Поразительно, но как зримо повторяется история. В 90-х годах XX века шел вялотекущий процесс, в котором участвовали все те же силы, как и в 1914–1920 годах. Эти силы жаждали изменить геополитическую обстановку, разделить Россию, сбросить ее с подмостков исторической сцены, перевести во второй, а то и в третий эшелон государств мира.
Слава богу, не получилось.
В 1914 году Россия вела войну за чужие и чуждые ей интересы, шедшие вразрез с ее национальными интересами. Это же отработанный историей прием: мир стоял на пороге очередного передела мира, и Европа жаждала поживиться и решить свои проблемы за счет России, ее природных ресурсов и достаточно слабо населенной территории. Поэтому вполне логично, что существенной особенностью нашей Гражданской войны стала иностранная военная интервенция, в которой приняли участие и Антанта, и Четвертной союз.
Именно интервенция стала стимулирующим фактором эскалации Гражданской войны в России. Стимулятором, но все же не причиной. Многовековые противоречия, которые пытались разрешить российская революция и контрреволюция в 1917–1920 годах, - продукт именно отечественной истории.
Стимулировать же братоубийство в безумии Гражданской войны Западу был прямой резон - своекорыстные геополитические интересы. И на полях России развертывался в то время геополитический процесс. К концу 1918 года интервенты оккупировали все наши порты на Севере, Юге, Дальнем Востоке. Была оказана мощнейшая помощь возникшим на окраинах развалившейся Российской империи государственным образованиям, где у власти стояли белые политические режимы.
Без помощи Антанты эти белые правительства не просуществовали бы относительно длительный срок. За их спинами стояли интервенты, их финансы, вооружение. Это были мощные силы Европы, США, Японии. Все сепаратистские, а вернее этносепаратистские движения, начавшиеся в те годы на территории России, были инспирированы. Украинский, в частности, сепаратизм был воссоздан австрийскими и германскими спецслужбами, о чем, кстати, убедительно писал впоследствии и Деникин в своих "Очерках русской смуты".
Поэтому речь-то шла тогда не о том, кто будет стоять у руля России, а быть ли России вообще. Ясно, что исторические параллели - вещь не всегда объективная. Но как от них удержаться, когда видно невооруженным глазом: история современной России до удивительности обнаруживает ту же кальку, только все страшнее…
Наша монархия в начале века уж одряхлела, а ее милый монарх никаким геополитическим мышлением не обладал, это не Петр I, что стало трагедией для России. С принципиальных позиций период 1914–1922 годов надо рассматривать как единый период. В этом смысле (подчеркнем, именно только в этом смысле) война "красных" и "белых", созданная как советской, так и антисоветской пропагандой, - это явление, лежащее на поверхности. Оно камуфлирует истинную суть геополитических процессов в мире.
И тем не менее безумие братоубийств было! Страшной ценой заплатили россияне за грехи прошлого своей многострадальной истории и чуждые геополитические интересы. Обратимся к цифрам: в Первой мировой войне потери русской армии составили 4 млн человек. Боевые потери от Гражданской войны обеих противоборствующих сторон не превысили 900 тыс. человек, а смертность населения, связанная с распадом экономики, государственных институтов, эпидемиями, белым и красным террором за 1918–1921 годы составила не менее 8-10 млн человек. Как же прав был У. Черчилль, который в своей книге "Мировой кризис" констатировал, что русская Гражданская война - это война с минимальными потерями на фронтах и "бесчисленным количеством казней…". Это тот самый красный и белый террор.
А как же Антон Иванович Деникин, понимал ли он, в какой клубок сложных противоречий ввязывается? Но как человек, не привыкший менять своих убеждений, пошел до конца по избранному пути. Не может быть никаких сомнений: боевой русский генерал Антон Иванович Деникин сознательно стал участником Гражданской войны. Но нам небезынтересно установить, как же он относился к ней.
История мировых цивилизаций свидетельствует: в отличие от обычных войн гражданская война не имеют четких границ - ни временных, ни пространственных. Трудно установить определенную дату ее начала, четко провести линию фронта. Если применить терминологию Т. Гоббса, то гражданская война - это "война всех против всех".
Но Деникин нисколько не сомневался в справедливости своего участия в Гражданской войне. Между тем он глубоко переживал ее братоубийственный характер. Именно поэтому 7 сентября 1919 года своим приказом № 2070 он отменил награждение орденами в бывшем отряде Бичихерова, а 9 сентября 1919 года Деникин приказывает "считать несостоявшимися" награждения русскими орденами, в том числе и 6 орденами Святого Георгия, произведенные бывшим командованием Кавказского фронта, а также национальными правительствами Азербайджана и Грузии.
Однако в столь принципиальной позиции Антона Ивановича случались и исключения. В ГАРФ хранится оригинальный документ - приказ главкома ВСЮР от 4 (17 января) 1919 года о награждении знаменитого британского разведчика Сиднея Рейли орденом Святой Анны "за заслуги, оказанные в бытность при английской миссии в Москве по контрразведке".
Вместо наград царской России генерал ввел в Добровольческой армии знак "В память первого Кубанского похода", которым, в частности, 25 ноября 1918 года приказом главнокомандующего Добровольческой армией был награжден генерал Л. Г. Корнилов (посмертно). Добровольцев отмечали памятной медалью "Участнику похода отряда полковника Дроздовского". Правда, Донская армия сохранила орден Святого Георгия, а Кубанская рада установила свой знак отличия - "За спасение Кубани".
Деникин, глубоко осознавая братоубийственный характер Гражданской войны, строг и бескомпромиссен не только по отношению к политическим противникам, но и к тем, кто колебался, выжидая, не мог определиться в своих симпатиях.
Когда бывший председатель военной комиссии Государственной думы генерал-майор А. Потапов 17 сентября 1919 года обратился к Антону Ивановичу из Японии с частным письмом, где заявил, что не хочет участвовать в Гражданской войне, главнокомандующий вооруженными силами юга России сделал на полях пометку: "Мерзавец".
Без восклицательных знаков, как само собой разумеющееся…
Вот такое многоаспектное отношение Деникина к Гражданской войне, которая на юге России день ото дня принимала все более масштабный, трагический характер. В начале 1918 года местные правительства, не признавшие советскую власть, объявили в Донской, Кубанской и Терской областях чрезвычайное положение в связи с наступлением красных отрядов. Наступление большевиков преследовало конкретную цель: подавить независимость юга.
В событиях на Дону и Северном Кавказе некоторые зарубежные историки видят своеобразную модель Гражданской войны в России.
Дж. Бринкли пишет, что именно на Юге возникли наиболее значительные силы, оппозиционные большевистскому режиму. Здесь, по его мнению, развивались наиболее противоречивые процессы между социализмом и капитализмом, либерализмом и консерватизмом, русским шовинизмом и нерусским национализмом. Историк утверждает: Юг, "как в микрокосмосе собрал все проблемы, порожденные гражданской войной". Сторонники подобной точки зрения, по выражению американского историка П. Кенеза, "экстраполируя от данного района, составили представление о сущности и характере вооруженной борьбы во всей стране".
Гражданская война на юге России отличалась неимоверной жестокостью с обеих сторон. Признавали это и Ленин, и Сталин.
Троцкий был близок к истине, когда писал, что это была чисто крестьянская война, "глубокими корнями уходившая в местную почву и мужицкой свирепостью своей превосходящая революционную борьбу в других частях страны".
На юге России царствовал белый и красный террор, наложивший свою прямую деморализующую печать на всех участников войны. И нельзя оправдать ни белых, ни красных.
Гражданская война на юге России имела свою особенность - смещение эпицентра противоречий в отношениях собственности в плоскость взаимоотношений казаков и крестьян, не имеющих казацкого статуса (так называемые иногородние). Донскому правительству и казакам принадлежало 82 процента всей земельной площади, в то время как удельный вес казачества среди сельского населения составлял 43,7 процента. Крестьянство Дона составляло 56,3 процента сельского населения, а владело лишь 10 процентами земли. Однако и в среде крестьянства Юга России имелось имущественное расслоение, которое в значительной степени способствовало тому, что крестьяне были и в лагере белых, и в лагере красных.
На решимость генерала Деникина активно включиться в антисоветскую борьбу повлияло путешествие на Дон. Его поразил размах анархии, в которой погрязла страна, ненависть к людям, идеям, культуре.
Кровных коней запрягайте в дровни!
Графские вина пейте из луж!
Единодержцы штыков и душ!
Распродавайте - на вес - часовни,
Монастыри - с молотка - на слом.
Рвитесь на лошади в Божий дом!
Перепивайтесь кровавым пойлом!
Так писала Марина Цветаева в марте 1918 года.
Деникин сделал примечательное наблюдение: ненависть толпы была направлена на все слои населения, во всем слышалось накопленное веками озлобление, ожесточение затянувшейся войной и "воспринятая через революционных вождей истерия".
Это понятно. Революция всколыхнула не только лучшие силы народа, а разбудила звериные инстинкты толпы. В отдельных регионах России жизнь определяла та самая охлократия - "власти толпы". Разгул анархии, бегущие с фронта войска, крушащие все на пути, усталость от потрясений - это просто не могло не вызвать тотального озлобления. Сыграл роль и низкий уровень культуры народа, особенность российского менталитета - долготерпение, резко переходящее в "пугачевщину". Можно согласиться с обобщением Деникина:
"Большевизм далеко еще не победил, а вся страна во власти черни". Стихия захлестывает, в ней "бессильно барахтаются человеческие особи, не слившиеся с ней".
Созвучны Деникину и мысли писателя русского зарубежья, участника Белого движения Р. Гуля:
"…Я увидел, что у прекрасной женщины революции под красной шляпой вместо лица рыло свиньи".
ДЕЛО НАШЕ БЕЛОЕ…
Мы дети России, мы слуги народа,
Мы верные рыцари белой мечты, Наш лозунг:
Отчизна, Земля и Свобода,
Державная воля любимой страны.Гимн белых офицеров
Белая гвардия, Белое движение, Белое дело… Сколько копий было сломано в спорах по обеим сторонам "баррикад", сколько мифов и неправды выплеснуто на голову Белого дела! И все далеко от истины. Корнеты Оболенские и "комиссары в пыльных шлемах" явно не соответствуют своим историческим прототипам… Да и сами-то понятия, указанные выше, имеют оригинальную этимологию (см. Приложение 11). За какую же "белую идею" проливали русскую кровь ее апологеты?
Идеология Белого движения - одна из самых сложных научных проблем. Вот что пишет С. Л. Франк, крупный исследователь русского зарубежья, анализируя противостояние в Гражданской войне:
"На одной стороне - рационализм, безграничный государственный деспотизм, господство низших классов над культурными; на другой - правда традиционализма и религиозной веры, принцип права и свободы личности, защита интересов культуры и образования… Короче говоря - борьба между нигилистически-демагогичесим деспотизмом и идеей, опирающейся на духовные ценности правового порядка; еще короче - борьба между красными и белыми".
Другие исследователи русского зарубежья, исходя из того, что костяком Белого движения являлось русское офицерство, считали: в основе белой идеологии лежал незыблемый офицерский постулат: "За веру, царя и Отечество!" Его небезынтересную расшифровку дает, в частности, Л. Былинский, считающий, что на практике упомянутый выше офицерский постулат проявлялся в следующем:
"1). В пределах государственного бытия:
а) сознательное служение монархическому строю, как наиболее нравственному построению власти и наиболее справедливой форме правления;
б) постановка интересов государственности на первый план;
в) стремление к национальному могуществу и процветанию Родины.
2). В общежитии вообще: утверждение широко понимаемого чинопочитания, дисциплины.
3). В области эмоции: способность к чувству благоговения.
4). В сфере личного поведения:
а) живое ощущение рыцарских традиций верности, чести, великодушия;
б) следование христианским добродетелям: справедливости, самосовершенствованию".
Перед нами набор лучших качеств русского офицера, формализованный в стройный логический ряд. Но вряд ли правомочно переносить личностные качества членов корпорации офицерского корпуса армии царской России на личности всех участников Белого движения и тем более экстраполировать их на идеологические основы Белого дела.
По мнению П. Н. Новгородцева, И. А. Ильина, А. В. Карташова, С. П. Булгакова, белые - безусловно, патриоты России, так как в их политических программах присутствовали: забота об интересах и исторических судьбах страны; готовность ради них к самопожертвованию; верность Родине, ведущей борьбу с врагами; любовь к народу и отрицательное отношение к социальным порокам общества; гордость культурными достижениями страны; уважение к историческому прошлому Родины и унаследованность от него традиций; привязанность к месту жительства.
Рассуждая о будущем государственном устройстве России, белые четко противопоставили экспроприации экспроприаторов и обобществлению - частную собственность, рынок, конкуренцию; классовой борьбе - гражданский мир; диктатуре пролетариата - сильную национальную власть, правовое государство и гражданское общество; идеологической диктатуре большевиков - идеологию плюрализма, возрождение духовности; этике, оправдывающей любое деяние на благо революции, - христианские нравственные ценности; руководящей роли партии большевиков - свободное соревнование любых этико-эстетических концепций.
С такой постановкой вопроса можно спорить, но трудно не согласиться. Правда, упомянутые выше авторы не дали ответа на вопрос: а были ли красные патриотами России?
Идеологические установки белых могли быть интересны простым обывателям.
Царицынская газета "Русь" 1 сентября 1919 года опубликовала статью "Шептунам". В ней сообщалось о трех вопросах, что интересуют обывателей и которые наиболее часто задавали перебежчики от красных к белым: есть ли у большевиков свободная торговля? Возвращаются ли дома владельцам? Производится ли реквизиция? Чтобы вести борьбу с красным политическим режимом, нужно было учитывать и эту "народную программу".
Однако столь заманчивая идеология Белого дела имела одну страшную слабость - она была недоступна для ее понимания простыми людьми. В отличие, кстати, от идеологии большевизма, которая внедрялась на уровне обыденного сознания, в том числе, и через четкие лозунги.
И получались удивительные парадоксы. Приверженность к святому праву частной собственности воспринималась многими как стремление Деникина, других лидеров Белого движения к реставрации через возвращение владельцам отобранной у них в годы смуты земли и имущества. Свобода торговли, приветствовавшаяся крестьянством, осуждалась городским населением, видевшим здесь ухудшение и без того тяжелых условий жизни. Желание сохранить целостность России рассматривалось национальными меньшинствами как великодержавный русский шовинизм.
Создается впечатление, что белые появились рано. А ведь их идеи во многом легли в основу Конституции Российской Федерации, принятую всенародным голосованием в 1993 году…
Но нам же особенно важно понять, как относился Антон Иванович к Белому движению.
Находясь в эмиграции, он пытался разобраться в сущности и содержании Белого дела. Можно согласиться, отчасти, с оценкой, что оно возникло стихийно, как естественное стремление народного организма к самосохранению, "к государственному бытию". Не лишено оснований и его замечание, что Белое движение - реакция против небывалого угнетения "духа свободы, самодеятельности народа, против физического истребления целых классов".
Однако весьма спорна позиция Антона Ивановича, что Белое движение - "протест против Брест-Литовского мира и распродажи России". Для него этот мир - "мир поражения, мир распада, ибо большевики, заключив его, подвергли Россию невиданному уничтожению". Он с искренней горечью писал:
"Никогда еще в русской истории представителям страны, какими в дни величайшего ее падения явились последовательно господа Бронштейн-Троцкий и Брильянт-Сокольников, не были столь безразличны ее интересы".