Прочитана книга. Цитирую классика: "Исполнен долг, завещанный от Бога мне, грешному…". Мы хорошо познакомились с автором, с тем, что ему довелось сделать. Но и увидеть ему пришлось немало: и следуя арктическими маршрутами, и на капитанском мостике, и на других должностях, связанных с морем, он сам участвовал в создании истории Арктики. И потому стремился как можно больше узнать о ней. Тем более, что жизнь подарила автору возможность общаться с теми, чьими судьбами эта история была написана.
Так появилась книга "В стране туманов, около океана, в бесконечной и безотрадной ночи…" (2010 г.) Прокомментирую это несколько витиеватое наименование фразой из аннотации к книге: "Так описывается Арктика в древнегреческой поэме "Одиссея". Использовав эту цитату в качестве названия книги, автор хочет подчеркнуть, какие трудности выставляла сама природа перед смельчаками, стремившимися проникнуть в безмолвную ледяную пустыню и посягавшими на несметные богатства северного региона планеты.
С горечью и сожалением констатирую, что и эта книга издана неприличным, недостойным тиражом. Всего 250 экземпляров. Поэтому она будет для кого-то первым знакомством с творчеством капитана дальнего плавания Буркова. И очень хорошо, что он счёл нужным повторить изложенные в предыдущих изданиях моменты из родословной Бурковых, воспоминания об учебе в мореходке и о службе в пароходстве.
Но в то же время это новая книга. Она повествует об истории освоения Арктики российскими мореходами, основных этапах становления мореплавания по Северному морскому пути, раскрывает малоизвестные страницы хозяйственной деятельности в Российской Арктике во второй половине ХХ века.
И, естественно, она не могла обойтись без упоминаний друзей автора – здесь и патриархи отечественного мореплавания, капитаны атомных ледоколов и транспортных судов. Встречаем мы здесь и фамилии руководителей Минморфлота и других смежных организаций, с которыми автору приходилось на протяжении многих лет постоянно поддерживать контакты. И, конечно, не лишним было и на этот раз вспомнить славную фамилию Бурковых, которая дала немало моряков, рыбаков, промысловиков, корабелов, судовладельцев…
Глава, посвященная Архангельскому мореходному училищу – одному из старейших учебных заведений России, имеющему богатую историю и сложившиеся традиции, во многом объясняет, откуда взялось великое профессиональное мастерство его воспитанников, могучий характер, морское братство. Они пронесли это через всю жизнь, как и благодарную память о тех, кто открыл им дорогу в море.
По хорошему удивляет память автора и присущая ему потребность вспомнить поименно всех, кто наставлял его в разное время на жизненном пути. Причём эти воспоминания богаты интересными деталями, что делает их живыми документами времени и человеческой души. И всё это подкреплено поистине уникальными фотографиями, которые по праву заняли бы почётное место в музеях, связанных с историей отечественного морского флота.
Как признается автор, "…во время учёбы в мореходке вопросы истории судоходства по Северному морскому пути оставались для меня "за кадром". Однако впоследствии, работая ежегодно по много месяцев в Арктике, занимаясь грузовыми операциями на полярных станциях, беседуя с бывалыми полярниками, я заинтересовался историей освоения Арктики".
Этот интерес оказался поистине творческим. Это не пересказ известных или малоизвестных фактов по теме, это – осмысление событий, происходивших в Арктике, во многих случаях будничных, но ставших историей великих деяний. Информация, собранная автором и подкреплённая опять же уникальными фотографиями, а также копиями перечня зафиксированных в официальных документах судов, ходивших Северным морским путём из Европы в Сибирь с 1553 по 1912 год (!), дорогого стоит.
Среди выдающихся событий в истории освоения Арктики – и Челюскинская эпопея, и война в Арктике, и продлённая (а затем круглогодичная) навигация на Дудинку, и поход на Северный полюс. Обо всём этом написано в содержательных главах, в которых немало информации из первых уст.
Особую ценность представляет в этой книге глава 12, названная "Размышления о судьбе арктического судоходства". Это не просто записки, это, я сказал бы, думы крупного аналитика, профессионала высокого класса, настоящего патриота своей Родины. Герман Дмитриевич Бурков убежденно приходит к выводу, что "необходима долговременная, обеспечивающая преемственность национальная морская политика, ответственность за которую должно взять государство". С момента публикации книги прошло более четырех лет, и, кажется, время реализация этих пожеланий ветерана Арктики уже близко.
Любознательный человек и дотошный исследователь, Бурков не смог ограничиться отдельными, хотя и содержательными главами, посвященными крупным событиям в Арктике. Так появилась книга "Война в Арктике" (2011 г).
Мне довелось несколько раз слушать выступления Германа Дмитриевича на заседаниях Полярной секции Русского географического общества. В том числе и его рассказы о сражениях на краю земли, в ледовом море, вдалеке от основных событий Великой Отечественной войны. Как они были вдохновенны, окрашены личным чувством! Как его слушали…
В упомянутой ранее книге "В СТРАНЕ ТУМАНОВ…" Бурков пишет: "Детство для меня, как и для многих моих сверстников, закончилось 22 июня 1941 года – в день начала Великой Отечественной войны. Затем последовала эвакуация из Мурманска под бомбёжками фашистских самолётов, смертельно голодная зима 1941–1942 годов в Архангельске, работа учеником, а потом токарем на моторостроительном заводе в Архангельске, а позже – во Владивостоке, возвращение в ещё прифронтовой Мурманск и продолжение после длительного перерыва учёбы в школе".
А это значит, что войну он помнит не только по документам, которые он, видимо, изучал впоследствии, а самой крепкой памятью детства. И потом, уже находясь в ледовых плаваниях в тех местах, где разыгрывалась не одна из трагедий, связанная с судьбой морских конвоев, пиратских действий фашистских подлодок, страшных авиационных бомбардировок, кажется, видел это своими глазами. Во всяком случае – мне, читателю его описаний, так кажется.
Я побывал впервые на Диксоне почти 30 лет спустя после событий, связанных с приходом в этот район вражеского линкора "Адмирал Шеер". История героической эпопеи "полярного "Варяга" – парохода "Сибиряков", поединка защитников Диксона с вражеским пиратом широко известна и изложена в многочисленных публикациях. Мне довелось встречаться с некоторыми участниками обороны Диксона, которые ещё жили тогда в арктическом посёлке, и потому, я думаю, моё восприятие этих событий глубже, рельефней, трагичней. Что же тогда говорить о том, что переживал и чувствовал, излагая эту историю письменно и перед аудиторией Герман Дмитриевич, у которого на слуху и в сердце осталось все это, услышанное еще в 1942 году…
Каждое географическое название, связанное с войной в Арктике, для человека, знакомого с этим районом страны нашей – не просто точка на карте или страница в книге. Вот я читаю у Буркова: "Для координации действий и наведения подводных лодок фашисты создали на острове Вардропер радиостанцию, которая, находясь в центре района с интенсивным судоходством, явилась причиной многих неприятностей. Следы её пребывания там были обнаружены только после окончания войны".
А я был на этом острове: на гидрографическом судне "Валериан Альбанов" Игарской гидробазы мы прибыли туда для обслуживания маяка, работающего на радиоактивном источнике. Тогда это была страшная государственная тайна.
И только одно это название – Вардропер, вычитанное в книге Буркова, вызывает у меня массу воспоминаний. Суровый остров, сложенный из камней, в которые вкраплены зёрна рубинов. При случае полярники откалывали эти экзотические камни кувалдами, которые предусмотрительно брали с собой. После обработки получались занятные сувениры. И еще я помню, что когда гидрографы меняли на маяке изотопы для обеспечения его бесперебойной работы, рядом появились три белых медведя. Мы мигом взлетели на деревянную пирамиду маяка. Но хозяева Арктики, к счастью, медленно и равнодушно последовали дальше к кромке моря.
Если только у меня, практически не арктического человека, одно слово в книге Буркова вызвало такие воспоминания, то что же говорить о тех, кто зимовал на полярных станциях, участвовал в арктических навигациях, ходил в снабженческие рейсы, когда они читают его книги.
Наверное, больше всего будет заинтересованных читателей у книги Г. Д. Буркова "Мы пришли к тебе, Полюс!" (2012 г.), посвященной 35-летию похода атомного ледокола "Арктика" на Северный полюс. Дело здесь не только в несомненных достоинствах автора, который, будучи непосредственным участником подготовки и выполнения этого уникального рейса от появления замысла до его триумфального воплощения в жизнь, показывает читателю, используя сохранившиеся документы, дневниковые записи и фотографии, все трудности, стоявшие перед экспедицией, мужество моряков и полярников, в ней участвовавших, торжество достижения заветной цели. Еще живы многие участники этого похода и всего, связанного с ним, и для них каждая строчка в книге – яркая вспышка в памяти о самом, может быть, главном событии в жизни.
Что касается меня лично, то я, как всегда при чтении книг Германа Дмитриевича, с большим вниманием изучал копии представленных документов. С гордостью читаю в судовой роли фамилии капитанов В. А. Голохвастова, А. А. Ламехова, с которыми я ходил в разное время на судах под их командованием, инженера ЭРНП А. Ф. Финаженкова, патриарха арктических инженерных исследований А. Г. Гамбургера (он родился в 1916 г.), инженера-гидролога В. М. Лосева и др.
А в дополнительной судовой роли встречаю фамилию моего коллеги – корреспондента Гостелерадио Володи Михайленко, который побывал не только на Северном полюсе, но и в Антарктиде, участвовал в уникальном рейсе на "Капитане Мышевском".
Фамилия заведующего отделением лаборатории Рижского института инженеров гражданской авиации Эдуарда Лазарева напомнила мне о днях далекой журналисткой молодости, когда вместе с авиаторами Диксона мы проводили замечательные литературные вечера. Эдик был у них комсомольским вожаком. Всего через несколько лет Эдуард Ипатьевич Лазарев стал лауреатом Государственной премии СССР. Не случайно он попал и на борт "Арктики" во время легендарного рейса на Полюс.
Тогда молодые полярники Диксона подарили мне скромную хрустальную вазу, которую назвали "Льдинка". Иногда я ставлю в нее цветы – и в памяти оживает всё: Диксон, Арктика, полеты в ледовой разведке, хождение во льдах на атомоходах и полярники – люди, лучше, вернее и преданней которых я не встречал в своей жизни.
Главные и лучшие читатели книг Германа Дмитриевича Буркова – именно полярники, которые знают места, о которых он пишет, участвовали в событиях, о которых он вспоминает. Это своеобразный магический кристалл, отражающий время. А для кого-то, как, например, для меня, подаренная мне полярниками хрустальная ваза "Льдинка" способна вызывать воспоминания.
Завершая свои заметки, хочу сказать: если всё написанное капитанами представить морем, то в нем должен быть и берег, а у него причалы. А у них ошвартованы книги-суда, созданные капитанами Г. Кононовичем, В. Желтовским, Э. Вересоцким, Л. Селиверстовым, Т. Гуженко, А. Дубининым, Ю. Утусиковым, Н. Немчиновым и многими другими. Среди них достойно и по праву находятся произведения, автор которых – моряк из поморского рода, капитан дальнего плавания Герман Дмитриевич Бурков.
Эти годы навсегда в моем сердце
Горяинов Андрей Андреевич,
Председатель правления
Союза московских филателистов
Память не зафиксировала точной даты первой встречи с Германом Дмитриевичем Бурковым. Помню только место – большой зал заседаний Московского филиала Русского географического общества на Никольской улице. Была зима, скорее всего, 1993–1994 года. Тогда я только входил в полярное сообщество и еще не знал многих его корифеев.
В конце 80-х годов прошлого века мои юношеские увлечения сбором почтовых марок переросли в серьезное занятие полярной филателией. И очень здорово, что и настоящие, и филателистические полярники встречались в московском филиале Русского географического общества на Никольской – месте культовом, основанном знаменитым исследователем Арктики И. Д. Папаниным. На ту памятную встречу меня привел Александр Петрович Ушаков, с которым мы готовили предложения в Министерство связи России по возобновлению выпуска почтовых марок, посвященных исследованиям Арктики, Антарктики и Мирового океана. Ушаков предложил проконсультироваться по ряду вопросов со своим коллегой и другом Германом Бурковым. Он подвел меня к высокому, энергичному, обаятельному человеку, коротко представившемуся "Бурков". Выслушав наши вопросы, Герман Дмитриевич категорически отказался "на ходу" обсуждать их и предложил приехать в офис Московской ассоциации полярников (МАСПОЛ) в Большой Коптевский проезд и спокойно поговорить.
В то время я работал в одном из "почтовых ящиков", и убежать с работы пораньше было сродни подвигу. Каким-то образом мне все-таки удалось отпроситься с работы и вскоре впервые оказаться в МАСПОЛ’е, благо мой "ящик" находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от Союзморниипроекта. Здесь меня встретили Герман Дмитриевич, Елена Исааковна Мороз и формальный хозяин кабинета Владимир Яковлевич Плаксий. Разумеется, я попытался сразу перейти к деловой части встречи, но все присутствующие запротестовали и практически в ультимативной форме заявили, что это возможно только после чашки чая с бутербродами. Сказать, что я был поражен такой встречей, – ничего не сказать. Ведь ожидал я, в лучшем случае, формальных ответов на свои вопросы и совершенно не предполагал, что на ближайшие двадцать лет МАСПОЛ станет частью моей жизни. Конечно, удалось обсудить и тему выпуска почтовых марок по полярной тематике. Эта тема очень заинтересовала Германа Дмитриевича. Он считал, что совершенно необходимо открывать имена полярных исследователей, не получивших широкой известности, но внесших, порой, решающий вклад в освоение высоких широт, и принимал деятельное участие в процессе подготовки эскизов, с удовольствием предоставляя материалы из своей личной библиотеки и фотоархива. Так появились на российских почтовых марках и конвертах Петр Пахтусов, Эдуард Толль, Георгий Ушаков, Борис Вилькицкий, Владимир Русанов, Георгий Брусилов, Александр Колчак, Николай Зубов, Рудольф Самойлович, Алексей Трешников, Михаил Сомов, Владимир Визе, Павел Гордиенко, Марк Шевелев, Михаил Белоусов, Александр Дралкин, Василий Бурханов и многие другие. Не остались забытыми и признанные полярные асы Георгий Седов, Фритьоф Нансен, Руаль Амундсен, Отто Шмидт, Иван Папанин, Эрнст Кренкель, Петр Ширшов, Евгений Федоров.
Спустя год или полтора с момента нашего знакомства Г. Д. Бурков пригласил меня на заседание Правления МАСПОЛ. В кабинете находились Л. Э. Кренкель, М. Г. Ушакова, А. Г. Дралкин, другие члены президиума МАСПОЛ. Там же был и Ю. К. Бурлаков. К тому времени я уже привык к традициям Ассоциации, поэтому накрытый стол не вызвал удивления. Деловая часть заседания прошла быстро, в завершении ее Герман Дмитриевич предложил присутствующим избрать в президиум МАСПОЛ Ю. К. Бурлакова и меня. Единогласно приняв это решение, присутствующие завершили официальную часть, и она плавно перетекла в дружеский обед и задушевную беседу, затянувшуюся до позднего вечера.
С тех пор я стал не только гостем, но активным участником жизни МАСПОЛ. Меня всегда поражало стремление людей придти и просто поговорить с Германом Дмитриевичем, поделиться наболевшим, получить добрый совет, а в случае чрезвычайных жизненных обстоятельств – и материальную помощь. Может быть и поэтому спустя несколько лет МАСПОЛ был переименован в Московскую благотворительную общественную организацию полярников – МОСПОЛ. Разница в одной букве аббревиатуры, а смысл меняется кардинально. Сделано это было во исполнение изменившегося законодательства об общественных организациях, но новое наименование очень емко и точно отразило суть нашей деятельности – помогать словом и делом ветеранам полярникам. Ежегодно ветераны получали материальную помощь ко Дню Победы и к Новому году. А это сотни тысяч рублей, и мало кто знает, какой ценой добывалась эти средства. Мне доводилось быть участником походов с Г. Д. Бурковым к "сильным мира сего" с просьбами о помощи. Далеко не всегда мы находили понимание, чаще вежливый прием и никаких последствий. Каждый такой визит он пропускал через свое сердце, эмоционально и страстно доносил до собеседника свою позицию и проблемы ветеранов. Но иначе он просто не мог, не умел, как не мог согласиться с позицией тех, достучаться до которых не получилось.
Я уже отмечал, что МАСПОЛ-МОСПОЛ был очень гостеприимным домом. Это гостеприимство всегда поддерживала Е. И. Мороз. Конечно, центром притяжения людей был Герман Дмитриевич. Круг его знакомых, друзей и коллег поражал разнообразием – военные и гражданские моряки и летчики, начальники морских пароходств и крупных промышленных предприятий, врачи и ученые, государственные и общественные деятели, крупные военачальники и известные полярники. А рядом с ними матросы, синоптики с полярных станций, авиатехники и просто люди, любящие Арктику. Встречи с ними мне запомнились особенно. Поскольку я причисляю себя к последней категории и мое познание Арктики и Антарктики началось с почтовых конвертов и марок, одно только присутствие в такой компании было невероятным счастьем и радостью. Всем им я бесконечно благодарен за те незабываемые встречи, за дружескую, можно сказать семейную атмосферу, за те знания, которые я жадно впитывал во время этих встреч. Я видел и искреннюю боль этих людей, их переживания за будущее арктического региона, за то, что у него должен наконец-то появиться настоящий хозяин, чтобы во главу угла встали интересы государственные, а не коммерческие, чтобы не забывали о людях, работающих в экстремальных условиях.