"Папа был колоссальным человеком, добрым, нежным, огромным выдумщиком, он устроил нам замечательное детство, - вспоминала Марианна Вертинская. - Рассказывал замечательные сказки, которые сам сочинял. А как читал стихи Ахматовой, Гумилева, Мандельштама, Георгия Иванова! Тогда еще ничего было нельзя, а папа читал нам и артистам, которые приходили в наш дом. Все это преподносилось не надрывно, а с юмором, с талантом, с легкостью. Огромная нежность и благодарность за то, что он был в нашей жизни. Я потеряла его в 13 лет, Настенька - в 11. Это человек, который много дал нам, воспитал, и с того света продолжает воспитывать, опекает нас всех - и маму, и нас с Настей, и наших детей. В его жизни много мистических моментов. Отец будто держит над нами какой-то покров".
Лидия Владимировна охотно посвящала все свое время семейным заботам, но Вертинский прекрасно понимал, что после его ухода впереди у жены будет долгая жизнь, и всячески старался сделать так, чтобы эта жизнь оказалась беззаботной. Он привел Лидию Владимировну в кино, а также настоял на том, чтобы она поступила в Суриковский художественный институт. Это было очень правильно, ведь после смерти артиста его семье была назначена смехотворно, если не оскорбительно, низкая пенсия "по случаю потери кормильца", размер которой и упоминать неудобно. Причина якобы крылась в том, что рабочий стаж Вертинского в Советском Союзе равнялся всего четырнадцати годам.
Марианна Вертинская однажды сказала о своих родителях: "…любовь их видели, это да. Отец, уезжая, каждый день писал маме письма - каждый Божий день! Она его боготворила, он, собственно говоря, сделал ее личностью, незаурядной женщиной. Ведь она вышла за него замуж в 18 лет! Он вылепил и воспитал ее, как Пигмалион Галатею. Замуж, овдовев в 34 года, мама больше не выходила, хотя предложения были - и очень хорошие. Но кого, скажите, она могла сравнить с Александром Николаевичем?"
Лидия Вертинская дебютировала в кино в роли сказочной птицы Феникс в фильме "Садко". Ее будто аристократическая красота идеально подходила для этой роли. В "Новых приключениях Кота в сапогах" она сыграла красавицу колдунью, а в "Королевстве кривых зеркал" - злую придворную даму. Также она сыграла роль Герцогини в "Дон Кихоте".
Однажды во время редких гастролей в Ленинграде Вертинский отправился на киностудию "Ленфильм", где по его просьбе был организован показ только что снятого фильма "Дон Кихот", еще не вышедшего в прокат. Фильм очень понравился, как и игра Лидии Владимировны. Вертинский вернулся в гостиницу "Астория", и здесь, в номере, ему стало плохо. Он прилег на диван и умер. Случилось это 21 мая 1957 года.
"Через несколько дней после смерти Вертинского я видела сон, - писала Лидия Вертинская в автобиографической книге "Синяя птица любви". - Муж и я идем очень быстро по перрону вокзала вдоль стоящего поезда. Александр Николаевич держит меня под руку, очень волнуется и боится опоздать. Он уезжает, я его провожаю. Он говорит, что поезд его номер пять и вагон номер пять, а место шестое: "Лиля, не забудь". Через несколько дней на Новодевичьем кладбище, где похоронен Александр Николаевич, в конторе я получила пропуск… Развернув его, я прочитала, что Александр Николаевич Вертинский похоронен на участке номер пять, ряд пятый, место могилы шестое".
Мистика…
Родион Щедрин и Майя Плисецкая
Музыкальная любовь
Майя
• умела добиваться поставленной цели
• стремилась быть "не такой, как все"
• никогда не боялась нарушать правила
• исполнила роль китайского политического деятеля Чан Кайши, которой ужасно гордилась
• стала первой исполнительницей партии феи Осени в "Золушке"
• исполнила главную роль в балете Глазунова "Раймонда"
• роль Одетты Одиллии в "Лебедином озере"
• появился "плисецкий стиль"
• утонченная аристократическая красота
• обладательница чистого прекрасного голоса
• парадоксальна, впечатлительна, женственна и образованна
• муза Родиона Щедрина
Родион Щедрин
• музыкант-теоретик, педагог, музыкальный деятель
• был одарен редкостными музыкальными способностями - "магнитофонной" памятью, абсолютным слухом
• дважды убегал на фронт и второй раз добрался из Москвы до Кронштадта
• студентом IV курса приняли в члены Союза композиторов
• его оперы и балеты написаны почти исключительно на сюжеты крупнейших русских писателей - Н. Гоголя, А. Чехова, Л. Толстого, В. Набокова, Н. Лескова
• с огромной изобретательностью умел и умеет вводить русские элементы в свой музыкальный язык
"Не смиряйтесь, до самого края не смиряйтесь. Даже тоталитарные режимы отступали, случалось, перед одержимостью, убежденностью, настырностью. Мои победы только на том и держались", - написала однажды Майя Плисецкая.
Она родилась в благополучной советской семье. Отец, Михаил Эммануилович, был довольно высокопоставленным советским чиновником, а мать, Рахиль Михайловна, актрисой немого кино. Майя помнит фильмы с участием матери: "Фильмы были трагические, страшные. Она играла узбечек, а всегда в Азии были сплошные трагедии. Фильмы, как и в Индии, всегда были невероятно трагичные, просто душераздирающие. И вот она играла прокаженную, где ее топтали лошади. Какой-то другой фильм, где ее сжигали живьем в каком-то доме. Вообще, я просто обрыдалась, хотя она сидела рядом со мной в кинотеатре, держала меня за руку и говорила: "Я здесь, я с тобой", - а все равно я сердилась, что она мне мешала плакать".
В 1937 году семью Плисецких постигло горе. Михаила Плисецкого арестовали и вскоре расстреляли как врага народа. Его жене не позволили остаться в Москве - депортировали в Казахстан, откуда ей удалось вернуться лишь перед самой войной. Двенадцатилетняя Майя оказалась бы в детдоме, но на счастье, ее приютили тетя и дядя - танцовщики Большого театра Суламифь и Ассаф Мессерер.
"Характер - это и есть судьба", - любит повторять Майя Михайловна.
С самого детства она умела добиваться поставленной цели. Без этого умения невозможно стать балериной, тем более - знаменитой.
Она стремилась быть "не такой, как все", неустанно утверждая собственную индивидуальность. Никогда не боялась нарушать правила, но не из-за самонадеянности, а оттого, что верила в себя и всегда была самым придирчивым своим критиком.
"Актрисой идеи" называли ее. А еще называли "балериной-стихией". Известный французский балетный критик Андре Филипп Эрсен характеризовал Плисецкую при помощи всего трех слов: "гений, мужество и авангард".
Да - природа наградила балерину уникальными способностями, такими, как большой шаг, высокий прыжком, бесподобное вращение, необычайно острое чувство музыки, неиссякаемая энергия и бурный артистический темперамент.
Еще при жизни отца, в июне 1934 года, Майя поступила в Московское хореографическое училище, где уже на первом году обучения обратила на себя внимание хореографа Леонида Якобсона, с которым ее не раз будет сводить судьба уже в зрелые годы. В духе того времени Якобсоном для воспитанников училища был поставлен номер, назывался "Конференция по разоружению". Каждый из участников должен был изобразить главу какого-нибудь государства. Майе досталась роль китайского политического деятеля Чан Кайши, которой девочка ужасно гордилась.
Первый подлинный успех пришел к Плисецкой буквально накануне войны - 21 июня 1941 года. До выпуска из училища ей оставалось еще два года, но в числе лучших учащихся старших классов она была допущена к участию в выпускном концерте училища, проходившем на сцене филиала Большого театра, который в наши дни называется театром "Московская оперетта". Майя вместе с двумя партнерами танцевала номер под названием "Экспромт", поставленный Леонидом Якобсоном на музыку Чайковского.
В самом начале войны кто-то сказал Майиной матери, что Большой театр будет эвакуирован в Свердловск (в наше время это город Екатеринбург). Сведения оказались ложными, но узнала Майя об этом лишь в Екатеринбурге. Один год она не занималась балетом. "Мало-помалу меня охватила паника, - вспоминает Плисецкая. - Еще такой год - и с балетом надо распрощаться. В попавшейся на глаза заметке было написано, что остававшаяся в Москве часть труппы показала премьеру на сцене филиала Большого. Сам Большой был закрыт. Потом дошли вести, что и часть училища не уехала. Занятия продолжаются. Меня как током ударило. Надо ехать в Москву".
Сразу же по приезде Москву Майя возобновила занятия и ценой поистине титанических усилий начала наверстывать упущенное. Ко времени выпуска из училища Плисецкая уже танцевала на сцене филиала Большого театра, причем не в одной, а сразу в нескольких сольных партиях. Выпускной экзамен по специальности Майя сдала "отлично" и сразу же была принята в труппу Большого театра. "Есть в этом что-то дьявольское - быть зачисленной в труппу в день, когда нельзя никому верить", - однажды пошутила Плисецкая.
Правда, зачислили новенькую балерину в кордебалет. Майя не расстраивалась, все же это был кордебалет Большого театра! Выходов на "большую" сцену было немного, но Плисецкая компенсировала недостаток выступлений участием в так называемых "сборных" концертах. Одним из первых ее номеров стал "Умирающий лебедь", легендарный номер, ставший визитной карточкой балерины. Номер, который она будет танцевать всю жизнь. Нередко Плисецкой приходилось танцевать "Лебедя" на бис - два, три, а то и четыре раза подряд. Из-за своей врожденной нелюбви к повторам Плисецкая всякий раз видоизменяла номер. Она выходила из разных кулис, выходила то спиной к публике, то лицом, могла заменить одни движения другими. Постоянными оставались только лебединые движения рук, те самые. "Вообще-то я думаю, что надо танцевать всем телом, - говорила балерина в документальном фильме "Майя Плисецкая". - Все участвует в танце - ноги, корпус, голова, ну и, конечно, руки. Когда-то в балете руки были очень традиционны, сусальны. В "Лебедином" они складывались вот таким сладеньким, сахарным венчиком. А могут они быть и крыльями, трепетными, тревожными… Каждая балерина ищет эти крылья по-своему. Да, да, у каждой балерины они должны быть свои… Их нельзя взять напрокат… Ваганова говорила: пусть хуже, но свои".
Невозможно стать великой актрисой, не имея ярко выраженной индивидуальности. "Не подражать никому!" - вот первое правило Плисецкой.
Есть и второе - "Важно танцевать музыку, а не под музыку". Она так и поступает - превращая свой танец в чарующую мелодию.
В училище у Плисецкой было несколько педагогов, но встреча с самой лучшей, не сравнимой ни с кем наставницей произошла уже в Большом театре, где Майя встретилась с Агриппиной Яковлевной Вагановой. "То, что я занималась у нее такое короткое время, может быть каких-то три месяца, и не поехала к ней в Ленинград, когда она меня позвала, - моя вечная, незаживающая рана", - признается Плисецкая. Ваганова была поистине уникальным педагогом. Она знала все о человеческом теле, о его возможностях. Далеко не всякий блестящий танцор может донести свое знание до учеников, передать им свой опыт. Вагановой это удавалось без труда.
Уже в первом своем театральном сезоне молодая балерина станцевала свою первую главную партию - Машу в "Щелкунчике" Чайковского. Вышло так, что все утвержденные исполнительницы этой роли заболели одна за другой и режиссеру пришлось срочно искать замену. Несмотря на спешное введение в роль, Плисецкая справилась. Ее заметили.
Постепенно Плисецкой стали давать ключевые роли. После того как в 1944 году она исполнила партию одной из двух вилис в балете "Жизель", ей досталась роль Мирты в том же балете, причем по желанию постановщика Майя танцевала лишь в тех спектаклях, в которых главную партию исполняла великая Галина Уланова.
Плисецкая стала первой исполнительницей партии феи Осени в "Золушке" Прокофьева, поставленной в Большом театре в 1945 году. "Перед премьерой "Золушки" театр накалился добела, - вспоминает Плисецкая. - Музыка, зазвучавшая на планете впервые, была непривычна. Оркестранты то ли от лености, то ли от испорченности марксистскими догмами - что искусство принадлежит народу, - почти взбунтовались против Прокофьева. И раньше его партитуры упрощали и переоркестровывали в стенах нашего театра. Хрестоматийный пример, теперь уже помещаемый в каждом музыкальном учебнике, - "Ромео", переоркестрованное музыкантом оркестра Борисом Погребовым, на потребу косным и глухим танцорам. Громче, громче, мы ничего не слышим, почему так тихо, верещали они со сцены… Прокофьев ходил на все репетиции и, двигая желваками, интеллигентно молчал. Мне его жалко было. Нелегко, наверное, это все вынести. Мне же "Золушка" пришлась по душе".
В том же году она исполнила главную роль в балете Глазунова "Раймонда". Теперь уже никто не сомневался, что спустя некоторое время Плисецкая будет примой.
Стоило бы ей только пожелать, и от поклонников не было бы отбоя, ведь природа наградила Плисецкую утонченной аристократической красотой. Однако Майе было не до личной жизни с ее развлечениями. У нее практически не было свободного времени, все уходило на репетиции и выступления.
Ни для кого не секрет, что та поистине воздушная легкость, с какой балерины порхают на сцене, достигается постоянными длительными упорными занятиями, но никто, кроме самих балерин, и представить не может, сколько приходится репетировать каждое движение, оттачивать его, доводить до совершенства. Если не любить балет, то подобной "каторги" долго не выдержать.
Плисецкая очень любит балет и не представляет себя вне его. Искусству она принесла самую великую из жертв, которую может принести женщина, - сознательно отказалась от желания иметь детей, поскольку не могла позволить себе потерять рабочую форму из-за беременности. "Танцевать или детей нянчить - выбрала первое. Щедрин без восторга, но согласился", - писала Плисецкая.
День 27 апреля 1947 года стал знаменательным в жизни Майи Плисецкой. Она впервые танцевала партию Одетты - Одиллии в "Лебедином озере". Самый известный балет Чайковского стал одним из ключевых в ее репертуаре. Плисецкая блистательно показала превращения, происходившие с ее героиней, то сбрасывая с себя колдовские чары, то снова становясь лебедем.
"Наверное, я танцевала "Лебединое озеро" несовершенно, - сказала однажды Майя Михайловна. - Были спектакли удавшиеся, были с огрехами. Но моя манера, принципы, кое-какие театральные новшества привились, утвердились. "Плисецкий стиль", могу сказать, пошел по миру. Со сцены, с экрана телевизора нет-нет да и увижу свое преломленное отражение - поникшие кисти, лебединые локти, вскинутая голова, брошенный назад корпус, оптимальность фиксированных поз. Я радуюсь этому. Я грущу…"
В "Лебедином озере" Плисецкую видели все главы иностранных государств, посещавшие Советский Союз. Гвоздем программы знакомства со страной было посещение Большого театра, на сцене которого господствовал балет "Лебединое озеро" с Майей Плисецкой в главной роли.
В октябре 1956 года произошел неприятный случай. Чуть ли не три четверти балетной труппы отбыло в Англию на первые в истории Большого театра масштабные зарубежные гастроли, а Плисецкой (явно как дочери "врага народа") места среди гастролеров не нашлось. Оставшись в Москве, Майя почувствовала себя несправедливо обойденной и решила выразить протест. Выразить своим танцем, показав все, на что она была способна. Успех был ошеломляющим! Ни у кого не из зрителей не осталось сомнений в том, что Майя Плисецкая - звезда Большого театра.
Позже Майя объездила чуть ли не весь мир…
Родион Щедрин как-то сказал, что композитора всегда спрашивают о Музе, и признался, что ему повезло. Ведь его Муза, вдохновлявшая его на создание балетов, да и не только балетов, всегда находится рядом. Щедрину никогда не бывает скучно с женой, ведь она парадоксальна, впечатлительна, женственна и образованна.
Родион Щедрин, как и Майя Плисецкая, родился в Москве. Отец его, Константин Михайлович, был известным музыкантом-теоретиком. С младых, как говорится, ногтей будущий композитор пленился музыкой. Отец его превосходно играл на скрипке, составляя инструментальное трио с двумя старшими братьями Родиона. Именно в семье были заложены те качества - приверженность классическим тенденциям в сочетании с развитием русской тематики, - которые стали главными отличительными чертами творчества Щедрина.
В 1941 году Родион поступил в Центральную музыкальную школу-десятилетку при Московской консерватории, но из-за начавшейся войны обучение было прервано и возобновилось лишь в 1943 году.
В конце 1944 года в Москве открылось новое учебное заведение - Московское хоровое училище, куда был приглашен в качестве преподавателя отец Родиона. Он попросил зачислить в училище и своего сына. Много позже Щедрин вспоминал: "Пение в хоре захватило меня, затронуло какие-то глубинные внутренние струны… И первые мои композиторские опыты (как и опыты моих товарищей) были связаны с хором… В училище нашем царило захлебное увлечение музыкой, в том числе фортепианной".
По окончании училища у Родиона уже была весьма достойная исполнительская программа, но сочинение музыки влекло его больше всего. В 1950 году Щедрин поступил сразу на два факультета Московской консерватории - фортепианный и теоретико-композиторский.
Родион нередко бывал в доме Лили Брик, когда-то бывшей музой Владимира Маяковского, и ее мужа, писателя и литературоведа Василия Катаняна. К пьесе Катаняна "Они знали Маяковского" Щедрин писал музыку. Однажды Брик, которая одной из первых в Москве купила магнитофон и стала коллекционировать голоса друзей дома, дала Щедрину прослушать магнитофонную запись, в которой балерина Майя Плисецкая пела музыку прокофьевской "Золушки". Родион был поражен тем мастерством, с которым Плисецкая воспроизводила труднейшие для исполнения мелодии, причем делала это без малейшей погрешности и в соответствующих тональностях.
Обладательница чистого прекрасного голоса оказалась зеленоглазой рыжеволосой красавицей, которая сразу же завладела сердцем молодого композитора.
Вскоре один из друзей Щедрина пригласил его в Большой театр, где Родион снова увидел Майю. Случилось это на репетиции. "Занималась я в черном, обтянувшем меня трико, - рассказывала Плисецкая, - была одной из первых, кто репетировал в купальнике-эластик…
Купальник к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства: удовлетворенно перехватывала свое отражение в зальном зеркале. То соблазнительные па Згины, теперь часовая разминка в облегшем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов… А я еще и добавила: