. М., 1953--1959 (АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом). Воспоминания о Бродянах -- А. М. Игумнова. Воспоминания о Бродянах. ИРЛИ, ф. 409, No 32. Врем. ПК -- Временник Пушкинской комиссии. 1963--1970 (АН СССР. Отделение литературы и языка. Пушкинская комиссия). ГИАМО -- Государственный Исторический архив Московской области. Гоголь -- Н. В. Гоголь. Полное собрание сочинений, тт. I--XIV, М.--Л., 1937--1952. (АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом). Гослит в 10 т.-- А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений в 10-ти томах. Под ред. Д. Д. Благого, С. М. Бонди, В. В. Виноградова, Ю. Г. Оксмана. М., Гослитиздат, 1959--1962. ГИБ -- Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград). Дневник Фикельмон -- Nina Kauchtschischwili, Il diario di Dar'ja Fëdorovna Ficquelmont (Нина Каухчишвили, Дневник Дарьи Федоровны Фикельмон), 1968. Звенья -- Звенья. Сборник материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIV--XX веков. Под ред. Влад. Бонч-Бруевича. M.--Л., "Academia" -- Госкультпросветиздат, 1932--1951. ИРЛИ -- Институт русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР (Ленинград). Карамзины -- "Пушкин в письмах Карамзиных 1836 --1837 годов". М.--Л., 1960 (АН СССР, Институт русской литературы (Пушкинский дом). Лет. ГЛМ -- Летописи Государственного литературного музея, кн. 1. Пушкин. Ред. М. А. Цявловского. М.--Л., Жургазобъединение, 1936. Летопись -- М. А. Цявловский. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина, т. 1. М., 1951 (АН СССР, Институт, мировой литературы им. А. М. Горького). Письма к Хитрово -- Письма Пушкина к Елизавете Михайловне Хитрово. 1827--1832. Л., Изд-во АН СССР, 1927 (Труды Пушкинского дома), вып. XL, т. 8. Письмо Фризенгофа -- "Письмо барона Густава Фризенгофа, женатого на Александре Николаевне Гончаровой". ИРЛИ, собрание А. Ф. Онегина, 13892. ССП б. 13. Рассказы о Пушкине -- "Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1850--1860 годах". Вступ. статья и прим. М. Цявловского, М., изд. М. и С. Сабашниковых, 1925. Сони -- Comte F. de Sоnis. Lettres du comte et de la comtesse de Ficquelmont à la comtesse Tisenhausen (Граф Ф. де Сони. Письма графа и графини Фикельмон к графине Тизенгаузен). Paris, 1911. Флоровский. Дневник Фикельмон -- Antonij Vasilieviè Florovskij. Дневник графини Д. Ф. Фикельмон. Из материалов по истории русского общества тридцатых годов XIX века "Wiener slavistisches Jahrbuch", Graz-Köln, 1959, В. VII, с. 49--99. Флоровский. Пушкин на страницах дневника -- А. Ф. Флоровский. Пушкин на страницах дневника графини Д. Ф. Фикельмон. "Siavia", Praha, 1959, ročn XXVIII, Ses 4, с. 559--578. ЦГАЛИ -- Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва). Щеголев -- П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина. Исследования и материалы. Изд. 3-е. М.--Л., Госиздат, 1928.
ПОРТРЕТЫ ЗАГОВОРИЛИ
В 1965 году в Алма-Ате вышла моя книга "Если заговорят портреты". Она явилась как бы предварительным сообщением о моих пушкиноведческих поисках и находках в дореволюционной Чехословакии. За истекшие годы я получил возможность ознакомиться с большим количеством новых материалов и произвести некоторые архивные изыскания. Ряд ленинградских и московских пушкинистов поделились со мной своими знаниями и опытом. Благодаря их содействию я смог исправить неточности, допущенные мной. В особенности я обязан постоянной помощи, критическим замечаниям и вниманию, с которым в течение ряда лет относились к моей работе члены Пушкинской комиссии АН СССР Николай Васильевич Измайлов (Ленинград) и Татьяна Григорьевна Цявловская (Москва). Из моих зарубежных благожелателей особенно много сделали для меня исследовательница литературных русско-итальянских отношений H. M. Каухчишвили (Милан), чехословацкий литературовед и историк Сильвия Островская (Прага) и А. М. Игумнова (Братислава). Я не имею, к сожалению, возможности перечислить здесь всех моих многочисленных отечественных и иностранных корреспондентов, которые помогли мне составить книгу, предлагаемую теперь вниманию читателя. Настоящая книга не является еще одним изданием "Если заговорят портреты", хотя в нее наряду с новыми вошли и многие материалы, опубликованные мною в 1965 году. Интерес к творчеству и личности Пушкина не ослабевает. Очень возросло внимание читателей и к личности Натальи Николаевны Пушкиной-Ланской, сведения о которой до недавнего времени были очень неполными и носили весьма пристрастный характер. После выхода в свет книги И. Ободовской и М. Дементьева "Вокруг Пушкина" (М., 1975) потребность в новых материалах о Наталье Николаевне, на мой взгляд, можно считать в значительной мере удовлетворенной. Новые материалы, несомненно, будут обнаруживаться и дальше {Вновь найденные материалы всегда значительно уточняют наши выводы. Так, например, недавно выяснилось, что казавшееся долгое время весьма убедительным заключение судебного эксперта, будто бы уличившее князя Долгорукова в составлении рокового диплома, является не бесспорным.}, но тот искаженный образ жены поэта, который укоренился в нашем сознании с отроческих лет, надо считать навсегда изжитым. Письма Натальи Николаевны и ее сестер к брату Дмитрию, обнаруженные путем многолетних поисков исследователей, писавшиеся в то время, когда все три сестры жили одной семьей с Пушкиным, дают возможность увидеть живую картину жизни этой семьи, а также почувствовать характеры всех трех {Читая письма сестер Гончаровых и H. H. Пушкиной в период 1835--1837 гг., нельзя не обратить внимание на несоответствие их содержания тому, что происходило в их жизни в это время. Они полны житейских, по преимуществу светских мелочей, постоянных жалоб на материальные затруднения, а надвигающуюся трагедию в семье Пушкина, в которой они сами принимают непосредственное участие, оставляют в стороне. Приходится предположить, что либо они сами не понимали того, что происходило на их глазах и при их участии, либо не были откровенны даже с любимым братом.}. Можно пожалеть, что ни одна из сестер в письмах к брату почти ничего не сообщали о Пушкине. Нельзя, конечно, не сожалеть, что до сих пор остаются для нас неизвестными письма H. H. Пушкиной к Пушкину, за исключением небольшого добавления к письму Н. И. Гончаровой Пушкину от 14 мая 1834 года. Быть может, время преподнесет нам этот подарок. Что касается работ Анны Ахматовой, опубликованных после ее смерти и, несомненно, не доведенных знаменитой поэтессой до желательной завершенности, я остановлюсь лишь на отдельных ее положениях, так как полемика с покойным автором, во всяком случае, воздержавшимся от опубликования своих соображений, не представляется мне этически правильной. Настоящее издание книги, в основном повторяющее "Портреты заговорили" (Алма-Ата, 1976), рассчитано на широкого читателя, интересующегося Пушкиным и его окружением.
ВВЕДЕНИЕ
...великого князя Михаила Михайловича.-- Н. Лернер (Зарубежное потомство Пушкина. "Столица и усадьба", 1916, No 67, с. 18) пишет: "Водились Пушкины с царями",-- сказал он (Пушкин.-- Н.Р.) о некоторых своих предках, но ему и не снилось, что его потомки не только будут "водиться" с представителями царственных династий, но войдут с ними в более близкие, семейные связи, что его родной внук выступит когда-нибудь в качестве законного претендента на один из европейских престолов". Не мог, конечно, и Николай I предполагать, что его внук женится на внучке поэта, а внучка, дочь Александра II, светлейшая княжна Ольга Александровна Юрьевская, выйдет замуж за внука Пушкина, графа Георга Николая Меренберга. Последний лет за десять до первой мировой войны выступил претендентом на трон великого герцогства Люксембургского, но парламент отверг его кандидатуру, так как мать графа, Наталья Александровна Пушкина, не принадлежала к владетельному роду. По словам Н. Лернера, "внуку царя русской поэзии не пришлось взойти на трон", по-видимому, в связи с вмешательством германского императора Вильгельма II, соответствующим образом повлиявшего на парламентариев маленького государства. Породнились потомки поэта и с английской королевской семьей -- правнучка Пушкина графиня Нада Торби (Надежда Михайловна) вышла замуж за младшего члена этой династии принца Альберта Баттенбергского. Приходится, однако, пожалеть о том, что потомки Натальи Александровны принадлежат к семействам, архивы которых чрезвычайно труднодоступны, а в них, быть может, хранятся документы, которые пушкинисты тщетно разыскивают десятками лет. Имеется, например, указание на то, что у графини С. Н. Торби, помимо писем Пушкина к невесте, будто бы хранился, "пакет с какими-то документами, относящимися к дуэли" ("Пушкин. Итоги и проблемы изучения". М.--Л., 1966, с. 627).
В ЗАМКЕ БРОДЯНЫ
...она герцогиня.-- Бывший учитель детей Н. Г. Ольденбургской Пауль Геннрих говорит о своей книге "Erinnerungen aus meinem Leben" ("Воспоминания из моей жизни"), что власти великого герцогства Ольденбургского не только не признавали за Натальей Густавовной права на герцогский титул, а за ее детьми права на титул принцев, но неоднократно, хотя и безуспешно, пытались добиться дипломатическим путем соответствующего запрещения и в Австро-Венгрии, куда герцог переселился после женитьбы. ...где Александра Николаевна прожила около сорока лет...-- Впоследствии выяснилось, что после отъезда из России супруги Фризенгоф, по крайней мере некоторое время, постоянно жили в Вене, а после замужества дочери -- в замке Эрлаа близ австрийской столицы. Бродяны при жизни барона Фризенгофа являлись летней резиденцией. На пропитание Наталья Ивановна получает изрядные суммы...-- В 1826 году ей было выдано 30 тысяч руб. (ассигнациями), детям на их особые расходы -- 1200 руб. и на покупку провизии в доме Натальи Ивановны -- 2160 руб., а всего 33 360 руб. (Лет. ГЛМ, с. 400). По архивным данным, опубликованным М. Яшиным, "...Наталья Ивановна получала ежегодно от Афанасия Николаевича по 40 000 рублей" (М. Яшин. Пушкин и Гончаровы.-- "Звезда", 1964, No 8, с. 171 -- 172). В 1823 году Н. И. Гончарова наследовала значительную часть Яропольца -- богатого, но обремененного долгами имения ее отца Ивана Александровича Загряжского. На ее долю пришлось 1396 душ крестьян, приписанных к этому имению. ...духовно содержательная и культурная девушка.-- То же впечатление создается при чтении писем Александры Николаевны, опубликованных М. Яшиным ("Пушкин и Гончаровы".-- "Звезда", 1964, No 8, с. 182--189). Но в этих более поздних письмах у 24-летней девушки, которой упорно не удается устроить свою судьбу, уже чувствуется большая и глубокая горечь. В июле 1835 года в письме к своему обычному корреспонденту, брату Дмитрию, любительница лошадей и отважная наездница говорит о себе в довольно неожиданном плане: "Одна моя Ласточка умна, за то прошу и беречь, не то избави боже. Никакой свадьбы. Пусть она следует примеру своей хозяйки. А что? Пора, пора! а пора прошла, того и гляди поседеешь". В начале сентября того же года: "Знаешь ли ты -- я не удивлюсь, если однажды потеряю рассудок. Не можешь себе представить, как я чувствую себя изменившейся, скисшей, невыносимого характера. Право, я извожу людей, которые меня окружают; бывают дни, когда я могу не произнести ни одного слова, и тогда я счастлива. Надо, чтоб меня никто не трогал, со мной не говорили, не смотрели на меня -- и я довольна". Нельзя не заметить, что эта жестокая самохарактеристика в точности совпадает с тем, что говорит в своих воспоминаниях о невыносимом характере тетки ее племянница А. П. Арапова. В этом отношении последней приходится полностью верить. Возможно, что у Александры Николаевны проявлялась тяжелая наследственность со стороны психически больного отца. Похоже и на то, что ее слова о возможности потерять рассудок -- не риторическая форма. В своем письме она весьма точно описывает симптома, с которыми в наше время больных направляют к врачу-специалисту. У дочери А. Н. Гончаровой-Фризенгоф, судя по рассказу А. М. Игумновой, также проявлялась наследственная психическая неуравновешенность и странности поведения: "Наталья Густавовна была в молодости очень эксцентрична, и у нее чередовались периоды уныния и сильного возбуждения: В 19 лет она горевала, что не родилась мужчиной" (Воспоминания о Бродянах, с. 4). "Фредерика (дочь Н. Г. Ольденбургской) очень страдала от эксцентричности своей матери, которая всюду бросалась в глаза, так как ходила в невероятных платьях и таскала с собой целое стадо собак" (с. 5). ...получила фамилию граф фон Вельсбург, -- По словам Пауля Геннриха, когда герцог Элимар скончался, его вдова "после длительных и неприятных переговоров решилась наконец принять для своих детей предложенное ей из Ольденбурга имя графа и графини фон Вельсбург (по названию одного из замков Ольденбургского дома), для того, чтобы сделать возможной для принца жизнь в Германии. Сама она сохранила за собой имя и титул герцогини Ольденбургской". ...хранится целый ряд бумаг, полученных из Бродян.-- В описи архива Фризенгофов (ИРДИ) значатся между прочими следующие документы: 5. Фогель фон Фризенгоф, барон, Густав-Виктор и баронесса Александра Николаевна (урожденная Гончарова). Стихотворения, написанные ими (для внучки) и другие записи; на французском и немецком языках. 7 листов. 9. Фогель фон Фризенгоф, барон, Густав-Виктор и баронесса Александра Николаевна (урожденная Гончарова). Письма их (50) к дочери -- баронессе Наталии Густавовне (в замужестве герцогине Ольденбургской); на французском языке, 1861--1876. В опись, заключающую 26 номеров, включены 67 писем барона Густава к невесте, впоследствии жене, баронессе Александре Николаевне Фогель фон Фризенгоф, письмо Александры Николаевны (к свояку барону Адольфу Фризенгофу?) и черновые письма (6) супругов Фризенгоф к Ивану Николаевичу Гончарову. По-видимому, документы, перечисленные в описи, были в свое время кем-то (скорее всего Натальей Густавовной) подобраны по определенному плану. Обращает на себя внимание полное отсутствие каких-либо писем герцогини. Интересно упоминание о стихотворениях (очевидно, французских) Александры Николаевны. Об ее поэтических опытах до сих пор ничего не было известно. Судя по дате написания (1882 год) сочинительнице в это время был уже 71 год. Внучка Фреда, к которой обращены стихи, согласно воспоминаниям Геннриха, родилась в 1877 году. Уцелевшая часть архива Фризенгофа до настоящего времени остается неизученной за исключением писем барона Густава к брату, многочисленные выдержки из которых опубликовал в словацком переводе А. И. Исаченко. Русский перевод некоторых из них приведен в моей статье "В замке А. Н. Фризергоф-Гончаровой" ("Пушкин. Исследования и материалы", т. IV. М.--Л., 1962, с. 391--392). ...изучавшая Канта и Шопенгауэра.-- Пауль Геннрих упоминает о том, что с конца 1889 года герцогиня регулярно читала с ним час в день "Критику чистого разума" Канта и "Мир, как воля и представление" Шопенгауэра. ...портретов Строгановой известно очень мало.-- Как сообщила мне Т. Г. Цявловская, ею отмечены следующие портреты графини Ю. П. Строгановой: 1. Литография Андерсона и Смирнова с портрета Штейбека ("Столица и усадьба", 1917, No 76); 2. Миниатюра работы Жана Урбана Герена (Jean Urban Guérin) -- Эрмитаж; 3. Миниатюра Изабе (Jean Baptiste Izabey), исполненная в 1818 году. (Она воспроизведена в издании вел. кн. Николая Михайловича "Русские портреты XVIII и XIX столетий", т. V, выпуск 2. 1909, табл. XXXI, текст -- No 175.) В русских источниках (кроме этого издания) о графине Юлии Павловне Строгановой (1782--1864) имеются только отрывочные сведения. Обычно отмечается лишь ее национальность и присутствие Строгановой в квартире Пушкина, когда он умирал. Между тем графиня, несмотря на огромную разницу в возрасте (тридцать лет), несомненно, была близкой приятельницей Натальи Николаевны. Ее муж, Григорий Александрович (1770--1857) приходился к тому же сестрам Гончаровым двоюродным дядей. Дочь Строгановых, Идалия Григорьевна Полетика, по-видимому, сыграла роковую роль в дуэльной истории, предоставив свою квартиру для свидания Натальи Николаевны с Дантесом. Наличие в бродянском альбоме портрета и автографа графини Юлии среди рисунков 1852 года показывает, что она бывала в семье Ланских и через пятнадцать лет после смерти поэта. Надо сказать, что и в весьма преклонном возрасте она казалась гораздо моложе своих лет и соответствующим образом одевалась. Об этом свидетельствует и портрет работы Н. П. Ланского в альбоме Александры Николаевны. Я считал, что на нем изображена женщина лет пятидесяти с небольшим, а в действительности ей в это время было уже семьдесят. В известной мне отечественной литературе не оказалось никаких сведений о зарубежных родственниках Строгановой. Указываются лишь фамилии отца (обычно неверно) и первого мужа. Я нашел интересовавшие меня данные в португальской иллюстрированной энциклопедии ("Encyclopedia portuguesa illustrata"), имевшейся в Пражской Национальной библиотеке, и отчасти в испанской, названия которой, к сожалению, я не отметил. Отец Строгановой, граф Карл Август (Carlos Auguste) Ойенгаузен родился в 1738 году и был убит в Лиссабоне в 1793. Он принадлежал к древнему вестфальскому роду, состоял на службе сначала в Англии, потом у ландграфа Гессенского, наконец в 1776 году обосновался в Португалии. Там он, перейдя в католичество, женился на Леоноре д'Альмейда да Лорена и Ленкастре маркизе д'Алорна (1750--1839). Длинный титул невесты после свадьбы обогатился германскими титулами мужа. Для нас мать Строгановой (неизвестно почему, законная дочь графа Карла-Августа именовалась в России Юлией Павловной; в "Русских портретах" она названа Юлией Петровной) -- для нас мать графини интересна в том отношении, что она была видной португальской поэтессой, писавшей под псевдонимом Alcippe. Сочинения маркизы Леоноры д'Алорна (в энциклопедиях она значится под этим именем, хотя стала его носить только после смерти маркиза дона Педро д'Алорна) составляют шесть томов. Среди них много переводов с английского, немецкого и латинского. Престарелая маркиза пережила Пушкина на два года. Очень вероятно, что Юлия Павловна Строганова писала матери-поэтессе о своем знакомстве с великим русским поэтом и его последних днях. Зарубежным пушкинистам следовало бы поискать архив Леоноры д'Алорна, который, как мне совсем недавно стало известно, сохранился. Португальская энциклопедия упоминает и о том, что в прелестную дочь маркизы влюбился в 1807 году наполеоновский генерал Жюно и "она, как кажется, не осталась равнодушной к его любви". В другой статье той же энциклопедии говорится определеннее -- влюбленная графиня "оказалась в руках первого адъютанта Наполеона".