Курт Шумахер (из записок, найденных в тюремной камере): "…Человек отличается от животного тем, что способен мыслить и действовать по собственной воле. Ужасна судьба человеческого стада овец, которое гонят на бойню неизвестно за что… По профессии я скульптор, резчик по дереву… Почему, спрашивается, я не вел отрешенную жизнь художника, в стороне от всякой политики? Потому что тогда искусство имело бы лишь небольшую ценность, не стало бы бессмертным, вечно живым. Я умираю, так и не пожив беззаботной жизнью многих, слишком многих. Зато у меня, по крайней мере, была великая цель. Я делал, что мог, до последнего и погибаю за свою идею, а не за чужую, враждебную. Я знаю, моя дорогая, наша идея победит, даже если мы, маленький авангард, падем. Мы хотели избавить немецкий народ от самой суровой участи. Наша маленькая горстка боролась мужественно и храбро. Мы боролись за свободу и не могли быть трусами…"
…Их осталось много, этих последних писем и записок – бессмертных свидетелей необыкновенного мужества и железной стойкости отважных немецких подпольщиков-антифашистов.
Тридцать один мужчина и восемнадцать женщин были казнены в тюрьме Плетцензее, в Галле, Бранденбурге и на стрельбище в берлинском районе Тегель. Семеро подпольщиков были убиты гестаповцами еще во время следствия. Еще семеро отправлены в исправительные концлагеря. Двадцать пять антифашистов из "Красной капеллы" гитлеровские палачи приговорили более чем к 130 годам каторги, восемь были отправлены для "искупления вины" на фронт…
Один за другим принимали мученическую смерть герои-подпольщики, истерзанные, но не сломленные и по-прежнему убежденные в правоте своего дела. С эшафота в каторжной тюрьме Плетцензее, из-под эсэсовских автоматов, с мученической каторги уходили участники подпольной антифашистской организации в бессмертие, которое потом засекретят на долгие годы. Адольф Гримме, далекий от симпатий к коммунизму политик, бывший министр социал-демократического правительства Пруссии в годы Веймара, писал после войны: "Это была лучшая кровь Германии, подлинная ее элита, элита и по своим личным качествам, и по политическим талантам, и по дальновидности, и по истинно национальному самосознанию".
Адмирал Канарис, бывший шеф нацистского абвера, сказал так: "Даже участники покушения на Гитлера в июле 1944 года во главе с полковником Штауффенбергом не нанесли такого политического и морального ущерба Германии, какой причинила ей шпионская организация, вошедшая в историю Второй мировой войны под названием "Красная капелла"". Что ж, на сей раз один из самых коварных мастеров дезинформации, видимо, был до конца искренен…
…Лишь несколько лет тому назад стало известно имя еще одного советского разведчика-интернационалиста. Спорное имя. Одни называли его героем, другие – предателем. Посему расскажу о нем отдельно, на основании имеющихся у меня документов и материалов, не претендуя, естественно, на истину в последней инстанции. Это – Леопольд Треппер, польский еврей.
Он родился в Польше в 1904 году в семье мелкого торговца. В двенадцать лет остался без отца, без денег, чтобы продолжать образование, и пошел, что называется, в люди. Работал штукатуром, маляром, подсобником на сталелитейном заводе. Вступил там в коммунистическую ячейку и за "враждебную агитацию" попал в тюрьму на восемь месяцев. Выйдя на свободу, оказался в Варшаве, где при помощи одной из сионистских организаций эмигрировал в Палестину, а там стал членом Центрального комитета Палестинской коммунистической партии. Идет 1928 год. Трепперу 24 года, и он вновь попадает в тюрьму. На этот раз его арестовывает английская полиция. В 1930 году он объявляет голодную забастовку и тюремные власти освобождают своего беспокойного подопечного. Леопольд едет во Францию, о которой мечтал с самого детства, где, помыкавшись в поисках работы, находит пристанище у французских коммунистов. Превратившись в "рабочего корреспондента" газеты "Юманите", Треппер оказывает немалые услуги подпольной организации коммунистов, имеющей связи с представителями советской военной разведки. Французская полиция благодаря предательству одного из членов сети арестовала почти всех ее членов. А вот Леопольд Треппер находит надежное убежище в советском посольстве…
Начало тридцатых годов. В Европе попахивает войной. Новый шеф Разведупра, то бишь разведывательного управления РККА, Иван Терентьевич Пересыпкин получает задание расширить и укрепить шпионскую сеть агентов в европейских странах. С этой целью в ряд государств направляются разведчики-нелегалы, воевавшие в составе интернациональных бригад в Испании. Во Францию едет лейтенант Антон Данилов, в Голландию – капитан Константин Ефремов, в Бельгию – лейтенант Михаил Макаров, который якобы приходился внуком аж самому наркому иностранных дел Вячеславу Молотову. С их помощью будут созданы три европейских разведывательных центра. В Берлине – "Коро", или "Красная капелла", во главе с Харро Шульце-Бойзеном, в Копенгагене – "Хильда", которую возглавит Антон Винтеринк, в Брюсселе – "Кент" с Виктором Соколовым-Гуревичем в качестве резидента.
Я никоим образом не могу настаивать на подлинности этих имен и фамилий. У разведчиков их бывает довольно много. Леопольд Треппер в разные времена был известен, например, как "Отто", "Эдди", "Дядя", "Бауэр", "Генерал", "Жильбер"… Кстати, я его оставил в нашем повествовании укрывшимся за оградой советского посольства в Париже. Там он пробыл недолго. Его тайно переправили в Москву. Итак, идет 1932 год. Трепперу 28 лет. Он становится слушателем Военной академии РККА и в течение двух лет регулярно посещает лекции генерала Орлова – крупного специалиста по военной разведке. После окончания академии Леопольд занимается журналистикой и культурной деятельностью в еврейских обществах. В 1937 году в Москву приезжает старый приятель Треппера по работе в подпольной организации французских коммунистов, помогавших Москве, по фамилии Бир. Он отсидел несколько лет в тюрьме и предлагает Леопольду отправиться в Париж с целью найти и разоблачить провокатора, который продолжает работать на французскую полицию и портить настроение газете "Юманите". Миссия Треппера заканчивается успешно. Предатель разоблачен. Им оказался коммерсант – еврей голландского происхождения, который постоянно работал во Франции, сотрудничая одновременно с представителями советской и американской разведок, а также с французской контрразведкой. В общем, агент-"тройник"…
Авторитет Леопольда Треппера неизмеримо вырастает в глазах советского Разведупра. Его направляют в 1938 году в Бельгию, где он расширяет агентурную сеть разведгруппы "Кент". Затем в Берлине Треппер встречается с Харро Шульце-Бойзеном и договаривается о сотрудничестве антифашистского подполья с советской секретной службой. И, наконец, он активизирует работу группы "Хильда" в Голландии. Контакты с Москвой поддерживаются пока через советские посольства в соответствующих странах. Позже все разведывательные группы: "Коро" – "Красная капелла", "Кент" и "Хильда" получают радиопередающую и принимающую аппаратуру, шифры и шифровальщиков. Главное разведывательное управление РККА назначает Леопольда Треппера директором-резидентом агентурной сети Западной Европы…
А пока 1939 год. Начинается Вторая мировая война. Треппер в Париже. Он – свидетель поражения Франции, присутствует при торжественном марше колонн гитлеровцев через Триумфальную арку в столице. И вот тут-то он приводит в жизнь одну из своих блестящих афер по созданию "крыши" для своей разведывательной деятельности. При помощи друзей из французских и бельгийских деловых кругов, симпатизирующих антифашистам или каким-то образом привлеченных к разведывательной игре, Треппер создает солидную экспортно-импортную фирму под названием "Симэкско", которая начинает сотрудничать с нацистской военно-строительной организацией Тодта. На Елисейских полях Леопольд, превратившийся в месье Жильбера, открывает шикарную контору, где наряду с представителями деловых кругов останавливаются агенты разведывательной сети, связники и другие полезные люди, располагающие необходимой информацией. Фирма "Симэкско" поставляет организации Тодта цемент, машины и оборудование для строительства оборонительных сооружений на Атлантическом валу. Высшие гитлеровские чиновники очень довольны сотрудничеством с "месье Жильбером", оформляют ему специальный паспорт, дающий возможность свободно разъезжать по Европе.
В течение всего 1940-го и первой половины 1941-го годов Треппер и его соратники снабжают Москву важной информацией – что называется из первых рук. Вот что передавали, например, из Брюсселя:
"От Пьера. Вооруженные силы Германии насчитывают на данный момент 412 дивизий. Из них 21 расквартирована во Франции. Однако их число быстро сокращается. Самые лучшие части отправляются на Восток…"
"От Эмиля. Мы получили материалы о новых отравляющих веществах, изобретенных в Германии. Ниже даем их химические формулы и описания боевого эффекта…"
"От Хосе. Неподалеку от Мадрида, примерно в 10 километрах от города, находится немецкий центр радиоперехватов, который работает против американцев, англичан и французов. Центр работает под прикрытием коммерческой фирмы "Штурмер". Испанское правительство знает о существовании центра и охраняет его".
Существование и деятельность разветвленной сети разведывательных точек, конечно же, не остались вне поля зрения гитлеровской контрразведки. Как я уже отмечал, первой жертвой абвера, гестапо и эсэсовцев стала группа "Коро", то есть "Красная капелла". Затем были раскрыты гитлеровскими секретными службами группы "Кент" и "Хильда". Леопольд Треппер был арестован в Париже 27 ноября 1942 года в 13 часов 45 минут. Когда в его кабинет вошли эсэсовцы, он поднял руки и спокойно произнес: "Я не вооружен". Затем добавил: "Я офицер Советской армии. Поэтому прошу обращаться со мной достойно". Начались допросы и пытки. Не все их выдерживали. Некоторые разведчики-интернационалисты (и среди них Треппер) согласились сотрудничать с нацистами. Отныне их секретные передатчики начали отстукивать в Москву шифровки с дезинформацией. И вот здесь я должен сделать паузу или поставить многоточие… Утверждают некоторые источники, что перед арестом, чувствуя нависшую опасность, Леопольд Треппер послал шифровку в Москву с предупреждением, что последующие радиосеансы могут быть ложными, проходить под контролем гитлеровцев и им не надо верить.
…Утром 13 сентября 1943 года Леопольд Треппер, которого эсэсовцы считали уже своим верным агентом, попросил охранника Берга съездить с ним в аптеку, чтобы купить таблетки от головной боли. На одной из парижских улиц Треппер зашел в аптеку и больше не вышел из нее. Напрасно гестапо в течение нескольких месяцев разыскивало своего "друга". Для них он исчез навсегда. Леопольд Жильбер был не из тех людей, которые дважды попадают в одну и ту же ловушку.
В Москве Треппер появился после окончания войны. Отсидев десять лет в сталинских лагерях, он после смерти Сталина и Берии уехал в Польшу. Однако там не захотели сделать его национальным героем, и старый разведчик отбыл в Англию, а затем в Израиль. После более чем тридцатилетнего молчания вышла книга его мемуаров. Но я не стал цитировать ее, ибо мемуары разведчика – это, как правило, не очень объективная история жизни и деятельности человека, в биографии которого больше легенд, чем былей. Я располагал своими материалами, среди коих значительное место заняли фрагменты из "Истории шпионажа". Уже сколько раз убеждался ваш покорный слуга, что это очень объективная работа итальянских исследователей.
"История – это свидетель эпох, луч правды, жизнь памяти, посланница минувшего". Старик Цицерон был так же глубок в своих определениях, как и поэтичен. История… Протекая через сито времени, она не только теряет половину лжи, но и приобретает зерна истины. Может быть, какие-то зерна истины удалось посеять и мне в этой главе. А впрочем, для того, чтобы история стала Историей с большой буквы, конечно, нужно время. Впрочем, нужно оно и тогда, когда общаешься с живым героем своего повествования, коим оказался Ян Петрович Крикман, старый чекист-пенсионер…
Глава 15
Почему утонула "Щука"?
Я приехал в Болгарию по приглашению тамошнего Союза журналистов. В те времена еще практиковались такие дружеские обмены профессиональными визитами. Помимо обычных встреч, застолий и подношений, мне приготовили поистине царский сюрприз – встречу с Иваном Винаровым, который отдыхал в Варне. Кто такой Винаров, спросите вы. О, это, можно сказать, реликтовая личность. Он был одним из первых агентов советской разведки, завербованных легендарным началькиком Разведуправления РККА Яном Карловичем Берзиным, впоследствии расстрелянным по личному указанию Сталина как враг народа. Винарову удалось избежать столь печальной участи и пережить многих военачальников, товарищей из Коминтерна и так далее…
– Иван Цолович Винаров, – отрекомендовался, пожимая мне руку, пожилой поджарый мужчина. – Очень рад с вами познакомиться.
Так началась наша многочасовая и, не скрою, интересная беседа. Первый мой вопрос был самым что ни на есть примитивным:
– Как вы, товарищ Винаров, оказались в нашей стране?
– Мне исполнилось ровно девятнадцать, когда я был призван в армию. Я видел, что многие мои товарищи выступают против войны. Я тянулся к ним. А потом произошла Октябрьская революция. Я очень хотел перебраться в Россию и отдать служению ей всего себя. Мечта сбылась. После побега из тюрьмы с помощью товарищей я добрался до Москвы. По тем временам дорога была просто опасной. В столице болгарские представители в Коминтерне сказали мне, что о нашей подпольной деятельности и о моем аресте здесь уже знают. Я спросил: "Кто?" Ответили односложно: "В Генеральном штабе Красной армии". А на другой день меня принял в своем кабинете начальник управления Генерального штаба Ян Карлович Берзин. Он выслушал меня внимательно, заинтересованно, задавал вопросы, а потом подытожил: "Мы видим в болгарских товарищах своих верных боевых друзей".
В тот день беседа Берзина с Иваном Винаровым затянулась неспроста. Обсуждая ситуацию в Болгарии, прислушиваясь к трезвым оценкам Винарова той или иной конспиративной операции, начальник управления старался определить его личные возможности, взвесить деловые качества. Итог встречи оказался для Винарова неожиданным: ему предложили работать в разведке. Берзин без обиняков сказал: "У вас честные руки рабочего, пламенное сердце. Для нас это очень важно. Важно и то, как я понял, что вы искренне любите Советскую Россию…"
Шли годы. Винарову снова пришлось побывать с боевым заданием в Болгарии. А вернувшись в Москву, он немедленно возобновил контакты с Берзиным. "Школы при ЦК РКП, сиречь Свердловский университет, – улыбнулся Берзин, – ты не закончил. Знаю, не по своей вине; Оторвали неотложные дела. Хочу предложить другое учебное заведение". Среди преподавателей в специальной школе в основном были практики – люди, прошедшие испытание в борьбе с контрреволюцией, привыкшие к самым невероятным переплетам.
– В ту пору, – говорит Винаров, – я познакомился с одним из помощников Берзина – Григорием Салниным. С именем и делами этого человека у меня связаны весьма насыщенные годы жизни… Как-то декабрьским холодным днем 1925 года, будучи в управлении, я встретился с Я. К. Берзиным. Не изменяя своему правилу, он сперва внимательно выслушал меня, задал несколько уточняющих вопросов, а потом сказал примерно так: "Ну, Ванко, а теперь перейдем к делу. Тебе придется поехать в Китай…"
Можете понять мое удивление! Я сразу мысленно представил себе эту огромную страну, многодневный путь до Пекина по Транссибирской магистрали, неведомый язык, иные бытовые условия. Но главное, что встревожило, – справлюсь ли я? Меня направляли в миссию Блюхера военным советником!
Ян Карлович говорил просто и убедительно: "Западные разведки вовсю орудуют в Китае, используют любые средства. Там и американцы, и англичане, и французы, и японцы. Врагов бесит, что эта четырехсотмиллионная страна может выйти на мировую арену как независимое в экономическом и политическом планах государство". Я знал, что Китаю грозила смертельная опасность. Его терзали внутренние и внешние враги. И тогда вождь этой революции Сун Ят Сен обратился к Советской России за помощью. Он убеждал своих соотечественников: "Наш взгляд устремлен к России. В дальнейшем, если мы не последуем примеру России, революция не сможет закончиться успешно… Мы должны учиться у русских…"
Ян Карлович не преминул порадовать меня: "Твоим непосредственным начальником будет Григорий Салнин, а твоя жена, Галина Лебедева, тоже, разумеется, поедет в Китай и будет выполнять роль шифровальщицы. На подготовку и сборы – не более двух месяцев. Время торопит".
И вот в начале 1926 года мы прибыли в Китай. Не буду распространяться о многосложной обстановке тех лет. Заговоры, подрывные акции компрадоров, свары между генералами… В задачу нашей маленькой группы входил сбор стратегически важной информации в стане противника и ее передача в управление Берзина. Прикрытием нам служил импортно-экспортный бизнес, что позволяло и Грише Салнину, и мне свободно передвигаться по стране, заводить знакомства, заниматься разведкой. Заодно с промышленными товарами, получаемыми из-за границы, мы ввозили для китайских друзей оружие, выступали с популярными лекциями перед крестьянами, рабочими.
В начале 1929 года мы выполнили непростые задачи Центра, Берзин лично поздравил нас: "Благодарю за все, возвращайтесь домой!" В Москву мы ехали с чувством радости и удовлетворения. В те годы Советское правительство не только помогало китайскому народу, но и было вынуждено принимать меры по укреплению своих дальневосточных границ от японских милитаристов и китайских генералов-реакционеров. В это дело мы внесли свой посильный вклад…
Но разведчику Ивану Винарову, как вскоре выяснилось, пришлось опять собираться в обратную дорогу. Дальневосточные события, резкое осложнение обстановки в Китае выдвигали задачи, для решения которых требовались опытные специалисты. В. К. Блюхер, И. Винаров, Г. Салнин и некоторые другие товарищи входили в их число. Однако обратимся к истории.
В начале нашего столетия, еще до Русско-японской войны, на карте Китая появилась ниточка только что проложенной железной дороги (КВЖД). Ее участки связывали Читу с Харбином, Мукденом; Владивосток и Благовещенск с Чанчунем… КВЖД была единственной магистралью на суше между Советским Союзом и Китаем, а потому имела очень важное значение для стран-соседей. До победы Октября КВЖД считалась собственностью России, которая фактически построила ее на свои средства. Советское правительство предложило Сун Ят Сену создать смешанное русско-китайское управление КВЖД и эксплуатировать линию смешанным персоналом.
Весной 1929 года китайские генералы-революционеры внезапно захватили дорогу, разграбили Харбинскую щтаб-квартиру КВЖД, учинили бандитский налет на советское консульство в Харбине, бросили в концлагеря свыше 200 советских граждан, многих казнили без суда и следствия.