Подводя итоги своим наблюдениям, Россетти формулирует следующую оценку лидерам масонов. Это "лица, заинтересованные прежде всего в том, чтобы, спекулируя на проповедуемой ими солидарности братьев-масонов, извлекать из этого выгоду лично для себя". Что касается Джелли, добавляет он, то "очевидна неслучайность его отношений с лицами и группами, так или иначе причастными к подрывной деятельности и неизменно связанными с правыми, неофашистскими кругами. Об этом же свидетельствует его подлинная роль в целой веренице подозрительных уголовных дел. Все это побуждает исключить в качестве мотивов его действий просто склонность к интриганству, жажду обогащения или непомерное честолюбие, но заставляет предположить наличие связей со значительно более крупными центрами власти международного характера. Под этим углом зрения, в частности, заслуживает внимания его утверждение о нажиме, оказанном им на органы правосудия США в пользу банкира Синдоны". Во всяком случае, подчеркивает Россетти, не вызывает сомнения, что только "включение Джелли в некий сложный механизм чрезвычайно обширных размеров" позволило главе "П-2", даже при его весьма "скромных личных задатках, обзавестись необъяснимой в ином случае способностью не только проникать в любые сферы и на любые уровни, но и оказывать там нажим, граничащий с шантажом".
Дальнейшие события развивались следующим образом. В конце октября 1974 года генерал Мичели был арестован в Риме по распоряжению судьи Тамбурино, который вел в Падуе следствие по делу подрывной организации "Роза ветров". "Неопровержимые улики, собранные в ходе следствия, – указывал в обосновании решения судья Тамбурино, – свидетельствуют о наличии тайной организации, составленной из военнослужащих. Один из членов этой организации, подполковник Амос Спьяцци, как следует из материалов, получил задание установить контакт с правыми экстремистами, в том числе уже судимыми, и способствовать снабжению их финансовыми средствами ради достижения целей, которые со всей очевидностью противоречат нормам и принципам действующей конституции".
В конце ноября того же года кассационный суд принимает решение передать дело, которое вел Тамбурино, двум римским судьям. Последние в марте 1975 года подписывают постановление об освобождении Мичели из-под стражи на том основании, что сам он "не принимал участия в преступном заговоре", а лишь оказывал ему покровительство. В материалах этого следствия (как, впрочем, и других, например, по делу о "белом путче" Эдгара Соньо в Турине) судьи то и дело наталкиваются на масонов. Получив вызов к следователю, "Великий мастер" Сальвини отправляется на допрос со своим доверенным адвокатом и делает все возможное, чтобы выгородить Мичели.
В очередном послании "братьям" в июне 1975 года Сальвини вспоминает одно из положений старинной "конституции" масонов, гласящее: "Если один из братьев станет бунтовать против государства, ему следует не содействовать в этом, а скорее сострадать, как глубоко несчастному человеку. Однако этот брат не может быть исключен из ложи, а узы, связывающие его с нею, остаются нерасторжимыми". В заключение этого пассажа Сальвини добавляет, что "таков вот уже на протяжении 252 лет наш основополагающий закон и таким он будет до тех пор, пока будут существовать правительства".
Иными словами, поскольку современные власти не всегда дружественно расположены к масонам, масоны имеют право плести заговоры ради установления более благоприятного для них режима.
Следствие по делу о взрыве поезда "Италикус" подошло к завершению в августе 1980 года, когда была подложена новая бомба на вокзале в Болонье. И вновь сотни людей пролили кровь: 85 человек погибло, 200 получили увечья. Римский судья Велла написал тогда в своем докладе о деятельности ложи "П-2": "Выявленные обстоятельства и факты позволяют сделать обоснованный и закономерный вывод, что перед нами – организация, которая, вопреки собственным уставным целям, представляет собой самый оснащенный арсенал действенных и потому опасных орудий подрывных политических акций".
Заместителю Генерального прокурора Рима Доменико Сике было дано задание проследить связи масонской ложи "П-2" с международными шпионскими центрами. Во время допроса начальника одного из отделов итальянской разведки полковника Антонио Вьеццера, которому было предъявлено обвинение в том, что он передал Джелли копии секретных досье на политических деятелей, руководителей профсоюзов, журналистов и промышленников, ему был задан вопрос относительно шпионской деятельности Джелли в пользу иностранных государств. При этом Сика ссылался на статьи, напечатанные в свое время в журнале "Оссерваторе политико" ("ОП"), владельцем которого был Мино Пекорелли, убитый террористами весной 1979 года на пороге редакции своего журнала. Опубликованные им материалы стали своеобразным завещанием погибшего журналиста. Среди статей Пекорелли есть одна, от 12 января 1979 года, озаглавленная "Правда о достопочтенном мастере масонской ложи "П-2"". В ней он утверждал, что "итальянское масонство представляет собой организацию, подчиненную ЦРУ". Далее Пекорелли писал: "Промышленники и финансисты, политические деятели, генералы и судебные чиновники, принося клятву в верности масонству, тем самым становились на службу ЦРУ США, чтобы любым путем преградить коммунистам доступ к власти".
О чем же предупреждал журналист в своих последних материалах, написанных незадолго до смерти? В одной из статей Пекорелли можно прочесть: "В Италии 90 процентов высшего руководства государством, а также крупные промышленники и банкиры принадлежат к масонству".
Из полученного мною от "Тита" донесения вскрылось еще одно обстоятельство. С 1963 года в Италии действовала масонская ложа, предназначенная для офицеров НАТО. Ее отделения были созданы в Неаполе, Ливорно и Вероне. Существует ли до сих пор ложа НАТО? Говорят, что еще существует и действует. Кстати, именно она пыталась в 1969 году создать под вывеской масонства подрывную организацию, которая должна была способствовать радикальному повороту в итальянской политике. Эта роль отводилась ложе "П-2", активно действовавшей в среде предпринимателей и финансистов. Вторым по влиянию деятелем в области национальной безопасности Соединенных Штатов (после Генри Киссинджера) был тогда Александр Хейг. Будущий верховный и главнокомандующий объединенными вооруженными силами НАТО в Европе, а впоследствии Государственный секретарь США, установил в тот период целый ряд контактов с итальянскими "предпринимателями".
Небезынтересно отметить, что в течение 70-х годов, когда в Италии и получила широкий размах "стратегия напряженности", в Соединенных Штатах разразился уотергейтский скандал, и с политической арены ушли все те деятели, которые способствовали реализации плана, разработанного в 1969 году. Однако приход к власти Рейгана возродил надежды на возможное восстановление связей с влиятельными деятелями США, "друзьями" ложи "П-2". Во всяком случае, многие итальянские генералы и полковники с энтузиазмом приветствовали возможность назначения Александра Хейга на важный пост в администрации Рейгана в случае его победы на выборах. Фамилии многих из этих военных позднее обнаружились в длинном списке членов ложи "П-2". Следует отметить, что итальянские масоны начали проявлять энтузиазм и оптимизм по поводу возможного назначения Хейга на руководящий пост, по крайней мере, за четыре месяца до выдвижения кандидатуры Рейгана на пост президента съездом республиканской партии и за девять месяцев до назначения Хейга Государственным секретарем США. И еще: сенсацией стал поспешный визит главы итальянской военной разведки и контрразведки генерала Сантовито в Вашингтон буквально через несколько дней после назначения Хейга на пост Государственного секретаря.
Между прочим, известно, что французские масоны обвинили ложу "П-2" в том, что она является орудием "трехсторонней комиссии" (неофициальный консультативный орган, основанный в 1973 году, в состав которого входят видные представители монополистических кругов и политические деятели Северной Америки, Западной Европы и Японии. – Л. К.) и ЦРУ. Еще в 1944 году в одном из документов Управления стратегических служб (предшественника ЦРУ) от 15 сентября 1944 года за № 9а-32199 указывалось, что итальянские правые силы хотят обеспечить масонское прикрытие террористическим группировкам, чтобы дискредитировать компартию. Этот план поразительно предвосхищал события, которые произошли в Италии с 1965 по 1979 год.
Видимо, еще слишком рано утверждать, что все известно в этом запутанном деле. Много моментов остаются неясными в сети заговоров, которую плел Личо Джелли. Кстати, в моем архиве сохранилась визитная карточка Личо Джелли. Нет, он не был агентом советской разведки, а я, естественно, тайным членом "П-2". С магистром я познакомился на одном из приемов как с крупным промышленником. А многие его знакомые – политические и финансовые деятели – продолжают отрицать свою причастность к ложе "П-2", несмотря на то, что обнаружены даже номера их членских билетов. Другие допускают, что состояли в тайной масонской ложе, но клянутся в верности государству. Кое-кто продолжает отмалчиваться. Но стали достоянием гласности скандальные факты. И чем полнее вырисовывается картина, тем явственнее становится та опасность, которой подвергались демократические институты в Италии. А может быть, подвергаются до сих пор.
Кстати, не выяснены, в частности, все источники финансирования преступной деятельности масона-фашиста, находящегося где-то в бегах. Но данные об этом поступают. Не так давно стало известно, что большие суммы Джелли получал от управляющего крупнейшим частным банком Италии "Амброзиано". Вернее, бывшим управляющим.
…Над Темзой только-только рассеивался туман, когда случайный прохожий обнаружил тело человека, повешенного на веревке, конец которой был привязан к мосту Блэкфрайерс. Из документов следовало, что покойник был банкиром Роберто Кальви, бесследно исчезнувшим из Рима в связи со скандалом, разразившимся по поводу краха частного банка "Амброзиано" в результате финансовых афер. В кармане дорогого серого костюма Кальви помимо документов были обнаружены 20 тысяч долларов. После того, как происшествие стало достоянием печати, итальянские журналисты обратили внимание на странное стечение обстоятельств. Название моста в переводе с английского звучит как "мост черных братьев". А члены ложи "П-2", к которой принадлежал Кальви, одеваются в черное и называют друг друга "фрайере"… Английская полиция выдвинула версию о самоубийстве проворовавшегося банкира. В Италии практически все сказали: "Кальви был убит. Он слишком много знал о "П-2"".
Последний раз его видели улыбающимся. Последний раз – это 29 мая 1982 года. Тогда он еще был управляющим "Банко Амброзиано" и носил усы. Потом неожиданно исчез.
Первым о таинственном исчезновении Кальви заявил во Дворце правосудия его адвокат Грегори. В версию похищения мало кто верит. Почти все убеждены, что Кальви сбежал. Некоторые предполагают, что это нечто среднее между бегством и похищением, а точнее – инсценированное исчезновение. Иными словами, Кальви хотел бежать, но не был волен скрыться, где ему вздумается. Прежде чем "насладиться" традиционными прелестями положения беглого банкира, ему предстояло уладить кое-какие финансовые неприятности за рубежом. К тому же он продолжал оставаться управляющим "Амброзиано" и его подпись многое значила. Однако судебные органы интересуют не предположения, а следы. И они их нашли.
До того, как исчезнуть, Кальви связался по телефону с Луиджи Меннини из Ватиканского банка, компаньону по "Амброзиано" и финансовым авантюрам в Перу. Кальви звонит ему, чтобы отменить назначенное ранее деловое свидание. Вот и все. Затем банкир исчезает. Сбрив усы, чтобы его не узнали, он с фальшивым паспортом летит в Венецию, оттуда отправляется в пограничный Триест, а далее в Австрию. Там его ожидает частный самолет, принадлежащий члену "П-2", владельцу недвижимости на Сардинии Флавио Карбони, за штурвалом которого сидит еще один член ложи – Паоло Умберти. Он, судя по всему, и доставил Кальви в Лондон…
29 мая 1982 года Роберто Кальви читал заключение генерального прокурора Рима по делу масонской ложи "П-2", в котором многие ее члены были оправданы. По мере чтения Кальви все более убеждался, что вроде и ему удалось выпутаться из этой грязной истории. Он не мог тогда предположить, что спустя каких-нибудь пятнадцать дней его имя будут связывать с трупом человека, подвешенного под одним из мостов через Темзу. Одним словом, тогда он чувствовал себя еще спокойно. Однако эта иллюзия длилась недолго, всего 48 часов. 31 мая Кальви получил пространное письмо из Итальянского банка. По форме это был ультиматум. Его империя, говорилось там, трещит по швам. Руководство Итальянского банка дает понять, что ему известно о финансовом крахе "Амброзиано" за рубежом, особенно в Южной Америке, где дочерние филиалы "недосчитались" 1 миллиарда 400 миллионов долларов, и требует объяснить с предельной точностью, как это произошло. Кальви не может больше увиливать, как раньше. На сей раз Итальянский банк намерен серьезно разобраться с "Амброзиано". Но он не может предать гласности список людей, имеющих свои интересы в зарубежных филиалах компании.
Так начинается финал авантюристической жизни мошенника-банкира, правой руки "великого магистра" Личо Джелли. Но Кальви связан также тесно с другим человеком. Это – Бруно Тассан Дин, директор административного совета крупнейшего в Италии печатного издательства "Риццоли-Коррьере делла сера", член ложи "П-2", которого, как и многих других масонов, обвиняют в мошенничестве. Скандал подобен землетрясению, эпицентром которого стали самые влиятельные в стране частный банк и издательство. Это землетрясение еще напомнит о себе множеством других толчков, которые скажутся на и без того нестабильном финансовом и, конечно же, политическом положении в Италии. Многие партии и по сей день охвачены паникой. Те, кто вел свою игру на деньги, полученные в "Банко Амброзиано", знают, что вскоре это обнаружится. Те, кто пытался прибрать к рукам "Риццоли-Коррьере делла сера", видят, как лопнули их мечты. Те, кто надеялся на благоприятное завершение судебного расследования тайной деятельности главы "П-2" Личо Джелли и его друзей-масонов, просчитались.
В течение долгого времени Кальви не отвечал на настойчивые запросы Итальянского банка. Он, конечно же, не хотел выдавать тайны своих зарубежных филиалов. Он сопротивлялся до последнего, чтобы скрыть свои темные махинации, сложные финансовые операции, благодаря которым ему удавалось удержаться на поверхности. Приходилось идти на обман. Но Итальянский банк все-таки завладел реальной информацией и в том самом письме от 31 мая предъявил Кальви счет. Практически это был приказ уничтожить всю его финансовую систему, созданную более чем за десятилетний срок правления в "Амброзиано". А чтобы управляющий не решил все, как всегда, сам, проконсультировавшись с другими руководителями "Амброзиано", Итальянский банк приказал Кальви собрать административный совет и представителей профсоюза служащих, дабы проинформировать их об ультиматуме. Для банкира это было равносильно бомбе с часовым механизмом, обезвредить которую было крайне трудно.
С этого момента Кальви стал слишком обременительной, неудобной для всех, легкоуязвимой фигурой. Это сразу же поняли его политические покровители. Он еще об этом не знает, но социалисты и в особенности христианские демократы уже считают его "хромой лошадью", которую надо срочно заменить. С их точки зрения, это необходимо сделать, чтобы создать новую, более прочную линию защиты их тайных интересов в банке. И вот в административном совете уже найден человек, готовый столкнуть его со сцены. Это Орацио Баньяско, финансист с мало кому известным прошлым, но обладающий большим весом в Швейцарии, с недавнего времени заместитель управляющего "Банко Амброзиано". Он имеет влиятельных знакомых среди политиков.
Днем 7 июня 1982 года собирается административный совет "Амброзиано". Кальви, внешне стараясь показать свое почтительное отношение к директивам Итальянского банка, зачитывает текст ультиматума. Однако в заключение своего выступления он дает понять, что следовало бы проявить особую осторожность в выполнении требований вышестоящей инстанции. Баньяско вскакивает с места – он понял, что пробил его час, – и, размахивая письмом Итальянского банка, требует от Кальви подробного отчета о положении дел в зарубежных филиалах. Более того, он хотел бы изучить интересующие его документы дома, вне стен банка. Кальви протестует: "Если хотите ознакомиться с ними, пройдите в архив, но дома – нет. Документы носят секретный характер, мы рискуем нарушить банковскую тайну". Вопрос ставится на голосование. Победу в соотношении 11 к 4 одерживает Баньяско.
Плотину прорвало. Для Кальви это конец. Он остается практически в одиночестве, потерпев поражение на всех фронтах.
В свое время финансовый авантюрист Синдона, с которым Кальви был тесно связан, предупреждал: "Самое худшее для финансиста, который считает себя еще влиятельным, это когда политики, только вчера оказывавшие столько внимания, не хотят принять его. Это – предзнаменование конца". Точно так и произошло с Кальви. Когда 9 июня он приехал в Рим, многие двери закрылись перед ним. Рядом остался Флавио Карбони. Он торгует недвижимостью и владеет издательством на Сардинии, вхож в политические круги, знаком со многими влиятельными лицами. Например, с заместителем министра казначейства Джузеппе Пизану. Он встречался с политическим секретарем христианских демократов Чириако де Митой, пытался снискать покровительство Армандо Короны, нового "великого мастера" итальянского масонства, к которому обращался и Кальви в. надежде заручиться поддержкой "братьев" по ложе, в особенности в Лондоне и Нью-Йорке. Карбони, правда, уже ничем помочь не может, но у него есть собственный самолет, на фюзеляже которого красуется название компании "Аэркапитал". Весь следующий день Кальви проводит в беседах со своими адвокатами. Он детально излагает им все свои неразрешенные проблемы с судебными властями. Это прежде всего апелляционный суд, назначенный на 21 июня в Милане. Ранее он был приговорен к 4 годам тюремного заключения за незаконный вывоз валюты. Кроме того, в Милане шли два следствия. Одно – по делу о мошенничестве с валютой, другое – в связи с запутанной махинацией, относящейся к 1971 году. В ней были также замешаны Спидона и "один руководитель ватиканского "Института религиозных дел"", личность которого следовало установить. Еще больше неприятностей ожидало Кальви в Риме, где одновременно проходили пять различных судебных процессов, на которые ему нужно было явиться. Обвинения обычные: мошенничество, использование служебного положения в целях личной наживы, коррупция, нарушение закона о финансировании политических партий. Кальви с горечью признавался своим близким знакомым, что ему не удается добиться аудиенции у бывших политических покровителей. А если кто-нибудь из них и принимал его, то это не приводило ни к каким конкретным результатам. "Я встретился на днях с Андреотти, – рассказывал Кальви одному своему другу, – но так и не смог понять, чего он хочет". Итак, результаты поездки в Рим еще раз убедили его: пора бежать. И он исчез.
…За день до того, как тело Кальви было обнаружено в Лондоне, его личная секретарша выпрыгнула из окна четвертого этажа конторы банка в Милане. Она оставила записку: "Будь трижды проклят Кальви за тот ущерб, который он причинил банку и его служащим".