Наиболее сложно и драматично складывались для диктатора отношения с Кубанью. В условиях единоличной военной диктатуры они все чаще принимали антагонистический характер, хотя диктатор в область внутренних отношений и местного законодательства Кубани не вмешивался. Где же здесь "горячие точки". Антон Иванович полагал, что их несколько: освобождение Кубани от власти главкома ВСЮР; создание своей армии; экономическая блокада Кубани.
В начале 1919 года отношения Деникина с Кубанью находились в состоянии неустойчивого равновесия. Рада даже пыталась пресекать враждебные выпады против Добровольческой армии. 10 января 1919 года была, к примеру, оштрафована на 5 тысяч рублей газета "Кубанский край" за материалы, дискредитирующие Добровольческую армию через искажение фактов. Но вскоре, по инициативе рады, отношения стали ухудшаться. Кубанские политики апеллировали к Антанте с просьбой признать Кубань суверенным государством.
Катализатором резкого ухудшения отношения противоборствующих сторон послужило убийство в Ростове 14 июля 1919 года председателя краевой рады Н. С. Рябовола, жестко выступавшего против Деникина. Убийцу не нашли, но огульно обвинили Добровольческую армию.
Начала набирать обороты антиденикинская истерия. По докладам ОСВАГ, казаки даже собирались "брать винтовки и побить добровольцев". Законодательная рада постановила принять ряд мер: закрыть все газеты, выступавшие против нее, а редакторов выслать из пределов края; закрыть все отделения ОСВАГ на территории Кубани, а агентов выслать из Кубани; гарнизон Екатеринодара передать в надежные руки и составить его из верных частей; все гарнизоны в крае составить из кубанских частей.
Острота таких взаимоотношений обострялась неспособностью кубанских политиков решать сложные социально-политические проблемы. В частности, установление справедливых отношений между казаками и иногородними. Еще в 1918 году после взятия Екатеринодара Деникин узнал о том, что Кубанская рада развернула кампанию по огульному обвинению в большевизме иногородних. Из 770 арестованных 508 оказались иногородними, а вина их заключалась в захвате казачьих земель. Но ведь по таким основаниям в разряд большевиков можно было бы отнести после 1917 года до 95 процентов всех крестьян России. Нагнетание напряженности достигло таких пределов, что на заседании рады предлагалось выселить иногородних, а один депутат предложил их даже уничтожить.
В общей истерии образ врага приобрел конкретные контуры - Добровольческая армия.
А между тем антидобровольческая, антиденикинская истерия развивалась по восходящей. Она, по оценке моего героя, начала принимать угрожающие размеры.
Главком ВСЮР решил нормализовать положение, не применяя силу. Начальная точка отсчета здесь - выступление генерала на съезде представителей казачества и командования, где он поставил вопрос ребром: "С Россией идет казачество или против?"
Диктатор апеллировал и к общественности Кубани. Но это пользы не принесло.
В июле 1919 года правящие круги Кубани совершили беспрецедентный акт, в корне изменивший их отношения с главкомом. Был подписан договор между правительством Кубани и меджлисом тюркских народов. Казачьи войска передавались в распоряжение меджлиса, а Терское войско обрекалось на гибель. Кубань фактически вышла из состава России. Имя этому акту - измена.
Генерал Деникин с таким поворотом дел смириться не мог. Узнав в октябре 1919 года о договоре, он начал решительные насильственные действия - так называемое "Кубанское действо".
Главком включает Кубанскую область в тыловой район Кавказской армии генерала Врангеля, предоставив командующему широкие полномочия для "пресечения преступной агитации в Екатеринодаре". 12 главарей "самостийников" арестовываются и по приказу Деникина высылаются за границу, а А. И. Калабухов, подписавший договор, казнен по приговору военно-полевого суда. Атаман Филимонов ушел в отставку.
Но "Кубанское действо" еще раз показало: Деникин не сумел использовать мирные возможности разрешения конфликта, не задействовал здесь положительный потенциал атамана Филимонова, занимавшего конструктивную, центристскую позицию по отношению к политике диктатора. Вновь проявилась нетерпимость генерала к демократическому учреждению, коим являлась рада.
Победа Деникина - временная. Чем сложнее становилось положение на фронте, тем активнее противостояли ему кубанские "самостийники", о чем генералу с тревогой все чаще докладывало ОСВАГ. Рада стала вынашивать планы замирения с красными. И прав экс-атаман Филимонов, утверждавший позже в эмиграции, что расправа главкома с радой не сняла противоречий, что и стало одной из причин его поражения.
Чрезмерное упование на силовые методы, даже в условиях Гражданской войны, не всегда приводит к достижению поставленных целей, что и доказал Деникин своей политической деятельностью в сфере построения отношений с казацкими государственными образованиями.
Не последнюю роль сыграли здесь отрицательные личные качества генерала. Диктатор не желал прислушиваться к советам дальновидных политиков о необходимости выработать более гибкую тактику в национальном вопросе.
Вот так, внутренний разлад между белыми великорусскими центристами и сторонниками казачьей автономии в значительной степени определил исход Гражданской войны. Не сумев превратить казаков в истинных союзников по антисоветской борьбе, не найдя разумных компромиссов между своей линией на Великую, Единую и Неделимую Россию и стремлением к казацкой независимости, Деникин в конечном итоге проиграл.
Сложно складывались отношения генерала Деникина и с Украиной. Он вел боевые действия с Петлюрой, который стоял на националистических позициях, что не вписывалось в политическую концепцию диктатора. По мере освобождения ВСЮР украинской территории от большевиков и петлюровцев, возникала настоятельная необходимость определить политическую линию в отношении Украины. В августе 1919 года вышло в свет "Обращение главнокомандующего к населению Малороссии":
"К древнему Киеву, матери городов русских, приближаются полки в неудержимом стремлении вернуть русскому народу утраченное им единство, то единство, без которого великий русский народ, обессиленный и раздробленный, теряя молодые поколения в братоубийственных междоусобиях, не в силах был бы отстоять свою независимость, - то единство, без которого неутолима полная и правильная хозяйственная жизнь, когда Север и Юг, Восток и Запад обширной державы в свободном обмене несут друг другу все, чем богат каждый край, каждая область, без которого не создалась бы могучая русская речь, в равной доле сотканная усилиями Киева, Москвы и Петрограда. Желая обессилить Русское государство прежде, чем объявить ему войну, немцы задолго до 1914 года стремились разрушать выкованное в тяжелой борьбе единство русского племени.
С этой целью ими поддерживалось и раздувалось на юге России движение, поставившее себе цель отделение от России ее девяти южных губерний под именем "Украинской Державы". Стремление отторгнуть от России Малорусскую ветвь русского народа не остановлено и поныне. Былые ставленники немцев - Петлюра и его соратники, положившие начало расчленению России, продолжают и теперь совершать свое злое дело: создание самостоятельной "Украинской Державы" и борьбы против возрождения Единой России. Однако же от изменческого движения, направленного к разделу России, необходимо совершенно отметать деятельность, внушенную любовью к родному краю, к его особенностям, к его местной старине и его местному народному языку. Ввиду сего в основу устроения областей Юга России и будет положено начало самоуправления и децентрализации при непременном уважении к жизненным особенностям местного быта.
Оставляя государственным языком на всем пространстве России язык русский, считаю совершенно недопустимым и запрещаю преследование малорусского народного языка. Каждый может говорить в местных учреждениях, присутственных местах и суде - по-малорусски. Частные школы, содержимые на частные средства, могут вести преподавание на каком угодно языке. В казенных школах, если найдутся желающие, могут быть учреждаемы уроки малорусского народного языка в его классических образцах. В первые годы обучения в национальной школе может быть допущено употребление малорусского языка для облегчения учащимся усвоения первых зачатков знания. Равным образом не будет никаких ограничений в отношении малорусского языка в печати".
"Обращение…" подвергалось атаке с двух сторон: русские круги критиковали за разрешение украинского языка, а украинская интеллигенция требовала большей украинизации просвещения.
Украинские социалисты, по оценке Деникина, использовали "Обращение…" для "самой отчаянной агитации против южной власти и всех москалей".
Генерал Деникин попал в своеобразные политические ножницы. Их можно было попытаться ликвидировать через поиск разумного компромисса. Вряд ли он смог найти точки соприкосновения с Петлюрой, которого просто презирал. Но с представителями интеллигенции можно было бы попытаться установить более плотный контакт.
Не случилось…
В вопросе централизма диктатор оставался на жестких позициях. После взятия Харькова он заявил, что борется за Единую, Великую и Неделимую Россию, никакие сепаратные стремления не могут быть допустимы. Главком предупредил, что будет преследовать "украиноманию" неукоснительно, имея в виду попытки создания самостоятельного государства.
Узел противоречий завязывался все туже…
"Врангель стал крайне враждебен по отношению ко мне. Имей в виду", - написал Антон Иванович жене.
Действительно, к началу 1920 года взаимоотношения Деникина и Врангеля обострились до предела, что совпало по времени с периодом крупных военных неудач главкома ВСЮР, явившихся прологом к отставке.
Деникин и Врангель каждый по-своему - патриоты России. Но конфликт между ними был неизбежен - слишком большая разница в характерах, темпераментах, поведении, жизненных принципах.
Врангель - красавец, потомственный дворянин, офицер, светский лев, привыкший к власти и повиновению, способный дипломат, лощеный циник, который мог ради своей цели перешагнуть через дружбу и прошлые заслуги.
А рядом Деникин с неброской внешностью, угловатый, скупой на слова и похвалу, прочно придерживающийся традиционной морали, хранящий узы дружбы и товарищества, идеалист-романтик, глубоко переживающий любое разочарование.
Врангель был искусным интриганом. Стратегические разногласия с главкомом он перевел в политическую плоскость. Намеренно предавал широкой гласности конфликты с Деникиным. Пытался тайно склонить на свою сторону крупных военачальников, не прочь был вбить клин в отношения Деникина с донцами.
Шансы во врангелевской интриге против Деникина возросли после "новороссийской катастрофы", так как авторитет главкома ВСЮР катастрофически упал.
Антон Иванович глубоко переживает такую борьбу, понимая, что она усугубляет и без того тяжелую ситуацию.
В одном из неопубликованных писем генерал отмечает, что ему тяжело говорить о вражде с бароном, что она вообще "на потеху большевикам".
Думаю, что Деникин искренен, когда отмечает, что у него тяжело на душе, так как кругом идет борьба за власть, которая его обременяет.
Первое время Деникин не обостряет отношения с Врангелем. Он пытается изолировать барона от активной деятельности. А Врангеля, как считал Астров, было опасно оставлять без дела, ибо в таком случае тот становился "источником тыловой фронды" и опасной интриги. Его необходимо было занять делом, а то у барона появился избыток времени, что позволило ему давать многочисленные интервью с жалобами на то, что ему не дают работать на пользу дела.
И вообще, Врангель расценил нежелание Деникина принимать в отношении его жесткие меры как слабость. Барон при поддержке генерала Лукомского начинает активную атаку на Антона Ивановича. Тем более что Деникин жестко не отреагировал на письма-памфлеты Врангеля, в которых главком всемерно дискредитировался. Чего только, например, стоит такое утверждение из памфлетов Врангеля: "Войска адмирала Колчака, предательски оставленные нами, были разбиты…"
Явная химера! Видимо, прав генерал Махров, вспоминавший, что в конфликте с бароном Деникин "проявил себя долготерпимым".
А тут еще восстание капитана Орлова в Крыму.
Справка
Капитан Орлов был неординарной личностью. Прямо со школьной скамьи он ушел в армию, воевал в составе 60-го пехотного полка, был награжден орденом Святого Владимира и Георгиевским оружием. В 1918 году при правительстве Сулькевича в Крыму являлся инициатором создания общества взаимопомощи офицеров, под маркой которого действовала нелегальная офицерская организация, объединявшая до 2000 человек. После прихода добровольцев на основе организации был создан Симферопольский офицерский полк. Орлов участвовал в карательных операциях против партизан в Крыму, затем в Северной Таврии, а затем в Закаспийской области. Однако на фронт он не спешил.
Сущность "орловщины", по оценке Деникина, есть протест молодого офицерства против разложения тыла. Орлов хотел захватить власть в целях наведения порядка. Небезынтересно, что его восстанием воспользовалось большевистское подполье. Но этот "бунт на корабле" не имел успеха из-за отсутствия четкой политической программы, широкой социальной базы и был подавлен почти бескровно.
Для главкома ВСЮР восстание стало серьезным ударом по без того уже основательно пошатнувшемуся престижу. В общественном мнении "орловщина" чуть ли не обрела ореол восстания революционного офицерства против правых генералов. Врангель попытался поддержать Орлова, чтобы извлечь пользу в борьбе с Деникиным. Тем более повстанец заверил барона в своей преданности. Поняв, что ставка на него не оправдывает себя, барон дистанцировался от Орлова, призвав его телеграммой во имя блага России подчиниться начальникам.
После подавления восстания главком, видя, что Врангель не прекращает активной борьбы против него, группирует вокруг себя генералов-союзников (генералы Лукомский, Шатилов, Слащев), предпринимает решительные действия. Подписывает 18 февраля 1920 года приказ об отставке первых двух из вышепоименованных генералов. Через английских представителей главком уведомляет Врангеля, что его присутствие в Крыму нежелательно. Тот уезжает в Константинополь. Между ними начинается переписка с взаимными упреками и оправданиями.
Врангель: "Вы видели, как таяло ваше обаяние и власть выскальзывала из ваших рук, цепляясь за нее в полнейшем ослеплении, вы стали искать кругом крамолу и мятеж.
Отравленный ядом честолюбия, вкусивший власти, окруженный бесчестными льстецами, вы уже думали не о спасении отечества, а лишь о сохранении власти…
Русское общество стало прозревать… Все громче называются имена вождей, которые среди всеобщего падения нравов остаются незапятнанными… Армия и общество во мне увидели человека, способного дать то, чего жаждали все.
Армия, воспитанная на произволе, грабежах и пьянстве, ведомая вождями, примером своим развращающим войска, такая армия не могла воскресить России…"
Деникин: "Милостивый государь Петр Николаевич, ваше письмо пришло как раз вовремя - в наиболее тяжелый момент, когда мне приходится напрягать все душевные силы, чтобы предотвратить падение фронта. Вы должны быть вполне удовлетворены…
Если у меня и было некоторое сомнение в вашей роли в борьбе за власть, то письмо ваше рассеяло его окончательно. В нем нет ни слова правды. Вы это знаете. В нем приведены чудовищные обвинения, в которые вы сами не верите. Приведены, очевидно, для той же цели, для которой множились и распространялись предыдущие рапорты-памфлеты. Для подрыва власти и развала вы делаете все, что можете.
Когда-то во время тяжкой болезни, постигшей вас, вы говорили Юзефовичу, что Бог карает вас за непомерное честолюбие. Пусть он теперь простит вас за сделанное вами русскому делу зло".
Врангель, написав письмо, тут же распространил его копии как в Севастополе, так и в Константинополе…
Деникин станет ждать… 1926 года, чтобы дать публичный ответ. Он будет следующим:
"История сделает свои выводы (из нашего поражения). Она будет судить наши поступки, принимая в расчет обнищание страны и общую деградацию нравов; она должна будет произнести свой суд и над теми, кто несет ответственность за происшедшее.
Ответственность правительства, которое не смогло обеспечить существование армии, командующего, не способного удержать в узде своих подчиненных, военачальников, не сумевших - или не захотевших - установить дисциплину в своих частях, ответственность солдат, неспособных противостоять искушениям, народа, отказавшегося пожертвовать временем и деньгами, ответственность попрошаек, тартюфов, ищущих выгоды авантюристов всех родов…"
А в 1920 году генерал Деникин битву с бароном проиграл; он исчерпал личный потенциал и как военачальник, и как политик. Через полтора месяца Антон Иванович уступит свой пост Петру Николаевичу. Но в той борьбе генерал вел себя как порядочный человек, не умеющий интриговать, сознающий всю пагубность междоусобицы…
ЧЕРНЫЕ СТРАНИЦЫ БЕЛОГО ДЕЛА
Взвились соколы орлами,
Опустились соколы ворами…Из народного фольклора о Добровольческой армии образца 1919 года
- Что еще срочного, Иван Павлович! - обратился главком ВСЮР к начальнику штаба генералу Романовскому.
- Ваше превосходительство, прошу рассмотреть вне очереди совершенно секретный доклад, подготовленный управлением генерал-квартирмейстерской части штаба. - Голос Романовского задрожал от волнения. - Так дальше продолжаться не может, мы рискуем потерять всяческую поддержку населения. Вы знаете, что поют на базарах беспризорники о Добровольческой армии?
- Что? - прервал монолог подчиненного генерал Деникин.
- "Взвились соколы орлами, опустились соколы ворами!"
- Обидно, но, к сожалению, для таких песен есть основания. Но вы же знаете, как я, невзирая на ранги и чины, караю за бесчинства по отношению к местному населению! Так что там у вас?
Генерал Романовский протянул главкому небольшую папку, в которой лежали отпечатанные на машинке с обеих сторон 14 страниц текста. Деникин углубился в чтение. С каждой минутой его лицо становилось все более мрачным…
- Подлецы! Они же губят наше святое дело! - возмущенно воскликнул Деникин. - Иван Павлович! Тут нет никакой ошибки? Вы докладываете, что за сентябрь 1919 года деникинцами было изнасиловано 138 еврейских женщин, в том числе девочки 10–12 лет, и убито 224 человека?
- К сожалению, это правда.
- Какие же они деникинцы! Нужно этих скотов не расстреливать, а вешать без всякой пощады! Передайте генералу Драгомирову, пусть разберется и примет самые жестокие меры к виновным. К сожалению, Иван Павлович, эта зараза распространяется все больше и больше… Вот что докладывает начальник ОСВАГ профессор Соколов:
"По многим фактам грабежей, насилий командование Донармии пытается перевалить всю ответственность на добровольческие части, а командование Добрармии - на донцов".
Где же честь офицера! А Соколов, между прочим, докладывает, что большевики виновников подобных злодеяний расстреливают на месте.
- Мы тоже расстреливаем на месте.